От И.Пыхалов
К All
Дата 10.06.2010 20:17:53
Рубрики Прочее;

К вопросу о казнях несовершеннолетних в потерянной России

Некоторое время назад выкладывал здесь сообщение по сабжу:
https://vif2ne.org/nvk/forum/0/archive/1857/1857400.htm

Удалось выяснить более подробные данные по одному из эпизодов

>Пихельгас Антон и Пьер (15 и 16 лет) расстреляны в январе 1906 г. за то, что состояли в революционном кружке учащихся. (С.73)
>
>Сиверс. Барон. Экзекутор. 9 января 1906 г. он собственноручно расстрелял: Антона Пихельгаса — 15 л., Петра Пихельгаса — 16 л., ... (С.114)
>
>Пихельгас Антон (16 лет) и Пётр (15 лет). Два брата, казнены 9 января 1906 г. за участие в революционном ученическом кружке. (С.379)

Выяснилось, что на самом деле братьям Пихельгас было 18 и 16 лет. Тем не менее, факт расстрела несовершеннолетнего налицо.

Нестор. №3 (2000, №3). Ежеквартальный журнал истории и культуры России и Восточной Европы. Между двух революций 1905–1917. Источники, исследования, историография. СПб.: Издательство Санкт-Петербургского института истории РАН «Нестор-История», 2004. С.104–113, 118–121.

КАРЛ ФОН СИВЕРС В ЭСТОНИИ
ДОКУМЕНТЫ И МАТЕРИАЛЫ

Публикация, вступительная статья и комментарии Н.С. Андреевой и Р.Ш. Ганелина

Имя штаб-ротмистра К. фон Сиверса, офицера одного из карательных отрядов, действовавших в Прибалтике во время революции 1905–1907 гг., связано с кровавой акцией в Эстонии, вызвавшей широкое возмущение по всей России. Как и некоторые из его коллег-карателей, он осуществлял расстрелы не только захваченных вооруженных повстанцев, но и взятых из тюрем заключенных безо всякого разбора их вины.

Его действия тотчас же получили огласку в русской и эстонской печати. К ранее сказанному об этом добавим сообщения в эстонских газетах «Elu» (1906, 17 января, № 11, с. 4), «Virulane», 1906, 5 июня, №76, с.3, 4 {«Успокоительная работа фон Сиверса в Вильянди»), «Vaatleja», 1906, 7 июня, №29 («Кровавая баня в Вильянди (об успокоительной работе Сиверса)». В «Rahvaleht» (1906, 8 июня, №16, с.3, v.3) появилось сообщение о сиверсовских расправах на основе того, что было написано одним из вильяндиских жителей в газете «XX век», а затем в «St. Petersburg Herald». Изложение помещенного в газете «XX век» рассказа вильяндиского жителя появилось 10 июня 1906 г. в «Kaja» (№2, lk.1, v.4; lk.2, v.1).

В 1913 г. фон Сиверс был произведен в ротмистры, а в 1916 г. — в полковники по ходатайству командира лейб-гвардии Драгунского полка свиты Его Величества генерал-майора В.Ф. Джунковского и командующего войсками гвардии генерал-адъютанта В.А. Безобразова, под командованием которого фон Сиверс действовал в Прибалтике в 1906 г. В конце гражданской войны он как гражданин Эстонии оказался на ее территории.

Существование Сиверса в первые годы независимой Эстонии было, по-видимому, таким же безмятежным. Его деяния привлекли к себе внимание лишь в связи с двадцатой годовщиной со времени их совершения, которая в «Kratt Päevalehe kaasanne» (1925, №2, lk.12–13) была саркастически названа юбилеем.

В этом номере под заголовком «20-летний юбилей, или отцы и сыновья» была помещена воспроизводимая ниже карикатура из двух рисунков (№11). Первый из них основывался на получившей широкую огласку карьере Сиверса, неожиданно оказавшегося директором пивоваренного завода с участием британского капитала и генеральным директором А. Ле Кок в Тарту.

В №6 того же издания появилась также воспроизводимая здесь серия из 8 карикатур (№12). Ознакомившись с пояснительным к карикатурам текстом и подписями к ним, читатель убедится, что эстонским государственным властям было предъявлено обвинение в покровительстве Сиверсу. В связи с двадцатилетием со времени его расправ были опубликованы сатирические стихотворения Аугуста Алле («Меня зовет») и Хендрика Виснапуу («Ротмистр варит пиво»). Несколько статей появилось в эстонской коммунистической печати.

Как сообщалось 1 июня 1925 г. в эстонской коммунистической газете в США «Uus Ilm», общественное негодование против Сиверса было так распространено, что, по словам министра внутренних дел Эйнбунда, он был взят под охрану полиции.

Среди расстрелянных по приказу Сиверса в Вильянди 9 января 1906 г. были двое юношей братьев Пихельгас, отец которых на протяжении многих лет тщетно добивался как у российских, так впоследствии и у эстонских властей привлечения Сиверса к ответственности. Его первое прошение о допросе свидетелей не возымело действия. На другое его ходатайство в 1911 г. ему было отвечено, что фон Сиверс умер (№1–6). Хотя публикуемые здесь документы из фонда Департамента полиции, использованные в «Proletaarne Revolutsion Eestis», составлены так, чтобы не дать ответа на вопрос, был ли этот обман со стороны директора Департамента полиции Н.П. Зуева сознательным, это лишнее подтверждение циничности его поступка: гвардейский офицер — не иголка в стоге сена. Просьбы отца расстрелянных, заявленные в 1913 и в декабре 1914 г., о разрешении поставить крест на могиле сыновей и о материальной помощи (хотя такая помощь и считалась целесообразной) также были отклонены (№7–10).

По жалобе отца казненных в 1928 г. в Эстонии началось следствие. Производивший его О. Велдинг жил впоследствии в Германии и, передавая в 1959 г. в Архив Института Гердера в Марбурге сохраненные им копии собранных по этому делу документов, приложил к ним пояснение по-немецки, приводимое здесь на языке оригинала и в переводе на русский язык (№13).

Заявленная потерявшим надежду на судебное преследование убийцы своих сыновей М. Пихельгасом просьба о высылке Сиверса из страны (№14) при всей ее умеренности осталась без последствий, хотя рассматривавший дело судебный следователь допускал, как видим, полную невиновность юношей. Постоянное пребывание Сиверса в Эстонии те, от кого это зависело, считали столь же целесообразным, как и он сам.

Через несколько дней после прекращения дела «Päevaleht» 8 июля 1928 г. (№182, lk.3, v.1–2) потребовала судить Сиверса как «наиболее жестокого из карателей, подавлявшего эстонское национальное движение».

По сообщению этой газеты (9 мая 1933, №125, lk.5), прохожие увидели, что стены дома, где жил Сиверс, выкрашены в красный цвет, и в нескольких местах было выведено крупными буквами слово «кровь».

