Эта серия задумана, как несколько растянутых во времени записей здесь и в моем ЖЖ, чисто для моего развлечения, и, разумеется, поддержки сочувствующих. Если вдруг народу будет неинтересно – я просто прекращу это неблагодарное дело..))))
Перечитывая «Нулевую войну» все-таки чувствовал какую-то недосказанность, ведь «Сто дней» были сразу же после окончания англо-американского противостояния 1812-1815 годов, и, по сути, как раз силы, возвращавшиеся из Америки в Европу, и вступали в бой. Логически эта тема закрывает мой любимый период «Века паруса», а точнее, период с 1585 по 1815 годы, то есть те 230 лет, за которые Британия смогла пройти путь от сперматозоида до боевого генерала от обычной полуграбительский разбойничьей страны до «кузницы мира», а ее флот – от сборища каперов до мирового гегемона.
Надо сказать, что «Сто дней» оказались для англичан очень сложным временем. Читавшие «Нулевую войну» знают, что на ноябрь-декабрь 1814 года было запланировано масштабное разоружение, на консервацию ставились сотни кораблей, численный состав флота должен был сократиться со 140 тысяч человек до 30 тысяч. И в начале марта 1815 года казалось, что «ничего не предвещало беды»….
В мае 1814 года победители решили отдать бывшему императору Франции островок Эльба в 12 милях от побережья Тосканы. Все-таки, судьба умеет жестко мстить. На остров Наполеон попал на 38-пушечном британском фрегате «Undaunted», а ведь именно 38-пушечные фрегаты были «рабочими лошадками» Роял Неви, и именно они нанесли основной урон Франции на море и в колониях.
Блокировала остров эскадра коммодора Роберта Кэмпбелла в составе 74-пушечного «Tremendous», и двух 18-пушечных шлюпов – «Partridge» и «Grasshopper». Как считали англичане, этого было достаточно, ведь у новой наполеоновской мини-империи флота не было совсем. Что касается Бурбонов – эти «попаданцы из прошлого», не вполне доверяя Туманному Альбиону, и подозревая везде заговоры «всех против всех» , прислали к берегам островка свою эскадру из двух линейных кораблей, двух фрегатов и трех шлюпов. Из Неаполя французы так же потребовали эскадру, но винзавод на сегодня нарядов не прислал Мюрат, занятый сохранением территорий своего королевства, проигнорировал страстный призыв. Также в нескольких письмах Людовик XVIII просил царя Александра I прислать отряд русских кораблей из Черного моря, однако самодержец всероссийский эти крики проигнорировал. Читатели "Нулевой Войны" помнят, что 3 ЛК, 2 ФР и 5 ШЛ никогда не блокировали даже такие порты как Нью-Йорк или Балтимор, это считалось избыточными силами. Что уж говорить о маленьком Порто-Феррайо, не обладавшим флотом от слова "совсем".
Вообще поведение Александра в 1814 году ставит на мой взгляд жирный крест на версии господина Соколова, что мечтой всей жизни у Палыча было заткнуть рот Наполеону и низвести его до ужаснейшего положения. Казалось бы, кто мешал в том же самом Фонтенбло соорудить виселицу покрепче, устроить аналог Нюрнбенгского трибунала и повесить к чертям корсиканца? Кто мешал просто засадить его в ту же самую Венсен или Шлиссельбург? Однако Александр, часто вопреки мнению австрийцев и немцев, буквально держит за шиворот Наполеона в семье европейских государей. Собственно, с подачи Александра Наполеон получает Эльбу в наследственное владение. Но это так, небольшое лирическое отступление.
Перед тем как мы с вами собственно перейдем к фактуре, хотелось бы поговорить вот еще на какую тему. Меня все время занимал вопрос – а почему, собственно, Наполеон бежал с Эльбы? Почему он решил поставить еще раз в своей жизни все на кон?
В американском журнале „The Centurу Mаgаzinе" (март 1893 года), помещен дневник адмирала Ушера (Thomаs Ussher, p. 1779 г. ум. 1848 г.), сопровождавшего в 1814 году Наполеона на остров Эльбу. Так вот, там раскрывается не только характер Наполеона в простом, обыденном общении, но и приводятся очень интересные факты из политики и экономики. Но обо всем по порядку.
