В. Бортко: "Жить стало действительно лучше... Но вот веселье получилось несколько своеобразным..." (*+)
http://www.lgz.ru/archives/html_arch/lg172004/Polosy/art7_3.htm
НАМ ПРЕДРЕКАЛИ ПРОВАЛ
Жить стало лучше, жить стало веселее...
Действительно, мне, прожившему почти всю сознательную жизнь при развитом социализме и искренне убеждённому, что колбасы в магазинах
моей родины быть не может по Божьему предопределению, что хорошие книги можно прочитать только в самиздате, что по телевидению по
всем программам должна идти программа <Время>, а блёклые плакаты на улицах должны славить КПСС или, в крайнем случае, призывать
летать самолётами Аэрофлота, нынешние времена кажутся удивительными и весёлыми...
Жить стало действительно лучше... Но вот веселье получилось несколько своеобразным...
Несколько дней назад я чуть не разбился на автомобиле, увидев гигантский плакат во всю улицу: <Сосу за копейки!>... Речь шла о
пылесосах, но об этом было сказано мелкими буквами.
Открывая одну из самых популярных российских газет, призванную учить добру юношество, с удивлением читаю об интереснейшей жизни
проституток и явном превосходстве их образа жизни над жизнью примитивной матери семейства.
Можно гордиться, что такой концентрации игорных заведений, как в нескольких сотнях метров от Кремля, нет в Монте-Карло. И даже
станции метро превращены в филиалы Лас-Вегаса.
Попадая за границу и поневоле глядя тамошнее телевидение, отмечаешь одну особенность нашего: оно гораздо интереснее, но невероятно
агрессивнее и кровавее. А глядя на десятиминутные рекламные блоки осознаёшь, что такого неуважения к зрителям нет нигде.
Если суммировать все эти приметы счастливой жизни, то можно себе представить сидящих в соответствующих местах весёлых
респектабельных господ, отвечающих за всё это, понятия не имеющих, что такое нравственность, и обеспокоенных только набиванием своих
карманов и изыскивающих дополнительные способы воздействия на обывателя в <правильном> направлении... Наиболее простой способ для
этого - щекотание читателя и зрителя. Щекотание весёлыми плакатами, игровыми автоматами, замечательными телевизионными фильмами и
передачами с выстрелами, погонями и утробным смехом...
А как же вопросы, волнующие каждого человека: что я? Где я? Зачем я? Вопросы, мимо которых не проходит ни один самый тупой
обыватель. Он рано или поздно задаёт себе этот вопрос и пытается получить ответ на него, пускай на примитивном, доступном для него
уровне, но получить. Сама возможность задуматься над этим вопросом уже отличает человека от животного. В поисках ответа на эти
вопросы человек обращается к искусству, но и там, увы, чаще всего заменяют ответы просто более или менее приятным щекотанием: сиди,
смотри, читай и не думай.
Вообще погоня за выстрелами и утробным смехом как за средством, способным привлечь зрителя и читателя, несколько наивна, ибо сами по
себе выстрелы и утробный смех без какого-то смысла и идеи быстро приедаются и не способны удерживать внимание зрителя и читателя.
Требуется всё более возрастающий уровень выстрелов, погонь и утробного смеха, чтобы удержать внимание зрителя. Но здесь
просматриваются предел и ЧРЕЗВЫЧАЙНАЯ ОПАСНОСТЬ. Эта щекотка чревата полным духовным оскудением нации, ибо, во-первых, снимает
нравственные тормоза от многократно увиденного на экране кровавого безобразия, притупляет чувство реального ужаса и атрофирует
чувство СОСТРАДАНИЯ. И, во-вторых, оглупляет зрителя, предлагая ему зрелище чаще даже ниже и без того не очень высокого его
интеллектуального и духовного уровня. Заставляет думать, что это показываемое и есть вершина прогресса и человеческой мысли, что
незачем тебе развиваться дальше, ты и так хорош.
Результаты этой деятельности видны на улицах и в милицейских сводках невооружённым глазом.
Никто не скажет, что вся гадость только от телевизора, реклам или детективов. Важно другое - отсутствие рядом не только учителя
разумного, доброго, вечного в виде искусства, но и отсутствие элементарного нравственного тормоза.
Здесь следует вспомнить о недавнем нашем прошлом, я имею в виду <дорогую нашу советскую власть>, которая при всех своих очевидных
глупостях и недостатках стремилась всё же каким-то образом воздействовать на своих граждан в правильном направлении. Я имею в виду
хотя бы желание тогдашнего радио ознакомить своих слушателей с хорошей музыкой и театром.
Я не занимался специально музыкальным образованием. Но к моменту моего обучения в творческом вузе выяснилось, что я неплохо знаком с
мировой музыкальной культурой. Откуда? Во времена моего детства у нас в коммунальной квартире с утра и до ночи работала радиоточка.
