От Георгий Ответить на сообщение
К Георгий Ответить по почте
Дата 25.07.2004 17:32:38 Найти в дереве
Рубрики Тексты; Версия для печати

Наводнение 1824 г., Нарвская застава, поведение администрации завода и властей (+)

(Г. Зуев. Нарвская застава. М.: 2004. Стр. 245)
(продолжение)

В книге <К столетию Путиловского завода> говорится, что в 1824 году Петербургский чугунолитейный завод приобрел благоустроенный вид.
Но 7 ноября 1824 года в столице произошло катастрофическое наводнение, и волнами были в щепки разнесены 12 казарм и 10
домов-особняков, где жили рабочие и служащие завода, а сам завод <приведен в негодность>. В волнах погибло 150 человек из числа
рабочих, служащих и их семей.
О самом грозном и драматическом наводнении в истории столицы, произошедшем 7 ноября 1824 года, жителям Санкт-Петербурга напоминают
13 памятных досок. Эти высеченные в мраморе надписи можно увидеть в центральных районах города, на Васильевском острове, на
Петроградской стороне. Но ни одной мемориальной доски вы не увидите на улицах и в переулках Нарвской заставы, хотя именно здесь в
тот страшный день разразилась одна из самых чудовищных трагедий. Ни руководителю столичного города, ни управляющему казенным
чугунолитейным заводом, чьи мастерские застилали дымом Петергофскую першпективу, не пришла в голову мысль установить на месте
великой человеческой беды памятную доску. Вероятно, не сделано это было вполне сознательно, дабы не упоминать, что в гибели людей,
чьи жизни тогда стоили гроши, повинна не только разбушевавшаяся водная стихия, но и они, государевы чины и заводское руководство. До
наших дней сохранилась лишь старинная чугунная плита, повествующая людям о большой беде, происшедшей за далекой Нарвской заставой.
Прямоугольная плита с отлитым на ней поминальным текстом и сейчас находится на старинном кладбище - <Красненьком погосте>. Памятная
плита лежит на небольшом возвышении и прикрывает братскую могилу жертв наводнения 1824 года. Надпись на ней гласит:

<Читатели! Сей памятник божья наказания. Здесь сокрыто 160 тел обоего пола православных христиан и невинных младенцев казенного
чугунно-литейного завода, утопших в день страшного наводнения 1824 года ноября 7 дня>.

