Ничего другого, кроме "Юмора", интересного там не было - а вот "юмор" жалко если пропадет.
Часть первая, уже пропавшая из гугла - ниже.
Юмор в разведке
ИЗ КЛАССИКИ РАЗВЕДКИ
[ 1, 2 ]
Чертовски интересная история
Полковник, известный в разведывательной службе, как позднее узнал Эшенден, под буквой Р., поднялся и пожал ему руку. Это был человек выше среднего роста, поджарый, с желтым лицом с глубокими морщинами, редкими седыми волосами и похожими на зубную щетку усами. Сразу же обращали на себя внимание его близко посаженные голубые глаза. Они придавали ему хитрый вид, это был человек, который не мог нравиться и вызывать доверие с первого взгляда. Его манеры несли печать приятности и искренности.
Он задал Эшендену несколько вопросов и затем без всякого вступления заявил, что по своим данным он подходит для секретной работы. Эшенден знал несколько европейских языков, и его профессия была превосходным прикрытием; под предлогом, что он пишет книгу, он мог, не привлекая внимания, посетить любую нейтральную страну. Во время обсуждения этого вопроса Р.сказал:
— Знаете ли, вам нужно добывать материалы, которые были бы полезны для вашей работы.
— Это не играет большой роли.
— Я расскажу вам случай, который произошел на днях, правдивость его я гарантирую. Один из французских министров поехал в Ниццу полечиться после гриппа и взял с собою папку с очень важными документами. По приезде он познакомился в ресторане с одной рыжеволосой дамой, танцевал с ней и закрутил роман. Короче, он привел ее в отель, и когда пришел в себя рано утром, то обнаружил, что дама исчезла вместе с папкой. Они выпили по две-три рюмки, и, по его мнению, когда он отвернулся, она бросила ему снотворное.
Р. закончил рассказ, его близко посаженные глаза блестели.
— Это невозможно! — воскликнул Эшенден. — Боже, мы разыгрываем эту историю на сцене лет шестьдесят, на эту тему написаны тысячи романов. Неужели только сейчас жизнь нас догнала?
Р. немного расстроился:
— М-да, если необходимо, я могу дать имена и даты. Поверьте мне, союзники попали в большую беду из-за потери документов, находившихся в папке.
— Что же делать, сэр, если это происходит в секретной службе! — вздохнул Эшенден. — Боюсь, что этот случай ничего не стоит как источник вдохновения для писателя. Мы уже больше не можем описывать одну и ту же историю.
У. Сомерсет Мозм.
Муки праведного христианина
Это был роман некоего Фредерика Форсайта «Четвертый протокол». На 231-й странице романа описывались обстоятельства моей смерти в автомобильной катастрофе в следующем году с точным указанием места этого радостного для автора события: Садово-Спасская улица, ранняя весна 1985 года. Через неделю ь меня, как указывается далее, тихо и скромно похоронили на Новодевичьем кладбище... По прочтении книги Форсайта я стал размышлять на тему, можно ли в литературном произведении убивать и хоронить живого человека, насколько это гуманно и позволительно ли вообще с точки зрения норм христианской морали.
Генерал Вадим Кирпиченко, заместитель начальника разведки, *Из архива, разведчика».
Урок тайнописи
Возьмите немного лимонного сока. Используйте абсолютно чистое перо, обмакните в сок и напишите послание на листе бумаги. Когда сок высохнет, на бумаге ничего не будет видно. Возьмите горячий утюг, проведите по бумаге, и послание восстановится всветло-коричневом цвете.
Другой способ: растворы квасцов и уксуса смешиваются вместе и обыкновенным пером на скорлупу сваренного вкрутую яйца наносится текст. Дайте ему высохнуть — и яйцо будет выглядеть чистым, словно у частника на рынке. Но фокус в том, что текст прекрасно виден на твердом белке, если через несколько часов разбить яйцо. Остается представить даму с железной сеткой, набитой яйцами,— там целые тома агентурных донесений...
