От Антон П Ответить на сообщение
К All Ответить по почте
Дата 08.11.2022 05:08:11 Найти в дереве
Рубрики Современность; Память; Локальные конфликты; Версия для печати

Возвращаясь к "Тузланской колонне". Ч. 6.

8. Судьба раненых и пленных. Больница
Большинство захваченных на перекрёстке солдат были собраны в одном из подвалов, а остальных увезли в больницу на Градине . По словам бывших пленников, некоторым раненым не была оказана медицинская помощь, и они истекли кровью за ночь прямо на шоссе. Как свидетельствует Бранислав Кулишич, перед входом в больницу некоторых пленных приковывали друг к другу, спрашивали, кда они ранены, и били по пострадавшим местам тела .
В больнице над ранеными солдатами издевались, оскорбляли, унижали и грабили их территориальцы и медсёстры (как ни отвратительно об этом знать): пострадавших пленных оплёвывали, пинали, били, угрожали прикончить, подговаривали охранников на дальнейшее насилие. Бинтовали не вовремя, грубо и неаккуратно, присохшие же бинты срывали резкими движениями ради дополнительных мучений. С солдат снимали золотые украшения, забирали себе их деньги. Иногда подолгу не давали справлять естественные потребности. Две помогавшие раненым солдатам медсестры-сербки были обвинены в сотрудничестве с первыми и помощи в организации бегства некоторых из них .
Про отвратительное отношение рассказывают практически все потерпевшие, так что в достоверности этих данных сомневаться нелепо. Некоторые из врачей профессионально выполнили свой долг и оказали необходимую помощь, а некоторые отказались оперировать. Когда же в больницу привезли нескольких раненых боевиков, то для освобождения коек для них нескольких пострадавших солдат просто сбросили на пол . Раненые мусульмане не хотели есть в столовой одновременно с ранеными солдатами-сербами .
Несмотря на такое отношение, раненые были с самого начала зарегистрированы в Международном комитете Красного креста и находились под его защитой. О переписи пленных позаботился начальник хирургического отделения доктор Божин Радович .

Первым из раненых, доставленным в больницу, стал водитель Марко Коич. Так как он потерял много крови, его немедленно положили на операционный стол. «Поторопитесь, человек умирает», – последние услышанные им слова врача перед потерей сознания.
После проведения операции Коича поместили в палату ещё с девятью ранеными. Раненые мусульмане и медицинский персонал постоянно оскорбляли солдата и издевались над ним, угрожали разным образом. Одна медсестра родом из Челича ругалась на Марко ежедневно и угрожала насыпать соды в глаза, если что-нибудь произойдёт с её родителями. Посещавшие своих раненых боевики из отряда «Живиницкие осы» каждый раз хамили Коичу, иногда ударяли разными предметами, грозили похитить его жену и детей и убить на его глазах.
В первый раз при их появлении от расправы Марко спасла пришедшая с боевиками женщина. Потом об их появлении предупреждала медсестра-сербка Невенка. Тогда Коич выбегал в коридор или закрывался в кабинке туалета. Сама Невенка часто ходила заплаканной, говорила, что за ней следят, и просила Марко беречь себя.
Однажды он узнал от Невенки, что вечером готовится его убийство. Тогда Коич через одну из медсестёр позвал доктора и доверительно рассказал тому, что серьёзно опасается за жизнь. Врач пришёл в сопровождении многочисленного персонала, солдата выслушали и перевли из ортопедического в глазное отделение. Когда он уходил, то получил плевки и ругательства в спину. Одним из хамивших был его бывший товарищ по работе на городском предприятии «Техноград» Неджад по прозвищу «Крезо».
Через 30 дней Марко Коича перевели в центральную тюрьму, в шестую камеру .

