От ПН Ответить на сообщение
К All
Дата 03.12.2007 19:51:56 Найти в дереве
Рубрики Память; Политек; Версия для печати

Голодомор. Круглый стол.


Здравствуйте, уважаемый Форум.

Предлагаю для обозрения статью из журнала "Родина" ( 8, 2007).

Окончание дискуссии напечатано в следующем, 9-ом номере. К сожалению, сей экземпляр мне по подписке так и не пришел.

Может быть, кто-нибудь имеет сентябрьский номер на руках и будет так добр выложить окончание?



Голодомор. Круглый стол. Ч.1

РОДИНА 8-2007, С. 82 - 85

НАШЕ ИССЛЕДОВАНИЕ
ГОЛОД ПО-БОЛЬШЕВИСТСКИ:
ОРГАНИЗАТОРЫ И ВДОХНОВИТЕЛИ

Как мы уже сообщали, 11 мая 2007 года журнал «Родина» в помещении редакции на Новом Арбате организовал
представительный круглый стол «Голод на Украине и в других республиках СССР. 1932-1933 годы. Организаторы
и вдохновители». Известные исследователи свободно и открыто обменялись мнениями о наиболее острых
вопросах, с которыми сталкиваются историки в поисках объективной интерпретации трагических событий начала
1930-х. Сегодня мы предлагаем вниманию читателей наиболее интересные моменты этого обсуждения.
В дискуссии принимали участие: Аркадий Герман, доктор исторических наук, зав. кафедрой отечественной
истории в новейшее время исторического факультета Саратовского государственного университета
им. Н. Г. Чернышевского; Виктор Кондрашин, доктор исторических наук, зав. кафедрой отечественной истории
Пензенского государственного педагогического университета им. В. Г. Белинского; Станислав Кульчицкий,
доктор исторических наук (Институт истории Украины НАН Украины, Киев); Александр Шубин, доктор
исторических наук, руководитель Центра истории России, Украины и Белоруссии Института всеобщей историй
РАН; Юрий Шаповал, доктор исторических наук (Институт политических и этнонациональных исследований
НАН Украины, Киев); Семён Экштут, доктор философских наук, ведущий научный сотрудник Института
всеобщей истории РАН; Олег Айрапетов, кандидат исторических наук, доцент исторического факультета МГУ
им. М. В. Ломоносова; Елена Борисёнок, кандидат исторических наук, зав. отделом Украины и Белоруссии
Института славяноведения РАН; Виктор Ищенко, кандидат исторических наук, зам. директора Института
всеобщей истории РАН; Андрей Марчуков, кандидат исторических наук, научный сотрудник Института
российской истории РАН; Андрей Петров, кандидат исторических наук, учёный секретарь Отделения историко-
филологических наук РАН; Виталий Скалабан, кандидат исторических наук, зав. отделом Национального архива
Республики Беларусь (Минск); Надежда Старикова, кандидат исторических наук, доцент кафедры политической
истории Южного федерального университета (Ростов-на-Дону). Вёл беседу зам. генерального директора журнала
«Родина» по творческим вопросам, кандидат исторических наук Юрий Борисёнок.


Юрий Борисёнок:
Тема голода, разразив-
шегося на Украине, в Российской Федерации
и в других республиках СССР в начале трид-
цатых годов прошлого века, продолжает ос-
таваться чрезвычайно актуальной. Сегодня
наступает благоприятный момент для созда-
ния подлинно исторических работ по этой
очень непростой для любого исследователя
проблематике. Политики и публицисты, на
мой взгляд, уже сделали «на своём поле»
все возможное и даже невозможное. Те-
перь, когда массивы источников становятся
доступными историкам (в том числе доку -
менты из Архива Президента РФ (см.; Роди-
на. 2007. № 1) и Центрального архива ФСБ
РФ ), необходимо объективное, непредвзя-
тое и тщательное исследование как обстоя-
тельств, вызвавших страшный голод 1930-х,
так и реальных масштабов и последствий
этой трагедии. Нужно чётко представлять
себе, что единой и тем более «единственно
правильной" точки зрения на эти события
нет и не может быть. В российской, украин-
ской и других постсоветских историогра-
фиях неизбежно будут высказываться раз-
личные концепции и взгляды. Наша задача
сегодня — услышать друг друга, попытаться
наладить диалог историков по острейшим
проблемам не такого уж и далёкого про-
шлого. При всех объективных и субъектив-
ных разногласиях пространство для диало-
га, несомненно, есть, и называется оно, пре-
жде всего, историческим фактом. Для нача-
ла нашей дискуссии логично выслушать ар-
гументы украинской историографии, кото-
рую здесь представляют два её видных
представителя — профессор Станислав
Кульчицкий и Юрий Шаповал.


