> 1936 году Первый бой истребителей И-15.
>В Испании 11 "И-15" во главе с П.В.Рычаговым атаковали 9 Хейнкелей-51 и сбили 4 из них. В тот же день И-15 сбили и повредили несколько Фиатов-32. Советские самолеты не имели потерь в воздухе, но 2 пилота, заблудившись, сели на вражеский аэродром. Фашисты разрубили тело одного из них на куски и сбросили его на республиканские позиции - так начинали свою карьеру "белокурые рыцари Люфтваффе" ...
>Откуда данные? Вроде первые боевые потери Легион Кондор понес 13 ноября. Второй вопрос - советские самолеты приземлились на аэродром Кондора или про "рыцарей Люфтваффе" так, для красного словца добавили? Не обязательно в календаре, но хотелось бы чуть подробней про этот эпизод. Хотя бы, где имено, на каком участке фронта это произошло.
А вот и конкретика.
-------------------
Абросов С.В. В небе Испании. 1936-1939 годы. О советских летчиках-истребителях, воевавших в Испании. — М.: 2003
------------------- Легион «Кондор»
Зная, что в Испанию поступила помощь из Советского Союза, националисты также наращивали силы. В ноябре был сформирован немецкий «Легион Кондор», в состав которого вошли истребительная группа J./88 (4 эскадрильи Не 51) и бомбардировочная группа К./88 (3 эскадрильи Ju-52). Правда, большая часть немецких летчиков не успела принять участие в ноябрьских боях в небе Мадрида. Поставили новые самолеты в Испанию и итальянцы.
…
3 ноября
В этот день к участию в боях были готовы 11 истребителей И-15. Петр Пумпур сразу же повел их к Мадриду. На аэродроме Альбасете самолеты произвели промежуточную посадку. Наступали сумерки, но необходимо было лететь дальше на аэродром Алькала-де-Энарес, расположенный недалеко от Мадрида. На самолете Евгения Ерлыкина мотор завелся не сразу, и его ведомые взлетели без ведущего вслед за ушедшей вперед группой. Николай Зверев и Владимир Кондратьев в Алькале не приземлились. Потеряв ориентировку, они сели на территории франкистов. Спустя много месяцев советские летчики были обменены на пленных пилотов противника.
…
13 ноября
Погода позволила обеим сторонам поднять в воздух свою авиацию. В этот день произошли самые ожесточенные бои в истории воздушной войны в Испании.
Утром прокладывать дорогу своим войскам, ведущим бои в Мадриде, отправились 5 «юнкерсов» и 3 «ромео» под прикрытием 14 «фиатов». На перехват поднялись 16 И-15 во главе с Рычаговым. Подробности произошедшего боя в советских документах не описываются. Данные противоборствующей стороны также мало помогают в установлении реальной картины. Известен только итог: советские летчики заявили о 6 сбитых истребителях, три из которых упали на республиканскую территорию. Из трех других - командир эскадрильи капитан Моска (Mosca) и пилот Мариотти (Mariotti) потерпели аварии при посадке на аэродром Талавера на своих подбитых «фиатах». Имена остальных, кому не повезло в этом бою, не установлены.
Противник заявил о победах над 6 «кертиссами». В действительности было сбито 2 И-15. Петр Пуртов, командир звена, вероятно, был убит еще в воздухе. Его самолет упал на республиканскую территорию.Что случилось с другим истребителем, поведал Георгий Захаров:
«Я видел, как выпрыгнул Ковтун. Он погиб. Я ходил со звеном Рычагова. Рычагов, Ков-тун и я шли впереди эскадрильи. Мы шли в атаку на Юнкерсов. Слева были Хейнкеля. Кто-нибудь должен был погибнуть. Мы шли очень быстро на Юнкерсов, а Хейнкеля атаковали, сверху навалились на нас. Рычагов пошел вниз, я влево отвалил. Когда я развернулся, смотрю, Ковтун горит. Он выпрыгнул на парашюте, но почему-то отсоединился от парашюта. Парашют погнало ветром, а он упал. Он не мог никогда носить галстук, всегда держал шею открытой и, возможно, не застегнул ремней. Или, может быть, когда расстегивал самолетные ремни, нечаянно расстегнул и парашютные. Мог спутать, они рядом. Машина в воздухе потухла, упала на нашей территории, а он упал недалеко от машины»[11].
