Военная доктрина должна содержать в себе представление о новом витке гуманитарно-техно-промышленно-социокультурного развития. Здесь действует следующий принцип- либо доктрина выбрасывает вперёд цели, до которых мы ещё должны дотянуться, либо мы закрепляем и повторяем в важнейшем документе оборонного строительства давно отработанную и закостенелую практику действий.
Одним из наиболее неправильных действий является заполнение открывающихся новых оборонных возможностей старыми технологическими решениями по законам рынка. Это кстати сегодня признаётся и декларируется многими экономистами и гуманитарными деятелями как их собственная миссия и функция “развития”: старое технологическое решение упаковать в новую экономическую оболочку и его продать к взаимному интересу всех участников. При этом все участники данной операции абсолютно убеждены, что, коммерциализируя старые технологические решения, они и создают оборонное новое. Но проблема-то состоит в том, чтобы во-первых на основе открытия новых физических принципов и эффектов создать принципиально новое технологическое решение, а во-вторых перестроить саму институциональную связь оборонной промышленности и гражданской. Но именно этого-то и не делается.
Военная доктрина должна содержать в себе понимание того, что современные конфликты в мире находятся в неразрывной связи с состоянием мировой финансовой системы и очень часто мировые военные операции являются способом переключения сознания общественности с анализа финансовой ситуации на военную ситуацию
Новые принципы повышения обороноспособности, на которых надо основывать новую военную доктрину
Что должны из себя представлять эти принципы наращивания обороноспособности?
Они должны быть связаны с принципом наращивания знания о природе, космосе, человеке, истории и обществе. Любой антизнаневый, антиэпистемологический проект обречён. Он обречён ещё и потому, что исключает возможности стратегической разведки, которая сегодня исключительно связана с проблемами получения нового знания в открытой со специальными симуляционными шумами информационной среде.
. Вопрос в том, на основе каких технологий мы организуем военную промышленность в целом, что мы понимаем под новыми промышленными кластерами двойного назначения и т.д. Здесь мы, кстати, видим одну из важнейших проблем новой концепции безопасности, о которой постоянно пишет и говорит Сергей Кортунов - самый большой вред своей безопасности можем причинить мы сами, если в современном постоянно усложняющимся мире будет неправильно действовать. Опасаться нам надо прежде всего самих себя, поскольку мы сегодня можем украсть у самих себя возможность развития. Одним из наиболее неправильных действий является заполнение открывающихся новых оборонных возможностей старыми технологическими решениями по законам рынка. Это кстати сегодня признаётся и декларируется многими экономистами и гуманитарными деятелями как их собственная миссия и функция “развития”: старое технологическое решение упаковать в новую экономическую оболочку и его продать к взаимному интересу всех участников. При этом все участники данной операции абсолютно убеждены, что, коммерциализируя старые технологические решения, они и создают оборонное новое
Мы находимся внутри "взрыва" новой научно-социокультурно-техно-консциентальной ( гуманитарной) революции. У этой революции были очень серьёзные программисты. Линдон Ларуш, которого Буш-старший посадил в своё время в тюрьму. Речь идёт об обнаружении новых физических принципов, на которых может быть организована принципиально новый тип техники и. следовательно, новый тип деятельности.
П. Г. Кузнецов разрабатывал программу "Действия ставки на случай начала третьей мировой войны" и известен разработкой объективных показателей наращивания обороноспособности в виде роста мощности. Как показано в работе С.П.Пуденко эта методология в несколько модифицированном виде применяется китайскими военными специалистами под названием "цзунхе голи лунь", что следует переводить с китайского как "синтетическая мощь государства" и является технологией планирования развития китайских полномасштабных производительных сил- военной мощи и производственного потенциала.
Новая оборонная инфраструктура должна обеспечивать выход к освоению новых мощностных потоков образующих свободные неосвоенные пространства - в ближнем и дальнем космосе, на дне океана, в мультиинституциональных формах координации различных групп людей, в самом человеке. Пространство обнаруживаемых свободных потоков мощности лежит в основе новой "машины войны", противостоящей сложившейся статусной структуре государства.