И наряду с бесконечно звучащей пропагандой пропагандировалась, слава Богу, и мировая музыкальная культура. Кроме того, стихи Пушкина
я услышал в первый раз по-настоящему в исполнении Качалова - <Гори письмо любви, гори - она велела...>. Это пришлось на пору моей
ранней юности, почти детства, первой влюблённости и произвело потрясающее впечатление. Конечно, такое совпадение - случай. Но не
случайно то, что по государственному каналу транслировалась высокая поэзия. И то, что я стою сейчас здесь, произошло, может быть, не
без влияния этих строчек, и этой музыки, и общей достаточно высокой интеллектуальной атмосферы. Вспомните наиболее популярные фильмы
того времени: <Девять дней одного года>, <Июльский дождь> и т.д. Достаточно сложные и тонкие фильмы. И на них ХОДИЛ ЗРИТЕЛЬ. То есть
государство целенаправленно и профессионально занималось развитием народа. Ибо оно понимало, что нельзя вернуть в общество ребёнка,
воспитанного в лесу, утратившего в важный невосполнимый период своей жизни контакт с себе подобными, и невозможно в дальнейшем
научить его членораздельной речи.
В этой связи мне кажется принципиальным решение руководства телеканала <Россия> экранизировать один из сложнейших в творчестве Ф.М.
Достоевского да вообще в мировой литературе романов - <Идиот>. Телеканал шёл на колоссальный риск, показывая в течение 10 вечеров в
лучшее телевизионное время историю, которой скептики предрекали полный провал. И то, что попытка эта оказалась успешной,
свидетельствует прежде всего о востребованности зрителем, то есть нашим народом, зрелища более сложного, чем стрельба и погони, о
жажде его в приобщении к вершинам человеческого духа. Нашей же главной заслугой прежде всего я считаю то, что десятки, если не сотни
тысяч людей заново, а чаще всего и впервые, прочитали роман, купили книгу или взяли в библиотеке том Достоевского и приобщились к
высокой литературе.
Во имя чего мы живём и работаем? Чтобы человек стал добрее, счастливее, приблизился к идеалу, о котором мечтали наши великие Пушкин,
Гоголь, Толстой, Чехов, Достоевский... И мощнейший национальный писатель нашего времени Александр Исаевич Солженицын показывает в
своих произведениях, к чему приводит жизнь в обществе, лишённом этого идеала.
Поэтому сегодня нам радостно, что наши робкие попытки не остались незамеченными. Спасибо, что заметили нас среди этого книжного и
телевизионного веселья и безобразия. В эпоху, не побоюсь этого слова, тотального веселья и оболванивания замечена наша скромная
работа. Замечена как вами, так и народом. Замечена история с длинными монологами, отсутствием выстрелов и погонь. Отчего бы это?
Мы пытались разобраться в сложнейшей проблематике романа Достоевского, сложнейших характерах его романа, и если это хоть немного
удалось, значит, труды наши не пропали даром, значит, хоть в какой-то степени мы приблизились к тому, что хотел сказать наш
гениальный соотечественник. Но в конце концов существует одна принципиальная позиция, о которой стоит упомянуть.
Принято считать, что персонажи Достоевского, образы его героев - это не столько живые люди, сколько рупор авторских идей,
человек-идея. Это отношение к его образам как условным сохраняется в отношении персонажей Достоевского, как мне кажется, и в наше
время. Этому, я думаю, есть объяснение. Достоевский, как, пожалуй, никто из великих писателей, был нелюбим советской властью. Кроме
отношения писателя к Богу, хватило бы одной его фразы о слезе ребёнка, чтобы подвергнуть сомнению, так сказать, революционное
дело... Но был ещё и роман <Бесы>. Причин негативно относиться к творчеству писателя хватало. Достаточно вспомнить выражение
Владимира Ильича <архискверный Достоевский>... Однако полностью зачёркивать гениального национального писателя, стоящего в ряду
самых крупных художников, наиболее читаемого в мире русского писателя просто не представлялось возможным. Советская власть, как мне
кажется, нашла выход в трактовке героев Достоевского как неких условных персонажей, не существующих да и не могущих реально
существовать людей. Некая условная Настасья Филипповна, инфернальный Рогожин, одноплановый Ганечка... Хотя любой опытный психиатр
скажет, что комплексы Настасьи Филипповны, Рогожина, Ганечки достаточно типичны для современного человека. Как, собственно, и было
всегда. Достоевский, мне кажется, рассказывал об обыкновенных людях, но докапывался до самых глубин их характеров, до сокровенных
мотивов их поведения, до их сути. Он писал о реально существующих людях. Об их реально существующих болях. Необыкновенным был
собственно только князь Мышкин - как необыкновенным было другое существо в другой великой, святой книге. Эту точку зрения мы приняли
как исходную для нашего фильма, и смею надеяться, что не ошиблись.
Не скрою, что, когда мы начинали работу над фильмом, перед нами на первом месте стояла сложнейшая формальная задача: передать
средствами другого искусства, если говорить правду, искусства более грубого, сложнейшее литературное, философское произведение, по
возможности не упрощая, сделать его интересным для миллионов зрителей. Это было непросто, но, судя по зрительскому вниманию,
удалось. По этому поводу можно гордиться и наивно полагать, что успехом фильма мы обязаны себе. Однако мы всецело отдаём себе отчёт,
что ИМЕННО гений писателя, заложенные в романе идеи Достоевского сделали возможным успех фильма и наше сегодняшнее собрание. Ибо,
отбросив гордыню, надо признать, что в первую очередь вечно актуальный роман Достоевского нашёл отклик в народе. Мы же более или
менее верно сумели передать его. Именно так мы понимаем вашу награду за вдохновенное прочтение романа <Идиот>, именно поэтому он
вызвал народный отклик и воссоединил нашего современника с русской литературой в её нравственном служении. Благодарю вас за это.
Владимир БОРТКО
