Вот статья из Известий о параллелях между Алжиром 50-х годов и нынешней Чечней. Любопытно...
Кстати, обратите внимание на роль американцев (да, наверное, и не только их - ведь и СССР тоже руку приложил) тогда и сейчас.
С уважением
Последняя война империи
Войны в Алжире и Чечне - близнецы-братья
Евгений КРУТИКОВ
Во Франции не любят сравнивать события в Чечне с войной в Алжире. Слабые голоса
тех, кто пытался проводить параллели с колониальной войной в Северной Африке,
потонули в хоре либеральных критиков северокавказской политики России. Однако
именно война в Алжире была военной, политической и морально-этической
предтечей нынешних событий в Чечне. И об этом стоит напомнить.
Война в Алжире развивалась по хорошо известной всем россиянам схеме. В горы
отправлялись бронеколонны французской армии, которые должны были занять
укрепленные пункты - прообраз блокпостов на основных трассах в Чечне. Арабы
сжигали французские колонны на перевалах точно так же, как теперь ведут себя
Хаттаб и Шамиль Басаев. Занятые деревни опустошались. Генерал Шерьер первым
придумал "принцип коллективной ответственности" всего мужского населения
деревни, в которой были замечены исламисты. В лучшем случае это заканчивалось
для арабов заключением в "фильтрационные лагеря" (именно так - "campe de
filtration" они и назывались!), в худшем - массовым расстрелом.
Между французами и арабами-мусульманами лежала непреодолимая
цивилизационная пропасть. Арабы в тогдашней Франции находились в несомненно
худшем положении, нежели чеченцы в застойном и постсоветском Советском Союзе.
Они фактически были в услужении не только у французов - жителей метрополии, но и
у так называемых "черноногих" - корсиканцев, итальянцев и французов, во втором
поколении родившихся и выросших в Алжире. Арабскую прислугу презрительно
называли "raton" - "крыска". Отсюда родился новый военный термин, изобретенный
именно французами в Алжире и лишь творчески переработанный федеральными
войсками в Чечне: "ratonnade" - "зачистка (!) от крыс". Среди других замечательных
военных приемов, с помощью которых французская армия пыталась подавить
партизанское движение, были "bouclage" (блокирование населенного пункта),
"quadrillage" (последующий за блокированием штурм) и, наконец, "retissage"
(зачистка того, что осталось).
Ожесточенность войны со стороны Франции определялась в первую очередь
личностным отношением самих французов к происходившему в Алжире. Для
французов Алжир был такой же Францией, как, скажем, Корсика или Гасконь,
требования его отделения были неприемлемы: "Территориальная целостность
Франции нерушима!".
Будущий первый президент Алжира Ахмед Бен Белла служил во французской армии.
Он был не генералом, как Джохар Дудаев, а всего лишь сержантом, но и это было
великим достижением для араба, политические права которого были ограничены по
так называемому Органическому статуту 1947 года. Именно арабы первыми поняли
силу и мощь политического пиара, а попросту пропаганды. Триумф алжирского
"коллективного Удугова" случился в Нью-Йорке. Два хорошо, по-европейски одетых
араба, Язид и Шандерли, прекрасно говорившие по-английски и еще лучше
по-французски, легко перетянули на свою сторону международное общественное
мнение. Их пиаровская тактика была проста и легко понимаема "прогрессивным
человечеством": они рассказывали о чужих зверствах, умалчивая о своих. Правда,
тогда не было Интернета, и потому Язиду и Шандерли приходилось лично
перемещаться по планете, популяризируя идею "Свободного Алжира". В итоге в июле
1957 года "о деле алжирского народа" с симпатией высказался будущий президент
США Джон Кеннеди. В Чечне помимо Мовлади Удугова, вынужденного работать в
тяжелых и некомфортных условиях провинциального шведского городка и только
через Интернет, также стали использовать опыт Язида и Шандерли: по миру постоянно
разъезжает до десятка пропагандистских эмиссаров. Их работу координирует
"министр иностранных дел" Яхъяд Идигов.
В самой Франции Фронт национального освобождения (ФНО) Алжира (в котором,
кстати, очень быстро произошел раскол по племенному признаку) получил полную
поддержку либеральных кругов. "За свободу Алжира" пламенно выступали Сартр и
Симона де Бовуар. Их риторика поразительно напоминала ту, с которой выступали в
первую чеченскую кампанию правозащитники во главе с Сергеем Ковалевым, а
сейчас - крайне либеральная интеллигенция во главе с "Радио Свобода". По сути дела
эта риторика сводится не столько к обсуждению смысла и причины войны (быть или
не быть Алжиру - Чечне? - независимым от метрополии), так как в этом случае
каждому либеральному индивидууму пришлось бы определяться с его личным
патриотизмом и понятием Родины, сколько к односторонней критике методов ведения
войны. За сепаратистами либеральный подход как бы оставляет право на зверства (см.
