(продолжение)
(продолжение)
Тузланский корпус и в мирное время испытывал недостаток специалистов по родам войск; с нарастанием кризиса и открытием дезертирства положение ухудшилось. Союзный секретариат Народной обороны незадолго до катастрофического развития ситуации в Боснии отправил в корпус 140 офицеров, принявших участие в войне в Хорватии и Краине. К сожалению, на повышение уровня подготовки войск и готовности к реакции на неординарные ситуации это пополнение не повлияло:
К маю все старшие офицеры покинули тузланский гарнизон. Тогда же направлении границы переместились командующий корпусом генерал-майор Милан Неделькович, полковники Новакович и Денчич.
Не обойдём стороной один позорный факт. Среди офицеров ЮНА сербского происхождения, служивших в гарнизоне «Хусинска буна», нашлись двое предателей, вставших на сторону мусульман и хорватов (один из них – подполковник Славко Глигоревич).
Единственным офицером в звании подполковника и возрастом свыше 28 лет оставался начальник гарнизона Миле Дубаич. В основном офицеры были представлены командирами взводов и рот. Именно им предстояло договариваться с представителями гражданских и военных властей региона о спокойном проходе войск на свободную территорию и организации вывода. Задачи такого уровня были для них изначально почти невыполнимыми.
12 мая в 17:00 в канцелярии Совета општины Тузла прошли переговоры между начальником гарнизона «Хусинска буна» подполковником Миле Дубаичем с одной стороны и градоначальником Тузлы Селимом Бешлагичем, начальником тузланского центра безопасности (милиции) Мехмедом Байричем по прозвищу «Мешо» и командиром општинского штаба ТО Энвером Делибеговичем – с другой. На встрече руководители, откровенно смотревшие друг на друга как на оппонентов и уже практически недругов, всё же договорились о свободном и уважительном пропуске войск гарнизона через город. Личный состав из казарм должен был на транспорте без остановок двинуться маршрутом Скоевская улица – Брчанска малта – село Славиновичи – Симин Хан – Пожарница – Углевик – Биелина и перейти через Дрину в Сербию. Ход разговора не стенографировался и не записывался на аудиоплёнку, и договорённости не были занесены на бумагу в форме официального соглашения.
13 мая около 12 часов гарнизон был обстрелян из стрелкового оружия. Огонь прекратился так же внезапно, как и начался. После этого из него убежала часть военных и гражданского персонала боснийского и хорватского происхождения.
В тот день в 18 часов состоялся последний разговор между Дубаичем и Байричем. Речь шла об условиях, на которых войска оставят Тузлу. Из-за отсутствия какой-либо фиксации хода беседа впоследствии обе стороны диаметрально противоположно описывали и её, и договорённость. Согласно впечатлениям Р. Кецоевича, именно в руки Байрича сходились нити управления паравоенными формированиями мусульман и хорватов всего тузланского региона. Он координировал деятельность разных структур и отдельных отрядов, установив строгую субординацию, ставя перед ними точные задачи и пресекая какие-либо самовольные действия командиров боевиков невысокого уровня (стр. 45-46).
13 мая по указанному маршруту градинский гарнизон покинула первая колонна, в которую вошла часть самоходных орудий.
14-15 мая мусульмане мобилизовали 680 человек из резервного состава полиции. 15 мая 65 боевиков «Патриотической лиги» вошли в армейские склады на Градине и без сопротивления со стороны военных взяли большое количество оружия и боеприпасов. В первой половине дня подполковник Милованович сдал здание штаба корпуса тузланской ТО.
В 14:30 силы ТО Тузлы захватили огромный склад техники, вооружения и боеприпасов на Козловаце. Это прошло совершенно беспрепятственно для них, так как полутора часами ранее (с 13:00) с объекта было снято охранение. Одновременно (в 14:30) начался обстрел казармы стрелковым оружием и гранатомётами «Золя», прекратившийся в 16:40.