После смерти Сиверса летом 1935 г. в печати вновь появилось его имя в связи с учиненными им в 1906 г. расправами. Затем, в 1936 г., таллиннский музыкант Й. Пори, как сообщалось в «Päevaleht» 20 мая, послал в городское управление Вильянди письмо с перечислением расстрелянных Сиверсом граждан города. В Вильянди под полом каретного сарая, сообщала газета далее, была найдена записная книжка Михкеля Вауса со стихами, озаглавленными «Кровавая бойня в Вильянди в 1905 г.», которая была обещана городскому музею.

В 1937 г. молодой эстонский исследователь истории революционных событий А. Лооринг поместил в широко распространенном журнале «Иллюстрированная неделя» короткую, но яркую статью, в которой рассказал о трагедии 9 января 1906 г. и благоденствии Сиверса в Эстонии. Весной 1936 г., сообщал А. Лооринг, в совете городских уполномоченных Вильянди возникли споры о том, как должны быть отмечены могилы жертв отряда Сиверса. «Один из уполномоченных, — говорилось в статье, — посмел сказать, что расстрелянные были жулики, воры и преступники, так что дела фон Сиверса были благом для эстонского народа. Все это вызвало полемику в газетах». Эстонские власти в статье упомянуты не были, но она не могла не задеть покровителей Сиверса, которые по понятным причинам стремились избежать огласки. По-видимому, Лоорингу не удалось напечатать статью в ее первоначальном виде. В опубликованном ее варианте отсутствует содержащийся в датированной 17 июля 1936 г. рукописи призыв обратиться к М. Пихельгасу за дополнительными сведениями и вообще проявить к делу больший интерес.

Эта статья и многочисленные другие работы А. Лооринга по истории освободительной борьбы в Эстонии в 1905–1907 гг., несмотря на то, что они публиковались в 1930-х г., разумеется, совершенно легально, а также производившийся им подсчет числа жертв этой борьбы стали во время немецко-фашистской оккупации одной из причин ареста и расстрела ученого. Кровавое дело Сиверса его пережило.

№1
1906 г., мая 23. Отношение товарища главноуправляющего Канцелярией его императорского величества по принятию прошений В.И. Мамантова министру внутренних дел П.А. Столыпину с препровождением прошения М. Пихельгаса

Господину министру внутренних дел.

Имею честь препроводить при сем к Вашему высокопревосходительству для дальнейшего направления по вверенному Вам, милостивый государь, министерству всеподданнейшее прошение крестьянина Эстляндской губернии Мадиса Пихельгаса, по делу о предании смертной казни сыновей его, Петра и Ганса.

За Главноуправлющего, Товарищ Главноуправляющего
Егермейстер В.И. Мамантов.
За Управляющего делами Р.В. фон Фрейман.

Пометы: штамп «7-ое делопроизводство. 29 май 1906. Вход. №19989», карандашом «Представить Г. Директору. 30/V.», карандашом «Направить в установленном порядке. 31.5.1906», чернилами «12/VI–906. С. Лукьянов».
Государственный архив Российской Федерации. Ф.102. Департамент полиции. 7-е делопроизводство. 1906. Оп.203. Д.8. Ч.71. Л.24. О вооруженных нападениях и грабежах в Эстляндской губернии.

№2
1911 г., января 13. Прошение М. Пихельгаса на имя министра внутренних дел П.А. Столыпина

Его Высокопревосходительству господину министру внутренних дел Эстляндской губернии, Вейсенштейнского уезда, Алленкюльской волости крестьянина Мадиса Тенисова Пихельгас
Прошение
В конце 1905 года по ложному доносу были арестованы и посажены в тюрьму в городе Феллине мои несовершеннолетние сыновья Петр 18-ти лет и Ганс 16-ти лет. Но прежде, чем судебный следователь II-го Феллинского участка успел окончить следствие по делу моих сыновей, последние 9-го января 1906 года в городе Феллине были застрелены по распоряжению начальника военного отряда фон Сиверса.

Не считав деяние начальника военного отряда фон Сиверса законным и справедливым, я подал 8-го мая 1906 года по этому делу прошение на Высочайшее Имя, каковое прошение Канцеляриею Его императорского величества по принятию прошений 23-го мая 1906 года за №29533 было направлено на Ваше распоряжение.

Так как по сие время никакого распоряжения не было, а указанные в моем прошении свидетели, которые твердо знают, что мои сыновья не принимали участия в том преступлении, в котором их обвиняли, люди уже старые и скоро могут умереть, то я всепокорнейше осмеливаюсь просить Ваше высокопревосходительство сделать распоряжение о выяснении безвиновности моих сыновей и привлечении к ответственности фон Сиверса за свое незаконное деяние.

Алленкюль, 13 января 1911 г.
Проситель Мадис Пихельгас.

Пометы: штамп «7-ое делопроизводство 18 янв. 1911 г. вход. №699», карандашом «Доложите г. Директору. 19/I>, чернилами «г. Директор приказал навести справку, какое направление дано первому прошению Пихельгаса. 25/I», «Справка. Всеподданнейшее прошение было препровождено на распоряжение Вр. Прибалтийского Генерал-Губернатора генер. лейт. Сологуба при записке в 3 лице Г. Министра Вн. Дел от 7 июня 1906 г. за №4433. Пом. Делопр. Г. Юнгер.», карандашом «Доложить г. Директору. 26/I», чернилами «г. Директор приказал объявить просителю, что ф. Сиверс умер и потому преследование против него возбуждено быть не может, 1/II».
Там же. Л.70–71. Подпись-автограф.

№№3–4
1911 г., февраля 5. Отношение Департамента полиции Вейсенштейнскому уездному начальнику Эстляндской губернии об объявлении М. Пихельгасу отказа в удовлетворении его прошения с заготовленным на обороте текстом его расписки в ознакомлении

От Департамента Полиции объявляется крестьянину Алленкюльской волости, Вейсенштейнского уезда Мадису Тенисову Пихельгасу, вследствие поданного им на имя Г. министра внутренних дел прошения о привлечении к законной ответственности бывшего начальника карательного отряда фон Сиверса за сделанное им распоряжение о казни без следствия и суда сыновей просителя Петра и Ганса, о том, что за смертью фон Сиверса преследование против него возбуждено быть не может.

За Вице-Директора В.М. Паули.
За Делопроизводителя Г.Ф. Юнгер.
Вейсенштейнскому уездному начальнику, Эстляндской губернии, для предъявления просителю. См. на обороте.

На обороте:
Настоящее объявление читал. Мадис Пихельгас (подпись-автограф).
Представляется обратно в Департамент полиции по 7-му делопроизводству, с роспиской просителя в прочтении.
Подпись И. д. Начальника Вейсенштейнского уезда.
г. Вейсенштейн.
20 февраля 1911 г.
№361.

Пометы: штамп «В Вейсенштейнском Уезд. Полицейск. Управлении получено 6 февраля 1911 №361 наст.», штамп «28 февр. 1911», штамп «7-ое делопроизводство», штамп «8 февр. 1911 Препровождается Млад. Помощнику Нач. Уезда 1-го уч. для дальнейшего исполнения и донесения г. Вейсенштейн 7/II 1911 г. №361. И.д. Начальника Уезда. Секретарь», карандашом «К делу, 2/III», штамп «№2 P.O.».
Там же. Л.72. Подписи-автографы.

