Еще раз перечитал статью Т.А.Айзатулина «Евразийцы и евраши». И снова попал по очарование ПРИРОДНОЙ дикости, необузданности, бескрайнего исторического простора, так характерного, на мой взгляд, для творчества Тамерлана Афиятовича. Человек, исповедующий некую рафинированную общепринятую норму написания статей оценит ее как корявую и сумбурную. Видимо у ее автора так много наболело, так много надо было успеть сказать, что все мысли разом сорвались со своего места в стремлении побыстрее проскочить через «узкую щель» клавиатуры.
Но с другой стороны иная (гладкая, формально-упорядоченная) форма изложения в сжатом виде вряд ли бы получилась – история нашей цивилизации и культуры совсем не похожа на чистенькую подстриженную лужайку истории европейской культуры и цивилизации (в ее позднем, старческом варианте), позволяющую однозначно статично, как развертка на экране монитора, нарисовать последовательно-логическую связь времен, явлений, людей.
История нашей цивилизации скорее похожа на весенний ледоход в низовьях Енисея, или нагромождения глыб и скал молодой горной системы, или громадную строительную площадку, где стройка в самом разгаре.
Наша история – это и полная противоположность японского «сада камней», с его миниатюрностью, обухоженностью и эстетством.
Положение Айзатулина о том, что наше евразийская цивилизация есть продукт симбиоза (культурно-хозяйственного, этно-культурного) трех основных доминирующих культур северной половины Евразии – русской (восточнославянской), тюркской и угро-финской даже в чисто художественно-эстетическом виде не может быть прилизанной, гладко-причесанной, сусально-слащавой. Естественная ГАРМОНИЧНАЯ асимметрия («шарахание в крайности») с ее острыми углами и уходом в бесконечность и породила ту особенность цивилизации в ее культурном выражении, которую кажется впервые назвал как ВСЕМИРНОСТЬ Ф.М.Достоевский.
Асимметрия художественной культуры североамериканских индейцев и была той эстетической несовместимостью англо-саксов и индейцев, приведшей к кровавой развязке истории. Очевидно это один из ответов и на трудно объяснимую с логико-причинной точки зрения историческую «антипатию» англо-саксов и к России и к ее цивилизации.
