Скандал о "счастливом детстве", или Memento mori (*+)
http://ps.1september.ru/article.php?ID=200403210
Нина КАШИНА
Скандал о "счастливом детстве", или Memento mori
...Каждый родитель был когда-то чьим-то ребенком. И почти каждый полноправный и дееспособный родитель одновременно остается ребенком
собственных родителей.
Это золотое время - да продлится оно как можно дольше, - когда на собственной шкуре и обрывках собственных нервов понимаешь, как
трудно жить всем - и отцам, и детям. За этот период, когда тебя активно кушают со всех сторон твои самые близкие люди, надо успеть,
чтобы что-то очень важное понять, всех простить и любить несмотря ни на что. Дай Бог сил!
Это испытание философское, когда законы диалектики предъявляют неоспоримые доказательства каждый день, а единство и борьба
противоположностей принимают особо изощренные формы.
Однажды в семейной разборке твой ребенок выкрикнет те же слова, которые ты пытался не первый десяток лет прокричать своим родителям.
А ты, как в кошмарном сне, вдруг ответишь теми же фразами, которыми отвечали тебе когда-то твои родители. "За что боролись?.."
И тогда сразу замолкаешь и начинаешь думать... Это не может быть просто так, это не совпадение. Что я еще должна понять? Кто
режиссер и в чем идея спектакля?
Уже выросли мои дети. Родителям за 70.
Я люблю их. Они любят меня. Мы давно поняли это. Я все для них сделаю (почти по Чехову). Казалось бы, все мыслимые и немыслимые
разборки уже пережиты. Что же еще?
...Лето, дача. Я и мои несгибаемые родители. Дел, как всегда, невпроворот. Все надо, надо, надо. Дети и муж заняты в Москве чем-то
очень важным, а я сижу здесь и копаю, поливаю, строю.
Но родители зачем-то напомнили мне о моем "счастливом детстве" - то ли фраза из песенки по радио, то ли что еще, но прозвучало
буквально, отчетливо, вслух утверждение: "твое счастливое детство", как само собой разумеющееся. Аксиома.
Мне бы промолчать, но мой детский невянущий негативизм воспрянул мгновенно: "А с чего это вы взяли, что мое детство было
счастливым?" Далее как в старинном спектакле. Пауза. Рты повисли. Общий ступор. А потом изменившийся голос вкрадчиво начал
издалека: "Так ты считаешь, что у тебя не было счастливого детства?"
Опять за рыбу деньги! Вам правду или толстый-толстый слой шоколада?
А что такое счастливое детство? Что такое счастье? Что такое для тебя мое счастье? Откуда ты можешь знать достоверно, что твое
мнение о моем счастье есть истина? Откуда у тебя мандат на истину?
Надо сказать, что ни тогда, ни потом я не мерила свое детство этой линейкой: "счастливое". У меня было странное, скажем, нетипичное,
но мое и, более того, единственное детство.
Я была домашним ребенком, еще и младшим, еще и очень болезненным. Меня любили безусловно, кормили по часам. Своего мнения мне не
полагалось, вернее, оно просто как-то не имелось в виду. Мама всегда знает, что мне надо. Дома всем руководит она, добиваясь
подчинения любой ценой, и постоянно говорит про свой рентгеновский глаз-алмаз (рентген здесь, кстати, не для красного словца - это
ее профессия). Она, натура тонкая и чувствительная, часто видит все насквозь и очень этим гордится.
Больше всего в жизни я боялась расстроить мамочку. Даже в самые мрачные моменты, когда жить было невмоготу и небо становилось
размером с овчинку, я четко знала, что права прыгнуть в окошко, нечаянно утонуть, намылить петлю или сочинить любую другую
суицидальную ситуацию я не имею по определению, поскольку мама просто не переживет моего ухода. А страшнее греха, чем ее огорчить, я
и не знала, и не знаю до сих пор. Но это внутри.
А снаружи борьба с диктатурой шла постоянно, яростно. Чего стоили наши многолетние окололитературные споры до хрипоты: имела ли
право Катерина в "Грозе" на свой страшный выбор? Откуда у Анны Карениной мандат на самоубийство? Почему они не тянули свой крест,
как все? Саботажницы!
Сейчас, когда нечаянно поднимаются эти вопросы, они для нас уже затерты, уже комично балаганны - мы только улыбаемся, поскольку обе
устали спорить на эти темы. Обе согласны, что "долг не подвиг, а крест", особенно женский, особенно в нашей стране. Но обе так и
остались на своих позициях. Я не одобряю, но разрешаю им выбор. Мама не одобряет и выбора не оставляет - запретить Катерине и Анне
эти глупости! Хотя обе знаем про "не судите, да не судимы будете".
Казалось бы, все положенное мы с ней уже отспорили, - "им теперь помириться бы и жить единой семьей!". Ан нет! Дернуло опять за
язык...
...Два дня со мной демонстративно не разговаривали. Мамочка обиделась концептуально (все для них, а они - неблагодарные дети!),
папухан принял (как обычно) ее сторону.
Я молча поднимала клубничные поля. Почему-то впервые мне расхотелось бежать их уговаривать, просить прощения или убеждать в
неправоте. Даже говорить ни с кем ни о чем не хотелось. Может, я просто устала от других недетских проблем и играть в эти старинные
игры "вот вам, я обиделась" уже не хватает сил. Пора уже и им взрослеть.
Мне в голову ни разу не приходила мысль - заявлять о счастливом детстве моих сыновей, хотя им досталось куда больше свободы,
уважения, человеческого общения. Пусть они сами, если захотят, если им надо, назовут свое детство счастливым или не назовут. Я не
обижусь. Я старалась как лучше, а что вышло - не берусь судить.