№5
1913 г., сентября 30. Отношение главноуправляющего Канцелярией его императорского величества по принятию прошений В.И. Мамантова министру внутренних дел Н.А. Маклакову с препровождением прошения М. Пихельгаса

Господину министру внутренних дел.
Препровождая при сем всеподданнейшее прошение крестьянина Эстляндской губернии Мадиса Пихельгаса о разрешении ему поставить крест на могиле расстрелянных в 1905 г. его сыновей Петра и Ганса, имею честь покорнейше просить Ваше высокопревосходительство сообщить, с возвращением приложений, Ваше, милостивый государь, заключение по предмету настоящего ходатайства.

Главноуправляющий, Егермейстер Мамантов.
За Управляющего делами К.Ф. Васильев.

Пометы: штамп «4 окт. 1913 5940», штамп «7-е делопроизводство. 8 окт. 1913 Вход №8878», штамп «Особый отдел. 8 окт. 1913 г. Вход. №29851», чернилами «Исполнить. 9/Х», карандашом «Передать в VII Дел-во (Переписка в деле №871)», штамп «№2 P.O.».
Там же. Л.75.

№6
1913 г., октября 17. Справка делопроизводителя Департамента полиции Г.Ф. Юнгера для директора Департамента

За делопроизводителя Департамента полиции.

Вследствие резолюции Вашего превосходительства на представляемом отношении Канцелярии Его императорского величества по принятию прошений от 30 сентября с.г. за №93194, при котором препровождено всеподданнейшее прошение крестьянина Мадиса Пихельгаса, ходатайствующего о разрешении ему поставить крест на могиле расстрелянных в 1905 году его сыновей Петра и Ганса и о выдаче ему от казны денежного пособия, имею честь доложить Вашему превосходительству, что в делах Департамента полиции по делу Пихельгасов имеются следующие сведения.

В мае месяце 1906 года в Департамент полиции поступило прошение Мадиса Пихельгаса по делу о предании смертной казни его сыновей Петра и Ганса. Прошение это 7 июня 1906 г. за №4433 при записке в 3-м лице от имени Г. министра внутренних дел было препровождено на распоряжение временного Прибалтийского генерал-губернатора генерал-лейтенанта Соллогуба и дальнейших сведений о нем не имеется.

В январе месяце 1911 г. на имя Г. министра внутренних дел поступило новое прошение того же Пихельгаса с ходатайством о выяснении невиновности его сыновей и о привлечении к законной ответственности начальника военного отряда фон Сиверса, по приказанию которого они были расстреляны. На это прошение, по приказанию бывшего директора Департамента полиции тайного советника Зуева, было послано объявление просителю, что за смертью фон Сиверса преследование против него возбуждено быть не может.

В том же 1911 году в Департамент общих дел Министерства внутренних дел поступило прошение Пихельгаса о назначении ему пособия от казны, прошение это было прислано в Департамент полиции на заключение, который в свою очередь прошение возвратил в Департамент общих дел с уведомлением, что сведений по существу дела Пихельгасов в Департаменте полиции не имеется. Какое разрешение получило это ходатайство в Департаменте общих дел сведений не имеется.

Докладывая об изложенном Вашему превосходительству, имею честь присовокупить, что в однородном ходатайстве Евы Браун, по первому мужу Аболинг, о разрешении ей поставить крест на общей могиле казненных первого мужа ее Бренца Аболинга и сына Яна Аболинга, было отказано, в виду сообщения Лифляндского губернатора о том, что в случае постановки креста на могиле казненных последняя может сделаться местом нежелательных демонстраций.

Статский советник Г. Юнгер.
17 Октября 1913 года.

Пометы: карандашом «Надо запросить Губернатора как по обстоятельствам дела, так и заключение по существу ходатайства. 17/Х», чернилами «Исполнить 18/X», штамп «Исполнено».
Там же. Л.79–80. Подпись-автограф.

№7
1913 г. декабря 15. Доклад Департамента полиции исполняющему обязанности товарища министра внутренних дел П.Н. Морозову о прошении М. Пихельгаса

Его высокопревосходительству Г. исп. обяз. товарища министра внутренних дел П.Н. Морозову.

Главноуправляющий Канцелярией Его императорского величества по принятию прошений при отношении от 30 Сентября сего года за №93194, препроводил на заключение Г. министра внутренних дел всеподданнейшее прошение крестьянина Мадиса Пихельгаса о разрешении ему поставить крест на могиле его сыновей Петра и Ганса Пихельгасов и об оказании ему денежного воспомоществования.

Вследствие сего по существу означенного прошения Департаментом полиции было сделано сношение с Лифляндским губернатором, который уведомил отношением от 2-го сего декабря за №759, что 18-ro декабря 1905 года на границе Феллинского уезда стали появляться вооруженные шайки, пришедшие из Эстляндской губернии после целого ряда ограблений и поджогов помещичьих имений. Вечером 18-го того же декабря одна из этих шаек сожгла Каббальское лесничество и утром на другой день подступила к полумызку «Олене» имения Каббал, где между этой шайкой в числе 40 человек произошло столкновение с отрядом самообороны из 10 человек, причем трое из этой шайки были убиты, двое ранены и шесть человек задержаны; остальные скрылись, оставив на месте лошадей, возы с награбленным имуществом, оружие и проч.

Произведенные по сему делу дознания младшим помощником Феллинского уездного начальника были препровождены судебному следователю 2-го участка Феллинского уезда 19 и 24 декабря 1905 года.

Задержанные лица заявили о своей принадлежности к социал-демократической партии и между прочим указали на участников шайки братьев Пихельгасов, впоследствии задержанных. Имеющиеся в деле данные по отношению к последним были столь убедительны, что по опросе их судебный следователь нашел необходимым избрать в отношении их мерою пресечения содержание под стражею.

Начальник карательного отряда генерал Безобразов потребовал представления ему судебного следствия по сему делу и, по ознакомлении с ним, потребовал из Феллинской тюрьмы задержанных, в том числе и братьев Пихельгасов, которые и были 11-го января 1906 года расстреляны и трупы их были зарыты на месте расстрела.

После этого могила расстрелянных посещалась сочувствующими революции лицами и там производились демонстрации, за что виновные в них лица неоднократно подвергались по распоряжению начальников военных отрядов телесному наказанию.

Для прекращения же этих паломничеств земля над могилой была уравнена, засеяна травою и затем облесена.

В виду изложенного гофмейстер Звегинцов находит постановку какого-либо памятника, хотя бы даже в виде креста, на могиле братьев Пихельгасов нежелательной, так как возобновила бы в местном населении память о расстрелянных государственных преступниках.

Что же касается ходатайства Мадиса Пихельгаса, не замеченного ни в чем преступном, о назначении ему денежного пособия, то удовлетворение означенного ходатайства, по мнению Лифляндского губернатора, было бы желательно в целях укрепления чувств любви и верноподданнической преданности к Государю императору.