До 14 часов утра 15 мая гарнизон покинули остававшиеся гражданские служащие, механики-водители и офицеры из числа мусульман. То, что они «задержались» в своих частях, по всей вероятности, объясняется порученным им заданием вывести из строя доверенную им технику. Перед уходом они вывели из строя много машин, засыпав в топливные насосы высокого давления сахар и соль. Диверсия имела последствия: неисправную технику не удалось пустить в составе колонн, и её оставили в «Хусинской буне» и на Козловаце.
В первой половине дня 15 мая Дубаич договорился с градоначальником Селимом Бешлагичем и председателем исполнительного комитета Совета општины Тузла Сеадом Авдичем о пропуске военных через город. Однако к этому времени армейский гарнизон был взят в кольцо 1500-2000 боевиков. Они наблюдали все перемещения в военном городке и сообщали увиденное по рациям.
На всех ключевых точках в непосредственной близости гарнизона на Градине были расставлены 120-152-мм миномёты и гаубицы, которые должны были помочь в отражении возможного нападения многочисленных паравоенных формирований. Однако в тот день, готовясь оставить город, орудия сняли с позиций (тут произошла одна потрясающая история. Батарея 120-мм миномётов подпоручика Милоша Семеновича не была упомянута в приказе на отход и забыта командованием. Если бы эвакуация 15 мая прошла успешно, то бойцы и их миномёты, несомненно, попали бы в руки противника – батарея не имела средств радио- и телефонной связи и не имела представления о происходившем в гарнизоне и городе. Только после разгрома армейской колонны ночью 15-16 мая 20 бойцов вывели из строя свои миномёты, стоявшие на возвышающихся над Тузлой холмах – сняли прицелы и ударные иглы – и с личным оружием вернулись в «Хусинску буну». Снятые приспособления были скрыты в машинах и вывезены последней колонной).
15 мая в 14 часов с Градины пошла вторая колонна из полутора сотен машин. Грузовики везли большое количество боеприпасов для стрелкового оружия, мины, в том числе и противотанковые. В колонне шли несколько «праг» и гаубиц на буксире.
Самым популярным городским телеканалом был ФС-3. «Тузланское независимое телевидение» (ТНТ) было отключено из-за нежелания занимать только одну сторону (просепаратистскую) при освещении текущих событий.
Телеканал ФС-3 транслировал вид Брчанской малты, снимавшийся статичной камерой. Комментатор сопровождал передвижение техники увещеваниями граждан спокойно и уважительно пропустить машины федеральной армии. На перекрёстке Брчанской малты со Скоевской улицей (метров 150 по диагонали) появившиеся в кадре машины были остановлены милиционерами и бойцами ТО, имевшими длинноствольное оружие. Ситуация оказалось неожиданной и для комментатора, который, импровизируя, по всей видимости, здраво предположил, что пререкание возникло по поводу оставления вооружения и боеприпасов властям Тузлы («…из-за несогласия о некоторых тонкостях ранее обговорённых обязательств, которые армия не исполнила в отношении Скупштины города Тузла и Территориальной обороны, а речь идёт об огромных количествах штатного вооружения и боеприпасов, которые армия пыталась «нелегально» взять с собой, а власти Тузлы этого не позволяют»).
За полчаса препирательств компромисс не был получен: каждый стоял на своём. Колонна развернулась и пошла обратно.
Уже можно было понять, что, не забрав у армейского гарнизона материальные средства, мусульманские паравоенные формирования не успокоятся и не выпустят солдат из города с миром.
Здесь мы обращаемся к личным воспоминаниям. 15 мая дочь трогательно попрощалась с Кецоевичем и напутствовала его хранить себя. Серый автобус удалялся по шоссе, а офицер возвращался в город, чтобы стать свидетелем трагедии. Увиденное им будет интересно пересказать вкратце.
Примерно полпервого дня по улице Маршала Тито в сторону Брчанской малты пронеслись два автобуса, набитых людьми в униформе. Через полчаса со стороны Военной больницы, напротив овощного рынка на Брчанской малте раздались выстрелы, к пивоварне побежали напуганные люди. Видимо, недавно получившие в руки оружие боевики упражнялись в стрельбе. Ещё один автобус с одетыми в форму и вооружёнными длинными «стволами» милиционерами остановился у самого моста на Брчанской малте. Его пассажиры, соскочив на асфальт, рассредоточились на береговом откосе по обеим сторонам моста, а автобус двинулся дальше, к Ши Селу.
