Как патриоты стали либералами, а либералы - патриотами (+/*).
Любопытная статья в свете ведущихся на форуме дискуссий о компромиссе и взаимопонимании.
Хотелось бы выделить мысль автора о том, что "наблюдается любопытное сближение - между сторонниками "силовой вертикали" и "либеральной империи". Не случайно обе эти силы, как огня, боятся неформальных гражданских инициатив, попросту говоря, "улицы". Миссия обеих упомянутых политических сил абсолютно консервативная. Она состоит в том, чтобы сохранить и укрепить ту систему бюрократического централизма и олигархического монополизма, создание которой в 90-е годы и выдавали за "реформы". "
И на форуме у многих прямо-таки паника от угрозы "оранжевой чумы". Тут "левый" борт гребет синхронно с "правым". Закоренелые коммунисты готовы на союз хоть с Путиным, хоть с кем - лишь бы не допустить действительной гражданской инициативы, задавить гражданское общество. "Радикальная оппозиция" в очередной раз оказывается "оппозицией Его Величества".
Итак, текст.
---------
"Времена меняются, и политические грезы меняются вместе с ними"
Вадим ШТЕПА
Официальная российская политика уже пятый год как застыла в безыдейном вакууме самоцельной "поддержки президента". Между тем в обществе наметились очень интересные и немыслимые прежде идеологические подвижки и политические альянсы.
Протест против отмены прямых губернаторских выборов привел, например, Ирину Хакамаду под красные знамена митинга под стенами Думы. Петербургские "яблочники" и нацболы также вдруг обнаружили существенное совпадение своих взглядов на урезание политических свобод. Примеры такого рода множатся едва ли не каждый день...
Некоторые наблюдатели поспешили объявить упомянутые тенденции конъюнктурными и беспринципными, забыв, вероятно, что никакая живая идеология не стоит на месте, но непрерывно развивается, превращаясь порою даже в противоположность того, чем она представлялась на заре своей туманной политической юности.
Для верного анализа картины повсеместного идейно-партийного брожения в эпоху "удвоившегося ВВП" необходим исторический экскурс.
Как патриоты стали либералами
Главным идеологическим фронтом в российской политике конца XX века было жесткое противостояние "патриотов" и "либералов". Впрочем, эти "этикетки" уже тогда выглядели весьма условными и зачастую внутри самих этих лагерей происходили междуусобные разборки куда более суровые, чем с "общим врагом". Тем не менее, принцип солидаризации был все же ясен - патриоты узнавались по национально-державной лексике, либералы - по требованиям прав и свобод.
Идеологический переворот вызрел на почве того, что традиционно фрондирующие либералы вдруг сами частично стали властью, а патриоты с их извечным властепочитанием оказались в "непримиримой оппозиции" к "антинародному режиму".
Самые последовательные из патриотических оппозиционеров распознали приход ельцинского преемника вовсе не как преодоление, но лишь как укрепление уже сложившейся системы. А его второй срок, начавшийся с "выборов президента Путина", и дальнейшая "вертикализация всей страны" произвели окончательную переоценку ценностей. Многие патриоты потеряли интерес к детским страшилкам о виртуальном монстре "нового мирового порядка" и задумались о бытии более насущном, осознав реальную значимость либеральных ценностей.
Сегодня кажется, что это было уже в какой-то другой жизни - нацболы в черном, марширующие с эпатажной речевкой: "Возродим Россию так - Сталин, Берия, ГУЛАГ!" После того как их вождь и многие его соратники сами побывали в этом ГУЛАГе, ультрапатриотизм лимоновцев стремительно сменился либерализмом. Более того: самые радикальные патриоты стали сегодня самыми же радикальными либералами. По антитоталитарному и антивоенному пафосу, а также медиа-эффективности акции бойких нацболов образца 2000-х годов неизмеримо превосходят унылые дээсовские пикеты конца 80-х.
Этот переворот сознания произошел в разное время у самых разных деятелей патриотического спектра. Приведу еще два ярких, но весьма характерных примера.
Лимонов в середине 90-х очень ревниво относился к Александру Лебедю, хотя генерал, в сущности, предвосхитил собственную идейную эволюцию вождя НБП. Начав с довольно воинственной книги "За державу обидно", Лебедь впоследствии стал главным миротворцем, волевым образом остановив первую чеченскую войну (как в свое время де Голль - алжирскую), что было не под силу самым либеральным правозащитникам. И затем, когда "цивильные" министры и губернаторы по всей России давили неугодную прессу, в Красноярске при власти этого "солдафона" свободно выходили любые, пусть даже самые оппозиционные ему газеты...