Скорее всего, желание императора «отойти от дел» было изначально совершенно искренним. Отплывая, он прямо заявил: «Эльба будет островом покоя. Я буду здесь жить, как мировой судья… Император умер; я — ничто, и ни о чем больше не думаю, кроме моего маленького острова; ничто не занимает меня, кроме моего семейства, моего домика, моих коров да мулов.» Впрочем, те, кто всерьез занимаются наполеоникой, знают, что верить этому трансформатору на слово – не уважать себя. У императора был всегда прав и безгрешен только он сам, он и сам в это верил. Соответственно, ложь он всерьез считал только своей прерогативой.
Бонапарт отказался иди на Эльбу на французских кораблях – а за ним ведь специально были присланы французский фрегат «Drуаde» и корвет «Victorieuse», он же предпочел английский «Undaunted» Ушера.
В пути кэптен и свергнутый император разговорились про военно-морское строительство. Хоть и офф-топ, но очень интересно. Дадим слово Ушеру: «Наполеон сказал, что обладает тем, что было бы неоценимо для Англии, и говорил о сильных и слабых пунктах империи. На несколько замечаний, сделанных на этот счет, он прибавил: «Франция ничто без Антверпена, потому что, в случае блокады Бреста и Тулона, в нем можно соорудить новый флот, привезя лес из Польши». Он никогда не согласится отдать его, так как при коронации клялся не допускать уменьшения Франции. Он приказал измерить глубину и тщательно исследовать течение Эльбы, и нашел, что она так же, как Шельда, допускает устройство большой кораблестроительной верфи близ Гамбурга.
Он рассказал мне, что его планы относительно флота были гигантские. Он хотел иметь 300 линейных кораблей. Я заметил, что ему невозможно было бы набрать экипажи для стольких судов. Он возразил, что конскрипция и вербование иностранцев, которые стекались бы изо всей Европы, дали бы ему достаточно людей; что Зюдерзее особенно пригодно для обучения матросов-новобранцев. Когда я выразил некоторое сомнение на счет достоинства таких рекрутов-моряков, он сказал, что я ошибаюсь, и спросил моего мнения о тулонском флоте, действия которого в виду нашего флота мне случалось часто наблюдать. Он просил меня откровенно высказать, как я нахожу его.
Новобранцы были обучаемы и упражнялись два года на шкунах и судах малого размера, и лучшие флотские офицеры назначались для командования ими. Они были постоянно в море – то, чтоб защищать береговую торговлю, то для практики. Он не рассчитывал, что они станут, вследствие этого, первоклассными моряками, но собирался послать эту эскадру в Восточную и Западную Индию, не для того, чтоб атаковать колонии, но чтоб усовершенствовать матросов и, в то же время, мешать британской торговле. Он рассчитывал, что потеряет при этом несколько кораблей, но он мог пожертвовать ими, так как они дорого обошлись бы неприятелю.» Полностью это можно прочитать здесь: http://adjudant.ru/lib/nap_elba1.htm
Но вернемся к нашему рассказу. Итак, если верить императору, Наполеон прибыл на Эльбу с желанием более прекратить все войны и заняться мирной жизнью мелкого царька большой сельхозкоммуны. И в принципе это подтверждают его действия. Прежде всего он начал свою деятельность с прокладки в Порто-Феррайо нормального водопровода и колонизации под сельхозугодья и разведение тутового шелкопряда маленького необитаемого островка Пианоза.
Что же или кто же сумел всего 9 месяцев так переломить его настроения? Как ни странно, это были ни англичане, ни русские, ни даже австрияки или пруссаки. Это были старые знакомые – Людовик XVIII и граф д’Артуа. Как правильно сказали про Бурбонов – «они ничего не забыли и ничему не научились».