В то же утро, но на другом участке фронта 13 И-16 во главе с С. Тарховым штурмовали противника. 2 истребителя получили пробоины, один потерпел аварию на посадке.
В 15.00 на Мадрид пошла очередная группа франкистских самолетов: 5 «юнкерсов» и 3 Не-46 под прикрытием эскадрильи 12 Не-51 и 6 «фиатов». На перехват поднялись 12 И-15 во главе с Рычаговым и 12 И-16 во главе с Тарховым. Об этом бое в основном известны только итоги и интересное наблюдение: «В этом воздушном бою установлен новый тип самолета мятежников. Вид его сигарообразный, моноплан, с небольшим горбиком, скорость до 400 км, но слабая маневренность. Летчики на этих машинах дерутся хорошо. Умело используют облака и солнце, нападают по одному и стреляют внезапно» [61]. Без сомнений, это Heinkel He-112. На этот счет на Западе бытует мнение, что первый самолет этого типа в Испании появился только в декабре 1936 г, причем в единственном экземпляре, и, разумеется, про участие его в боях 1936 г., вообще ничего не говорится.
Константин Колесников, ставший после этого боя командиром эскадрильи, вспоминая события тех дней, отметил:
«Первый воздушный бой, в котором участвовала эскадрилья И-16, был не в нашу пользу. В этом бою молодой истребительной части пришлось встретиться впервые с Юнкерсами и Хейнкелями, которые уже имели опыт боев с республиканской авиацией на мадридском фронте. В этом бою мы потеряли два самолета, которые погибли лишь потому, что переоценили себя и, связавшись сразу с несколькими Хейнкелями, оторвались от нас»[62].
Скупой отчет К. Колесникова дополняет информация противоположной стороны. Звено командира эскадрильи Крафта Эберхардта (Kraft Eberhardt), имевшего на счету 6 побед и в котором видели нового Рихтгофена, осталось прикрывать бомбардировщики, другая же часть немецкой эскадрильи, рассредоточившись, заняла позицию выше, прикрываясь облаками. Советские летчики смело пошли в атаку. Часть истребителей противника, не скрытых облаками, получив повреждения от меткого огня республиканских истребителей, стала покидать поле боя. Намереваясь повторить удар, И-16 после первой атаки пошли на вертикаль. В этот момент немецкие летчики из группы прикрытия, остававшиеся незамеченными, атаковали советские истребители. Победы были записаны командиру звена л-ту Оскару Хенрици (Oskar Henrici) и унтер-офицеру Мратцеку (Mratzek).
Иван Кравченко, левый ведомый Владимира Бочарова, вспоминал: «В последний миг, заметив опасность, Бочаров резко бросает свою машину в крутое пикирование левым разворотом и, едва не задев крыло моего самолета, уходит вниз, под облака. Мы с Костей Дубковым - оба его ведомые - одновременно, с удивительной синхронностью, также устремляемся в пикирование и, пробив облака, начинаем искать своего командира» [78]. Так и не обнаружив Владимира ни в воздухе, ни на земле, ведомые в мрачном настроении отправились на аэродром. Как стало известно позднее, очереди вражеских истребителей все-таки попали в истребитель Бочарова, а сам он, раненый, нашел в себе силы вне аэродрома, мастерски, на шасси, посадить самолет. Все было сделано правильно за исключением одной, роковой, ошибки - он сел на вражескую территорию. На следующий день его обезглавленное, изрубленное на куски тело было сброшено над Мадридом.