Следующей машиной, шедшей через мост, был грузовик с милиционерами-резервистами в голубой форме. Занявшие позиции у моста остановили его и почти сразу пропустили дальше, через мост и семафор на Славиновичи, в сторону кондитерской фабрики «Пролетарий» (пролетер). Милиционеры, ставшие боевиками, на глазах подошедшего офицера перекрыли движение по мосту «ежами» из обрезанных рельсов и разворачивали редкие машины, катившиеся из центра города, в южном направлении мимо Дома ЮНА к гостинице «Тузла». Малта расчищалась, с неё прогонялись любопытные прохожие.
Кецоевич прошёл 100 м вдоль зданий военного городка к пешеходному мостику через Солину. На мостике стояли мальчишки и пара женщин и смотрели на колонну из 17 милиционеров, шагавшую у самого берегового среза на уровне дома «Пецара-1». Радован прошёл магазин «Колониалка-86» и у дома «Ламела» (относился к военному городку) заметил четверых милиционеров в голубой униформе. Они весело толкались и подначивали друг друга.
По их беззаботному виду Р. Кецоевич впоследствии заключил, что преступный приказ, скорее всего, был доведён до исполнителей непосредственно перед расстрелом. Для этого существовали две веские причины: 1) сохранение замысла операции в возможно более узком кругу злоумышленников предотвращало утечку информации, которая стала бы известной нежелательным людям; 2) предварительное знание о подготовленном действе непременно внесло бы сомнения в рядовых участников, повело бы к неповиновению и отказу от исполнения приказа части бойцов.
Отчуждение общин ещё не перелилось в Тузле в форму открытой гражданской войны. Бои шли в Сараево и Посавине, в Центральной Боснии начинались первые столкновения, но второй по величине город республики ещё покоился в состоянии формального мира. Для того чтобы разрушить мир односторонним брутальным выпадом, нужно было порядочное хладнокровие или ожесточение. В массе тузланских милиционеров-мусульман эти чувства не были однозначно сильны или абсолютны.
На самой Малте стояли группы вооружённых людей. Повстречавшийся Радовану знакомый хорват Анто с усмешкой бросил «Как по мне, хорошим это не пахнет» и поспешил к своей высотке в районе Сеняк. Кецоевича окликнул один из боевиков: «Эй ты, беги, пока ноги носят!» Оценив угрозу от наведённого автомата, офицер перешёл дорогу и вошёл в дом, где находилась квартира его друзей.
Здесь во время разговора они все обратили внимание на то, что на балконах соседних многоэтажных домов мелькают вооружённые люди в униформе. Так мемуаристу стал понятен замысел по встрече колонны, ожидавшейся со стороны Пожарницы.
Поспешив домой, в высотный дом «Звезда» на перекрёстке улиц Маршала Тито и Славко Мичича, примерно в 15 часов, Кецоевич видел на всём пути – у «Пецары 1» и напротив неё, под высоткой «Суперблок», до впадения Солины в Ялу, - милиционеров. Некоторые имели на форме нашивки с надписью «Полиция», некоторые – нет. После окончания рабочего дня на улице Маршала Тито толпились люди, спешившие домой.
Офицер посчитал разумным из своей квартиры позвонить в штаб гарнизона (где на звонок так и не ответили) и дежурному по казарме. Последнему он изложил виденное в городе и посоветовал вернуть колонну обратно, потому что «ночь не подходит для такого массового движения». В разговоре Кецоевич обратил внимание, что собеседник, видимо, прикрывает микрофон и шёпотом переговаривается с кем-то, находившимся рядом, на все повороты рассказа и советы отвечая односложным «да». Закончив беседу, Радован сообразил, что дежурный неправильно назвал своё звание. Тогда у него возникло подозрение, что он разговаривал с самозванцем, возможно, вообще боевиком, и его предупреждения не успеют получить хода.
(продолжение следует)