Действительность же вступает в противоречие с содержанием краткой эпитафии над могилой жертв наводнения.
После перевода завода из Кронштадта на землю Карла Карловича Гаскойна на 7-й версте Петергофской дороги на скорую руку построили
казармы для проживания рабочих и их семей. К 1824 году большинство казарм сильно обветшало, находилось в аварийном состоянии и
требовало срочного капитального ремонта. В этих аварийных жилищах и встретили люди роковой день 7 ноября 1824 года. Вот что писал
в рапорте военному генерал-губернатору Петербурга графу М. А. Милорадовичу его адъютант А. П. Башутский: <Зрелища уничтожения и
гибели были наиболее ужасны на чугунном заводе: с самого начала наводнения рабочим было позволено возвратиться в свои жилища,
отдельно от завода расположенные; но быстрота прибывавшей воды уже пре-пятствовала им достигнуть оных; спасая собственную жизнь на
крышах и верхнем этаже завода, они, несчастные, должны были видеть потерю своей собственности и - что еще ужаснее! - смерть жен и
детей, гибнущих почти перед их глазами, не имея возможности подать им какую-либо помощь!..>
Содержание рапорта чудовищно, но адъютант Башутский дипломатично (а может быть, и специально) несколько исказил некоторые факты
трагического события. В рапорте он пишет: <...с самого начала наводнения рабочим позволено было возвратиться в свои жилища>. Фраза
эта полна лжи и лицемерия! В действительности же администрация завода поступила как раз наоборот.
Подъем воды и усиление ветра продолжались в течение всей ночи 7 ноября. На рассвете же, в 5 часов утра, рабочие завода явились в
свои цеха. И хотя подъем воды продолжал нарастать, дирекция и мастера завода безмолвствовали. Если бы в это время рабочих распустили
и разрешили им вернуться в казармы, массовая гибель людей была бы предотвращена. Прошло еще два часа, вода продолжала интенсивно
подниматься. Даже в 7 часов утра еще можно было вброд добраться до жилых казарм, но администрация подобного
распоряжения не сделала. Лишь в 9 часов утра раздался заводской набат, и чиновники казенного завода наконец милостиво разрешили
рабочим отправиться на помощь погибавшим родным. Но было уже слишком поздно.
За Нарвской заставой, так же как и в других частях столицы, еще со времен Екатерины II строго предписывалось <держать довольное
число гребных судов для спасения жителей в случае стихийного бедствия>. Аналогичный указ был издан и в начале века. Однако во время
наводнения спасательной службы не оказалось, а большинство спасенных от смерти обывателей заставы были обязаны жизнью стараниям
добровольцев. Выбив окна, женщины, старики и дети, кто как мог, пытались забраться на крыши старых казарм, но прогнившие строения
были вскоре разрушены водой и обвалились. Из 17 заводских казарм уцелело лишь четыре.
В третьем часу дня вода стала постепенно спадать. В 7 часов вечера по улицам Нарвской заставы уже ездили экипажи. Во многих местах
можно было пройти пешком. Утром 8 ноября вода полностью спала, оставив на земле казенного завода 160 тел погибших в наводнении.
Район Нарвской заставы и территория завода преобрели страшный и странный вид. Земля была завалена бревнами, обломками зданий,
домашней утварью, всевозможным хламом, телами людей и тушами погибших животных.
Заботясь о репутации столицы, власти поначалу запретили газетам сообщать какие-либо подробности о наводнении, но вести о страшной
катастрофе, постигшей Петербург, распространились быстро. Император Александр I, посетивший чугунный казенный завод после
катастрофы, был потрясен увиденным. Находившийся среди лиц, сопровождавших царя, известный петербургский профессор и журналист И.
И. Мартынов свидетельствовал в письмах к знакомым: <На чугунном заводе ужасы опустошения превосходили ужасы Галерной гавани. Трупы
утонувших не походили на обыкновенных утопленников и были как живые; особенно на щеках детей, казалось, играл еще румянец>.
Задолго до приезда императора администрация завода, заметив раздраженность рабочих и слыша их возмущенные выкрики в адрес дирекции,
вызвала <для успокоения команды> воинское подразделение.
Из поколения в поколение в рабочих династиях Нарвской заставы передавалась бунтарская песня, которую в разные годы пели в семьях
путиловцев:

Под старинной чугунной плитой
Слышен прадедов горестный плач,
Не Нева загубила холодной водой,
Загубил их жестокий хозяин-палач...

Ужасающее по своим размерам и разрушительным последствиям наводнение 7 ноября 1824 года приостановило деятельность казенного
чугунолитейного завода. Стихийное бедствие практически полностью разрушило старое промышленное предприятие, вышли из строя
оборудование и машины. Часть заводского оснащения перевезли на новое место - на Шлиссельбургский тракт, где на левом берегу Невы
был возведен новый завод - Александровский чугунолитейный (впоследствии лидер литейного производства <Пролетарский завод>).
На старом заводе после наводнения работы еще некоторое время по инерции продолжались, но производство постепенно свертывалось,
рабочих переводили на другие промышленные объекты. Правительство попыталось сбыть разрушенный, остановившийся казенный завод. Решили
продать его с торгов, однако на них никто не явилcя. Восемь лет, с 1834 по 1842 год, завод стоял заброшенным. Только однажды - в
1837 году - оживилась работа в его цехах, когда выполнялся срочный заказ, связанный с восстановлением сгоревшего Зимнего дворца.

(продолжение следует...)