Докладывая об изложенном, Департамент полиции имеет честь испрашивать разрешения Вашего Высокопревосходительства на сообщение Главноуправляющему Канцелярией по принятию прошений соответственного с заключением Лифляндского губернатора отзыва.

За Директора,
Исп. обяз. Вице-директора М.А. Васильев.
Делопроизводитель А.С. Губонин.

Пометы: чернилами «Согласен, но без указаний оснований к выдаче пособия, так как прошение Пихельгаса не проявляет верноподданнейших чувств. 18/XII. Морозов», штамп «Исполнено».
Там же. Л.86–87. Подпись-автограф.

№8
1914 г., декабря 29. Прошение М. Пихельгаса на имя министра внутренних дел Н.А. Маклакова

Его высокопревосходительству Господину министру внутренних дел.

Крестьянина Алленкюльской волости, Вейсенштейнского уезда, Эстляндской губернии, живущего там же, Мадиса Тенисова Пихельгаса
Прошение.
1905 года, 29-го декабря, когда Эстляндская губерния еще не была объявлена на военном положении, в дом мой, расположенный в Алленкюльской волости, во время моего отсутствия из дому, ворвалась вооруженная шайка людей в числе 17 человек под предводительством ныне мне известного негодяя Альберта Янова Кульдкепа, местожительство которого мне неизвестно, окружили мой дом и с силой под угрозой смерти увели с собою моих несовершеннолетних сыновей Петра от роду 18 лет и Ганса 16 лет, без присутствия каких то не было должностных людей или полицейских чинов.

Произведя розыски своих детей, я узнал в Феллинском уездном полицейском управлении, Лифляндской губернии, 28-го декабря того же года, что дети мои переданы на распоряжение г. судебного следователя 2-го участка Феллинского уезда, по делу по обвинению их в поджоге 18-го декабря 1905 года, дома лесничьего имения Каббаль «Тервааугу», и в вооруженном столкновении 19-го декабря того же года в фольварке имения Каббаль «Элепя», Феллинского уезда с помещиками и содержатся в Феллинской следственной тюрьме, получив означенные выше сведения я 31-го декабря того же года указал г. судебному следователю 2-го участка, Феллинского уезда, свидетелей, которые могли доказать следователю, что мои сыновья в означенных выше преступлениях не виновны, так как расстояние от местожительства моих детей до первого места преступления 20 верст, а до второго 10 верст, а между тем свидетели, живущие в Алленкюльской волости, а именно: Юган Кусклер, жена его Мари, сын Гуго и дочь Мария и Ганс Кусклер и много других подтверждают, что дети мои безотлучно провели 18 и 19 число декабря месяца дома и даже ночи этих дней, что могут доказать свидетели, живущие в той же Алленкюльской волости, Анна и Отто Гиоб, а также Як Терва и Ян Мунтс.

1906 года, 9-го января в город Феллин приехал Начальник Штабс ротмистр фон Сиверс с карательным отрядом, взял из следственной тюрьмы моих детей без ведома судебной власти, не дав окончить судебной власти следствие о выяснении невиновности моих детей в означенных выше преступлениях, приказал их расстрелять и приказание его было приведено во исполнение его карательным отрядом на берегу Феллинского озера 9-го января 1906 года.

1906 года, 10-го мая мною было подвергнуто к стопам Его императорского величества государя императора прошение с просьбою о расследовании изложенного выше дела и привлечении виновных в преждевременной смерти моих детей к ответственности, особенно штабс-ротмистра фон Сиверса и обвинителей моих детей, согласно показанию которых было возбуждено такое недобросовестное обвинение против моих детей, на это всеподданнейшее прошение последовал мне ответ из Канцелярии по принятию прошений на высочайшее имя 1906 года, 23 мая за №29533, что прошение мое было передано в Министерство внутренних дел. 1911 года, 18-гo февраля мне было объявлено Министерством внутренних дел, что прошение мое оставлено без последствий по поводу смерти ротмистра фон Сиверса. Принимая во внимание, что штабс-ротмистр фон Сиверс состоял на государственной службе и действовал от имени Правительства, хотя при расстреле моих сыновей превышал данную ему Правительством власть, но своим действием он причинил мне громадные имущественные убытки, с потерею своих дорогих незабвенных сыновей я не только лишился кормильцев и поддержки на старости лет молодой рабочей силы, но кроме того разорился, попал в долги и от пережитого несчастья преждевременно состарился (от роду 56 лет), лишился здоровья и сделался к какому бы то ни было физическому труду не способным, а моя жена от пережитого горя заболела и ради этого у ней произвели операцию, но от этого она потеряла совершенно свою трудоспособность, а три оставшиеся на моем разорившемся крестьянском участке несовершеннолетние дочери мои не в силах одни держать и привести в порядок означенный выше крестьянский участок и мы, т.е. я и мое несчастное семейство волей не волей должны по миру идти, если нам не явится помощь.

На основании вышеизложенного имею честь всепокорнейше просить еще Вашего высокопревосходительства сделать распоряжение 1) о привлечении лиц, возбудивших против моих ныне покойных сыновей Ганса и Петра указанное выше ложное обвинение, к законной ответственности, ради чего мои сыновья пали жертвой деяний штабс-ротмистра фон Сиверса, который несмотря на то, что военное положение не было еще объявлено, вмешивался в действия гражданской судебной власти, суд, который несомненно, на основании указанных выше свидетелей и их показаний оправдал бы моих детей. 2) О назначении мне единовременного пособия со стороны казны для приведения в порядок своего разорившегося крестьянского участка, ссылаясь на слова Его императорского величества Государя императора, сказанные Им представителям Петроградских рабочих классов 1905 года, что ни одно имущество недвижимое, а также и движимое не должно быть тронуто, кому бы то ни было принадлежащее, но между тем штабс-ротмистр фон Сиверс не только предал расстрелу моих сыновей, но этим причинил мне и громадный имущественный убыток. 3) О разрешении выставить по православному обряду крест на могилу моих покойных сыновей, чтобы увековечить их память.

О последующем распоряжении Вашего высокопревосходительства прошу не отказать уведомить меня.

Гор. Вейсенштейн, 29-го Декабря 1914 года.
Всепокорнейший проситель: Мадис Пихельгас.

Пометы: штамп «3 янв. 1915», штамп «9-е Делопроизводство. 5 янв. 1915. Вход. №315», чернилами «Доложено Господину [Министру]. Приказано прошение оставить без последствий. 14/I», карандашом «Это прошение осталось без ответа. Надо объявить просителю. 26/I», штампы «№2. Р.О.» и «№1. P.О.»
Там же. Л.89–90. Подпись-автограф.

№9–10
1915 г., февраля 4. Отношение Департамента полиции Вейсенштейнскому уездному начальнику Эстляндской губернии для предъявления М. Пихельгасу отказа в удовлетворении его прошения с заготовленным на обороте текстом его расписки в ознакомлении

Вейсенштейнскому Эстляндской губернии уездному исправнику для предъявления просителю.

