От Георгий Ответить на сообщение
К Георгий Ответить по почте
Дата 16.12.2004 20:22:48 Найти в дереве
Рубрики Тексты; Версия для печати

Владислав Иноземцев: "У тех, кто мечтает в кремлевских кабинетах о <великой России>, есть хорошие шансы дождаться великих потряс

http://www.ng.ru/politics/2004-12-10/2_dream.html

БЕЛГРАД, ТБИЛИСИ, КИЕВ. ДАЛЕЕ - ВЕЗДЕ:
У тех, кто мечтает в кремлевских кабинетах о <великой России>, есть хорошие
шансы дождаться великих потрясений
Владислав Иноземцев

Об авторе: Владислав Леонидович Иноземцев - доктор экономических наук,
главный редактор журнала "Свободная мысль - XXI".


Наиболее напряженный период украинского противостояния скорее всего остался
позади. Политологи приступили к анализу событий, в котором, как оказалось,
превалируют два тезиса: о подготовленности оппозиции к акциям протеста и о
явно антироссийской направленности ее действий. Возмущению поборников
величия Отечества нет предела. Проиграв выборы, доморощенные политтехнологи
рассказывают всем о тех могущественных силах, которым им выпало
противостоять. Они надеются, что их все же не спишут <в запас> и еще дадут
подзаработать на аналогичных экспериментах. Блажен, кто верует. Но хочется
поговорить не об этом.
Были ли действия украинской оппозиции заранее спланированными и
организованными? Да, были. Как были спланированы действия оппозиции в Сербии
в 2000 г. и в Грузии в 2003-м. Но можно ли осуждать ее за это? На мой
взгляд, нет. Сербская, грузинская и украинская оппозиции задолго готовились
к своим акциям потому, что их лидеры понимали: власть не будет играть по
правилам. Но следует ли пенять людям за то, что они пытаются заставить
противную (во всех смыслах слова) сторону выполнять закон? С каких это пор
требования открытого и честного подсчета голосов стали считаться чуть ли не
преступлением? Почему наши политики так болезненно реагируют на решение
Верховного суда Украины, который вовсе не отдал победу г-ну Ющенко, а лишь
постановил повторить второй тур выборов? И разве не те, кто так недоволен
дополнительным туром голосования на Украине, лезли из кожи вон, пытаясь
инициировать перевыборы в Абхазии? Уничижение, оно, конечно, паче гордости.
Но и пределы неплохо бы знать.
Носили ли акции украинской оппозиции антироссийский характер? Нет, не
носили, если, конечно, не идентифицировать Россию с пресловутым <российским
клубом>. Зато, как в Сербии и Грузии, они отличались ярко выраженным
антитоталитарным характером, открытой неприязнью к правящему в большинстве
постсоветских государств <союзу чекистов и рецидивистов>. Чем объясняется
география <цветочных> революций? Тем, что прощание с авторитарными режимами
могло произойти <в один прием> только там, где они либо имели не очень
долгую историю, либо не основывались на режиме единоличной власти. В иных
случаях нужен второй <шаг>; именно его мы недавно наблюдали на Балканах, в
Закавказье и на Украине. Заметьте: в Восточной Европе лишь Югославии (с
культом личности маршала Тито) и отчасти Румынии (ставшей чуть ли не
собственностью тов. Чаушеску) потребовались новые потрясения. А на
территории бывшего Советского Союза только балтийским республикам оказалось
достаточно одного раунда освободительной борьбы.
Каков же вывод? События в Белграде, Тбилиси и Киеве свидетельствуют об
одном: у тех, кто сегодня мечтает в кремлевских кабинетах о <великой
России>, есть хорошие шансы дождаться великих потрясений. В начале 90-х
годов все постсоветские страны имели большой импульс демократического
развития. Но только в трех из них - Эстонии, Латвии и Литве - он был
реализован полностью. В некоторых других - например, в Средней Азии, в
Азербайджане и Белоруссии - к 1994 г. сформировался режим личной (зачастую
наследственной) диктатуры. В России, на Украине, в Армении, Грузии и Молдове
возникли смешанные, олигархически-демократические государственные институты.
С минимальным участием публики там были установлены правила игры, которые,
как оказалось, власти отнюдь не собирались соблюдать. Отсутствие как
демократии (заслуга <чекистов>), так и законности (заслуга <рецидивистов>)
не могло не привести к последовательной выбраковке кадров и сосредоточению
власти в <кругу друзей>. Сегодня у чиновников из постсоветских стран гораздо
больше шансов быть арестованными за рубежом (вспомним хотя бы украинского
премьера Лазаренко, бывшего управделами кремлевской администрации Бородина
или нынешнего члена Совета Федерации Вавилова), чем у себя на родине. Зато в
России теперь в ходу не только термин <силовики> (вся сила которых
продемонстрирована в Беслане), но и новое словечко <правовики> (успехи
которых станут видны по мере завершения <дела ЮКОСа>).
Есть ли будущее у такой системы? Возможно, есть. Но связано ли оно хоть
как-то с демократией? Никоим образом. События в Белграде, Тбилиси и Киеве
доказывают: посттоталитарные режимы не отдают власть добровольно. Заметим -
сербские, грузинские и украинские оппозиционеры использовали самые мягкие
методы, какие только могли быть применены против этой власти. И если в
Белграде и Тбилиси еще можно было предположить, что они окажутся
действенными - власть там уже проиграла все, что только могла, - то киевский
успех говорит о многом. Господин Павловский прав, полагая, что черед Москвы
близок. Но не потому, что Западу так уж хочется окончательно унизить Россию.
А потому, что с трудом верится, что российские лидеры и российский
политический класс, которыми удалось столь успешно и быстро запугать
украинских избирателей, еще долго будут вызывать умиление в собственной
стране, то есть на своей Родине. Потому что Россия - не <их собственная>
страна. Она принадлежит народу, часть которого - и, слава Богу,
значительная - живет вне кремлевских стен.