Станислав Кульчицкий:
28 ноября 2006
года Верховная рада приняла Закон «О го-
лодоморе 1932-1933 годов в Украине», ко-
торым определяется, что эта трагедия явля-
ется геноцидом украинского народа. Следу-
ет признать, что очень многие граждане Ук-
раины сильно сомневаются в возможности
такой квалификации голода. Россияне, для
которых 1933 год все еще является семей-
ным переживанием, а не абстрактной исто-
рической проблемой, абсолютно не прием-
лют мысли о геноциде: чего это ради укра-
инцы хотят выделиться из общей массы со-
ветских граждан? А некоторые учёные Запа-
да отказываются от оценок, навеянных, как
им теперь кажется, «холодной войной".
20 лет я изучаю в числе прочих проблем
голод 1932-1933 годов в Украине. Отказыва-
ясь от советских мифов, я избегал, однако,
зависимости от таких же мифов с противо-
положным знаком. На заключительном эта-
пе своей научной деятельности хочу только
одного: понять, как все было на самом деле.
Не скажу, что всё понял, коль скоро каждый
последующий год привносит нечто новое в
картину прошлого. Не смею утверждать, что
имеющие отношение к голодомору разроз-
ненные и отрывочные факты сложились в
достаточно целостную картину. Эти размыш-
ления не являются прямым её отображени-
ем (для этого нужны книги, которые уже на-
писаны), но они должны помочь читателям
понять точку зрения учёных, которые при-
знают голодомор геноцидом, то есть предна-
меренным, отлично спланированным и тща-
тельно замаскированным убийством милли-
онов людей, предпринятым в политических
интересах одного человека — Сталина. Мо-
гут возразить, что тот же человек превратил
вечно отстававшую от Запада страну в
сверхдержаву. Что ж, такое возражение сле-
довало бы принять, если бы не два обстоя-
тельства. Какой оказалась цена превраще-
ния? И где она, эта свёрхдержава?
Историкам несложно доказать намере-
ние осуществить террор голодом со сторо-
ны власти, а также зафиксировать резуль-
таты реализации этого намерения. Намно-
го сложнее выяснить, почему у Сталина
возникло такое намерение.
Этого не могут засвидетельствовать доку-
менты, так как генсек не был обязан объяс-
нять подчинённым свои мотивы. Если отсут-
ствует прямой документ, то историки долж-
ны найти косвенные свидетельства, которые
в совокупности укажут и на мотивы. Столь же
трудно доказать, что террор голодом на-
правлялся против этнического или нацио-
нального сообщества. Голодомор происхо-
дил в украинском селе, то есть остриё тер-
рора могло быть направлено как против ук-
раинцев, так и против крестьян. Историки
должны найти документы, которые в сово-
купности укажут, что террор голодом был
нацелен не просто на крестьян как предста-
вителей социальной группы, а именно на
украинских крестьян - основу нации. Глав-
ная акция террора голодом, каковой явля-
лась конфискация продовольствия во время
сплошных подворных обысков, производи-
лась в январе 1933 года на основе устных
указаний по всей вертикали власти - от
Кремля до конкретной деревни, все другие
технологические элементы этой формы ре-
прессий уже нашли документальное под-
тверждение. Воспроизведенные в бесчис-
ленном количестве документов результаты
сталинской акции тоже хорошо известны.
Подтверждённая документами техноло-
гия террора голодом имеет такой вид:
— выборочное внедрение режима «чер-
ной доски" на начальной стадии терро-
ра (ноябрь-декабрь 1932 года);
— постоянные обыски крестьянских дво-
ров с целью обнаружения скрытого зер-
на, иногда с наложением натуральных
штрафов мясом и картофелем (но-
ябрь-декабрь 1932-го);
— акция по изъятию в ходе подворных обы-