От Департамента полиции объявляется проживающему в Алленкюльской волости, Вейсенштейнского уезда Эстляндской губернии крестьянину Мадису Тенисову Пихельгасу о том, что обращенное на имя Г. министра внутренних дел прошение его от 29-го декабря 1914 года оставлено без последствий.

За Вице-директора В.Н. Дьяченко.
За Заведывающего делопроизводством Б.В. Лобачевский.

На обороте:
Настоящее объявление читал. Мадис Пихельгас.
Представляется обратно в Департамент полиции по 9-му делопроизводству, с роспискою просителя в прочтении изложенного на обороте сего объявления.
19 февр. 1915 г.
Подпись Начальник уезда Н. Сенько-Поповский.
гор. Вейсенштейн.
15 Февраля 1915 года.
№342.

Пометы: штамп «В Вейсенштейнском Уезд. Полицейск. Управлении Получено 10 февраля 1915 №342 наст.», штамп «25 февр. 1915», штамп «9-ое делопроизводство 26 февр. 1915 г. вход. №5607», штамп «№2. P.O.».
Там же. Л.94. Подписи-автографы.

Заметка

На основании искового заявления Мадиса Пихельгаса против ротмистра (позже гвардии полковника) Карла (?) фон Сиверса я в 1928 г. в качестве судебного следователя 2-го Феллинского округа, к которому относились имения Каббал и Оллепа (приход Пилистфер) начал против Сиверса предварительное следствие. Из Центрального архива в Дерпте я затребовал документы, относящиеся к расстрелу 9 января 1906 г. Их оказалось всего два. Они исходили от Феллинского уездного начальника Фомина. Поскольку их содержание интересовало меня так же, как и показания М. Пихельгаса, я снял копии со всех трех.

Случилось так, что полковник К. фон Сиверс жил в Дерпте. И 9 января 1906 г. он в Феллине приказал расстрелять на льду 24 человека, взятых из тюрьмы. Среди них должны были оказаться частично революционеры, частично уголовники. Дело по обвинению Сиверса подлежало прекращению по истечению срока давности. Исследование правильности показаний М. Пихельгаса не было продолжено, но я ни в коем случае не исключаю, что его сыновья были на самом деле невиновны, так как едва ли фон Сиверс проводил какое-нибудь дознание; для этого он не оставил себе времени.

18 июня 1959. О. Велдинг.

№14
1928 г., 3 июля. Протокол допроса М. Пихельгаса

Перевод:

Копия с копии
Протокол

3 июля 1928 г. старший ассистент криминальной полиции Пайде Х. Хейтер допрашивал по данному делу Мадиса, сына Тыниса, Пихельгаса, 69-ти лет, гражданина волости Аллика. Местожительство: волость Аллика, деревня Мяэкюла, хутор Кальму, который показал: в 1905 г. я жил со своими сыновьями Пеэтером и Хансом в волости Аллика, деревне Мяэкюла, на хуторе Ломби в качестве арендатора хутора. Сыну Пеэтеру было 18 и Хансу — 16 лет и они работали на бумажной фабрике в Тюри. 22 декабря 1905 г. обоих моих сыновей увели из дома в то время, когда меня дома не было. Слышал, что их увели владелец мызы Эйствере Пилистферского прихода фон цур Мюлен, владелец мызы Кяревере Кульдкепп и некто Мадис Клаудиус, остальные их соучастники не известны. Куда увели моих сыновей и за какую провинность я не знал. В ходе поисков выяснилось, что дело моих сыновей было передано в распоряжение судебного следователя 2-го участка Вильяндиского уезда, который находился в Пыльтсамаа. Обратился к последнему, который объяснил, что мои сыновья под арестом в Вильяндиской тюрьме и материал предварительного расследования находится в ведении названного судебного следователя. Там же узнал, что моих сыновей обвиняли в поджоге дома лесничего мызы Кабала и в участии в перестрелке в мызе Оллепа. Сообщил судебному следователю о многих свидетелях, которые могли подтвердить, что мои сыновья в то время, когда они якобы были в Каббала и Оллепа, находились дома, т.е. 18 и 19 декабря 1905 г. От Пыльтсамааского судебного следователя получил также разрешение встретиться с сыновьями в Вильяндиской тюрьме. Допрос должен был происходить в Вильянди. В Вильянди меня к сыновьям не пустили, это запретила администрация тюрьмы, объяснив, что следует получить разрешение от генерал-губернатора. От Вильяндиского судебного следователя узнал, что он допросил моих сыновей в один из воскресных дней. На следующий день, т.е. в понедельник после допроса, сыновей расстреляли в Вильянди на берегу озера и именно по распоряжению командира карательного отряда Сиверса, который затребовал дело у Пыльтсамааского судебного следователя. О расстреле мне сказали служители Вильяндиской тюрьмы, что подтвердили в Вильяндиской полиции при следующем запросе. Расстрел был именно 9 января 1906 года.

Спустя несколько месяцев передал прошение императорскому двору и в канцелярию по принятию прошений, чтобы невиновность моих убитых сыновей была выяснена в расследовании, и, чтобы убийца фон Сиверс был привлечен к ответственности. На это получил ответ, что дело передано в распоряжение Министерства внутренних дел. Так как на мою просьбу из министерства ответа не поступило, послал повторное прошение, на которое мне объявили, что фон Сиверс умер и умерший не может нести ответственности. Ни одной бумаги об этом у меня нет, так как мне это только объявляли устно, а именно через Тюрисского полицейского урядника Юргенсона. И из других учреждений у меня отсутствуют письменные документы относительно моего дела, так как я лично ходил осведомляться и получал устные ответы. Теперь я узнал, что в незаконном аресте моих сыновей виновен вышеупомянутый Клаудиус, который стоял за ложным доносом владельца мызы Кабала. Клаудиус живет в волости Аллика, в поселке Ойсу и был в 1905 году на службе у многих владельцев мыз сторожем лесных птиц. Направлявшийся в Кабала Клаудиус говорил Йохену Куусклеру, что идет жаловаться на моих сыновей, что они якобы принимали участие с оружием в руках в сражении сопротивления. Куусклер умер. Далее узнал, что убийца фон Сиверс живет в Эстонии и именно в Тарту, где служит на пивоваренной фабрике А. Ле Кок.

Указанные в прошении свидетели могут подтвердить только то, что мои сыновья ни в чем не были виноваты, но подтвердить факты, послужившие причиной расстрела, они не могут. Бывший в то время волостным секретарем Николай Дуглас, может быть, еще помнит, что мне через волостное правление Аллика генерал-губернатор сообщил о расстреле сыновей карательным отрядом.

Прошу власти выслать из Эстонии убийцу множества эстонских сыновей фон Сиверса, если его нельзя более привлечь к судебной ответственности. Больше ничего не могу сказать. Мне прочитано.

Мадис Пихельгас (подпись).
X. Хейкер (подпись) Старший ассистент.

