|
|
От
|
Капитан
|
|
|
К
|
All
|
|
|
Дата
|
18.08.2000 11:55:46
|
|
|
Рубрики
|
Прочее;
|
|
А. Покровский - "Я все еще знаю"
Я все еще помню, что атомные лодки могут ходить под водой
по сто двадцать суток, могут и больше - лишь бы еды хватило, а
если рефрижераторы отказали, то сначала нужно есть одно только
мясо - огромными кусками на первое, второе и третье,
предварительно замочив его на сутки в горчице, а потом -
консервы, из них можно долго продержаться, а затем в ход пойдут
крупы и сухари - дотянуть до берега можно, а потом можно прийти
- сутки-двое на погрузку - и опять уйти на столько же.
Я помню свой отсек и все то оборудование, что в нем
расположено; закрою глаза - вот оно передо мной стоит, и все
остальные отсеки я тоже хорошо помню. Могу даже мысленно по ним
путешествовать. Помню, где и какие идут трубопроводы, где
расположены люки, лазы, выгородки, переборочные двери. Знаю,
сколько до них шагов, если зажмурившись, затаив дыхание, в
дыму, наощупь отправиться от одной переборочной двери додругой.
Я помню, как трещит корпус при срочном погружении и как он
трещит, когда лодка проваливается на глубину; когда она идет
вниз камнем, тогда невозможно открыть дверь боевого поста,
потому что корпус сдавило на глубине и дверь обжало по
периметру. Такое может быть и при "заклинке больших кормовых
рулей на погружение". Тогда лодка устремляется носом вниз, и на
глубине может ее раздавить, тогда почти никто ничего не
успевает сделать, а в центральном кричат: "Пузырь в нос! Самый
полный назад!" - и тот, кто не удержался на ногах, летит
головой в переборку вперемешку с ящиками зипа.
Я помню, что максимальный дифферент - 30ь и как лодка при
этом зависает, и у всех глаза лезут на лоб и до аналов все
мокрое, а в легких нет воздуха, и тишина такая, что за бортом
слышно, как переливается
рода в легком корпусе, а потом лодка вздрагивает и
"отходит", и ты "отходишь" вместе с лодкой, а внутри у тебя
словно отпустила струна, и ноги уже не те - не держат, и
садишься на что-нибудь и сидишь - рукой не шевельнуть, а потом
на тебя нападает веселье, и ты смеешься, смеешься...
Я знаю, что через каждые полчаса вахтенный должен обойти
отсек и доложить в центральный; знаю, что если что-то
стряслось, то нельзя из отсека никуда бежать, надо остаться в
нем, задраить переборочную дверь и бороться за живучесть, а
если это "что-то" в отсеке у соседей и они выскакивают к тебе
кто в чем, безумные, трясущиеся, то твоя святая обязанность -
загнать всех их обратно пинками, задраить дверь на кремальеру и
закрыть ее на болт - пусть воюют.
И еще я знаю, что лодки гибнут порой от копеечного
возгорания, когда чуть только полыхнуло, замешкались - и уже
все горит, и из центрального дают в отсек огнегаситель, да
перепутали и не в тот отсек, и люди там травятся, а в тот, где
горит, дают воздух высокого давления, конечно же тоже по
ошибке, и давятся почему-то топливные цистерны, и полыхает уже,
как в мартене, и люди - надо же, живы еще - бегут, их уже не
сдержать; и падает вокруг что-то, падает, трещит, взрывается,
рушится, сметается, и огненные вихри несутся по подволоку, и
человек, как соломинка, вспыхивает с треском, и вот уже
выгорели сальники какогонибудь размагничивающего устройства, и
отсек заполняется водой, и по трубопроводам вентиляции и еще
черт его знает по чему заполняется водой соседний отсек, а в
центральном все еще дифферентуют лодку, все дифферентуют и
никак не могут отдифферентовать...