Бернард Ньюмен.
Нейтрализация-1937
Агент 063, как я обнаружил по прибытии в резидентуру в Синьцзяне, был китайским губернатором, огромным мужчиной, который еле-еле втискивался на стул. Всем нам он был хорошо известен и часто приходил в нашу штаб-квартиру вместе с адъютантом для встречи с генералом Крафтом. Во время таких посещений он надевал китайские штаны с высокими сапогами, сделанными по специальному заказу, и легкое кожаное пальто. Благодаря своему положению он встречался со всеми важными гостями в этом районе и снабжал нас массой информации о миссионерах, торговцах и всех, кто вел пробританскую пропаганду. Несомненно, агент 063 оказывал огромную помощь советской экспедиции. Конечно, он имел глубокое и точное представление и о нашей деятельности.
Войтенков быстро составил план по реализации указания Москвы. Китайский переводчик, которого мы звали Питером, был в хороших отношениях с губернатором, и мы быстро направили его для приглашения губернатора к нам на штаб-квартиру, поскольку генерал Крафт хотел попрощаться с ним перед отъездом в Советский Союз.
Как только он вошел, он был схвачен и связан, затем проведен в комнату для допроса, продолжавшегося пятнадцать минут. Хотя я не присутствовал, но позднее читал краткий протокол допроса: агента обвиняли в шпионаже на англичан, он это отрицал. Очевидно, он был ошеломлен обвинением и быстрым развитием событий.
Тем временем трем радистам поручили вырыть большую могилу в подвальном этаже в коридоре.
С заткнутым ртом и связанными за спиной руками агент был вынесен и положен лицом вниз около могилы в коридоре. Тут заработал мотор грузовика во дворе, он оглушительно ревел. Один из сотрудников трижды выстрелил агенту в затылок. Сквозь шум мотора я услышал звук, который донесся сквозь выстрелы. Это было нечто похожее на длинный вздох и стон. Я никогда не забуду этого звука. Его огромное тело затем свалили в могилу, полили бензином и сожгли. Засыпали землей, утрамбовали, заменили бамбуковые маты в коридоре.
Затем я сообщил в Москву, что указания в отношении агента 063 точно выполнены.
Владимир Петров о работе ОГПУ в китайской провинции в 1937 г.
Прелести комфорта
Бонд отстегнул ремень и закурил сигарету. Он потянулся к узкому, дорогому на вид атташе-кейсу на полу, вынул оттуда «Маску Димитриоса» Эрика Эмблера и поставил кейс, очень тяжелый, несмотря на его размеры, рядом с собой. Управление О сделало его ручным способом, и кейс вмещал боеприпасы, длинный нож, изготовленный фирмой Уилкинсон, все было замаскировано. Несмотря на возражения Бонда, специалисты заделали в ручку кейса специальное устройство. При нажатии на кнопку оттуда появлялась таблетка цианистого калия. Более важным был толстый тюбик крема для бритья «Пальмолив», на самом деле это был глушитель для «беретты», запрятанной под хлопчатобумажную ткань.
Ян Флеминг.
Обида нелегала
В нашем деле к проблеме отпуска следует относиться с чрезвычайной гибкостью. Может явиться мысль, что вам положен ежегодный отпуск. Такого счастья у меня не было за все время пребывания в Соединенных Штатах. Приходилось удовлетворяться небольшими передышками на месте. Мне нравится идея, что любое изменение места— это отдых. При штудировании серий о Джеймсе Бонде я отметил, что герой обычно получает отпуск после каждого выполненного задания. Один раз М. дает ему «любовный отпуск», узнав, что Бонд спутался с очередной невероятной дамой во время страшной встречи с акулами в Карибском море. Однако у нас дела не складываются так гладко. Задания обычно перекрывают друг друга и в отличие от единственного и неповторимого Бонда офицеры нашей разведки параллельно выполняют сразу несколько заданий.