Ранним утром карета «скорой помощи» подъехала к дому, где приютили Бошко Боича и Боривое Томича. Томича так же на одеяле погрузили в неё, и машина поехала к городской больнице – в сопровождении легкового автомобиля Территориальной обороны, потому что кто-то из соседей поторопился донести о присутствии в доме раненых солдат.
В приёмном отделении двое медсестёр намеревались перебинтовать раненого Боича, но пара вошедших территориальцев, следовавших за «скорой помощью», не дали этого сделать. Один из них ударил лежавшего на кушетке Бошко прикладом в спину, а второй цинично спросил: «Скажи, чето (т. е. четник – А.П.), сколько ты перебил мусульман в Братунаце и Власенице?»
Доктор по имени Мирсада отвесила пощёчину пострадавшему Боривое Томичу..Две медсестры сняли с него золотую цепь стоимостью 1500 немецких марок и три перстня общей стоимостью 240 марок. Третий перстень Боривое был вынужден снимать сам, потому что палец правой руки отёк, и мусульманская медсестра ушла за скальпелем, чтобы отрезать его . Так что мразь польстилась на золото и не погнушалась грабежом беспомощного страдающего человека.
Одна из медсестёр подначивала боевиков, повторяя: «Убейте говно!» Вошли ещё пятеро территориальцев, в том числе Фадил «Ликвидатор» (губичар) и Амир Кушлюгич , сразу начавших колотить по спине Боича, так и не успевшего ничего ответить. На его счастье, появился кто-то, прекративший избиение и приказавший вести раненых в городскую тюрьму.
По пути в машину, в которую направили Боича, Томича и ещё троих солдат, их продолжали издевательски спрашивать и отвешивать тычки. Проехав здание окружного суда, автомобиль остановился, и к тюрьме пришлось идти пешком. Пленных загнали в камеру № 5, в их числе – неходячего Томича . Там их водили на допросы, сопровождавшиеся оскорблениями и оплеухами, пока офицер связи, на счастье, сказал, что солдат развозят по домам .

Миодрага Стояновича и Джоко Илинчича в штабе Территориальной обороны вскоре связали, одновременно тыкая кулаками, а около 21 часа отвели в полицейскую станцию Славиновичей, где продолжили бить. Там появился Драган Филипович – итальянец по происхождению – лично знавший Стояновича, и распорядился прекратить избиение, сказав, что известный ему интендант – не националист. После короткого допроса двух сербских бойцов отправили в администрацию местного объединения Славиновичи. По пути их оскорбляли и били, а боевики и гражданские, попадавшиеся им, выкрикивали брань и угрозы в свою очередь и подстрекали конвоиров к расправе.
Уже в помещении один из находившихся внутри снял с Миодрага рубашку и перевязал ей пулевое ранение на шее. Когда же его повезли на санитарной машине в городскую больницу, сидевший в кузове раненый территориалец-мусульманин, узнав от Стояновича, что тот военный, достал пистолет и стал совать ствол Миодрагу в зубы, угрожая застрелить. Бывшая с ранеными медсестра в ужасе завопила, что пленный должен остаться живым.
По прибытии Стояновича и территориальца погрузили на носилки и внесли в здание, но, узнав, что он военнослужащий, сбросили на лестнице на пол. Прежде избитый, с кровоточащей раной на шее, Миодраг с трудом поднялся и заковылял в ортопедическое отделение.
Доктор Лука Тунич отказался оказывать помощь военнослужащим, и их обслужила одна медсестра-мусульманка. Из-за большого количества раненых тех, кто уже побывал на прёме у врачей, выводили во двор перед больницей и усаживали на скамьи. Поздней ночью/ранним утром их построили и отвезли на допрос в Центральную тузланскую тюрьму , о чём мы писали выше.

Радована Крстича и Радана Стевановича отвезли в больницу на Градине, и у входа в здание их встретили бойцы Территорильной обороны. Один из них навёл Радовану в лоб ствол полуавтоматической винтовки и стал вопить, что солдаты здесь делают, зачем убивают их народ, матерился. Появившийся человек в белом халате сказал боевикам, чтобы те пропустили военнослужащих, и немедленно пригласил последних в операционную палату. Там уже оперировали пятерых «тяжёлых» солдат. Руку Крстичу оперировал доктор Маркович, а ноги – доктор Каракашевич. После этого Радована перевели в другую палату, где уже под дважды применявшейся анестезией прооперировали нижнюю челюсть.
После успешной операции в палату к нему зашёл доктор Хаджиэфендич, спрашивал о самочувствии и о том, каким образом Крстич получил такое повреждение челюсти. Тот рассказал о попытке убийства. Врач-мусульманин, видимо, не поверил, шлёпнул солдата по левой щеке и произнёс: «Какой выстрел в рот, это сделала шальная пуля».
Дальнейшее выздоровление в больнице запомнилось Радовану по непрерывным издевательствам, оскорблениям и угрозам (хотя он честно отмечает, что непосредственно до побоев не доходило). Не раз для раненых разыгрывали пугающую сценку, когда из агрессивной группы в коридоре отделялся самый «буйный» с ножом и направлялся к раненым, а остальные уговаривали его не резать лежащих.
Дней через десять в палату к Крстичу положили мусульманина из ХОСа (хорватско-мусульманское фашистское формирование), бывшего офицера ЮНА. Сразу по появлении тот спросил уборщицу, есть ли в помещении «четники», и та показала на Раована. Хосовец с матерщиной заорал, что «его ребята» прирежут солдата, когда придут его проведать, и отправился в столовую. Подавленный Крстич в столовой сел в открытое окно, решившись свести счёты с жизнью, если к нему будут приставать издевающиеся враги.
В тот же день появилась другая группа шумных и бесцеремонных хосовцев. Доктор Хилмия воскликнул «подождите», и один экстремист, видимо, словенец, заметил на своём языке: «Если бы в Словении ждали, то у нас не было бы того, что имеем сегодня». Через некоторое время он подошёл к Радовану, утрированно обнюхал и бросил: «Сербское говно!»
Склочный новый сосед по палате добился того, чтобы Крстича удалили из неё, и тому пришлось провести ту ночь на носилках в коридоре.
Он пребывал в больнице «Доктор Мустафа Муйбегович» до 9 июня. Радовану выдали направление в белградскую Военно-медицинскую академию. На деле же в тот день его перевели в центральную тюрьму Тузлы, в обиходе именовавшуся «Возрождение» (препород) .

