|
|
От
|
Офф-Топик
|
|
|
К
|
All
|
|
|
Дата
|
15.09.2000 11:07:25
|
|
|
Рубрики
|
Современность;
|
|
Хроника военых действий в Баткенде
--------------------------------------------------------------------------------
СТРАННАЯ ВОЙНА В ДОЛИНЕ ЯДА. Баткен 1999.
Орозбек МОЛДАЛИЕВ
--------------------------------------------------------------------------------
Орозбек Молдалиев, директор Бюро международной торговли и безопасности (Кыргызстан).
--------------------------------------------------------------------------------
С завершением холодной войны и разрушением коммунистической системы радикально изменились международная обстановка и условия безопасности в мире. На географической карте появились новые независимые государства, мир вступил в эпоху динамичных геополитических перемен.
Изменился и геополитический статус Центральной Азии, где создаются новые региональные “оси”, “многоугольники”, продолжается столкновение интересов мировых и региональных держав, ведется новая “большая игра” за доступ к энергоносителям этого стратегически важного региона, расположенного между Россией, Китаем и миром ислама. Однако не все государства, военно-политические и финансовые силы обладают достаточным для установления своего влияния в регионе экономическим потенциалом. В этой связи отдельные из них выбирают менее цивилизованные и более опасные способы достижения своих целей, в том числе под прикрытием лозунгов ислама.
С обретением независимости у Кыргызстана появились новые возможности выбора собственной модели развития. Встали перед ним и сложные задачи, требующие нетрадиционных решений. Одной из них является проблема обеспечения национальной безопасности республики.
На начальном этапе независимости многие кыргызстанцы считали, что условия нового, постконфронтационного мира позволяют “островку демократии” значительно сокращать (даже ликвидировать) свои вооруженные силы с тем, чтобы высвободившиеся средства направлять на решение экономических проблем страны. Другие эксперты соглашались с этим мнением, но на том основании, что Кыргызстан не в состоянии отражать гипотетическую внешнюю агрессию со стороны своих мощных соседей. При этом все они упускали из виду то обстоятельство, что в мире существуют значительные региональные, межгосударственные и внутренние проблемы, обострение которых чревато перерастанием в межэтнические, религиозные, межклановые, региональные столкновения и вооруженные конфликты.
Сегодня угроза безопасности приобретает глобальный характер - массовая миграция людей, незаконное перемещение наркотиков и оружия, распространение ядерных технологий, международный терроризм, экологические бедствия девальвируют обычные представления о государстве и его безопасности, национальном интересе и национальных ценностях и приоритетах.
Большинство исследователей проблем безопасности и стабильности региона сходились во мнении о наличии угрозы Центральной Азии со стороны радикального ислама, который имеет собственную концепцию нового мирового порядка, основанную на искаженном толковании теории джихада. Исламскими экстремистами отвергается принцип разрешения противоречий и конфликтов с помощью переговорного процесса путем консенсуса и мирного урегулирования. Они утверждают, что мирные взаимоотношения возможны только после свержения всех прозападных режимов и создания исламского государства по типу халифата времен четырех праведных халифов, действующего на основе шариата.
Исходя из гипотетической возможности превращения Центральной Азии в очаг исламского экстремизма, ряд политологов полагает, что в этом случае регион окажется в зоне схватки мусульманско-христианского и конфуцианского цивилизаций. Некоторые страны и международные центры радикального ислама не только желают видеть страны Центральной Азии под зелеными знаменами, а предпринимают конкретные, целенаправленные действия по реисламизации стран региона согласно концепции “исламского государства”. А Центральная Азия ориентируется на светский путь развития. Столкновение этих двух тенденций усилил конфликтный потенциал в регионе. Подтверждением тому являются гражданская война в Таджикистане1, события 16 февраля 1999 г. в Ташкенте и вторжение исламских экстремистов в августе 1999 г. в Баткенском и Чон-Алайском районах Кыргызстана.
У порога новых испытаний
На холмах северо-восточной части районного центра Баткен растет удивительное, редко встречающееся растение бат. Уникальность его в том, что он во время цветения выделяет яд в виде испарений. Местные жители в этот период закрывают бат объемной посудой, к стенкам которой и прилипает яд. Последний используется в лечебных целях. И своим названием район, а ныне и новая, седьмая область Кыргызстана - Баткен (месторождение бата), обязаны этому растению.