Когда я выезжал с миссией за границу, мне вставляли в челюсть искусственный зуб, содержащий яд, достаточный, чтобы умертвить меня в течение 30 секунд, если бы я попал в руки противника. Для двойной страховки я носил перстень, под большим голубым камнем которого находилась золотая капсула с цианистым калием.
Вальтер Шелленберг, начальник германской разведки, «Лабиринт».
Подвиг разведчика
«Садись, позавтракай»,— пригласил меня Хрущев. Я ответил, что уже завтракал. «Съешь хотя бы яйцо», — настаивал он. Желания есть яйцо у меня вовсе не было, и я вежливо отказался.
«Тридцать лет меня убеждали не есть яйца из-за содержания холестерина, а теперь специалисты говорят, что яйца не опасны. Я их ем с удовольствием и тебе советую», — сказал он.
Я понял, что сопротивление бесполезно, и съел нехитрый продукт.
Любовь к культуре
Так мы оказались в номере у Симонова. Он открыл свой чемодан и достал две большие банки икры и бутылку «Зубровки». В номере нашелся всего один стакан, и то для зубной щетки. Никаких столовых приборов не было. Хлеба или чего-нибудь еще съестного тоже не оказалось. Единственный стакан с водкой пустили по кругу, а икру всем, кроме Симонова, пришлось зачерпывать из банок пальцами. После нескольких «рюмок» он встал и прочитал три своих стихотворения...
* * *
В резиденцию посольства я вернулся с чеком на 40 тысяч крон, что по меркам 1957 года было астрономической суммой. Шолохов извлек из конверта чек, покачал головой и изрек: «Витя, ты не понял суть задачи. Я тебя послал за грошами, а ты приходишь с какой-то бумажкой. Ступай и принеси что-нибудь посущественнее».
После некоторых препирательств в банке, преодолений всевозможных «но» и «если» возвращаюсь с огромной пачкой мелких банкнот и вываливаю их на стол перед Шолоховым.
«Маша, — зовет Михаил Александрович жену, которая находится в соседней комнате,— Поди сюда, Витя принес мешок денег!»
Однажды вечером писатель был у нас в гостях. Он стоял у окна, высматривая что-то на улице, и неожиданно произнес: «Витя, глянь-ка, что написано на этом здании. «Банк»? Там, наверное, горы денег. Давай вечерком ограбим его. Нас, конечно, заметут, ясное дело. Но это не беда. Ты только подумай, какие будут завтра заголовки в газетах: «Известный писатель Шолохов и молодой дипломат Грушко арестованы за попытку ограбления!» Мне-то известности не занимать, но подумай о себе: ты сразу станешь знаменитым!» Настало время смутиться мне: Шолохов умел подшутить над человеком, подметив какую-то черту характера и, не обижая, по-доброму подковырнуть.
Генерал В. Грушко, «Судьба разведчика».
За казенный счет
— А сейчас, будьте любезны, закажите ужин! Пожалуйста, выбирайте подороже, — добавил он, чувствуя ее замешательство, — иначе вы подведете это великолепное платье...
—Я сделала два выбора,— засмеялась она,— и оба они чрезвычайно вкусны... иногда вести себя как миллионер — это само по себе дивное угощение. Итак, я начала бы с черной икры, затем жареные телячьи почки с картофельным пюре, затем лесная земляника, но обязательно побольше сливок... Это очень нагло — быть такой уверенной и заказывать так дорого?
Она вопросительно улыбнулась.
—Это достоинство, во всяком случае, это всего лишь хорошее простое блюдо. Он повернулся к метрдотелю:
—И пожалуйста, принесите побольше тостов. Проблема заключается не в том, — объяснил он Вес-пер, — чтобы было достаточно икры, а в том, чтобы хватило тостов.
— А теперь, — он обратил свой взор на меню, — я составлю компанию мадемуазель с черной икрой, а затем я хотел бы маленькие недожаренные медальоны с соусом бернэз и артишоки. Пока мадемуазель будет наслаждаться земляникой, я отведаю половинку груши авокадо с французским соусом. Вы одобряете?
