Ванденко А. Дно великой войны. Даниил Гранин - о фронтовиках и тыловиках, об умении любить и искусстве ненавидеть, о первом убитом враге и о последнем - живом, а также о том, как уживаются орден Красной Звезды и немецкий Офицерский Крест на одной груди // Итоги. 2010. № 18.
Первая ДНО - Дивизия народного ополчения, в которой служил я, встречалась на Марсовом поле. Сначала приходило много народу, но солдаты продолжали умирать от полученных на войне ран, нас становилось все меньше, меньше, и через несколько лет на Марсовом поле 9 мая начали собираться не только сражавшиеся в Первой ДНО, но и ополченцы из других дивизий. По сути, это была целая армия! И мы безошибочно узнавали друг друга. Даже не однополчан, а тех, кто тоже стрелял.
- В каком смысле?
- В прямом. Совершенно четко отделяли воевавших на переднем крае, ходивших в разведку за линию фронта и поднимавшихся по команде в штыковую атаку от второго эшелона - тыловиков, штабников, разных помпотехов, интендантов, особистов и прочих товарищей.
- Как вы распознавали "стрелков"?
- Сложно объяснить... Интуитивно чувствовали своих. Конечно, помогали нашивки о ранениях, которые тогда носили на гимнастерках: золотистая полоска - тяжелое, темно-красная - легкое. Хотя не только это, было еще нечто неуловимое. Может, во взгляде. Или в походке. Не хочу гадать, но факт: мы распознавали один другого и шли брататься.
- Награды у вас за что, Даниил Александрович?
- Не люблю об этом рассказывать. Я и не носил-то ордена никогда.
- Почему?
- Не знаю. Не смогу ответить на вопрос. Когда награждали, радовался, было приятно, что отметили, но вот хвастаться заслугами перед Родиной не любил. Тем более, вскоре после войны отменили денежные доплаты, полагавшиеся орденоносцам, стали призывать фронтовиков вести себя скромнее. Мол, хватит красоваться на фоне остальных. Я и убрал награды подальше.
- У вас ведь есть и Офицерский Крест, полученный от правительства ФРГ. Его, извините, обязательно было получать?
- Мои награды свалены в специальном железном ящике, который стоит дома. Когда опустил туда этот крест, все остальные ордена страшно возмутились, поднялся скандал.
- Не понравился новый сосед?
- Очень! Особенно негодовали Красная Звезда и Красное Знамя.
- Что вы им на это?
- Объяснять что-либо было бесполезно.
- Хотя бы себе ответ дали?
- У меня появилась масса друзей в Германии, я неоднократно бывал у них, мои книги там издавали... Так скажу вам: война закончилась в мае 45-го, нельзя жить лишь прошлым и воспоминаниями о нем. Это неправильно. Удивитесь, но многое мне объяснил все тот же Лев Толстой. Не поленитесь, перечитайте сцену встречи Пьера Безухова с французским офицером. Казалось бы, непримиримые враги, но между ними нет злобы. Безухов понимает, что видит солдат, которые вынуждены выполнять приказ. Раненые стонут от боли, как и русские, живые мечтают, как и наши, уцелеть и вернуться домой... Ненависть разрушительна, она хороша на фронте, но вредна в мирной жизни.
- Коммунисты и сегодня протестуют против того, чтобы войска -НАТО участвовали в параде Победы на Красной площади 9 Мая. Хотя вроде бы мы одна антигитлеровская коалиция.
- Знаете, я в партию вступал в 1942 году на фронте. А кто сегодня кричит от имени ветеранов? Сомневаюсь, что среди них много реальных участников Великой Отечественной. Медали на груди меня не убеждают, поскольку после войны боевые награды вручали всем без разбору к юбилейным датам. Или вот, скажем, Абакумову за депортацию в 1944 году чеченцев, ингушей и других народов Северного Кавказа дали два ордена - Красного Знамени и Кутузова. О чем тут рассуждать?
- Фильмы о войне смотрите, Даниил Александрович?
- Редко. Чтобы лишний раз не расстраиваться. От увиденного возникает чувство досады. Впрочем, это неизбежно: кто не воевал, обречены на ошибки. Они судят о Великой Отечественной с чужих слов, по мемуарам, художественным книжкам и фильмам. А людям свойственно со временем приукрашивать прошлое. Даже документалистика не может служить критерием истины.
- С внуком разговаривали о Великой Отечественной?
- Когда Данила был маленьким, слушал с любопытством, а сейчас не хочет. Он меня очень любит, но военная часть моей жизни его не трогает. Да и других в общем-то тоже. Кровь и грязь никому не нужны. Поэтому и отказываюсь говорить. Не могу рассказывать о войне, чтобы было интересно. Это выглядело бы нечестно с моей стороны по отношению к погибшим, понимаете? Тема не та, не получатся у меня забавные истории о бравом солдате Василии Теркине. И воспоминания других ветеранов стараюсь не слушать. Мне становится их жалко. Люди говорят о подвигах, а я убежден, что война не может быть выиграна на одном героизме. Этого мало. Моя война пахнет солдатским потом и более всего напоминает тяжелый каторжный труд с сотнями вырытых окопов, тысячами пройденных километров и ночами без сна в холодных землянках. Знаете, что у нас считалось высшим счастьем? Попасть в вошебойку, помыться и получить чистое белье.
- Вы же могли в 43-м не возвращаться на фронт, надо было лишь согласиться с командиром и остаться в танковом училище после окончания курсов.
- Мог. Но... не мог. Хотя и жена уговаривала, и ребята с Кировского предлагали вернуться на завод, где не хватало инженеров. Я ведь ушел на войну добровольцем и решил бить фашиста до победного конца. Тем не менее в 44-м меня отозвали с передовой, так 9 мая 1945 года я и оказался в Ленинграде.
Литвинов Павел Селиверстович, майор, командир 292-го отдельного пулемётно-артиллерийского батальона 79-го УР-а, 12.04.1944 г.
С героем очерка «Мои командиры» Зиновием Коминаровым
Коминаров Залман Лейбович
1914 г.р., Смольнинский РВК, г. Ленинград
Орден Красной Звезды, инженер-капитан, командир 2–го отдельного ремонтно-восстановительного батальона 42-й армии, 01.08.1942 г. http://www.podvignaroda.ru/?n=11812968
Описание подвига «один в один» с описанием подвига у Германа Д.А.
Орден Отечественной войны 2 степени, инженер-подполковник, начальник отдела ремонта Автомобильного управления Ленинградского фронта, 10.03.1944 г.