Криминальному комиссару в Вильянди.
Вернуть по исполнении, по объяснению Мадиса Пихельгаса произведено расследование в отношении деятельности Клаудиуса, которое прекращено за давностью.

Пайде, 4 июля 1928 г. №238.
Старший ассистент криминальной полиции Пайде
X. Хейкер (подпись).
С подлинным верно: Секретарь криминальной полиции Вильянди
Кофт (подпись).
Удостоверяю верность копии с копии:
Феллин, 3 августа 1928. О. Велдинг.
От Администрация (Исаев Алексей)
К И.Пыхалов (10.06.2010 20:17:53)
Дата 11.06.2010 09:32:24

Ветка архивируется, все уже высказались по существу, далее начался флейм (-)
От Exeter
К И.Пыхалов (10.06.2010 20:17:53)
Дата 10.06.2010 22:13:30

То есть это были бандюки, пойманные на месте преступления. Что и т.д. (-)
От И.Пыхалов
К Exeter (10.06.2010 22:13:30)
Дата 11.06.2010 07:45:26

Почему же тогда высокое начальство врало о смерти фон Сиверса?

>«Доложить г. Директору. 26/I», чернилами «г. Директор приказал объявить просителю, что ф. Сиверс умер и потому преследование против него возбуждено быть не может, 1/II».

Не потому ли, что действия фон Сиверса были незаконными?
От Дуст
К Exeter (10.06.2010 22:13:30)
Дата 10.06.2010 22:58:13

Да нет, вроде бы их никто на месте преступления не ловил

Здравствуйте, уважаемый Exeter.

"Задержанные лица заявили о своей принадлежности к социал-демократической партии и между прочим указали на участников шайки братьев Пихельгасов, впоследствии задержанных."

С уважением,

Дуст
От Exeter
К Дуст (10.06.2010 22:58:13)
Дата 10.06.2010 23:21:38

Ну, были взяты как известные всей округе душманы (-)
От Дуст
К Exeter (10.06.2010 23:21:38)
Дата 11.06.2010 00:01:17

Да нет, наоборот, вся округа свидетельствует, что их оговорили

"Произведя розыски своих детей, я узнал в Феллинском уездном полицейском управлении, Лифляндской губернии, 28-го декабря того же года, что дети мои переданы на распоряжение г. судебного следователя 2-го участка Феллинского уезда, по делу по обвинению их в поджоге 18-го декабря 1905 года, дома лесничьего имения Каббаль «Тервааугу», и в вооруженном столкновении 19-го декабря того же года в фольварке имения Каббаль «Элепя», Феллинского уезда с помещиками и содержатся в Феллинской следственной тюрьме, получив означенные выше сведения я 31-го декабря того же года указал г. судебному следователю 2-го участка, Феллинского уезда, свидетелей, которые могли доказать следователю, что мои сыновья в означенных выше преступлениях не виновны, так как расстояние от местожительства моих детей до первого места преступления 20 верст, а до второго 10 верст, а между тем свидетели, живущие в Алленкюльской волости, а именно: Юган Кусклер, жена его Мари, сын Гуго и дочь Мария и Ганс Кусклер и много других подтверждают, что дети мои безотлучно провели 18 и 19 число декабря месяца дома и даже ночи этих дней, что могут доказать свидетели, живущие в той же Алленкюльской волости, Анна и Отто Гиоб, а также Як Терва и Ян Мунтс."

После прочтения переписки фон Сиверс мне чем-то стал напоминать того известного вьетнамского полковника-генерала, что застрелил другого вьетнамца перед журналистами. Не знаю, похожи ли они внешне, но закваска у них одна.
От СОР
К Дуст (11.06.2010 00:01:17)
Дата 11.06.2010 05:15:08

Так вся округа свидетельствует

Что в СС насильно сгоняли, а кровавый советский режим уничтожал эстонцев, и их язык и культуру.

От Exeter
К Дуст (11.06.2010 00:01:17)
Дата 11.06.2010 02:01:13

Не округа, а папаша


Собственно, даже обличающая гнусный царизм литература свидетельствует, уважаемый Дуст, что два вышепоименованных гражданина "состояли в революционном кружке учащихся", что в реалиях декабря 1905 г. означало "в революционной банде", - причем, судя по тому, что это знала вся округа, действовали эти "учащиеся" активно и не таясь.
Далее мы видим - банда грабителей и поджигателей разбита отрядом местной самообороны, пойманные душманы активно выдают успевших разбежаться сообщников, включая и двух поименованных. Поскольку персонажи явно хорошо знакомы местным жителям, то их тут же хватают и сдают правоохранительным органам.

В общем, как обычно у уважаемого И. Пыхалова - "бедные загубленные детишки" на деле были бандитствующими лбами возрастом 18 и 16 лет.
Смешно наблюдать, как люди, столь яро обличающие всяких "правозащитников" и Латыниных, сами в точности копируют их аргументы.

Фон Сиверс действовал в атмосфере гражданской войны, не им развязанной. Более того, войны, злобно развязанной революционерами и националистами в ответ на великодушное дарование Верховной русской властью свобод и конституции. И фон Сиверс и ему подобные успешно эту гражданскую войну погасили, обуздав зверьков. За что заслуживают доброй памяти как успешные усмирители взбунтовавшихся окраин Великой России.

С уважением, Exeter
От Bronevik
К Exeter (11.06.2010 02:01:13)
Дата 11.06.2010 03:48:20

Вы где Конституцию обнаружили-то?")) (-)
От Сергей Зыков
К Exeter (11.06.2010 02:01:13)
Дата 11.06.2010 03:42:20

браво! орден "св. Валерии" на шею - в студию


в смысле "Новодворская" четвертой степени, с мечом и оралом. :))


> Более того, войны, злобно развязанной революционерами и националистами в ответ на великодушное дарование Верховной русской властью свобод и конституции.


Держитесь Михаил, щас господа Гегемон и Чеснут начнут патроны подносить :)
От Jack30
К Exeter (11.06.2010 02:01:13)
Дата 11.06.2010 02:55:53

Округа тоже свидетельствовала

И в 1906 и позже. Вплоть до 1920х, пока кто-то из свидетелй в живых еще оставался.
От Игорь Островский
К Exeter (11.06.2010 02:01:13)
Дата 11.06.2010 02:30:59

Re:

>Собственно, даже обличающая гнусный царизм литература свидетельствует, уважаемый Дуст, что два вышепоименованных гражданина "состояли в революционном кружке учащихся", что в реалиях декабря 1905 г. означало "в революционной банде", - причем, судя по тому, что это знала вся округа, действовали эти "учащиеся" активно и не таясь.
>Далее мы видим - банда грабителей и поджигателей разбита отрядом местной самообороны, пойманные душманы активно выдают успевших разбежаться сообщников, включая и двух поименованных. Поскольку персонажи явно хорошо знакомы местным жителям, то их тут же хватают и сдают правоохранительным органам.