Метрдотель наклонил голову.
— Примите мои комплименты, мадемуазель и мсье. Мсье Жорж! — он повернулся к соммелье и повторил ему заказ.
— Отлично, — сказал соммелье и протянул обшитый кожей прейскурант вин.
—Если вы согласитесь,— сказал Бонд,— я выпил бы с вами сегодня шампанского. Бодрящий напиток и соответствует сегодняшнему рандеву, я надеюсь...
— Да, мне тоже хотелось бы шампанского, — сказала она.
Палец Бонда прошелся по странице, он повернул голову к соммелье.
— Как насчет Таййпеег 1945 года?
— Чудесное вино, мсье. Но если мсье позволит, — он показал кончиком карандаша на строку, — В1апс йе В1апс Ьги1 той же самой марки не выдерживает никакого сравнения.
— Да будет так! — улыбнулся Бонд.
— Это не широко известная марка, — пояснил он своей даме. — Но, вероятно, самое лучшее шампанское в мире.
Ян Флеминг.
Вверх по карьерной лестнице
Однажды я явился к нему в кабинет для доклада. После разговора Андропов повернулся ко мне и одному из своих заместителей и сказал:
— Послушайте, друзья, я получил подарок из Киргизии, напиток, который никто из вас не пробовал.
Он прошел в заднюю комнату и появился с бутылкой темноватой жидкости.
— Я знаю, что вы пили все, но этого, я уверен, вы никогда не пили, — сказал Андропов, улыбаясь. —Попробуйте.
Он налил нам по рюмке и откинулся на стуле, наблюдая за нашей реакцией. Продегустировав горький напиток, я ответил:
— Я знаю, что это. Это лимонник!
—Откуда вы знаете, черт возьми?— удивился Андропов.
— Да я пробовал его раньше, — сказал я.
—А я надеялся вас удивить,— ответил Андропов. — Хорошо, вы знаете, что это, но я все-таки подам вам то, что вы никогда не пробовали.
Он налил в лимонник немного коньяку, и я сделал глоток.
— Вы правы, — сказал я. — Ничего подобного я не пил, это великолепно!
Без пиджака и в подтяжках, Андропов взглянул на меня по-отцовски. Мы дружески поговорили еще несколько минут, пока ему не позвонил секретарь.
Славный день зачатия
В сентябре Людмила и я поженились. Празднество отметили в коммунальной квартире моей семьи, там сорок пять гостей выпили сорок бутылок водки; впервые в жизни я напился, опрокидывая один за другим большие бокалы. Это был славный день, казалось, передо мной открывался весь мир. Через девять месяцев на свет появилась наша дочка Светлана.
Олег Калугин, «Прощай, Лубянка!».
О пользе сотрудничества с КГБ
Когда М. налил ему на три пальца из охлажденного графинчика, Бонд взял щепотку черного перца и посыпал на поверхность водки. Перец медленно опустился на дно рюмки, оставив несколько зернышек, которые Бонд аккуратно вынул ногтем. Затем он опрокинул холодный напиток себе в рот и поставил обратно на стол рюмку с перчинками на дне.
М. смотрел на него с ироническим любопытством.
— Этому трюку меня научили русские, когда я работал в нашем посольстве в Москве,— извинился Бонд. — Как правило, на поверхности довольно много сивушных масел, во всяком случае, когда ее плохо разбавляют. Отрава! В России, где много подобного зелья, принято посыпать водку перцем. Он утягивает на дно сивушное масло.
Ян Флеминг.
«Их» шпионы тоже любят культуру
Книги, прочитанные мною за три недели в Кремле, включали: Фукидид, воспоминания детства и отрочества Ренана, «Валленштейн» Шиллера, «История папства» Ранке, «Орел» Ростана, «История Семилетней войны» Арченхольпа, «История войны в России в 1812 г.» Бельтцке, жизнь и письма Маколея, «Путешествия с ослом» Стивенсона, «Смелые капитаны» Киплинга, «Остров доктора Моро» Уэллса, «Жизнь Наполеона» Холланда Роуза, «Французская революция» Карлейля и «Против течения» Ленина и Зиновьева. В те дни я был серьезным молодым человеком.
