Пересматривал сборник Козлова "Спецназ ГРУ" и обнаружил там статью некоего Губанова, человек признаётся в расстреле заложников -
"Нужен результат. Его будет требовать наш “главком”. Полномочия получены, надо выполнять. Сгоняем на площадь всех жителей, кто мог двигаться. Они стоят, угрюмо глядя на нас. Через переводчика обращаюсь к ним с требованием указать, кто стрелял и где спрятано оружие. Требование абсурдно и заранее обречено на неудачу. Тогда приходиться принимать меры пожестче. По-моему указанию из толпы выхватывают одного жителя. Страха в его глазах нет, только ненависть. Условия им известны. Если в течении двадцати секунд не называют стрелков, вызванный погибает. Солдат-таджик громко начинает считать: “Як, ду, се...”. Никто не издает ни звука. Выстрел из пистолета в голову, и несговорчивый падает. Указываю на следующего. Та же картина. Сержант перезаряжает пистолет, гора трупов постепенно растет. С толпой у нас психологическая борьба. Никто не скажет ни слова. Это ясно. Можно перебить хоть всех, но мы ничего этим не добьемся. Над площадью веет ужас. Мои солдаты присмирели перед лицом такой самоотверженности. Для нас это непонятный феномен. Для них - это долг веры, долг перед исламом. Даю команду на отход. Уходим из кишлака, предупредив, что еще вернемся, если стрельба не прекратится. Но каждый знает, что возвращаться сюда опять - хуже смерти.
К вечеру, наблюдая в бинокли, мы видели вереницу афганцев, несущих своих погибших жителей. Само собой, эта акция любви к нашей армии им не добавила."
Вроде как это одно из самых серьёзных военных преступлений.
Прокуратура на книжные публикации не обращает внимания или у товарища просто фантазия нездоровая?
Судя по фразе "Требование абсурдно и заранее обречено на неудачу.", с головой точно что-то не так - зачем же он тогда людей убивал, если заранее знал, что это бесполезно.
Есть у нас случаи, чтобы человека по следам мемуаров осуждали?
Или такое только в вропах бывает? Вроде французского генерала какого-то посадили после выхода его книги.