Очевидцев действий в бою Сергея Тархова с республиканской стороны не было. Изучая иностранные источники, можно прийти к выводу, что его самолет столкнулся с самолетом Эберхардта, после чего наш летчик смог покинуть свою машину, а немец - погиб. Причем отмечается, что столкновение носило случайный характер*, ибо в самолет Эберхардта врезался сбитый им республиканский истребитель. Удивительным в этой истории является то, что по результатам боя на счет Эберхардта была записана неподтвержденная победа.
Не намного лучше относились и республиканцы к мятежникам. Тархов, опускавшийся на парашюте, был принят за неприятеля и обстрелян республиканцами. Крепкий организм выдержал шесть пулевых ранений, но на земле он был избит местным населением, после чего его, еще живого, притащили в здание военного министерства. В это время там находился советский журналист Михаил Кольцов, он-то и исправил ошибку. Тархова доставили в госпиталь, но было уже поздно - через несколько дней летчик умер от ран.
Кроме указанных выше, других потерь, в отличие от противника, в этом бою не было. Часть вражеских истребителей пыталась прикрыть бомбардировщики, часть пыталась связать боем истребители. В результате бомбардировщики потерь не понесли, но истребителям досталось крепко.
Несмотря на то что среди летчиков-националистов было достаточно обстрелянных бойцов**, их «хейнкели» (Heinkel He-51) серьезного боя с И-16 вести не могли и достаточно быстро попадали в число жертв. Не выдержав натиска республиканских истребителей, немцы стали выходить из боя. Надо полагать, для «воздушных рыцарей Германии» это было откровение - до сих пор в Испании они одерживали только победы: на 26 заявленных сбитыми самолетов в воздушных боях они потеряли только один - Траутлофт засмотрелся на сбитого противника и через несколько секунд из летчика превратился в парашютиста. Теперь все было по-другому, и от полного разгрома их спасли летное мастерство, надежность истребителя, слабость вооружения «ишачка» да облачная погода. Почти все машины противника получили повреждения, причем такие, что и через день, несмотря на усилия технического состава, в боеготовом состоянии находилось только три истребителя.
Командир звена Оскар Хенрици пытался в паре с другим летчиком своей эскадрильи уйти от преследовавшего их одиночного И-16. На их беду, в кабине И-16 был Сергей Черных, отмеченный в документах по возвращении на Родину как командир «снайперского звена». Тот бой сам Черных описал следующим образом:
«Часов в 11-11:30 вижу ракету. Сел быстро в самолет и начал ждать очереди для вылета. Первым взлетел командир эскадрильи. За ним с звеном взлетел и я. Место моего звена было правее звена командира эскадрильи: мы шли девяткой. Появилась небольшая облачность, а при подходе к Мадриду на высоте 1500-800 м была уже трехслойная облачность. Она была вытянута с северо-запада на юго-восток и закрывала весь Мадрид. Выше и ниже нас в направлении к Мадриду я увидел несколько точек, которые быстро приближались. По силуэтам самолетов можно было определить, что это «фиаты». Увидев нас, они развернулись от нас с набором высоты. Командир эскадрильи подает сигнал «внимание» и бросается вниз, к облачности. Я не видел, кого он атакует, и решил рассмотреть цель. Вижу, что командир эскадрильи звеном атакует звено «фиатов». Я пошел вслед за ними. После атаки командира один «фиат» упал, а два оставшихся быстро направились к облакам, чтобы в них скрыться. Я прибавил газа и начал их преследовать, ведя с дистанции 200-100 м прицельный огонь короткими очередями. Один «фиат» свалился на крыло, подняв нос. Я успел выпустить еще одну очередь, и он упал около Мадрида. Вернувшись домой, я с радостью доложил о своем успехе командиру, который меня с ним и поздравил»[62]***.
Хенрици получил тяжелое ранение и сел вынужденно на своей территории, сумел вылезти из обломков самолета, и только тут силы покинули его, и он скончался.
