Статья длинная, поэтому для экономии времени буду выкладывать критику по частям, тем более, что формат статьи это позволяет – критикуются намеренно изолированные положения Маркса.
>Почему же у религии «нет истории и нет развития»?
Потому что при «выключении» материального производства религия перестанет развиваться, а при «выключении» религии материальное производство продолжит свое развитие.
>Какие особенности «материального производства и материального общения» привели к тому, что в одной сирийской деревне арабы полторы тысячи лет исповедуют христианство, а в соседней деревне такие же арабы исповедуют ислам?
Христианство и ислам религии одного класса и их появление соответствует одному и тому же способу производства, так что ничего удивительного в этом нет. Вот если бы в одной из двух соседних деревень, ведущих одинаковое хозяйство, крестьяне свободное время проводили в религиозных диспутах, а в другой приносили бы человеческие жертвоприношения – это было бы странно.
>С другой стороны, мы видим, как даже в одной немецкой деревне религия активно воздействует на «материальное производство и материальное общение» - жнецы-протестанты ведут себя в работе иначе, чем жнецы-католики (М.Вебер).
А почему не наоборот – жнецы ведут себя по разному, и поэтому у них разная религия. Тем более, что эти особенности поведения протестантов (втянутость их в способ производства, основным производственным отношением которого являются товарно-денежные отношения) начал возникать в 14 веке, т.е. за 200 лет до протестантизма.
>Бесспорно, что Маркс абсолютизирует роль производственных отношений в формировании общественного сознания и «создании человека», представляя религию лишь как произведение человека, созданного производственными отношениями: «не религия создает человека, а человек создает религию» (т. 1, с. 252). Это положение – краеугольный камень всей его философии, пафосом которой является критика. Во введении к большому труду «К критике гегелевской философии права» он пишет: «Основа иррелигиозной критики такова: человек создает религию, религия же не создает человека» (соч., т. 1, с. 414).
>Возможно, токователи Маркса докажут, что термин «создавать человека» надо понимать совсем иначе, чем представляется в обиходе. Но, вспоминая историю, трудно согласиться с утверждение, что «религия не создает человека». Человек немыслим вне общественного сознания, но ведь религия есть особая форма общественного сознания, которая в течение многих веков была господствующей формой. Как жу она могла не «создавать человека»? Реальный человек всегда погружен в какую-то культуру, развитие которой было во многом предопределено религией. Русский человек «создан православием», как араб-суннит исламом.
Здесь «человек» = «общество». Общественные отношения порождают такое оснащение сознания, чтобы люди исправно воспроизводили эти общественные отношения, а не кем то там выдуманная религии порождает общественные отношения.
>Более того, как понимать отнесение религии к разновидности производства, если речь идет не о производстве человека? Маркс пишет: «Материальная, непосредственно чувственная частная собственность является материальным, чувственным выражением отчужденной человеческой жизни. Ее движение — производство и потребление — есть чувственное проявление движения всего предшествующего производства, т. е. оно представляет собой осуществление или действительность человека. Религия, семья, государство, право, мораль, наука, искусство и т. д. суть лишь особые виды производства и подчиняются его всеобщему закону» («Экономические рукописи 1844 г.», соч., с. 117).
>***
>В другом месте Маркс и Энгельс усиливают эту мысль и говорят нечто совсем иное, чем в тезисе, что «религия не создает человека». Они пишут в «Немецкой идеологии»: «Люди до сих пор всегда создавали себе ложные представления о себе самих, о том, что они есть или чем они должны быть. Согласно своим представлениям о боге, о том, что является образцом человека, и т.д. они строили свои отношения. Порождения их головы стали господствовать над ними. Они, творцы, склонились перед своими творениями. Освободим же их от иллюзий, идей, догматов, от воображаемых существ, под игом которых они изнывают. Поднимем восстание против этого господства мыслей» (Соч., т. 3, с. 11).
>Здесь мне видится противоречие. Значит все-таки, люди «строили свои отношения» не только исходя из объективно существующего уровня развития производительных сил, но и «согласно своим представлениям о боге, о том, что является образцом человека». Значит, над ними господствовали «порождения их головы»! Значит, люди «изнывали под игом идей», иными словами, их бытие определялось их сознанием. К чему же тогда такое пренебрежительно отношение к мыслям и религии?
Объяснено абзацем выше.
>Более того, религия представляется не просто порождением материального производства и производственных отношений, но и искажением некоей истинной природы человека. Ее устранение (впрочем, как и устранение семьи и государства) является непременным условием возвращения человека к его природной сущности. Маркс пишет: «Положительное упразднение частной собственности… есть положительное упразднение всякого отчуждения, т. е. возвращение человека из религии, семьи, государства и т. д. к своему человеческому, т. е. общественному бытию» («Экономические рукописи 1844 г.», соч., с. 117).
>Это утверждение мне кажется по меньшей мере странным. К какому же «своему человеческому» бытию может вернуться человек, если, по мнению того же Маркса, он, будучи еще в животном состоянии, уже обожествлял природу? Ведь, по словам Энгельса, «религия возникла в самые первобытные времена из самых первобытных представлений людей». Куда же человеку возвращаться после «положительного упразднения частной собственности»? И почему бытие в семье, религиозной общине и государстве не является «человеческим, т.е. общественным»?
Мне ли вам объяснять, что отрицание отрицания не возвращает нас к исходному тезису?
И чем община, семья и государство КАЧЕСТВЕННО лучше, чем самовозрастающая стоимость –капитал? :)
>***
>Воздействие религии на человека Маркс считает равноположенным воздействию на него частной собственности и капиталистической эксплуатации – обесчеловечивающее влияние последней он как раз и поясняет, привлекая религии в качестве очевидной и ясной аналогии. Он пишет: «Подобно тому как в религии самодеятельность человеческой фантазии, человеческого мозга и человеческого сердца воздействует на индивидуума независимо от него самого, т. е. в качестве какой-то чужой деятельности, божественной или дьявольской, так и деятельность рабочего не есть его самодеятельность. Она принадлежит другому, она есть утрата рабочим самого себя.
>В результате получается такое положение, что человек (рабочий) чувствует себя свободно действующим только при выполнении своих животных функций — при еде, питье, в половом акте, в лучшем случае еще расположась у себя в жилище, украшая себя и т. д., — а в своих человеческих функциях он чувствует себя только лишь животным. То, что присуще животному, становится уделом человека, а человеческое превращается в то, что присуще животному» («Экономические рукописи 1844 г.», соч., с. 91).
>На мой взгляд, эта гротескная картина является чудовищным искажением жизни человека (рабочего) даже с точки зрения воздействия на него эксплуатации. почему рабочий «в своих человеческих функциях чувствует себя только лишь животным»? Где и когда водились такие рабочие (надо к тому же учесть, что по сравнению с рабочим крестьяне у Маркса и Энгельса представлены животными гораздо более низкого ранга)? И почему еда и интимное отношение с женщиной (половой акт) у рабочих Маркс считает «выполнением своих животных функций»? Что же это такое, товарищи марксисты? Не будем затрагивать половой акт, но уж еда у людей труда всегда имела, как говорится, литургическое значение. Хлеб даже у городского рабочего долго оставался предметом священным. Почему преломить, помолившись, хлеб с женой и детьми – значит выполнить животную функцию? Да и перед животным совестно такое слушать – посмотрите, как берет с руки хлеб лошадь.