>В общем, как обычно у уважаемого И. Пыхалова - "бедные загубленные детишки" на деле были бандитствующими лбами возрастом 18 и 16 лет.
>Смешно наблюдать, как люди, столь яро обличающие всяких "правозащитников" и Латыниных, сами в точности копируют их аргументы.

>Фон Сиверс действовал в атмосфере гражданской войны, не им развязанной. Более того, войны, злобно развязанной революционерами и националистами в ответ на великодушное дарование Верховной русской властью свобод и конституции. И фон Сиверс и ему подобные успешно эту гражданскую войну погасили, обуздав зверьков. За что заслуживают доброй памяти как успешные усмирители взбунтовавшихся окраин Великой России.


Интересно, оратор спятил или так стебается?
От Гегемон
К Игорь Островский (11.06.2010 02:30:59)
Дата 11.06.2010 02:57:30

Все проще: революционный террор - палка о двух концах (-)
От фельдкурат Отто Кац
К Exeter (11.06.2010 02:01:13)
Дата 11.06.2010 02:03:50

Интересно, а в этот период "революционные кружки учащихся" у чеченов имелись ? (-)
От фельдкурат Отто Кац
К фельдкурат Отто Кац (11.06.2010 02:03:50)
Дата 11.06.2010 03:57:41

Царские каратели никого не щадили

Ite, missa est!

Начиная с весны 1905 года в Чечне и Ингушетии поднимается волна крестьянских выступлений. Крестьяне изгоняли назначаемых властями чиновников, захватывали частные и казенные казачьи земли, отказывались платить налоги и выполнять повинности. Выступления крестьян, которые продолжились и в 1906 году приняли наибольший размах в Введенском районе, на родине Зелимхана. Отважные действия благородного абрека Зелимхана вдохновляли крестьянские массы на борьбу и сыграли большую роль в том, с каким упорством крестьяне отказывались повиноваться колониальным властям.


10 октября 1905 г власти организовали погром чеченцев на грозненском базаре. Войска расстреляли 17 чеченцев. Зелимхан решил отомстить и через неделю захватил пассажирский поезд, ограбил богатых русских пассажиров и 17 человек из них расстрелял. "Передайте полковнику Попову, -сказал он уцелевшим пассажирам, - что жизни, взятые в Грозном, отомщены".


Отряд Зелимхана начал фактически партизанскую войну против властей. Против него были брошены отряды регулярной армии. В селах, которые укрывали абреков, проводились жестокие "зачистки". Начались преследования родственников Зелимхана: были убиты его брат и отец, арестованы его жена и дети. За голову легендарного абрека царское правительство назначило 5000 рублей, а в последствии эта сумма была увеличена до 18000 рублей.


Но ни что не смогло сломить Зелимхана и он продолжал свою борьбу. В апреле 1906 года он убил начальника Грозненского округа подполковника Добровольского. В 1908 году - начальника Веденского округа полковника Галаева, за то он хотел осуществить антикрестьянские проекты по землеустройству, что вызвало в Чечне массовое недовольство. В январе 1910 - совершил налет на Грозненский вокзал и увез из кассы 18000 рублей.


Приказом по Терской области властями был сформирован "временный охотничий отряд" во главе с войсковым старшиной Вербицким для уничтожения Зелимхана и его соратников. Этот отряд устроил побоище мирных чеченцев на гудермесском базаре, в результате которого погибло несколько человек. Зелимхан решил отомстить и убить Вербицкого, но от этого шага его отговорил один очень авторитетный чеченский интелегент, которого он не мог не послушать. И тогда Зелимхан решает отомстить Вербицкому другим способом - совершить набег на Кизляр и ограбить там местное казначейство. При этом он решается на безрассудно смелый шаг - он предупреждает Вербицкого о запланированном месте и времени нападения. На Зелимхана и его отряд, разумеется, была подготовлена засада. Но отряду абреков в 60 человек во главе с Зелимханом удалось совершить невероятное - они удачно обошли засады переодевшись казаками и разделившись на небольшие группы, ограбили казначейство и скрылись, не потеряв ни одного человека! В полицейском отчете сообщалось, что скрыться Зелимхану от полицейских и казаков помогли жители села Абильадиль-чанка-юрта. Они стерли следы, оставленные копытами коней абреков на 15-верстном отрезке дороги. "Безнаказанность чеченских аулов, по которым прошла шайка Зелимхана после ограбления кизлярского казначейства, конечно, окрылит разбойников и повлечет их на новые подвиги",-- говорилось в том же отчете.


Добыча от этого налета была совсем небольшая, если учитывать численность отряда - всего-то 5000 рублей. Но не это было главное: Вербицкому удалось отомстить и теперь он попал под суд за бездействие и неудачу в поимке Зелимхана.

В 1910 году, когда многотысячный карательный отряд начальника Назрановского округа князя Андронникова начал операцию по поимке Зелимхана, последний устроив засаду, лично убил Андроникова за арест своей семьи, которую ему так и не удалось отбить у отряда Андроникова. Однако и силы абреков вскоре понесли тяжелую утрату - в марте 1911 года в селении Старые Атаги был убит ближайший сподвижник Зелимхана абрек Аюб Тамаев.


Однажды во время гастролей по Северному Кавказу в заложники к Зелимхану попал знаменитый певец Федор Шаляпин. Когда Зелимхан узнал, кто попал к нему в руки он решил не требовать с него выкуп и просто попросил его спеть. Когда Шаляпин спел, растроганный до слез абрек отпустил его на свободу.

Большевикам так и не удалось установить контакт с Зелимханом, о чем они, конечно, впоследствии очень сожалели. Ведь из Зелимхана мог получиться еще один Котовский. Однако связь с революционным движением в России Зелимхан все же установил, но к сожалению через анархистов. В 1911 году с знаменитым абреком встретились несколько студентов-анархистов из Ростова-на-Дону. От них он узнал что "царь не только чеченцам зло делает". Студенты подробно рассказали о той борьбе, которую ведут рабочие и крестьяне по всей России. Зелимхан с сочувствием и поддержкой отнесся к гостям. Они расстались друзьями и соратниками. Студенты вручили Зелимхану красно-черный флаг, четыре бомбы и печать, на которой было написано "Группа кавказских горных террористов-анархистов. Атаман Зелимхан". С этого момента Зелимхан скреплял свои послания и ультиматумы этой печатью.


Зелимхан был просто неуловим и выбирался из самых трудных ситуаций. В октябре 1911 года ему удалось бежать из окруженного села Сунженское, а в декабре того же когда он умудрился бежать из окруженной пещеры. Причина того, что абрека не могли поймать в течение долгих лет была в том, что крестьяне и беднота его всегда укрывали. Любое село почитало за честь приютить Зелимхана, несмотря на то, что селу за это грозили жестокие репрессии. Однако все же нашлись предатели, которые за деньги сдали Зелимхана. 26 сентября 1913 года близ Шали карателями Дагестанского конного полка заболевший Зелимхан был окружен и убит.


После революции 1917 года Зелимхан почитался как герой национально-освободительной борьбы, выразитель интересов горской бедноты каким он и был. О нем было написано несколько книг, а киностудия "Восток-кино" сняла о подвигах Зелимхана немой фильм.