Летчики на И-15 тем временем атаковали «юнкерсы» и два из них подбили, после чего атаковали оставшиеся в районе поля боя самолеты. В частности, Евгений Ерлыкин со своим звеном встретил тройку «старых» «фоккеров»****:
«У меня звено было смешанное - француз капитан Дари, 2 испанца и 1 русский. Смотрим: идет три самолета; белые с черными крестами. Не сговариваясь, с капитаном Дари вдвоем по ведущему слева открыли огонь и сразу сбили его, два других ушли»[11].
Итог получасового боя: в советских документах сделана запись о 4 сбитых самолетах; немцы претендуют на 7 побед, причем 5 из них засчитали подтвержденными*****.
В течение дня 19 СБ, частично под прикрытием истребителей, предприняли налет на наземные части франкистов в Карабанчель-Альто и на ж.-д. станцию Хетафе. И в этих вылетах не обошлось без встречи с противником и без потерь со стороны республиканцев: 1 СБ был сбит. Весь экипаж - летчик Сергей Петрович Романов, штурман Иван Галактионович Нечипоренко и стрелок-испанец - погиб.
Командир звена, в которое входил сбитый экипаж, Василий Бибиков, и штурман СБ Кузьма Деменчук, незадолго до этого переведенные с «потезов», в своих воспоминаниях писали, что самолет был сбит зенитной артиллерией, упал и взорвался на собственных бомбах [78].
Истребители националистов, участвовавшие в бою, записали эту победу себе. Они даже наблюдали, как экипаж покинул бомбардировщик на парашютах. В пользу версии о том, что СБ был сбит в воздушном бою, а не огнем с земли, сохранилась информация, сказанная командиром 2-й эскадрильи В. Хользуновым, в которую входил сбитый экипаж, на встрече с Алкснисом:
«Хотя был один случай, когда штурман звена или отряда испанец повел впервые, заблудился и не вышел на Мадрид. Погода была неважная. Попал на Т... на аэродром истребителей и там стал кружиться. Оттуда вылетело 28 истребителей. Те не видели, когда они взлетели и прихватили их на развороте. Когда к-р отряда увидел истребителей, нужно было пологим разворотом уходить от них, а он загнул крутой вираж - немного страху было, и внутренний ведомый был сбит, ему деваться было некуда. Внешний ведомый привез 7 или 9 пробоин, а у к-ра отряда ничего. Когда машина упала, ударилась о землю, получился взрыв, все разорвало. Она была с бомбами»[11].
Так или иначе, но экипаж на свой аэродром не вернулся. Республиканским летчикам в этом бою, по документам, удалось сбить 1 «фиат».
Подводя итог дня, в потери республиканской авиации надо добавить сбитый, вероятно, во время первого боя «бреге».
14 ноября
Плохая погода. Группа И-15 вылетов не совершала и приводила в порядок матчасть. 10 И-16 два раза вылетали на прикрытие Мадрида, и один раз звено летало на разведку. Из Альбасете в Гвадалахару Пумпур привел 13 И-16 - отряд, который возглавил Андрей Морозов. У националистов, как говорилось выше, кто-то изыскал возможность пролететь над Мадридом и сбросить на парашюте ящик с частями тела Владимира Бочарова. Там же была и записка с угрозами в адрес остальных «красных» летчиков. Был митинг, и военные летчики поклялись отомстить за зверскую смерть товарища.
*Аналогичный случай, имел место и с другим немецким асом «Легиона Кондора» - Вольфангом Шеллманом (Wolfang ScHellman), когда он 22 июня 1941 года столкнулся с им же сбитым И-153.
***Кто был этим командиром - сказать сложно, но явно не имеются в виду ни Тархов, ни Бочаров.
****Скорее всего, это были Не-46.
*****Хотя Колесников и говорит о том, что бой был не в нашу пользу, для немецкой стороны он оказался вообще самым наихудшим за весь период боевых действий. По данным иностранных исследователей, только еще один раз, в январе 1937 г., в одном бою погибли два летчика. Немцы в боях потеряли немногих: кроме потерь, о которых сказано выше, один пилот погиб летом 1937-го, один - весной 1938-го и последний - в феврале 1939 г.
