|
|
От
|
Skvortsov
|
|
|
К
|
Паршев
|
|
|
Дата
|
09.04.2019 00:12:33
|
|
|
Рубрики
|
Флот; 1941;
|
|
Вот же не повезло Файмонвиллу. Все его ругают.
>а за то, что во время поездки на Дальний Восток несколько дней рассказывал разное установленному американскому разведчику, с которым следовал в одном вагоне.
>Американец кстати несмотря на высылку потом опять приезжал во время войны в составе какой-то "комиссии по ленд-лизу". Ну, тут уж нашим контрразведчикам оставалось только зубами скрипеть.
Секретарь посольства Чарльз Болен подытожил общее мнение сотрудников дипломатической службы США в Москве: «Слабым звеном в нашем штабе был главный военный атташе полковник Филип Р. Файмонвилл. Стройный человек с розовым лицом и бахромой белых волос имел определённо пророссийскую позицию». Не обошёл Файмонвилла критикой и его коллега военно-морской атташе капитан Дэвид Ниммер. Он жаловался директору военно-морской разведки, что Файмонвилл слишком симпатизирует русским, и поэтому его доклады далеки от объективности. Ссылаясь на них, он писал: «Я слышал высокие оценки возможностей русских, сделанные нашими официальными лицами, которые для меня представляются полностью ошибочными»
http://history.milportal.ru/o-roli-voennogo-attashe-ssha-v-sssr-f-r-fajmonvilla-v-ustanovlenii-voennogo-sotrudnichestva-mezhdu-nashimi-stranami/
Ну и Жженов иначе все описывает
https://profilib.org/chtenie/140221/georgiy-zhzhenov-prozhitoe-4.php
"6 июля вся наша киногруппа, во главе с режиссером Герасимовым С. Л., выехала из Москвы на Восток.
За шесть суток пути скорого поезда "Москва - Владивосток" все пассажиры, естественно, перезнакомились друг с другом.
Артисты - народ веселый, всегда вызывающий к себе повышенный интерес и внимание окружающих. Тем более среди нас были уже знаменитые, популярные артисты: Николай Крючков, Петр Алейников, Иван Кузнецов и другие… Все мы были молоды, беззаботны - шутили без конца, смеялись, играли в карты, пели песни, дурачились - одним словом, всю дорогу до Хабаровска веселили не только себя, но и всех, кто охотно посещал нашу компанию.
Среди поездных знакомых, ехавших с нами в одном вагоне, был американец Файмонвилл[1].
Он ехал во Владивосток встречать какую-то делегацию своих соотечественников.
Файмонвилл, как и остальные пассажиры вагона, не только терпел шум, производимый нашей компанией, но и сам охотно принимал участие во всех наших дурачествах и играх. К тому же Файмонвилл прекрасно говорил по-русски.
Нам безразлично было - американец он, негр или папуас! Иностранцев мы рассматривали исключительно с точки зрения наличия хороших сигарет.
В Хабаровске мы распрощались с нашими попутчиками, поскольку дальнейший наш путь лежал по Амуру, пароходом.
Вторая "преступная" встреча с Файмонвиллом состоялась через полтора месяца в Москве, на вокзале, в день возвращения нашей киногруппы из экспедиции. Файмонвилл с этим поездом встречал кого-то и, увидев нас, поздоровался, и мы в ответ шумно, со смехом приветствовали его как старого знакомого.
И последний раз я видел Файмонвилла через несколько дней в Большом театре, на спектакле "Лебединое озеро". Со мной были мои друзья - Вера Климова и ее муж Заур-Дагир, артисты Московского театра оперетты. В антрактах мы разговаривали с ним о балете, об искусстве вообще, курили сигареты (его сигареты).
Прощаясь в этот вечер с Файмонвиллом, я пожелал ему здоровья, поблагодарил за внимание, сказал, что уезжаю домой, в Ленинград, короче говоря, как можно вежливее дал понять, что эта встреча с ним последняя. На мои дипломатические зигзаги он ответил: "Пожалуйста. Вы не первый русский, который прекращает знакомство без объяснений. Поступайте как вам угодно, - хотя я и не понимаю этого".
Что я ему мог ответить? Что иностранцев мы боимся как черт ладана? Что в стране свирепствует шпиономания? Что люди всячески избегают любых контактов с ними, даже в общественных местах, на людях, в театрах?.. Я предпочел промолчать.
Вот и все мое знакомство с этим человеком. Никогда больше я его не видел и ничего о нем не слышал.
Прекратил знакомство не потому, что убедился в преступных намерениях этого человека, - Файмонвилл не давал ни малейшего повода заподозрить его в злом умысле, он всегда был вежлив, тактичен и никогда не касался в разговоре никаких тем, кроме общих разговоров об искусстве, кино и театре.
……..
В октябре 1937-го я вернулся в Ленинград. В особом отделе 15-го отделения милиции мне сообщили о прекращении моего дела, разорвали при мне подписку о невыезде, пожали руку и сказали: "Живи и работай!"
И я жил и работал вплоть до 4 июля 1938 года."