Форум С.Кара-Мурзы

	От	Георгий
	К	Георгий
	Дата	04.08.2004 22:40:14
	Рубрики	Тексты;

"Я не против Пушкина как занимательного чтения. Я против тех, кто смеет утверждать, что Пушкин - наше все" (*+)

Русский Журнал / Колонки / Злые улицы
http://www.russ.ru/columns/street/20040803.html

После Зубова
Игорь Манцов

Дата публикации: 3 Августа 2004

Едва глянув на рекламный постер с очаровательной Дженнифер Гарнер, иные делают вывод, что фильм 13 Going On 30 - тупая американская
шутка юмора. Эти, здравомыслящие, презрительно кривят губу, в тринадцатый раз пересматривают какого-нибудь фон Триера, потом до
хрипоты обсуждают пустоту. Сегодняшние размышления не для этих.

На самом деле "Из 13 в 30" - кусочек счастья больше, чем энергичная жанровая глупость. Девочке 13 лет, девочка - гадкий утенок. А
так хочется влиться в компанию ровесниц-сексапилок, поставить на колени престижных старшеклассников. Хочется социального успеха,
поклонения, блеска, иначе, радикального изменения. Сказано - сделано, девочка просыпается 30-летней: роскошное тело, достаточная
грудь, богатая квартира, "интересная творческая работа" в глянцевом журнале и голый, готовый на любые безумства хоккеист в ванной
комнате.

Итак, прожита большая жизнь: целых 17 лет. Простушка превратилась в образцовую стерву, понаделала подлостей с гадостями, но ничего
этого не заметила! В ее представлении изменение было мгновенным прыжком из 13 в 30, она не знала времени. Только теперь красотке
открываются время, История и ценности. Оказывается, ее поступки накапливались, умножая опыт, который, в свою очередь, потихоньку
провоцировал новые намерения. Короче, изменение было непрерывным! Не заметив 17 лет собственной жизни, героиня решила, что произошла
революция, то есть великий скачок из 13 в 30, но на самом деле осуществилась эволюция. Героиня полагала, что причиной изменения
стали ее внезапное "хочу" и сопутствующее волшебство, а на деле осуществился генезис: тысяча событий, тысяча причин зацепились и,
что важно, не отменили друг друга, а остались во времени, протянулись из прошлого в будущее эдакой разноцветной гирляндой. Сюжет
настолько же простой, насколько сильный. Триер отдыхает, Триер лилипут.

Историкам школы "Анналов" - вот кому понравилось бы это кино. Бродель издевательски обозвал революцию "явно медленным процессом".
Глумился Фюре: "Революцию придумали для удовлетворения навязчивой склонности историков датировать события". "Переломность"
революции, ее "эпохальность" бросает, по мнению Фюре, отсвет на период до и период после, что является фальсификацией
действительности. Постоянство и непрерывность - вот чего искали в истории эти трезвые, эти мужественные французы. Шоню по-взрослому
заклеймил революцию "игрушкой". Не случайно в фильме 13 Going On 30 идеологии революционного скачка привержена дама из глянцевого
журнала, обаятельная дурочка с психологией подростка.

В очередной раз по телевизору "Следствие ведут Знатоки". Дело # 5, "Динозавр", 1972. Поразительное зрелище, три часа не оторваться.
Владимир Самойлов играет рецидивиста-фальшивомонетчика. Едва отмотал срок, а уже пытается втянуть в свою аферу молодых людей,
братьев. Первый - художник, ему предстоит рисовать банкноты. Второй оказался сыном рецидивиста, ему, полемизируя со Знатоками,
папаша желает достойной жизни.

То, из-за чего стоило смотреть, притаилось в самом конце. Отказывая преступнику в праве на отцовство, на продолжение, капитан
милиции Томин с нечеловеческой злобой шипит ему в лицо: "Вы - динозавр, Михеев! А такие должны вымирать, не оставляя потомства!"
Оп-па, меня даже подбросило. 72-й, вегетарианские времена, тишь да гладь, застой, и вдруг такая проговорочка. Есть у революции
начало, нет у революции конца: с аналогичными формулировками вырезали под корень эксплуататоров в гражданскую и позже.

Но с другой стороны, глядите, всенародно любимый Шукшин. В 74-м вышла его "Калина красная", где ту же самую идеологию биологической
зачистки реализует уголовник, теневой барыга из тех, что стали в 90-е законодателями социальной моды. Обрекая Егора Прокудина на
смерть, барыга шипит нечто вроде: "Он - мурло, мужик. Его не жалко". После Прокудина остаются березки и полумертвая мать. С
победительного барыги начинается новый русский капитализм. Удивительна вот эта солидарная интонация милиционера и криминального
авторитета, не правда ли?

В прошлом году однокурсник-сценарист, с успехом сочиняющий телесериалы, предложил заработать. В процессе сочинения поэпизодника
рядом с нами крутился общий вгиковский знакомый, условно говоря Алик, номинально режиссер-документалист. Крутился в силу особого
социального положения, Алик - сын крупного начальника с одного из российских телеканалов. Когда мы остались вдвоем, однокурсник
зачем-то передал слова, заглазно сказанные Аликом обо мне: "Ну что Манцов? Соображает, да. Только он же деревенский!"

Внимание: Алик! Добрый десяток лет я воспринимал его как информационный шум, как несвежий ветерок, сквознячок. Что я знаю о нем
кроме имени и должности папы? Ничего. Пока я за гроши занимался любимым делом и повышал квалификацию, этот изучал меня с ног до
головы: цвет глаз, структуру кожи и скорость речи. Терпеливо разбирался с опасным чужим, вникал, запоминал и, внезапно добравшись до
самой социальной глубины, испуганно диагностировал: "Деревенский! А зачем он нам?!"