знаменитое высказывание Андрея Бабицкого о смысле отрезания голов пленным
солдатам), поскольку подсознательно полагает, что их цель оправдывает средства. "В
их (Сартра и Симоны де Бовуар) глазах арабы каким-то образом получили право
увечить и резать глотки", - писал возмущенный Альбер Камю, типичный
"черноногий", родившийся и выросший в Алжире.
С "черноногими" - европейским населением Алжира произошло практически то же
самое, что и с русским населением Чечни. Арабы убивали их тысячами. В августе
1955 года мусульманские командиры (к этому времени алжирское национальное
движение уже окончательно подняло зеленые знамена - с чеченцами это случилось
еще быстрее) заявили о так называемой "коллективной ответственности" всех
европейцев перед арабами. Через пару дней было полностью вырезано население
шахтерских городков в окрестностях Филипвилля. Начался массовый исход
"черноногих", к которым жители метрополии относились с некоторым
пренебрежением и опаской, полагая беженцев к тому же и дополнительной обузой
(примерно так же у нас относятся к русским - вынужденным переселенцам из Чечни).
К моменту провозглашения независимости Алжира там практически не осталось
европейского населения. Последние "черноногие" в панике покидали Алжир и Оран -
крупные города, в которых еще сохранялись европейские колонии. Ненависть
моджахедов выплеснулась на "oui-oui" (арабов-коллаборационистов) и так
называемых "харки" - профранцузскую арабскую милицию, аналог завгаевцев,
гантемировцев, лабазановцев и прочих. "Лояльных арабов" несколько месяцев
убивали по всему Алжиру самыми зверскими способами - это мы уже проходили в
Чечне в промежутке между двумя военными кампаниями, когда чеченский режим
оказался предоставлен сам себе.
К началу 1957 года в войне наступило взаимное истощение - создалась ситуация,
примерно равная той, что предшествовала заключению Хасавюртовского мира с
Чечней. Численность французского корпуса в Алжире достигла 400 тысяч человек, а
арабы выставляли в ответ 8,5 тысячи моджахедов (регулярные войска под
командованием Бен Беллы, организованные на деньги Арабской лиги и питавшиеся из
Марокко и Туниса) и 21 тысячу мусебелинов (мирный житель днем, боевик ночью).
Французские войска были заперты в гарнизонах и крупных городах, моджахедам же
требовалась некая новая тактика. И они захватили столицу колонии - город Алжир,
предвосхитив этим налет банды Шамиля Басаева на Буденновск и операцию лета 1996
года в Грозном. Сперва по Алжиру прокатилась волна терактов, после которой
всеобщую забастовку объявила арабская колония города. Начались уличные бои с
баррикадами. Город был возвращен под контроль Франции 20 тысячами отборных
десантников под командованием генерала Массю с помощью невероятных
жестокостей (в ходе всей войны, кстати, особо зверствовали сенегальские стрелки - у
чернокожих спецназовцев были свои исторические счеты с арабами, а это почти
полный аналог частей и ополчений терских и гребенских казаков, действующих сейчас
в Чечне). Масштабы применения пыток переросли все допустимые размеры и
привели к анекдотическому случаю: генерал Массю был вынужден выступить с
заявлением, в котором утверждал, что сам в качестве эксперимента попробовал на
себе те "методы дознания", которые применяли его десантники, и с ним, по его
собственным словам, "ничего не случилось". Правда, дотошные журналисты (они,
конечно же, очень мешали армии) поинтересовались на пресс-конференции,
подключал ли отважный генерал электроды к своим гениталиям, как это делают с
арабами, и получили отрицательный ответ. В это время в алжирской Сахаре началась
промышленная добыча нефти...
Действия президента де Голля встретили резкое непонимание со стороны военных.
Генералы утверждали, что "до окончательной победы осталась неделя" (ничего не
напоминает?) и вести переговоры с бандитами нельзя. Тот же Массю позволил себе в
заочном споре с президентом перейти на личности и был тут же отозван из Алжира.
Все это закончилось знаменитым военным путчем. Но это уже другая история. 18
марта 1962 года был заключен мир между Временным правительством Алжирской
Республики (ВПАР) и Францией. Алжир стал независимым государством.
P.S. Во время войны в Алжире погибло более миллиона человек. Полтора миллиона
стали беженцами.