Военная доктрина должна опираться на понимание того, что военно-промышленно-энвайроментальный комплекс действует согласованно с масс-мединым комлексом и что именно в поле этого комплекса развёртывается особое измерение современной войны, которую мы называем консциентальной войной предполагающей изменение идентичности и цивилизационную перевербовку. Если у человека можно изменить идентичность, то не надо захватывать земли и территории. Человек с изменившимся видением начинает служить другой цивилизации. Но это означает, что консциентальное измерение современной войны является одной из важнейших её характеристик. Сформулированное в преамбуле к "стратегическому плану" на 2007-2012 годы заявление Кондолизы Райс о невозможности "провести четкую разграничительную линию" между интересами безопасности США и американскими демократическими идеалами показывает, что именно трансформация ценностей представителей других цивилизаций, является важнейшим направлением борьбы за мировое господство. Следует отметить, что консциентальная война не является обычной контрпропагандой и не может рассматриваться в качестве трудноуловимого и остроумного как игра в напёрстничество
Принципиальным с этой точки зрения является вопрос, как кого мы себя позиционируем в мире и каких придерживаемся принципов, а также при помощи каких схем мы для себя и для других делаем понятным свой способ действия в мире? Эти схемы определяют способ мобилазции нашей страны и нашего народа в современном мире. Например, тезис, выдвинутый В.Ю Сурковым о суверенной демократии, является, возможно, очень удачным для партийного строительства, но он крайне неудачен с точки зрения военной доктрины. Первый и важнейший его недостаток состоит в том, что Россией в случае использования этой идеологемы принимается запущенная и продвигаемая американским истеблишментом метафора – “Путь к демократии”. Нами тоже признаётся, что мы встали на этот путь и движемся по нему. Если путь общий – всё дальше и дальше к демократии- , то какую суверенность и демократию мы бы не демонстрировали, следуя данным курсом, нас вправе оценивать другие реализующие данный принцип, а не отклонились ли мы с пути в угоду своей суверенности-своеволию? А что такие оценки делаются постоянно хорошо понятно. Нахождение внутри чужой метафоры означает только одно- уязвимость и незащищённость, что России сегодня нужно меньше всего.
Следует заметить, что первая война в Заливе, в период президентства Джорджа Буша Старшего, а затем бомбёжки Сербии, когда страной управлял Клинтон, с точки зрения Джорджа Лакоффа, тоже выстраивались в рамках вполне определённых метафор. В первом случае это система метафор: война как бизнес, метафора рационального деятеля, риски как азартная игра, сказочка о справедливой войне, государство как индивидуум ( или соотнесенной с этой метафорой метонимии – лидер-заместитель нации). Во втором случае был использован следующий ряд метафор: путь к демократии, мировое сообщество, международные социальные нормы и опять же государство как индивидуум ( или метонимии – лидер-заместитель нации). Метафора “путь к демократии” командой Дж. Буша была раскритикована следующим образом: некоторые государства не имеют достаточных культурных предпосылок для перехода к демократии. Среди подобных государств чаще других упоминались Россия и Сербия. В силу того, что на выборах 2008 года к власти скорее всего придут демократы ( чего стоит одна Хилари Клинтон, предложившая учредить медаль за победу над СССР в холодной войне), метафора “путь к демократии” будет модернизирована и вновь введена в дело. Но в этот раз она будет усилена своеобразной культурологической рефлексией - для того, чтобы серьёзно двигаться по пути демократии, надо переделывать культуру стран, втянутых на этот путь. Но именно в этой точке мы и подходим к определению консциентальной войны, войны предполагающей разрушение сознания и идентичности населения страны-противника, основой которой является культура.
Россия должна формировать новую оборонную инфраструктуру, которая является ядром нового технопромышленного и социо-культурного уклада.
С точки зрения продолжающейся и подошедшей уже к середине научно-технической промышленно-гуманитарной революции было бы нелепо сохранять старую организацию вооружённых сил и не формировать новых открытых плацдармов, своеобразных “заступов” в будущее, на которых могут создаваться новые возможности действия. Можно утверждать, что в ходе войны, как и исследовательских экспедиций выигрывает тот, кто создаёт открытые свободные плацдармы, ринувшись на которые у народа появляется возможность в полной мере воссоздать и воспроизвести самого себя.
Старая мысль о том, что ключевым факторов современной войны является авиация, годится для войн 20 века. Но этот принцип абсолютно неприменим к новым техно-гуманитарным войнам 21 века.