30 июля 1999 года президент Кыргызстана А. Акаев провел пресс-конференцию, посвященную итогам первого полугодия. На вопрос РТР в прямом эфире об оценке угрозы исламского экстремизма он ответил: “Прежде всего, хочу отметить, что религиозный экстремизм - серьезная проблема для Центральноазиатского региона. Рядом беспокойный и практически неуправляемый Афганистан. Мы должны в корне пресекать любые проявления религиозного экстремизма и терроризма. И не дать экстремистам дестабилизировать обстановку в регионе. Кыргызстан, Казахстан, Узбекистан и Таджикистан будут совместно координировать работу в этом плане”...
По иронии судьбы, именно в этот день, в пятницу, 30 июля 1999 года в районе водолечебницы Жылуу-Суу Баткенского района Ошской области Кыргызстана появилась группа вооруженных людей, которая перешла границу со стороны Таджикистана.
Населенные пункты Зардалы и Коргон расположены в верховье формирующейся в Кыргызстане реки Сох, которая проходит через одноименный узбекский анклав на кыргызской территории и вытекает в Узбекистан, где впадает в Сырдарью. Этот путь через Баткенский район Кыргызской Республики действительно является самым коротким из маршрутов между основной базой боевиков в пос. Хаит Гармского района Таджикистана и Ферганской областью Узбекистана. К тому же река Сох является прекрасным ориентиром даже для незнакомого с данной местностью человека: впадающие в нее многочисленные речки начинаются от ледников Алайского хребта, за которым расположена подконтрольная Объединенной таджикской оппозиции территория - историческая область Каратегин с высокогорными Джергетальским, Тавильдаринским, Таджикабадским, Гармским и Комсомолабадским районами, заселенными в основном каратегинским субэтносом таджиков и частично жергетальскими кыргызами.
Кто они: ваххабиты ?...
Когда начались баткенские события, общественность в Кыргызстане пыталась получить ответ на вопрос, кем являются боевики, вторгнувшиеся на территорию Кыргызстана, и чего они хотят. Между тем задолго до этого в прессе уже печаталась информация, которая может внести ясность в этот вопрос.
В 1998 году президент общественного благотворительного фонда по поддержке беженцев из Таджикистана “Боордоштор” К. Дарманкулов сообщал через СМИ о том, что в Гарме “ваххабитами создается специальное подразделение для совершения нападения на Узбекистан”. Он говорил также о необходимости принятия срочных мер по пресечению устремлений этих людей и заявлял: “Нельзя скрывать о том, что в их преступных намерениях - развал Центральной Азии”2.
В октябре 1998 года в Кыргызстане имел место скандал, связанный с задержанным в городе Оше железнодорожным составом из 16 вагонов с боеприпасами, прибывшим из Ирана. Как стало известно позже, груз предназначался одному из лидеров антиталибской коалиции Ахмад Шаху Масуду. По поводу этого факта в мае 1999 года “панджшерский лев” заявил: ”Мы глубоко ценим стремления лидеров суверенных государств Центральной Азии участвовать в процессе межафганского урегулирования. К сожалению, далее чисто декларативных заявлений дело не идет. Чего стоит пример, когда на территории дружественного Кыргызстана был задержан эшелон, шедший из Ирана с грузом, предназначавшимся для Афганистана, и отправлен обратно. Мы лишились столь необходимых поставок. В результате отряды движения “Талибан” получили определенный стимул и импульс для эскалации военных действий и вплотную приблизились к южным границам СНГ. Неужели лидеры стран Центральной Азии и России не понимают, что кроме чисто декларативных заявлений, нужны и реальные действия для погашения внутриафганского конфликта? Нужны не слова, а реальная помощь - гуманитарная, индустриальная, технологическая, другая. Ведь, захватив весь Афганистан, талибы на этом не остановятся! В их планах - дойти до Самарканда и Бухары и далее. В их планах - создание наднационального исламского государства радикального, экстремистского типа - Исламского Эмирата Ферганы. Лидеры узбекской оппозиции Тахир Юлдаш, Жума Намангани сегодня активно работают над этим в Мазари-Шарифе, на территории талибов. Вот откуда исходит угроза безопасности Центральноазиатского региона!”3.
А. Ш. Масуд также сообщил о том, что экстремисты движения “Талибан” проходят обучение в медресе и лагерях Пакистана, оттуда их забрасывают на контролируемую антиталибской коалицией территорию ИГА и в государства Центральной Азии, Россию и Китай для ведения подрывной деятельности.
В СМИ были также сообщения о том, что в середине июня 1999 года был обстрелян из автоматического оружия и гранатомета дом одного из лидеров узбекской оппозиции Джумабая Намангани в Гармском районе Таджикистана. Сам Намангани остался цел, но погибли два его телохранителя. Недолго до того события по личному приказу Д. Намангани были захвачены и расстреляны 17 бойцов отряда узбекской оппозиции, которые, якобы, собирались сдаться властям Узбекистана и перейти к мирной жизни.
