От Любитель
К Дмитрий Козырев
Дата 26.08.2005 15:12:27
Рубрики WWII;

Бушин так и пишет.

>>Отнюдь нет. Статья Бушина имеет обширное фактологическое наполнение. Скажем насколько правдоподобным представляется Вам то, что Яковлева, дескать, тащили пять человек?
>
>Если Вы будете настаивать, то попробую найти в боевых документах рассмотрение подобных случаев, как имеющих место нарушений боевой дисциплины. Вообщем факты имели место быть.

Сам по себе такого рода эпизод ещё мог иметь место, а вот в сочеиании с другими деталями "не может не вызывать недоверие".

На звук разрыва, на крик
раненого, естественно, могли сразу кинуться несколько человек, но, столкнувшись около него, все, кроме одного-двух, должны были
немедленно вернуться на свои боевые места. Если же все пятеро продолжали тащить одного, то приходится сказать, что это было не
столько помощью своему товарищу, сколько трусостью: завязывался бой, был дорог каждый автомат и штык (всего их было только 28), а
они под благовидным предлогом помощи раненому скопом отходили на свои позиции, в сущности, бежали с поля боя, оставляя во вражеском
расположении товарищей и уменьшив процентов на 20-25 и без того невеликие силы, да еще в обстановке, когда взвод остался без
командира.
Но дело не только в трусости. Такое поведение в бою было бы еще и преступной безграмотностью: вместе с раненым спасители образовали
прекрасную для противника крупную групповую цель - кучу из шести человек. Иначе говоря, они сами создали на поле боя ситуацию,
чреватую трагическими для себя последствиями. И последствия, по словам Яковлева, не замедлили грянуть почти и самом худшем виде:
"Четырех из них убило".
Конечно, во всем этом опять же есть нечто странноватое, загадочное. Во-первых, знакомый нам по рассказу В. Дорофеева и по Юм старым
газетам образ "лихой братвы", прошедшей фронтовые огни и воды, никак не согласуется ни с трусостью, ни с элементарной военной
безграмотностью, которой наделил их теперь нывший командир. Во-вторых, уж больно эффективен огонь противника: из пяти человек убиты
наповал четверо! Наконец, в газетах об этих погибших - ни слова. Да, кое-что настраивает тут на скептический лад. Но в то же время,
как говорится, чего на Фронте не бывало. А с другой стороны, коли все это перед лицом многомиллионной аудитории утверждает сам
Яковлев, то пусть и песет за свои слова ответственность. Горько, но мы вынуждены мерить.
Что же дальше? Яковлев говорит: "Пятый видит - дело плохо, вскочил, уже не тащил вот так по земле, а просто встал, взял на руки и
побежал". Один сделал то, что старались сделать пятеро. И ведь с самого начала было ясно, что это по плечу одному. Но здесь новое
расхождение с газетами: по их описанию, краснофлотец Гавриленко не сразу потащил в тыл упавшего командира, а после того, как удалось
принять участие в рукопашной схватке, отбить у врага четыре дзота и оттеснить его в глубь позиции. Надо думать, на это ушло немало
времени, а Александр Николаевич все лежал и лежал, и непостижимо, как, будучи столь тяжело ранен, не истек при этом кровью. Сам он
объясняет эту густую концентрацию чудес просто: "Я в рубашке родился". Ну, разве что...
Многие участники той схватки в газетах названы по именам: старшина 2-й статьи Федорченко, старший сержант Козлов, сержант Хоботов,
краснофлотец Кужелев и т.д. Надо полагать, Яковлев помнит все имена своих товарищей по оружию, своих подчиненных. И уж до конца дней
не забудет тех четверых, что нелепо погибли, спасая его. Ну и уж вовсе невозможно представить, что забудет когда-то пятого - своего
спасителя. Тем более что, по данным газеты, оттащив раненого в санроту, Гавриленко вернулся в бой и тоже погиб. Но удивительное
дело: неоднократно рассказывая о том, как его ранило и как спасали, точно отмечая, что пуль было четыре и какие они, президент фонда
"Милосердие" ни разу не назвал никого из этих пятерых. Ни одного, включая погибшего спасителя!
Это тем более удивительно, что президент, увы, не свободен от моральной ответственности за гибель товарищей.