На третий день бойкота ко мне подошел мой милейший папухан, держа в руках запыленную бутыль вина "из своих подвалов" и бокалы:
"Пойдем мириться! Бог с тобой, ну не считай свое детство счастливым, если так хочешь..."
Бедные мои, милые человеки! Детский сад - штаны на лямках! Ну какое это все имеет значение! Я вас люблю не за то, что вы
надрывались, делая наше "счастливое детство". Я вас люблю, потому что вы у меня есть. А то, что вы делали для нас в поте лица
своего, так вы это делали по образу и подобию своему сами себе. Меня-то вы и не спрашивали никогда. Я-то хотела от вас совсем
другого, криком кричала, писала длинные письма-воззвания, просила понять, предлагала варианты консенсуса! И что? Кто-то взял на себя
труд понять? Слава Богу, все как-то устаканилось со временем; может, сил у всех стало меньше. А я с тех самых детских пор сама себя
мучительно перестраиваю и перекраиваю, и нет этому конца, поскольку загнуто было не вяло...
...А еще эта давняя аллергия на тупые штампы, которые кричались с пионерским задором: "За наше счастливое детство спасибо, родная
страна!" О ней я молчу, чтобы не вызвать новый шквал негодования о нашем неблагодарном поколении: мол, выучили на свою голову...
...Мы конечно же помирились. Но, как оказалось, ненадолго. Поскольку в ближайшем же разговоре вылезла другая, не менее острая тема.
Memento mori.
Memento mori
"Помни о смерти!" Вполне естественный призыв к пока живущим. Но вечную латынь можно переиначить на более привычное российское: "Будь
готов!" И тогда вполне уместен ответ: "Всегда готов!" Как учили юных актрис одеваться: "Ты должна быть всегда готова к тому, что
тебя переедет трамвай!"
Раньше этот призыв к собранности почитался как правило, сейчас о нем предпочитают забывать. Упоминание о смерти - уже почти
неприличие. Табу. Смерть является к любому из нас в любой момент без предупреждения (прочтите сводки по городу за любой день), а мы
не готовы. Нас не научили, нам не рассказали.
90-летняя старушка убежденно сообщила мне: "Пока я жива - смерти нет, а когда я умру, меня уже не будет - меня это не будет
интересовать!" Атеисты хлопают в ладошки - победили! Жизнь и смерть отдельно взятого биологического тела - и ничего больше! Прервали
связь времен. Живем кувырком, как получится, и умираем кувырком. То, что каждая культура, каждая религия оставила миру свои правила
и законы перехода в иной мир, нас уже не касается. У нас все в первый раз, хоть первый, хоть последний - все блин, все комом.
Древние старухи, которые с корнями, те готовятся, грехи отмаливают. А бывшие пионеры - всегда не готовы! И знать не хотят! И
говорить об этом не будут! Низ-зя!
Маме не раз ставили несовместимые с жизнью диагнозы. С детства я боялась ее смерти - мысль о ней была вставлена в мое сознание. Я
помню ранние кошмары: мама живая и теплая демонстративно "умирает" на диване - это такая невинная игра, а я холодею от ужаса,
который помню до сих пор. Мама, поссорившись с отцом, уходит из дома, хлопнув дверью, - я реву, кричу из окна, зову, ругаю молчащего
папухана: "Из-за тебя!..", а она уходит не оглядываясь, чтобы он осознал свои ужасные проступки.
...И вот моя совсем немолодая, но по-прежнему несгибаемая мамочка, имея кучу разных диагнозов, вдруг начинает говорить о смерти. О
своей. Мне. Мол, пора...
Я не поддерживаю этот интересный разговор. Что-то не так. Я тихо намекаю, что ты пока не готова. У тебя еще здесь дела, в тебе еще
слишком много земного.
К таким вещам надо готовиться всерьез - шаг важный и необратимый. Человек живет, чтобы умереть, говорил один мой знакомый.
(Про себя думаю: есть выбор - читай "Книгу мертвых", труды Моуди, иди к священнику. Как хочешь, но готовься, если чувствуешь, что
время приближается. Кстати, отец - последовательный атеист, про эти дела молчит как партизан. Мама же считает себя православной -
что далеко от истины, - потому я и думаю все это очень осторожно, про себя.)
...Она странно посмотрела на меня и молча вышла. Вернулась через некоторое время, но с перекошенным лицом. "Я думала, ты скажешь:
"Что ты, мамочка, зачем тебе умирать?", а ты согласилась, ты ждешь моей смерти!.." И много других обидных слов, знакомых с моего
"счастливого детства"...
Опять за ту же рыбу деньги! Приехали. Да не жду я ничьей смерти. Пусть все будут живы, здоровы и счастливы. Просто для меня и жизнь,
и смерть - важнейшие вещи, слишком много думала об этом. И не надо о них болтать всуе. Не надо пугать ими. Тем более шантажировать.
Я уже не боюсь. Я слишком часто боялась тогда, в детстве.
...Опять разбирались, опять мирились. Сколько сил уходит зря. А я думала о том, что жду своих. С ними можно говорить обо всем
словами человечьими, без жеманных спектаклей. С ними тоже хватает непонимания самого разного (как то: вбить гвоздь, именно этот,
именно здесь), но хотя бы можно дышать, хотя бы иногда.
Интересно, а каково им со мной?.. О чем это они кричат, размахивая руками? Где-то я слышала эти слова...
Господи, мой Боже! Дай нам терпения, любви, понимания, всем, хотя бы понемногу!..