Любо Тешича вместе с другими тяжелоранеными отвели в отделение и стали готовить к операции. Так как раненых было много, их записали в очередь: Любо прооперировали 17 мая.
Когда он лежал в больничной палате, однажды медсестра-мусульманка оскорбила его: «Четник, где твоя борода?» Нанесла две пощёчины, обматерила… и продолжила выполнять свои функции, как ни в чём ни бывало.
Также Любо и другим раненым угрожали пациенты-мусульмане, в основном с территории општины Калесия.
Его тёзка, доставленный в той же группе раненых в больницу, Любо Паич рассказывает, что первоначально их поставили в коридоре, и проходившие мимо оскорбляли и унижали солдат. Они ждали перевязки, но не дождались. Одна из медсестёр, напротив, сорвала с его головы самодельную повязку, выполненную в подвале, и кровотечение возобновилось. «Уход» за раненым ограничился повторным наложением повязки на голову (но не на две другие раны) .

Миломир Йованович, как мы сказали, был приведён в пустую квартиру. В комнате стоял только стол с телефоном и большой коробкой, полной санитарных материалов. Как только стрельба стихла, к нему зашли трое боевиков, уже знавших о пленнике. Они начали издеваться над беззащитным связанным человеком, обсуждая, каким способом с ним лучше расправиться. Один предложил его застрелить, другой – забить насмерть, третий – зарезать и сбросить в Ялу. Йованович не мог оверить, что с ним происходит такое наяву; у него от страха стояли дыбом волосы, когда появился четвёртый мусульманин, заставивший замолчать других. Он осмотрел Йовановича и сказал товарищам: «Парень ранен, немедленно вызывайте «скорую помощь»!» Ни живой ни мёртвый от обрушившихся на него несчастий Миломир не заметил (!), что ранен в левую сторону груди и левую голень.
Санитарная машина отвезла его в больницу «Доктор Мустафа Муйбегович». Там его приняли боевики в пятнистой униформе с жёлтыми нашивками с надписями «Милиция» на плечах, погнали по коридору тычками прикладов, потом остановили, толкнули спиной к стене и стали избивать кулаками в грудь. Из палаты эту сцену увидел доктор: «Я не могу работать в таких условиях. Раненого надо подготовить к операции!»
Ожидая операцию, Йованович слышал взрывы вдалеке – потом он узнал, что это гремели мины и снаряды в горевших грузовиках. Миломир оказался одним из сброшенных на пол, о которых мы говорили; с него сняли наручные часы. После обработки раненых мусульман дали анестезию и ему, и дальнейшее прошло мимо сознания инженера.
В понедельник, 18 мая, ему удалось разжиться гражданским платьем, пройти мимо невнимательной охраны и бежать из больницы .

А вот цирюльнику Радивое Живковичу относительно повезло. После операции его положили в палату вместе с мусульманами и хорватами. Одним из последних был доброволец из Хорватии, на удивление доброжелательный человек. При попытке хамить Живковичу с национально-религиозной подоплёкой этот хорват вскочил с кровати и воскликнул: «С сегодняшнего дня никто не смеет трогать «чету» (то есть «четника»), мы здесь все одинаковы, мы – раненые». Он угощал Живковича кексом. Так как сам хорват был тяжело ранен в обе руки, Радивое, в свою очередь, кормил его.
После поправления здоровья цирюльника перевели в тюрьму.
Раненого в живот Ненада Драгича отвезли на «скорой помощи» в больницу, где его прооперировал доктор Радович. Сознание к воднику 1-го класса вернулось утром. Раненые боевики оскорбляли его и других раненых, плевались, поэтому солдаты закрыли головы накидками. Через несколько дней тяжелораненых на грузовике отправили в тюрьму – ожидать обмена. Данко Михайлович уточняет время перевода – через 12 дней после поступления в больницу.
(продолжение следует)

Козарска бригада креће преко Саве