Английский разведчик Р. X. БрюсЛоккарт о пребывании в кремлевской тюрьме, куда он попал в 1918 году.
Это вам не яйца есть!
Меня взяли в плен американцы, полностью раздели и всего лишили, за исключением портрета Оно-ры, который я запрятал в рот. Сохранив его, я считаю себя счастливым.
Из письма английского шпиона майора Андре, казненного американцами во время Войны за независимость. Похоронен во Вестминстерском аббатстве.
Наслаждение вора
Профессия шпиона великолепна, когда он работает сам по себе. Разве это не похоже на наслаждения вора, который сохранил характер честного гражданина? Но человек, выполняющий эту работу, должен уметь сдерживать ярость, не мучиться от нетерпения, стоять по колено в грязи, переносить холод и дикую жару и не обольщаться фальшивыми надеждами. Он должен быть готов по мановению пальца мчаться к неизвестной цели, он должен переносить разочарование от фиаско, он должен уметь бежать или застывать, как мумия, он должен часами стоять, наблюдая за окном, он должен придумывать тысячи планов для действия... Единственно сопоставимое в жизни — это захватывающее ощущение игрока.
Оноре де Бальзак.
Доверяй, но проверяй!
Хантер-Хант важно покачал головой.
—Конечно, сейчас мы знаем, почему Катцен-шлоссер пытался выступать как Н. в Париже.
— О, я должен объяснить, — сказал Бленкин-соп. — Дальнейшее расследование показало, что человек с большим подбородком был совсем не Катценшлоссер. Оказалось, что это— Черчилль, известный американский банкир.
— Откуда вы получили эту информацию?
— От швейцара в отеле в Плонплоне. Майор Хантер-Хант улыбнулся сочувствующей улыбкой опытного человека.
— Почти аксиома в нашей работе, мой дорогой, это то, что ни на одного швейцара в отеле нельзя полагаться.
— Но я совершенно уверен, что этот человек говорил правду.
—Вполне возможно,— сказал мягко Хантер-Хант, — что швейцар из Плонплона действительно верил, что Катценшлоссер — это американский банкир Черчилль. Но те, кто на опыте работы с Катценшлос-сером убедились в его магической способности к перевоплощению, знают, что это не настоящий Черчилль.
Колиипон Маккензи, «Вода в мозгу».
Советы следователю
На протяжении полных трех дней и ночей, рассказывал шеф ИНО ОГПУ Абрам Слуцкий (уничтожен в 1937 году. — М. Л.), мы разговаривали и спорили. Все это время Мрачковский (старый большевик, арестован как троцкист. — М. Л.) ни на минуту не заснул. Мне удалось урвать около 3—4 часов сна за все время, пока мы с ним боролись.
— Я довел его до того, что он начал рыдать, — говорил мне Слуцкий. — Я рыдал с ним, когда мы пришли к выводу о том, что все потеряно, что единственное, что можно было сделать, это предпринять отчаянное усилие предупредить тщетную борьбу недовольных «признаниями» лидеров оппозиции. Мрачковский попросил, чтобы ему разрешили свидание с Иваном Смирновым, его близким соратником... Это была болезненная сцена. Два героя революции обнялись. Они плакали. Мрачковский сказал Смирнову:
«Иван Никитич, дадим- им то, что они хотят. Это надо сделать». Мрачковский пытался убедить Смирнова, однако тот не сдавался. Все это время они держали друг друга в объятиях и рыдали. Наконец Смирнова увели.
Вальтер Кривицкий, «Я был агентом Сталина».