Итак, коммунисты с либералами реализуют один и тот же проект, но где же его начало, кто его породил? Полагая вслед за Фюре и Шоню,
что метафора революции - не что иное как искажающая оптика, что "Семнадцатый" или "Девяносто первый" - никакая не причина, а
фейерверк, решительно обо всем догадавшись, я все-таки не решался публично формулировать. Дозированно предъявлял свою шкурную
правду, хрипел.

Открыв июльский "Новый мир" на статье неведомого мне Андрея Зубова "Размышления над причинами революции в России", задохнулся от
восторга: наконец-то! По Зубову, сословную ненависть изобрели не Маркс с масонами, а Петр I с челядью. С XVIII века российская элита
начинает процесс порабощения части своего народа. Культивирует рабство. Воздвигает на этом сомнительном фундаменте здание своей
изысканной культуры. О том, что петровское насилие неизбежно приведет к перманентной смуте и великой крови, писали и упомянутый
Зубовым Радищев, и не упомянутый Жозеф де Местр.

Получается, что революция все-таки имела место, что титул революционера номер один всего-навсего переходит от Ленина к Петру
Великому? Пусть так, метафора революции слишком укоренилась, чтобы можно было враз от нее отказаться. Для начала хорошо бы сдвинуть
точку разрыва как можно дальше назад, из XX столетия в XVIII. Лишь тогда можно будет справиться с иррационализмом и объявить историю
России трех последних столетий познаваемой закономерностью. Иначе страна получается слишком инфантильной, похожей на героиню
отчетной кинокартины: проснулась в иной реальности, ни в чем не виновата, ни за что не отвечает, а между тем девственность и чистота
безвозвратно потеряны. "Ой ты, лебедь-Ворошилов, ой ты, ворон-Берия! Ой, страна моя - невеста Вечного доверия!" (Д.Пригов).

Зубову уже предъявили претензии: дескать, усомнился в целесообразности высокой дворянской культуры, воздвигнутой на костях миллионов
крепостных рабов. Как же, потревожил светлую память Пушкина! Вот почему я затеваю этот разговор, вот где проходит линия фронта.
Социальная структура прежней, дворянской России нисколько не изменилась ни при советской власти, ни теперь. Приходят новые люди,
комиссары в пыльных шлемах или барыги-теневики, и занимают прежние ниши, ниши господ. Потом объявляют войну на уничтожение -
"крепостным, крестьянам, мужикам", лишая тех возможности биологического воспроизводства. Потом распихивают по всем перспективным
углам собственных детей, барчат. Непременное идеологическое обеспечение войны - та самая дворянская культура, которая якобы
составляет соль нашей земли. И которой сдуру клянутся в верности невменяемые расейские "патриоты".

Я не против Пушкина как занимательного чтения. Я против тех, кто смеет утверждать, что Пушкин - наше все. Я настаиваю: тот, кто
всерьез полагает, что мертвый Пушкин важнее живого Манцова, - вурдалак. Язычник, мечтающий выморить живое, чтобы поклоняться
бронзовым истуканам.

Зубов прав во всем. Особенно прав, когда обвиняет русскую элиту в оболванивании русских же рабов. Россия загибается не потому, что
когда-то покуражились большевики, и не потому, что Америка с достоинством несет свой крест сильной державы, а потому, что наша
элита, триста лет без перерыва на обед издеваясь над частью собственного народа, превратила эту часть в невменяемое быдло. А после,
цинично подняв на щит Пушкина с Толстыми, элита пеняет быдлу, упрекая его в тупости и лени. Результат ужасен: безнадежные, рабского
происхождения социальные группы, составляющие, по Зубову, до 60% населения, не имеют ни сил, ни навыка беречь своих детенышей и
относиться к детям как к высшему земному благу. "А кабы к утру умереть - так лучше было бы еще!" - бессознательное желание
зачумленной господами черни.

Парадокс, но в России никогда не было Революции, именно поэтому в России до сих пор культивируют рабство. Пускай никого не
обманывает либерально-демократический фасад. Положим, я еще могу кое-где напечататься и кое с кем переспать, но меня все равно не
возьмут ни на хорошую работу, ни в хорошую семью. Об этом позаботится Алик, и не он один. Плавали, знаем.

Вот вам антропологический тест. Если, несмотря на всю свою биологическую волю, Манцов все-таки не успеет родить и выкормить, значит
гражданская война продолжается с прежнею силой. Значит, у нас никакая не "новая Россия", а та самая, старая, предъявленная Зубовым.
Извините, с элементами геноцида. Страна-самоубийца.

Включайтесь в реалити-шоу, делайте ставки. Если у Манцова не получится такой социальной малости, как зачать и родить, хороните
страну. Ибо такая малость доступна даже тем собакам из-под Шелепихинского моста, которых сейчас, в шесть утра, я наблюдаю возле
мусорных баков из окна очередной чужой квартиры. Эти выродят и выкормят, потому что есть теплый угол, достаточная еда и
доброжелательная стая, которая порвет обидчиков на куски: видел сам.

Время логически предшествует изменению. Но когда-нибудь времени не будет. Изменение станет делом невозможным. Истина предстанет во
всей своей исторической полноте. До той поры со мною трудно согласиться. Культура мистифицирует, Культура - красивая девка на
выданье. Каждый надеется попользоваться.

Теперь, после Зубова, моя шкурная правда стала фактом Истории. Теперь она предъявлена официально, пребудет в веках. Бог с ними, с
детьми. Чорт с ними, с обидчиками. Революция невозможна. Страшный Суд состоится при любой погоде.