>>Тут есть один нюанс. По книге, он еще успел покомандовать штрафной ротой.
>А известно сколько времени и когда? Может с 1 мая по 10 мая 1945 г.
"Поднял стакан - рукой свинцовой, негнущейся - и выпил его до дна.
Напротив меня сидел Левченко. Штрафник Левченко. Из моей роты...
...Штрафник Левченко, из моей роты. С него должны были снять судимость
посмертно, потому что он погиб в санитарном поезде, когда их разбомбили под
Брестом. До этого его тяжело ранило в рейде через Вислу, мы плавали туда
вместе - Сашка Колобков, я и Левченко. Ему тогда в спину попал осколок
мины, и он выпал из лодки у самого берега... Значит, не погиб. И вернулся к
старым делам. И уже час слушает, как я тут выламываюсь..."
"Он ведь не может так все время молчать - он-то понимает, что мой
приход сюда - конец им всем! Ведь Левченко в отличие от остальных знает,
что в сорок третьем меня не комиссовали по инвалидности, что только в
сентябре сорок четвертого принял командование их штрафной ротой под
Ковелем!"
Дальше можете сами почитать.
Кстати, чтоб два раза не вставать, боевой путь Шарапова.
Полыхая весь от ярости, думал я про себя: пускай он, гадина, скажет
им, что не служил я в автобате шофером, а вместе с ним плавал через Вислу
за "языками", пусть он им, паскуда, скажет, что я сорок два раза ходил за
линию фронта и не две у меня отобранные медали, а семь - за Москву, за
Сталинград, "За отвагу", "За боевые заслуги", за Варшаву, за Берлин, за
Победу! Скажи им, уголовная рожа, про две мои Звездочки, про "Отечественную
войну", про мое "Красное Знамя", поведай им, сука, про пять моих ран и
расскажи заодно про надпись мою на рейхстаге! И про моих товарищей, которые
не дошли до рейхстага, и про живых моих друзей, которых ты не видел, но
которые и после меня придут сюда и с корнем вырвут, испепелят ваше крысиное
гнездовье...
А нам плевать, что начали стрелять, мы в кусты всегда успеем убежать.