Многих в Кыргызстане также волновал вопрос: являются ли ваххабитами боевики, напавшие на Баткен. Дело в том, что в силу различных причин, в том числе в силу недостаточной компетентности отдельных экспертов, понятие “ваххабит” стало отождествляться с понятиями “исламский экстремист”, “исламский террорист”, ”исламист” и “исламский фундаменталист”.
В Кыргызстане публичные дебаты о степени влияния ваххабизма на общество шли давно. На этот счет существуют различные мнения. В последние годы Госкомиссия по делам религий при правительстве КР и Духовное управление мусульман Кыргызстана (ДУМК) официально заявляли о том, что в КР нет ваххабитов. Правда, в редких случаях в качестве компромисса признавали возможное наличие их на юге республики, в Ошской и Джалал-Абадской областях. Министерство национальной безопасности признавало наличие угрозы безопасности страны со стороны ваххабитов, и выражало недоумение позицией Госкомиссии4. Пресс-секретарь президента Кыргызстана К. Иманалиев 13 мая 1998 года5 сделал заявление, в котором он выразил беспокойство появлением “миссионеров – ваххабитов” на территории страны. Он отметил также, что правоохранительные органы должны пресекать любые проявления религиозного экстремизма и терроризма.
Вторгшихся в Кыргызстан боевиков в средствах массовой информации в основном называли “ваххабитами”, “исламскими фундаменталистами”. Генерал А. Чотбаев в своем интервью правительственной газете “Кыргыз Туусу” от 15. 10. 1999 г. заявил: “они - террористы - бандиты с ваххабитскими идеями, мыслями”. Имам из Тонского района Иссык - Кульской области Ж. Койчуманов считает действия боевиков несовместимыми с шариатом и называет их заблуждающимися.
Расходятся по этому вопросу и мнения исследователей проблем Центральной Азии. Заведующий отделом Российского института стратегических исследований Рашид Каримов отмечает, что в Намангане и Андижане “с начала 90-х годов саудовскими ваххабитами были организованы исламские школы по типу тоталитарных сект и сюда же вкладываются саудовские деньги для создания организованной исламской оппозиции ваххабито-талибского толка. ... Поэтому руководство Узбекистана пошло не только на свертывание политики поощрения ислама, но и на введение определенных репрессивных мер в отношении исламских организаций и мусульманского духовенства”6.
Другую точку зрения высказывает российский журналист, сотрудник Информационного центра по правам человека в Центральной Азии В. Пономарев. Он утверждает, что представители “Исламского движения Узбекистана”, в частности члены “Адолата” из Намангана, находились в натянутых отношениях с местными ваххабитами.
Ваххабитами нередко называют и последователей исламского движения “Талибан”, хотя они являются суннитами ханафитского мазхаба. Это подтверждают афганские беженцы в Кыргызстане, занимавшие на Родине важные посты. На наш взгляд, достаточно ясно выразился на этот счет президент Исламского государства Афганистан Бурхануддин Раббани, который сказал: “Ваххабиты в Афганистане, безусловно, присутствуют. Но на фоне “Талибана” они не представляют сколько-нибудь заметной силы и не имеют влияния”7.
На сегодняшний день исламские радикалы довольно успешно действуют в Афганистане. Завоевав Кабул и около 90 процентов территории страны, они продолжают упорную борьбу с северным альянсом. Наиболее распространенной идеологией радикального ислама является необходимость борьбы против чуждой исламским традициям реальности, которая может уничтожить эту религию, разрушить устои жизни народа. Согласно радикальной концепции “Эра мусульман”, настоящие мусульмане должны объединиться в жамааты (общества) вне досягаемости государства, расширять свое влияние и сторонников, чтобы вести борьбу за свержение неугодной им власти всеми доступными способами. При этом данная концепция допускает, наряду с парламентскими методами борьбы за власть, массовый террор, давление на руководителей кланов, должностных лиц, а также вооруженный захват власти.
Цель исламских экстремистов всегда одна - свержение неугодной власти и установление норм шариата. Эра ислама, которую они предрекают, привлекает все больше молодых людей, разочаровавшихся в различных идеях. Сложности переходного периода в регионе, особенно кризисные явления в экономике, социальное расслоение общества по имущественному признаку, рост коррупции вызывают сомнения у людей в правильности политического курса на демократизацию общества, чем умело пользуются исламисты.
Вторгшиеся в КР религиозные экстремисты являются сторонниками созданного узбекскими эмигрантами в 1995 - 1996 гг. Исламского движения Узбекистана. Возглавляет их амир движения Тахир Юлдашев (“Фарух”), 1968 года рождения.