Точно также, как и на Украине сейчас, пришедшие к власти (только не за счет Майдана, а на вражеских штыках) не нашли ничего лучше, чем развязать «Белый террор» (Terreur blanche), уничтожая, в том числе и физически, своих политических оппонентов. Над страной завис дамоклов меч реституции – Франция уже 23 года (о, какое это магическое число. Ну вы, я надеюсь, понимаете, да?) жила по другим законам, церковные и дворянские земли были давно разделены, распроданы и перепроданы, и вот теперь от новых хозяев со страхом ждали нового передела. В этой ситуации даже вполне умеренные французы уже к концу 1814 года стали рьяными бонапартистами. И Наполеон, даже на Эльбе обладавший отличной разведкой, знал это по ежедневным оперсводкам.
Но и это еще не все. Вполне осознавая шаткость своего теперешнего положения, на Венском Конгрессе французская делегация начала настаивать на смене «места жительства гражданина-императора» - предлагалось переместить его на остров Св. Елены, затерянный в середине Атлантического океана. И эта информация тоже дошла до Бонапарта.
Скорее всего она и была решающей. Обсуждение по Св. Елене происходит на Венском конгрессе в декабре, прямо перед Рождеством, а в ночь 25 февраля 1815 года, в ненастную погоду, от Порто-Феррайо отплыли торговый бриг «L’Inconstant», перекрашенный в английские цвета, с английским же флагом, и пять маленьких шхун, на которых находились 1100 штыков, и сам император.
Английские корабли крейсировали между островами Каприза и Пианоза, перекрывая императору возможный путь на запад. Французы – между островами Монте-Кристо (ах, Дюма, Дюма) и Тосканским побережьем. Бонапарт, чтобы прорвать блокады, взял курс на Ливорно.
Как эта льбская десантура - бог его знает. Но в результате оказались у ЮЖНОГО ПОБЕРЕЖЬЯ ЭЛЬБЫ, хотя Ливорно вроде как находится на северо-северо-востоке.
И вот, в 5 лигах, как предполагали бонапартисты, от Ливорно, они наткнулись на французский 28-пушечный корвет «Zephyr» под командованием капитана де корвет Андрие.
Это был момент истины. Мы понимаем, что шхуны и бриг были переполнены, 1100 человек на пяти малых судах разместить очень тяжело. Тем не менее, императора убрали с палубы, гренадеры накинули на плечи смоляные робы и развели на палубах большой дым, создав видимость, что коптят рыбу. Подошедший Андрие в рупор поинтересовался, что за отряд судов, откуда и куда следует. Ему ответили, что идут из Порто-Феррайо в Ливорно с грузом рыбы. Спросив про здоровье императора, и получив ответ, что Наполеоном все отлично, Андрие не стал досматривать суда и ушел в сторону. Вообще поведение французского капитана еще более поразительно, чем поведение беглецов с Эльбы. Понятно, что нормальные герои всегда идут в обход, но плыть из Порто-Феррайо в Ливорно, и оказаться У ЮЖНОГО побережья Эльбы - это пять с плюсом. И ведь подозрений у капитана ну совершенно никаких не возникло..)))
После того, как корвет ушел, на палубу вышел немного помятый Буонапарте и спросил, чей корабль. Когда ответили, что он французский – Бонни чуть не начал рвать на себе волосы. Он попросил штурмана еще раз сверить курс, и оказалось, что пол-суток корабли идут не в Ливорно, а на юго-запад, к побережью Африки!!!! И вполне логично, что именно в южной зоне ответственности, они встретили именно французский корабль.
Сразу же внесли поправку в курс кораблей, прошли между Корсикой и Сардинией, и 1 марта 1815 года, миновав западнее британские кордоны, высадились в заливе Жуан.
Ну а далее мы все помним, благо Бабченки и Киселевы нам не дают забыть о второй древнейшей профессии, после проституции:
1 марта: «Корсиканское чудовище высадилось в бухте Жуан».
7 марта: «Людоед идет к Грассу».
11 марта: «Узурпатор вошел в Гренобль».
17 марта: «Бонапарт занял Лион».
19 марта: «Наполеон приближается к Фонтенебло».
20 марта: «Его императорское величество ожидается сегодня в своем верном Париже».
Ром, плеть и содомия - вот и все традиции Королевского флота