сков всех запасов продовольствия, нако-
пленных крестьянами в 1932 году до ле-
та следующего года (январь 1933-го);
— пропагандистская кампания в СМИ, на-
правленная на разжигание ненависти
голодавшего городского населения к
«кулакам-саботажникам»;
— блокада УССР и Кубанского округа Севе-
ро-Кавказского края;
— запрет на термин «голод» даже в доку-
ментации партийных и советских орга-
нов с грифом «совершенно секретно»
(вплоть до декабря 1987-го).
На Западе оформилось влиятельное те-
чение «ревизионистов" — учёных, кото-
рые желают очистить историю СССР от пре-
дубеждённых оценок времён «холодной
войны». В частности, они не соглашаются с
оценкой голода 1932-1933 годов в Украи-
не как геноцида, которая утвердилась в ис-
ториографии благодаря трудам Роберта
Конквеста и Джеймса Мейса. В унисон с
ними российские и некоторые украинские
учёные утверждают, что хлеб пошел на
«святое дело»— индустриализацию. Без
политики «подхлёстывания», считают они,
Советский Союз не смог бы выдержать уда-
ров нацистской Германии.
С такими утверждениями не стоит спо-
рить, хотя история СССР без голода начала
1930-х и террора 1937-1938 годов пошла
бы, возможно, другим путем. Оставим гря-
дущим поколениям историков вопрос о том,
можно ли рассматривать как геноцид
смерть сотен тысяч людей в различных ре-
гионах СССР, не исключая Украины, причи-
ной которой стали хлебозаготовки с после-
дующей продажей зерна за границу. Речь
идёт совсем о другом - о гибели миллио-
нов людей, организованной Кремлём под
прикрытием заготовок, а не вследствие их.
До последних месяцев 1932 года люди в Ук-
раине, как и в других регионах, умирали из-
за того, что их лишили хлеба. Начиная с но-
ября 1932-го они стали умирать из-за того,
что их лишали всякой другой пищи. Ведро
фасоли, вязанка лука или горсть пшена не
могли спасти индустриализацию. Опираясь
на рассказы очевидцев, Конквест и Мейс
квалифицировали как геноцид именно та-
кой голод, устроенный в Украине Сталиным.
Многие советологи не согласились с эти-
ми учёными. Афористично выразился вы-
дающийся английский историк Алек Ноув.
Упомянув о призыве Сталина на объеди-
нённом заседании политбюро ЦК и Прези-
диума ЦКК ВКП(б) 27 ноября 1932 года «от-
ветить сокрушительным ударом» на сабо-
таж украинских колхозников, он выразил
несогласие с Конквестом в четвёртом изда-
нии своего труда по экономической исто-
рии СССР (1989): «Это скорее «сокруши-
тельный удар» по крестьянам, среди кото-
рых было много украинцев, чем по украин-
цам, среди которых было много крестьян»(1).
С тех пор дискуссия между противниками и
сторонниками голодомора как геноцида ве-
дется, главным образом, в одной плоскости:
уничтожали ли крестьян (социальный при-
знак) или украинцев (этнический при-
знак)? Таким образом, четко просматрива-
ется привязка дискуссии к формулировкам
Конвенции ООН о предупреждении престу-
пления геноцида и наказании за него.
Наши оппоненты приводят, как прави-
ло, три аргумента, которые противоречат,
как им кажется, тезису о голодоморе как
геноциде. Во-первых, в украинском селе
умирали от голода люди разных нацио-
нальностей. Во-вторых, никто не пресле-
довал украинцев по признаку их нацио-
нальности. В-третьих, можно ли назвать
геноцидом голод, если советское прави-
тельство организовало масштабную про-
довольственную помощь в 1933 году имен-
но населению УССР и Кубани?
Аргумент о гибели людей разных наци-
ональностей в украинском селе не выгля-
дит убедительным. Он не дает ответа на во-
прос, почему число жертв голода в УССР и
на Кубани в 1933-м оказалось ни порядок