Он нередко выезжает в Пакистан, Афганистан и другие исламские государства для решения финансово-политических вопросов движения. Военными делами ИДУ руководит Джумабай Хаджиев, он же Жума Намангани, 1968 года рождения, до недавнего времени один из полевых командиров вооруженных формирований (“наманганского батальона”) ОТО в Таджикистане. Основной костяк его отряда составляют узбеки - наманганцы, в том числе бывшие члены разгромленной узбекскими властями в марте - апреле 1992 года религиозно - политической партии “Ислам лашкарлари”. Данная партия являлась боевым крылом движения “Адолат”.
Появление узбекских исламистов в Таджикистане
Первые узбекские боевики в составе сил таджикской оппозиции появились в 1992 году, когда узбекские власти начали применять репрессивные меры против оппозиционных партий и движений, таких как “Адолат”, “Ислам лашкорлари” в Наманганской области, “Адамийлик ва инсонпарварлик” в Коканде, “Бирлик”, “Эрк”. Тогда были арестованы подозреваемые в причастности к этим партиям и движениям люди. По данным узбекских правозащитников, количество арестованных в тот период исчислялось тысячами. Правда, часть из них была выпущена на свободу. Тогда появились узбекские беженцы.
Как справедливо отмечает исламовед из Узбекистана Б. Бабаджанов, “не имея никакого опыта в работе с фундаменталистами, силовые и иные структуры республики по традиции старались применять репрессивные меры против имамов. Эти меры не убавили религиозности населения и даже довольно либерально настроенные имамы и ‘улама’ стали явно радикализироваться из-за некорректного к себе отношения представителей местных властей. Эти и подобные меры некоторых правительственных органов побудили радикальное крыло фундаменталистов Ферганы конспирировать свою деятельность, объединяться в тайные несанкционированные общины, усиливать подпольную и полулегальную контридеологическую работу”8.
После разгрома религиозно-политической группировки “Ислам лашкарлари” наступил черед муфтия Мухаммада Садика, ныне проживающего в Ливии, и его сторонников; затем подвергались арестам “ваххабиты”. Как утверждает журналист В. Пономарев, “в 1998 - 1999 гг. репрессии в отношении верующих приняли масштабы, сопоставимые со сталинскими чистками 30-х годов. ...После взрывов 16 февраля милиция провела своего рода микроперепись населения, включив в списки потенциальных исламских террористов всех мужчин в возрасте от 18 до 35 лет, отсутствующих по месту постоянной прописки. В апреле Каримов заявил, что к уголовной ответственности будут привлекаться отцы “экстремистов”, находящихся в розыске. Десятки тысяч жителей не по своей воле оказались в положении “врагов государства”. А в отдаленной пустынной зоне Каракалпакстана в режиме повышенной секретности строится огромный концентрационный лагерь для “религиозных экстремистов”, которых отправляют туда без права свиданий и откуда уже в этом году родственникам поступает большое число трупов умерших”9.
Причины вторжения боевиков в Кыргызстан
Как гласит предание, исламская религия пришла на нынешнюю территорию Кыргызстана через древние земли Баткена, где мусульманский миссионер - араб Абдулла со своим братом привел к намазу первых мусульман Ферганской долины. Местные жители знают и место, где захоронен первый проповедник. Но сегодня на эти земли пришли другие люди...
Перед вторжением боевиков Исламского движения Узбекистана в Кыргызстан в стране их пребывания произошли важные политические события, из - за которых они начали совершать особо опасные государственные преступления на территории суверенной республики. Согласно плану национального примирения в Таджикистане, 17 июня 1999 года между правительством Э. Рахмонова и ОТО был подписан протокол о роспуске и разоружении вооруженных формирований оппозиции и снятии запрета на деятельность оппозиционных партий и их СМИ. Руководство таджикской оппозиции 3 августа 1999 г. объявило о роспуске своих вооруженных формирований. “Комиссия по национальному примирению призывает всех, кто незаконно владеет оружием, добровольно сдать его уполномоченным структурам”, - сказано в заявлении оппозиции.
16 августа, в преддверии Бишкекского саммита “шанхайской пятерки”, на котором планировалось обсуждение проблем безопасности в регионе, президент Э. Рахмонов провел совещание с участием председателя Комиссии по национальному примирению, лидера ОТО Саида Абдулло Нури, членами правительства и руководителями силовых структур. Рассмотрев вопросы повестки дня: о незаконном пребывании в восточном Таджикистане более тысячи узбекских беженцев; добровольной сдаче оружия в зонах бывшего военно-политического противостояния до 24 августа, а также о возвращении узбекских граждан, временно проживающих на территории Каратегинской зоны, в районы их постоянного проживания в Республику Узбекистан, участники совещания приняли решение “о добровольном возвращении” на Родину граждан Узбекистана, на котором давно настаивал Ташкент.