Ключевой фактор всякой подготовки к войне- это стратегическая оборона, предполагающая мобилизацию на основных направлениях продвижения противника мощность, превышающую его возможности. Для преодоления ракетных атак противника необходимо космическое оружие, предполагающее размещение на спутниках лазерных пушек и скоординированное уничтожение этими находящимися на разных орбитах, лазерами ракет. Создание подобной системы обороны является формой построения силового потенциала вынесенного в новую сферу действия.
Для того, чтобы разрабатывать новые системы вооружений, необходима новая система производств, представленная в виде неопромышленных кластеров, в том числе кластеров по производству лазеров, спутников, нанотехнологических электронных кластеров, позволяющих реализовать на одном кристалле устройства, ранее размещавшиеся на нескольких печатных платах и/или стойках и других. Основу данных кластеров составляет метапромышленный принцип. Поэтому данные кластеры можно было бы отнести к типы метапромышленных кластеров, а не просто географически-интгерационных в соответствии с идеями Майкла Портера.
Кластеры как основа перевооружения промышленности, работающей на оборону
Переход к кластеру связан с организацией процессов технодинамики однотипных технологических систем в рамках нового, формирующегося в мире технопромышленного уклада, но основе преобразования и замещения новыми технологическими решениями значительных массивов российских промышленных производств.
Проблема формирования кластеров промышленного развития, это попытка ответить на хорошо понятный любому практику-промышленнику вопрос, а почему у нас не внедряются принципиально новые технологии.
Научный ответ на данный вопрос существует. Он был разработан одним из наших учителей в области экономики развития сверхсложных систем и мегапроектов профессором Марком Давидовичем Дворциным. Этим учёным была разработана специальная дисциплина – “Технодинамика”, описывающая закономерности эволюции и изменения полномасштабных производительных систем, включающих институты образования, промышленности, науки. Технодинамика является теорией институциональной динамики, сфокусированной на анализе изменения технологий, определяющих условия создания новых промышленных систем в изменяющихся институциональных условиях. Эта практическая дисциплина показывает бесперспективность представлений так называемой “инновационной экономики”, которая может анализировать только одну проблему- “втискивать” или не “втискивать” новые технологические решения в старые организационные системы.
1. Адекватна ли отраслевая форма организации для промышленных производств
2. Цена эпистемотехнологического вызова
3. Эпистемотехнологические представления о кластерах
4. Типы кластеров
5. Кластеры и всероссийская вертикаль проектов
6. Кластеры как резервные системы развития
7. Эпистемотехнологическая иерархия кластеров
8. Кластеры как мультисценарии
9. Кластеры - плацдарм новой организации сознания и мышления людей.
......
Четыре основных мысли данной работы
Создание новой военной доктрины невозможно без объяснения роли и миссии России в современном мире. Отсутствие подобного взгляда на планетарное развитие с позиции Российской цивилизации означает проигрыш войны “метафор”. Метаформа- идеологема “суверенной демократии” находится внутри американской метафоры “ путь к демократии”, в соответствии с которой Россия, спотыкаясь, ковыляет в неизвестном направлении и в любой момент её необходимо будет поправить и вразумить двигаться туда, куда надо.
Самым страшным видом разрушительного действия для страны новой оборонной доктрины будет заполнение оборонного заказа военными технологиями, разработанными 30-60 лет назад вместо продвижения к принципиально новым технологических системам.
Продвижение к новым технологическим системам невозможно без осмысления идей стратегической оборонной инициативы, выдвинутой в своё время Рейганом и обсуждении возможностей которого участвовало значительное число советских учёных.
Для серьёзного перевооружения Российской оборонки, она должна быть системой промышленности,одновременно работающей на гражданский сектор. Для создания принципиально новых систем вооружения должны быть организованы кластеры метапромышленного типа, кластеров по производству лазеров, космических кластеров по производству спутников, в том числе наноспутников, нанотехнологических электронных кластеров, позволяющих реализовать на одном кристалле устройства, ранее размещавшиеся на нескольких печатных платах и/или стойках и других прежде всего.
Новая оборонная инфраструктура должна обеспечивать выход к освоению новых мощностных потоков образующих свободные неосвоенные пространства – в ближнем и дальнем космосе, на дне океана, в мультиинституциональных формах координации различных групп людей, в самом человеке. Пространство обнаруживаемых свободных потоков мощности лежит в основе новой “машины войны”, противостоящей сложившейся статусной структуре государства.