большим, чем в других регионах европей-
ской части СССР. Ответ прост: террор был
направлен против сельской местности Ук-
раины, в которой проживали не только ук-
раинцы. То, что погибали люди разных на-
циональностей, совершенно понятно. Тер-
рор голодом не мог быть персонализиро-
ванным, это удар по площадям.
Остановимся теперь на тезисе о том, что
никто не преследовал украинцев по призна-
ку национальности. К сожалению, мы опе-
рируем фактами, которые касаются техно-
логии голодомора, но не вскрываем его при-
чин. Хотим мы того или не хотим, но в нашей
аргументации, начиная с первых созданных
в диаспоре трудов, звучит один мотив: Ста-
лин уничтожал украинцев. Но ограничиться
лишь этим утверждением невозможно. Ста-
лин уничтожал украинцев не так, как наци-
сты уничтожали евреев или младотурки —
армян. Втискивание проблемы голодомора
в этническую плоскость не приближает нас
к формулировкам Конвенции ООН о геноци-
де, а отдаляет от них. В этом законодатель-
ном акте не случайно использованы два
родственных, но различных определения:
этнические и национальные группы. Когда
мы говорим об украинцах, которые погиба-
ли от голода, то подчёркиваем этнический
признак. А ведь никто не преследовал укра-
инцев по признаку их национального про-
исхождения, на что справедливо указывают
наши оппоненты. Для обоснования этого
тезиса мы не найдём доказательств. Это к
тому же противопоставляет украинцев рус-
ским — как нашим собственным, так и гра-
жданам Российской Федерации. Вместо гор-
стки преступников в Кремле ответственной
за голодомор становится Москва, Россия.
Этим в основном и объясняется отрицатель-
ная реакция российских дипломатов, жур-
налистов и учёных на принятый Верховной
радой Украины Закон «О голодоморе» как
геноциде.
Кого же на самом деле уничтожал Ста-
лин? Мейс первым из ученых заявил, что
сталинский террор в Украине нацеливался
не против людей определённой националь-
ности или рода занятий, а против граждан
Украинского государства, которое возникло
во время распада Российской империи и
пережило свою собственную гибель, возро-
дившись в виде Советского государства. Я
разделяю эту точку зрения — граждане Ук-
раины даже в смирительной рубашке совет-
ской республики самим своим существова-
нием создавали угрозу для своры крем-
лёвских преступников, которая овладела
партией и созданной ею новой империей.
Теперь о том, что нельзя уложить в еди-
ное целое организацию голода-геноцида с
оказанием голодающим масштабной продо-
вольственной помощи. Факт такой помощи
неоспорим. У тех, кто выжил во время голо-
домора, сложилось впечатление, что власть
уничтожала людей по этническому призна-
ку. Действительность оказалась более
сложной. Власть одновременно уничтожала
и спасала украинских крестьян. Роберт Дэ-
вис, который после смерти Эдварда Карра
возглавил наиболее авторитетную в запад-
ном мире бирмингемскую школу советоло-
гов, вместе со своим учеником, австралий-
ским профессором Стефеном Виткрофтом в
2004 году опубликовал монографию "Годы
голода. Советское сельское хозяйство в
1931-1933 годах." Там приводятся 35 пар-
тийно-правительственных постановлений о
предоставлении продовольственной помо-
щи голодающим регионам СССР. Первое из
них датировано 7 февраля, а последнее -
20 июля 1933 года. Совокупный объем по-
мощи составил 320 тысяч тонн зерна, из них
в УССР и на Кубань было направлено 264,7
тысячи, а во все другие регионы, вместе
взятые, — 55,3 тысячи тонн(2).
Наверное, именно эти цифры убедили Ро-
берта Конквеста в ошибочности своего тези-