Приняв поистине “соломоново” решение, президент Э. Рахмонов поставил в сложное положение специальную комиссию по решению данного вопроса и создал, казалось бы, безвыходную ситуацию для узбекских исламистов. И не случайно в состав комиссии, кроме работников силовых структур, были включены представители оппозиции и влиятельные полевые командиры. Дело в том, что узбекские исламисты с 1992 г. проживали в восточном Таджикистане, т.е. на территории, которую контролировали их единомышленники - боевики таджикской оппозиции. Они вместе воевали против правительственных войск, затем вместе уходили в Афганистан... И теперь “наманганский отряд” должен был сдать им оружие и “добровольно” вернуться домой. Война закончилась, таджикская оппозиция занимала новые позиции в правительстве, делила портфели, ставила ультиматумы.
С самого начала многие сомневались в возможности реализации данного решения. Во-первых, по данным УВКБ ООН, в Таджикистане насчитывается 1600 -1700 узбекских граждан, которые, спасаясь от арестов на Родине, бежали в соседнюю страну, и речь могла идти только об их насильственном выселении. Как утверждали представители оппозиции, узбекские беженцы наотрез отказывались возвращаться в Узбекистан, потому что большинство их родственников без вины посажены в тюрьмы, и они ни на секунду не сомневаются, что их возвращение равносильно смерти. Против депортации узбекских оппозиционеров и беженцев в Узбекистан, где не отменена смертная казнь, выступала и миссия Управления верховного комиссариата ООН по делам беженцев в Таджикистане. По словам ее руководителя, узбекские мигранты попросили официального статуса беженцев.
Ряд оппозиционеров предлагал отделить беженцев от вооруженных узбекских групп, которые подлежат разоружению и депортации.
Однако далеко не все полевые командиры таджикской оппозиции разделяли такой подход.
О причинах вторжения исламистов в Кыргызстан высказываются различные мнения. Большинство аналитиков считает, что Намангани и его люди оказались в безвыходной ситуации и решили прорываться на Родину с оружием в руках10. Основной акцент при этом делается на угрозу уничтожения ”наманганского отряда”. Такой сценарий, на наш взгляд, представляется несколько упрощенным. (Ликвидации исламских экстремистов не произошло ни 24 августа, ни позже. Более того, в настоящее время в Таджикистане создаются условия для временной переправки исламских экстремистов на территорию Афганистана).
На наш взгляд, баткенские события нельзя рассматривать как случайное явление, возникшее в результате реализации межтаджикских соглашений. Вторжение исламских экстремистов является заранее спланированной акцией в рамках стратегии исламизации Центральной Азии. За всем этим стоят мощные силы, которые не скрывают своих истинных целей и намерений. В мае 1997 года по телеканалам CNN лидер “Всемирного исламского союза” известный миллиардер Усама бен Ладен заявлял о том, что “теперь мы будем чистить Таджикистан, а затем и всю Центральную Азию”...
Исламские экстремисты давно и тщательно готовили операцию по созданию на территории Баткенского района юга Кыргызстана плацдарма для проведения террористических и диверсионных актов в Узбекистане. Заранее изучалась местность, отрабатывались маршруты, приобретались необходимые документы. В мае 1999 года представители исламистов выступали перед местными жителями сел Коргон и Зардалы и сообщали о том, что они являются защитниками религии мусульман, выступают против властей Узбекистана, трогать Кыргызстан никогда не будут. Боевики агитировали местное население перейти на их сторону и находили понимание со стороны отдельных лиц. А большинство жителей этих отдаленных сел зарабатывало себе на жизнь, продавая им продукты питания. Исламисты рассчитывались щедро, платили в долларах.
Как отмечают депутат кыргызского парламента О. Текебаев, прокурор Баткенского района Р. Мусаев и другие официальные лица, представители узбекских исламистов еще в мае 1999 г. проводили работу по привлечению местных жителей с. Зардалы на свою сторону, заявляли о том, что в августе в эти места придет их вооруженный отряд11.
Решение Комиссии по национальному примирению в Таджикистане о роспуске своих вооруженных формирований не было неожиданностью для боевиков Намангани. Узбекские исламисты как давние союзники таджикских оппозиционеров, естественно, были в курсе всех проблем и решений, поскольку координация действий, обмен информацией и опытом происходит не только между ними, но и в рамках многоугольника Москва - Казань - Грозный - Махачкала - Ферганская долина - Таджикистан - Афганистан12.