На острие ножа
Приходилось быть осторожным на приемах и раутах. Были примеры тяжелых, иногда смертельных отравлений. У каждой контрразведки свой почерк... Против грубых силовых приемов или психологического давления разведчик бессилен. Что стоит контрразведке, например, послать на дом жене разведчика гроб с венком, якобы заказанный для него в похоронном бюро.
Политическая деятельность
Не успел я остыть от душевного кипения, вызванного съездом, как вдруг раздался звонок от шефа (В. Крючкова. —Ред.), который сказал: «Не падай в обморок от неожиданности, но позвони такому-то. Тебя хотят выдвинуть кандидатом в народные депутаты по Краснодарскому краю против О. Калугина». Батюш-ки-светы! Очередное наваждение! Я позвонил, выдвинул свои резоны, сомнения в разумности такой инициативы, когда наша конкуренция может превратиться в «опереточную забаву». Прошло всего с десяток минут, как выяснилось, что регистрация кандидатов в Краснодарском крае закончилась днем раньше, там их уже набралось человек 20 и поезд, как говорится, ушел. «Ну и ну, — крутили мы с коллегами головами, — какую бы инициативу ни выдвинули наши руководители, она обязательно окажется позавчерашней.
Генерал Николай Леонов, «Лихолетье».
Испытание сексом
И наконец тот день настал. Д-1 сам возглавил операцию. Григовин прибыл с девицей, мы минут десять фотографировали их в постели, затем Д-1 и двое плотных контрразведчиков из МИ-5 открыли дверь запасным ключом.
— Боюсь, что это одна из наших... — заметил Д-1, когда девицу препроводили за двери.
Григовин выглядел ошеломленным. Д-1 показал на зеркало. На секунду кагэбист взглянул прямо в камеру. Наконец он понял.
—Я дипломат,— сказал русский.— Я требую контакта с посольством. Со мною паспорт!
Он попытался потянуться за своими брюками. Но один из наших ребят наступил на них.
—Вряд ли это поведение дипломата,— сказал Д-1. Он нагнулся и бросил русскому его трусы.
Питер Райт, видный английский контрразведчик, «Охотник за шпионами».
Конспирация
На калошах не следует иметь своих истинных инициалов. Это часто дает предателям нить для разыскания лиц, фамилии которых им известны.
Из «Руководства для агентов Чрезвычайных Комиссий».
Здоровая рабочая атмосфера
Вдруг позади стола бесшумно открылась небольшая дверь, которую я принял было за дверцу стенного шкафа, и вышел человек в пенсне, знакомый нам по портретам. Это был Берия. Его сопровождал помощник с папкой в руках. Не поздоровавшись, нарком сразу же приступил к делу. Взяв у помощника список, он стал называть по очереди фамилии сотрудников, которые сидели перед ним. Слова его раздавались в гробовой тишине громко и отчетливо, как щелчки бича.
— Зарубин!
Один из сидевших перед столом встал и принял стойку «смирно».
— Расскажи, — продолжал чеканить нарком, — как тебя завербовала немецкая разведка? Как ты предавал Родину?
Волнуясь, но тем не менее твердо и искренне один из самых опытных нелегалов дал ответ, смысл которого состоял в том, что никто его не вербовал, что он никого и ничего не предавал, а честно выполнял задания руководства. На это прозвучало угрожающе равнодушное:
— Садись! Разберемся в твоем деле.
Затем были названы фамилии Короткова, Журавлева, Ахмерова и других старослужащих разведки, отозванных с зарубежных постов. Унизительный допрос продолжался в том же духе с незначительными вариациями.
Генерал Виталий Павлов, «Операция «Снег».
Почти гроб с венком
Неожиданно, когда тайный советник возлежал в кресле, задумчиво дымя сигарой, вспыхнуло что-то огненно-яркое и я услышал короткий агонизирующий крик. Испуганный, я выглянул сверху и, к своему ужасу, увидел царского тайного советника с полуоторванным лицом. Тут мне все стало ясно. Взорвалась сигара, которую предложил ему Оберг, внутри ее таилось дьявольское устройство, разнесшее ему голову.