са о голоде-геноциде. В письме авторам кни-
ги Конквест заявил, что Сталин специально
не устраивал голод 1933 года, хотя ничего не
сделал для предотвращения трагедии(3).
В самом деле, разве можно вообразить
себе, чтобы советская власть постоянно
охотилась на человека только потому, что
тот был украинцем? Также невозможно во-
образить себе, что власть могла уничто-
жать человека из-за того, что тот был кре-
стьянином. Приходится сделать единствен-
но возможное предположение: голодомор
произошёл вследствие стечения ряда кон-
кретных обстоятельств.
В течение нескольких лет между мной и
Джеймсом Мейсом велась заочная полеми-
ка. Я утверждал, что первопричины траге-
дии следует искать в социально-экономиче-
ской политике, а Мейс видел их в нацио-
нальной политике Кремля. Оказалось, одна-
ко, что разгадку террора голодом следует
искать на пересечении социально-экономи-
ческой и национальной политики Кремля:
— голод 1932-1933 Годов в СССР стал
следствием авантюристической соци-
ально-экономической политики «под-
хлестывания»;
—голодомор 1932-1933 годов в Украине
стал следствием террора голодом, при-
мененного с целью удержать в Совет-
ском Союзе расположенную на границе
с Европой национальную республику).
Существует известное выражение о чи-
сто английском убийстве. Голодомор - это
чисто советское народоубийство. Не рос-
сийское (по территориальному признаку),
не русское (по национальному признаку), а
советское! Оно стало возможным вследст-
вие принудительного насаждения искусст-
венного, взятого из головы социально-эко-
номического строя в многонациональной
стране. Цепь причинно-следственных свя-
зей начинается с «Апрельских тезисов»
Ленина. Сначала на Западе, а потом и в
СССР привыкли говорить о сталинизме. Не
было никакого сталинизма! Был второй
штурм ленинизма, который увенчался успе-
хом благодаря невиданному террору. Этот
террор до сих пор не поддается надлежа-
щему осмыслению, свидетельством чему
является украинский голодомор. А первич-
ной причиной всех трудностей, которые
произошли в странах Восточной Европы,
Азии, Африки и Латинской Америки, явля-
ются «Эльберфельдские речи» 24-летнего
Энгельса. В них впервые были намечены
контуры «научного коммунизма»(4).
Первопричиной террористической акции
стало стремление сталинской команды отве-
сти от себя вину за экономические провалы
в «социалистическом строительстве», кото-
рые привели к голоду во всей стране. «Сок-
рушительный удар» направлялся против
республики, которая могла воспользоваться
катастрофическими последствиями «под-
хлестывания » экономики, чтобы выйти из
СССР (Сталин - Кагановичу 11 августа 1932
года: «Украину можем потерять... как толь-
ко дела станут хуже»). Верхушка УССР, как
опасался Сталин, могла бы воспользоваться
социальным взрывом, который назревал
среди голодавших два года подряд крестьян.
Лишение всякого продовольствия, как пока-
зывал опыт 1921-го, было эффективным
средством подавления бунтарского потен-
циала украинского села. После голодомора
и массовых репрессий 1937-1938 годов рес-
публика утратила свой бунтарский потенци-
ал (за исключением западных областей, ко-
торые вошли в состав СССР в 1939-м).
Уже нет тех политиков, которые бросили
Украину в водоворот ужасающих репрес-
сий. Не существует и тоталитарного госу-
дарства, руководители которого ответст-
венны за голодомор. Мы ждём от междуна-
родной общественности признания этого
преступления геноцидом. Прежде всего мы
ждем этого от Российской Федерации, на-
селение которой тоже понесло многомил-
лионные потери в годы сталинского едино-
личного правления.