Более того, таджикские и узбекские исламисты совместно с зарубежными центрами радикального ислама приступали к реализации следующего этапа исламизации Центральной Азии.
Стратегия борьбы исламских экстремистов оправдала себя в Таджикистане: ОТО было признано правительством Э. Рахмонова, представители оппозиции уже занимают посты в правительстве, удалось добиться принятия решения о проведении 26 сентября 1999 г. референдума об изменении ключевых положений Конституции Таджикистана, в том числе о разрешении создавать политические партии на религиозной основе. Перед исламистами стояла цель - добиться максимальной политической выгоды на референдуме, президентских и парламентских выборах.
Они полагают, что теперь настало время перемещать актив экстремизма и приступить вплотную к реализации “таджикского сценария” в Узбекистане, чтобы, согласно концепции “исламского государства” международных исламских радикалов, вынудить официальный Ташкент признать Исламское движение Узбекистана как легальную оппозицию к власти и начать переговоры с его лидерами. Для использования в этих и других целях, часть отрядов боевиков ОТО еще в июне была переброшена в труднодоступные районы восточного Таджикистана.
В подконтрольных таджикской оппозиции районах каратегинской зоны были созданы центры подготовки боевиков, перевалочные базы. Было налажено бесперебойное снабжение этих пунктов оружием, боеприпасами и другим имуществом. Кроме того, имелись запасы необходимых материальных средств для осуществления активной деятельности.
Вооруженное вторжение исламистов планировалось не для ведения широкомасштабной войны с Узбекистаном, как многие пытаются представить, а с целью осуществления “стратегии захвата власти” в соответствии с идеологией исламского экстремизма - путем осуществления дестабилизирующего террора, диверсий и партизанских вылазок. К чему могли привести эти насильственные акты, не сложно представить. Экстремисты затягивали бы правительство в спираль насилия, что подрывало бы становление демократической правовой системы. В итоге прервался бы процесс политической и экономической либерализации, т. е. произошло бы блокирование политики демократизации. Конфликт, естественно, не ограничился бы пределами одного государства, и могла произойти “афганизация” всей Центральной Азии...
Прорыв в Узбекистан давал исламским экстремистам возможность решать несколько задач одновременно и выяснить ряд интересующих их вопросов.
Парадоксально, но вариант с вторжением в КР устраивал все политические силы в Таджикистане: правительство (идя навстречу официальному Ташкенту, приняло решение, создало специальную комиссию, т. е. сделало все, что полагается); Комиссию по национальному примирению (предъявляла ультиматум, однако “наманганцы” отказались сдать оружие, и ушли на Родину).
Несколько неверно трактуются и затянувшиеся переговоры по поводу требования боевиков о предоставлении им коридора в Узбекистан. Исходя из возможности сделать это без разрешения местных властей, делается вывод о том, что исламисты не стремились попасть на Родину.
Действительно, боевики могли совершить переход в Узбекистан по нескольким маршрутам. Однако в переговорах, как мы полагаем, речь могла идти только о постоянно действующем коридоре между базой исламских экстремистов в каратегинской долине Таджикистана и Ферганской долиной для совершения регулярных рейдов в Узбекистан с промежуточными перевалочными пунктами на кыргызской территории, в качестве которых они выбрали населенные пункты Зардалы и Коргон. Без решения этого вопроса было невозможно совершать вторжение в Узбекистан.
Справедливости ради нужно упомянуть и о существовании других мнений по поводу причин вторжения боевиков на территорию Кыргызстана. Так, некоторые считают, что местность “Алтын-Жылга” (Золотая впадина), которая исследуется японскими геологами, богата золотом, и поэтому экстремисты хотели ее присвоить себе; к тому же один из иностранцев - очень состоятельный человек и за него можно было получить большой выкуп.
Правительственные эксперты и некоторые политологи Кыргызстана считают, что основной целью вторжения было установление контроля над наркотрассой, проходящей через кыргызско-таджикскую территорию”13. Действительно, район вторжения боевиков активно используется наркодельцами для транзита афганского опия и героина. Однако, в отличие от железной дороги и автотрассы, наркотрафик не привязан к местности и наркокурьеры, в зависимости от изменения ситуации, постоянно меняют свои маршруты. Во-вторых, в отличие от международного терроризма, наркобизнес действует скрытно, не привлекая внимания. В-третьих, никто этой наркотрассе не угрожал и привлечение вооруженных отрядов исламских экстремистов, а также лишнего внимания не имело смысла. На многочисленных переговорах по освобождению заложников исламские экстремисты ни разу не упоминали о каких-либо послаблениях со стороны правительства для транзита наркотиков.
