>там люди предпочитают тщательней прицелиться, а не выпустить 1/3 носимого боезапаса в минуту.
Бывал ли Фенимор Купер в реальном бою, где сражались строй против строя?
Вот что пишут участники сражений второй половины XVIII и начала XIX века.
Георг Генрих фон Беренхорст (Georg Heinrich von Berenhorst), который был офицером в армии Фридриха II, пишет, что когда пытаются производить стрельбу по команде, то при стрельбе залпами только первый залп производится как положено, а при стрельбе взводами только два или три взвода стреляют в правильном порядке, а затем «начинается общая пальба и обычный перекатный огонь, причем каждый [солдат], как только зарядил, стреляет, ряды и шеренги перемешиваются, солдаты передней шеренги не успевают опуститься на колено, даже если бы они и желали это сделать, а офицеры, с низших чинов до самых генералов, ничего больше не могут поделать с массой, но вынуждены выжидать, двинется ли она, в конечном счете, вперед или назад».
Французский офицер и военный теоретик Жак Антуан Ипполит де Гибер (Jacques Antoine Hippolyte de Guibert), участник Семилетней войны, считал беспорядочную стрельбу наиболее интенсивным и смертоносным видом стрельбы, к тому же, по его мнению, такая пальба поглощала внимание солдат, отвлекала их от опасности и хорошо соответствовала природной живости и ловкости французов.
Британский офицер Джон Митчел (John Mitchell), участник наполеоновских войн:
"Какой точности прицеливания можно ожидать от солдат, когда стреляют в строю? Один солдат сыплет порох на полку; другой упирает при-клад в плечо; третий делает то, что называется прицеливанием; четвертый забивает патрон. После нескольких выстрелов весь строй окутан плотным дымом, и противника совершенно не видно; некоторые солдаты делают шаг-другой вперед, чтобы дать выстрел получше; другие встают на колено; а некоторые не возражают против того, чтобы сделать шаг-другой назад. Начинают падать обреченные, ужасно изувеченные, и даже самые храбрые солдаты избегают этого зрелища; другие ранены, и их товарищи помогают им удалиться в тыл; так что вся линия приходит в полный беспорядок, в котором масса думает только о том, чтобы поскорее выстрелить, и почти не заботится о том, как и в каком направлении."
Британский офицер Джон Петтерсон (John Patterson), который участвовал в наполеоновских войнах в составе 50-го пехотного полка, пишет:
«Я слышал о многих случаях, в которых солдат предупреждали, когда противник наступал, или в пылу боя, не поднимать свои ружья слишком высоко или не тратить бесполезно боеприпасы. Иногда случалось, что этому предупреждению следовали, но чаще наоборот, что приводило к последствиям, фатальным для результата. Неопытные офицеры неоднократно давали приказы начать стрельбу без оценки или без рассмотрения того, подходящий ли это был момент для открытия ружейного огня или нет. Это была их ошибка, а не их солдат. Однако зло, к которому это приводило, заключалось в том, что после того, как была дана первая команда, сами солдаты, беря что-то вроде карт-бланша, палили самым независимым образом во всех направлениях, пока наконец наибольшие способности и энергия наиболее деятельных офицеров не становились напрасными в усилиях управлять ими; и когда боеприпасы были наиболее нужны, обнаруживалось, что они уже истрачены с целью лишь немного большей, чем производство шума и дыма.»
Французский генерал Гийом-Филибер Дюэм (Guillaume-Philibert Duhèsme) рассказывает о сражении при Кальдиеро (Caldiéro, северная Италия, 30 октября 1805 года, французы против австрийцев):
«Я увидел, что несколько батальонов, которые я привел в порядок, остановились и открыли огонь рядами [feu de file], который они не могли поддерживать долго: я отправился туда; я не видел линию противника, я различал сквозь облако дыма только вспышки выстрелов, острия штыков и верхушки нескольких гренадерских шапок: мы однако находились недалеко [от противника], может быть, в шестидесяти шагах: нас разделял овраг, но его не было видно."