М.Мурлин


Муса Гешаев. Прыжок в вечность


Когда над горами сгущался туман
И был камнепад небывалый,
В Харачое родился абрек Зелимхан ,
Гроза всей России немалой.


Волчица щенилась под песню ветров,
И рыскал злой барс по обвалам,
Мужал Зелимхан , у горящих костров
Месть в сердце его закипала.


И четверти века хватило ему,
Чтоб в шоке держать всю державу,
И был он грозою ужасной тому,
Кто делал на горцев облаву.


Не раз государственной думе пришлось
Решать, что же делать с смутьяном,
И столько бессонных ночей не спалось
Царю при живом Зелимхане


Но молнией горе блеснуло в горах -
В тюрьму их с отцом посадили,
Больших унижений настала пора,
И род весь его очернили.


Хлебнув горечь жизни, он бурею взмыл
И выбрал дорогу абрека ,
И пыл его сердца уже не остыл
На вздыбленном стремени века.


- Отец! Мы не будем здесь долго сидеть,
Мы стены тюрьмы подкопаем.
И вот уж разносится радостно весть:
Абрек на свободе гуляет.


Кровавая бойня на рынке Чечни,
И слухи о ней забродили -
Тем зверством все были поражены,
Где двадцать семь горцев убили...


Наутро друзей Зелимхан всех собрал,
Состав пассажирский он встретил,
Одетых в мундиры лишь с поезда снял
и двадцать семь пулей пометил.


Хвастливый Вербицкий, смеясь, говорил:
"Абрек у меня уж в кармане!"
Но вот он записку его получил:
"Сегодня я буду в Кизляре!


Я деньги из банка, хочу унести,
Меня там лишь встретить ты можешь,
И если ты хочешь мундир свой спасти -
Ты встречей себе же поможешь!"


Вино на балу все рекою лилось,
Но гром прогремел стозвонный,
Ограблен в Кизляре, действительно, банк,
С подполковника сняли погоны.


Семья Зелимхана под арест взята,
Абрек посылает прошенье,
Услышав отказ, принужден Зелимхан
Готовить такое же мщепье.


Он сына полковника прячет в залог,
Вернуть лишь в обмен обещает,
Напуган полковник поступком его,
Семью всю назад возвращает.


И помнит погоню над Сунжею мост,
Кольцо вражьей силы все уже,
И встал на коне Зелимхан во весь рост,
И прыгнул с моста прямо в Сунжу.


Враги лютовали в бессилии зла,
Когда ускользнул он бесследно,
И слава его все росла и росла
От каждой нелегкой победы.


Больного абрека, в пещере зажав,
В тройное кольцо окружили,
И тысячи пуль понеслись, завизжав,
Из солдатских винтовок служивых.
А он метким выстрелом бил по врагам,
Не дав подойти им к пещере,
И только рассвет над землей задрожал,
Глазам никто не поверил.
Казалось, - конец! Убит Землимхан!
И цепи рванули победно,
В черкеске... бревно лежало. Обман!
Ушел Зелимхан незаметно.
И помнит история случай один,


С Шаляпиным встречу героя,
Певец своим пением так угодил -
До слез Зелимхана расстроил.


Для власти он значился "не человек",
Абреком , разбойником звали,
Но разве от песни заплачет абрек -
А слезы текли, не кончались.


...Не ведал герой, что больного его
Предаст близкий друг в своем доме,
И он в окруженьи заклятых врагов
В час смертный о смерти не вспомнил.


Предателю пулю в сердце послав,
Он песней врагов своих встретил,
Не знал он, что смерть его рядом была;
Но смелостью он ей ответил.


Как призрак кровавый, он падал, вставал,
Врагов своим видом пугая,
И ужас, и страх на всех нагонял,
Град пуль во врагов посылая.
Молитву шептали неслышно уста,
Абрек умирал смертью храбрых,
Как будто с царизмом бороться устал
И в нем не нашел своей правды.
Лежит фотография прошлых дней
(Как редкость, весь мир облетела),
Где сотни солдат, офицеров на ней
Стоят над расстрелянным телом.
Тут каждый стремился засняться скорей
С убитым абреком в знак чести...
Багровый диск солнца сквозь тучи горел,
И ветер нес горькие вести:


"Убит Зелимхан, наш любимый герой!
Скорбите, чеченцы, скорбите!"
А он, худощавый и очень простой,
Был страшен врагам и убитый.
Нет мужеству горцев предела. В борьбе
И даже один в поле воин,
Когда в твоем сердце дыханье любви,
Ты жизни великой достоин.
Нам долгие годы твердили одно,
Что он был бандит и отступник.
Кем право на это такое дано?
Для нас Зелимхан был заступник.
Гордитесь, вайнахи, ведь каждый народ
Хотел бы иметь Зелимхана,
Отец - своим сыном продолжить свой род,
Народ - своего великана.


И каждой сестре бы хотелось иметь
Отважного брата такого,
И брату совсем не пришлось бы краснеть
За брата, джигита лихого.
Как жаль, что в то трудное время тревог,
Когда он вершил свое дело,
Народ защитить Зелимхана не смог,
А он защищал его смело.
Никто не забудет героя Чечни,
Он вписан строкою в столетья.
Останутся в песнях те грозные дни,
В легендах - прыжок тот в бессмертье.


Kehrt euch! Abtreten!
От фельдкурат Отто Кац
К фельдкурат Отто Кац (11.06.2010 03:57:41)
Дата 11.06.2010 04:11:37

Царские каратели уничтожали чеченских детей

Ite, missa est!

В 1837 году против Шамиля был направлен отряд генерал К.К. Фезе. После жестокого боя генерал взял и полностью разорил селение Ашильту. Шамиль, окруженный в своей резиденции в селении Тилитле, выслал парламентеров для выражения покорности. Генерал пошел на переговоры. Шамиль выставил трех аманатов (заложников), в том числе внука своей сестры, и присягнул на верность царю. Упустив возможность пленения Шамиля, генерал продлил войну с ним еще на 22 года.

В последующие два года Шамиль совершил ряд набегов на подвластные русским селения и в мае 1839 г., узнав о приближении крупного русского отряда, во главе с генералом П.Х. Граббе, укрывается в ауле Ахульго, превращенном им в непреступную для того времени крепость

Битва за аул Ахульго, одно из самых ожесточенных сражений Кавказской войны, в котором никто не просил пощады, и никто её не давал. Женщины и дети, вооруженные кинжалами и камнями, сражались наравне с мужчинами или кончали жизнь самоубийством, предпочитая смерть плену. В этой битве Шамиль теряет жену, сына, гибнет его сестра, племянники, свыше тысячи его сторонников. Старший сын Шамиля, Джемал-Эддин взят в заложники. Шамиль едва спасается из плена, спрятавшись в одной из пещер над рекой всего с семью мюридами. Русским битва стоила тоже почти трех тысяч человек убитыми и раненными.



Kehrt euch! Abtreten!