В Долину спускается Дракон ..?
Во время баткенских событий мир получал сведения о них благодаря современным информационным технологиям: сегодня имеется возможность освещать события из зон кризисов и конфликтов в режиме реального времени.
В селе Зардалы и его окрестностях время практически остановилось на том своем отрезке, когда в здешних ущельях скрывались басмаческие отряды корбаши Калходжи, и местные жители навсегда освободились от угроз красноармейцев Мадаминбека, заманив их в ловушку...
В годы коллективизации местное население было согнано в колхозы. И оно стало заниматься земледелием. С 1996 года, с введением в Кыргызстане частной собственности на землю, уроженцы этих мест стали возвращаться к заброшенным очагам своих отцов и обрабатывать собственные земельные участки, выпасать скот. В эти места ведет только вьючная тропа, блага цивилизации остаются за высокими горами. В последние годы к ним со стороны неспокойного Таджикистана через высокогорные перевалы наведывались сторонники “чистой веры”, “бородачи”, как они себя называли, за продуктами питания и за покупку рассчитывались в твердой валюте. Поэтому местным жителям было даже выгодно такое соседство, и они были заинтересованы в том, чтобы, во избежание наплыва конкурентов, не афишировать этот местный внешнеторговый канал.
Когда исламские экстремисты согнали местных жителей с родных очагов, оставив часть в заложниках, а некоторых расстреляли, они поняли, с кем имели дело.
Но в заложниках были не только они. Косвенной жертвой проблем внутренней политики соседних стран невольно стал и вес Кыргызстан.
На состоявшемся 22 ноября 1999 года всеармейском совещании войск, участвовавших в боевых действиях против исламских экстремистов на юге республики, были подведены итоги их совместных действий. Правительством Кыргызстана были проанализированы причины допущенных ошибок и приняты важные решения, намечены конкретные меры, уделено внимание состоянию силовых ведомств в целом и вооруженных сил в особенности. Однако общеизвестно, что у бедной страны не может быть сильной армии.
Подведены итоги, герои награждены. Вечная память павшим.
Но вопросы остались. Прежде всего общественность не получила четкого ответа на вопросы о том, располагало ли правительство Кыргызстана информацией об угрозе безопасности страны со стороны исламских экстремистов и была ли возможность принять своевременные меры по недопущению вооруженного вторжения. Если да, тогда почему и по чьей вине не были приняты соответствующие меры - в Кыргызстане мало кто верит, что во всем этом виноват один только генерал - полковник М. Субанов.
Анализ имеющихся материалов показывает, что кыргызское правительство располагало информацией и более того, некоторые руководящие работники исполнительной власти даже обвиняли самих сотрудников силовых структур в покушении на стабильность и межэтническое согласие в стране. Тем не менее, на наш взгляд, у принимающих важное государственное решение лиц не имелось достоверной, упреждающей информации о конкретных планах и сроках возможного вторжения исламских экстремистов в Кыргызстан. Об этом свидетельствует и тот факт, когда правительственные войска покидали Зардалы, отряды исламских экстремистов уже спускались с ледника Абрамова.
Нельзя не согласиться с критикой военных в адрес исполнительной власти, которая угрозу международного терроризма для страны воспринимала отстраненно, не прислушивалась мнению руководства вооруженных сил. Но военные аналитики почему - то не поднимают вопроса о том, что в кыргызском парламенте, в отличие от других стран СНГ, нет ни одного кадрового, хотя бы даже бывшего, военного, который мог бы отстаивать интересы военных и оборонного ведомства с позиций законодательной власти, особенно в вопросах планирования военного бюджета. Обходят они и тему о координирующей роли Совета безопасности Кыргызской Республики в осуществлении стратегического планирования вопросов по обеспечению внутренней и внешней безопасности, сосредоточив главное внимание на антикризисных мерах.
Главная ошибка правительства, как нам представляется, заключается в том, что, во-первых, не были предприняты конкретные меры по борьбе с международным терроризмом и религиозным экстремизмом. Во-вторых, после 13 августа, когда были освобождены первые заложники, и стало ясно, с кем имеет дело суверенный Кыргызстан, имело смысл армейским подразделениям закрепиться в Зардалы, довести до конца операцию по уничтожению исламистов “наманганского отряда” и передать участок границы кыргызским пограничникам.