Другой пример - из "творческого андеграунда". Когда в начале 90-х я познакомился с поэтом и публицистом Алексеем Широпаевым, он был ультраправым империалистом, своего рода "русским Киплингом". Его радикализма пугались даже многие патриотические издания. Помню, с каким искренним восторгом поэт Широпаев приветствовал начало чеченской войны, видя в ней избавление русского духа от "либерального паралича". Дальнейшее, однако, подвигнуло его к глубокой рефлексии и заставило кардинально пересмотреть "национальный диагноз". В 2001 году Алексей издал книгу "Тюрьма народа", где весьма аргументированно (хотя по-прежнему с поэтическими гиперболами) доказал, что русских на самом деле уже столетиями парализует не "злой либеральный дух", а ордынско-московско-евразийская империя с ее бесконечными колониальными войнами...
Итак, многие идейные и политические деятели патриотического толка смещаются ныне в сторону классического либерализма. Его не следует путать с бушевско-путинским "неолиберализмом", логика которого принципиально обратная - "неолибералы" начинают с красивых фраз о "защите свободы", но постепенно ведут дело к установлению полицейских режимов, подаваемых как воплощение идеи "патриотизма".
Те из патриотов, кто не заметил (или не желает замечать) этого "переворачивания идейных полюсов", просто обнажают свою конформистскую сущность, для которой вся "любовь к Родине" сводится к "любви к сильной руке". Они много говорят о "наведении порядка в стране", но в упор не видят той жестокой исторической иронии, когда любой "несанкционированный" митинг "сторонников порядка" может быть разогнан дубинками его же серых "стражей"...
Появившееся в начале 90-х патриотическое движение (при всем мрачноватом радикализме его стилистики и фразеологии) было по преимуществу неформальным и идеалистическим. Именно поэтому оно не стыкуется с официозным патриотизмом последних лет, обслуживающим лишь устойчивость чиновничьих кресел. Лимонов это увидел еще несколько лет назад: "В борьбе демократов и патриотов победили чиновники". "Все вокруг чужое, все вокруг давно не свое", - печально заметил в своем последнем альбоме еще один художественный лидер этого "раннего" патриотизма Егор Летов.
...а либералы - патриотами
Лидеры "позднего" патриотизма тоже имеют немало общих черт. В начале 90-х многие из них были "стерильными либералами" и честили патриотов ярлыком "красно-коричневые", а потом вдруг сами принялись, не краснея, коричневеть. Таков, к примеру, главный идеолог нынешней "Литературной газеты" Александр Ципко, на котором, как на модели, можно изучать характерную эволюцию этих деятелей. Сначала сотрудник ЦК КПСС, потом сразу - "видный демократ", а теперь - "патриот-государственник". (Причем, что самое забавное, г-н Ципко очень любит упрекать своих оппонентов в "беспринципности".) Еще более наглядно превращение редактора ультралиберальной газеты "Сегодня" Михаила Леонтьева в ультрапатриотического телеястреба. Однако...
Однако далеко не все либералы "первой волны" согласились с такой эволюцией. Поражение на последних думских выборах подвигло многих из них к решительному пересмотру своей абстрактной реформистской риторики в пользу конкретной социальной проблематики. Такие заявления в последнее время все чаще делают, к примеру, Ирина Хакамада и Григорий Явлинский. И этот идейный драфт неизбежно сближает их с той частью патриотической оппозиции, которая, в свою очередь, избавляется от былого тоталитарного пафоса.
На другом, властном, полюсе также наблюдается любопытное сближение - между сторонниками "силовой вертикали" и "либеральной империи". Не случайно обе эти силы, как огня, боятся неформальных гражданских инициатив, попросту говоря, "улицы". Миссия обеих упомянутых политических сил абсолютно консервативная. Она состоит в том, чтобы сохранить и укрепить ту систему бюрократического централизма и олигархического монополизма, создание которой в 90-е годы и выдавали за "реформы".
В связи с этим популярные еще среди значительной части интеллигенции разговоры о возможном союзе СПС и "Яблока" представляются малопродуктивными: первый, в отличие от второго (что уже очевидно), никогда не заявит о своей оппозиции нынешнему режиму. Правые прекрасно вписались в его централизованно-монополистскую структуру и ценят "стабильность" собственных экономических прибылей гораздо выше политических свобод...
Вот почему, как представляется, в обозримом будущем более вероятным окажется фактическое слияние всех тех, кто "за власть", и тех, кто "против". Более дробное, идеологически детерминированное деление политических сил - на "левых", "правых", "центристов", "регионалистов" и т.п. - наступит лишь тогда, когда на место тотальной пропагандистской монополии нынешней власти придет свободная политическая конкуренция.
Можно говорить много красивых слов о "гражданском обществе" и "полноценной партийной системе", но их реальное становление зависит от искусства политических альянсов, зачастую весьма парадоксальных. Замкнутая догматика - будь то либеральная или патриотическая - приводит лишь к маргинализации любых общественных движений и безраздельному торжеству официальной пропаганды. И наоборот: если оппозиция находит общий язык - как это было в Сербии, Грузии и Украине - она получает исторический шанс начать новый отсчет времени.