Увязывая вторжение боевиков в Баткен с выводом российских пограничников из Кыргызстана, отдельные авторы через СМИ упрекали “недальновидных кыргызских чиновников и отдельных депутатов” в вытеснении России из республики. Эти лица, возможно, не знают того, что кыргызско-таджикская граница, особенно на баткенском направлении, никогда не охранялась ни российскими и ни другими войсками. Они забывают, как минимум, две вещи: исламские экстремисты наиболее активны в самой России, где имеются не только пограничные войска, и, во-вторых, решение о выводе группы федеральных пограничных войск на территорию России было принято Москвой в одностороннем порядке. Президента А. Акаева поставил в известность об этом 21 августа 1998 года директор ФПС РФ генерал-полковник Н. Бордюжа. Кыргызские власти обсуждали этот вопрос с российским руководством, однако, бывший депутат ВС СССР от Кыргызстана, премьер-министр России Е. Примаков не изменил данное решение правительства. Что касается “вытеснения” России из региона - это происходит также помимо воли Бишкека и это тема для отдельного разговора. В настоящее время сложились натянутые отношения между Бишкеком и Ташкентом. Дело в том, что определенные круги в Узбекистане и ранее, до баткенских событий, пытались убедить общественность в том, что основные базы исламских экстремистов, пытающихся дестабилизировать ситуацию в узбекской части Ферганской долины, находятся на приграничной территории Кыргызстана.
Официальный Ташкент недоволен тем обстоятельством, что Кыргызстан не уничтожил банформирование, а дал ему возможность уйти в Таджикистан. В результате этого перенесен намеченный на осень 1999 года визит президента Узбекистана в Кыргызстан. После ошибочной бомбардировки узбекской авиации, Кыргызстан, кроме человеческих жертв, понес и материальный ущерб на 10,5 млн. сомов. Однако на ноту протеста кыргызской стороны официальный Ташкент не прореагировал. 16 ноября 1999 года в МИД КР поступила вербальная нота МИД Узбекистана, в которой узбекская сторона утверждает, что, якобы, бандитская группа, совершившая вооруженное нападение на кыргызские села, проникла с территории Джалал-Абадской области Кыргызстана. В этой связи МИД Кыргызской Республики выразило свое недоумение. Очередной раз закрыт газовый кран, в результате Кыргызстан несет очередной ущерб.
“Используй друга, чтобы убрать врага, а сам не применяй силы”, гласит древнекитайская стратагема. Вполне понятно стремление Ташкента уничтожить исламских экстремистов с помощью Кыргызстана. Но независимые военные аналитики (не только Кыргызстана) считают, что военно-политическим руководством Кыргызстана было принято правильное решение.
Баткен подверг серьезной проверке прочность союзов, международных организаций, куда входит Кыргызстан, а также его отношений с соседями. Существенную военно-техническую помощь оказали страны - члены Договора о коллективной безопасности: Армения, Казахстан и Россия. В Бишкеке работал объединенный штаб стран - членов ДКБ, постоянные контакты поддерживались с Узбекистаном. Особую тревогу и готовность прийти на помощь выражали практически все общественно-политические силы соседнего Казахстана, в первую очередь - “Орлеу” и “Отан”, которые призывали не занимать выжидательную позицию.
Страны шанхайской пятерки - Китай, Россия, Казахстан и Таджикистан также осудили международный терроризм и оказывали моральную и материальную помощь. Самым оперативным образом действовал Пекин, который немедленно доставил необходимое военное имущество тремя спецрейсами.
Баткен еще раз убедил, что принцип прозрачности границ стран - членов СНГ и Центральноазиатского союза устарел, им успешно пользуются международные террористы, контрабандисты и наркодельцы...
--------------------------------------------------------------------------------
1 Сборник РАН и ИАЦ “Шарк” (Душанбе) “Межтаджикский конфликт: путь к миру. Москва. 1998, стр. 30, 33.
2 Газета “Ордо”. № 1 (16) - 1998 г.
3 Газета “В конце недели”. 14 мая 1999 г.
4 Газеты “Асаба” (12. 12. 1997г. , 9. 01. 1998 г.); “Слово Кыргызстана” (19,20. 12. 1997г., 16 - 17. 01. 1998
5 “Вечерний Бишкек”, 14. 05. 1998 г.
6 “Центральная Азия и Кавказ”. 1999. № 3 (4), стр. 46 - 47.
7 “Утро Бишкека” от 16. 06. 1999 г.
8 Журнал “Центральная Азия и Кавказ“. 1999. № 4 (5), стр. 128.
9 В. Пономарев “Угроза “исламского экстремизма” в Узбекистане... стр. 29 - 30.
10 Там же, стр. 25 - 26.
11 “Асаба”, 3. 09. 1999 г.
12 Д. Трофимов. “Центральная Азия: проблемы этно-конфессионального развития”. МГИМО, М. 1994 г.
13 “Слово Кыргызстана”, 23. 11. 1999 г.