|
|
От
|
Сергей Зыков
|
|
|
К
|
All
|
|
|
Дата
|
11.04.2013 19:11:27
|
|
|
Рубрики
|
1917-1939;
|
|
Перед отъездом папа купил прямо с конвейера у Форда бежевый лимузин
Семьдесят лет в школе коммунизма
Феликс Залманович Меерсон - 2004
мемуары сына Соломона Меерсона бывшего у Туполева замом по вооружению.
Он один купил в той приснопамятной командировке лимузин у Форда или были ещё специалисты?
-----------------------------
Между тем, на дворе стояла осень тридцать седьмого года. Отец, продолжавший с энтузиазмом вооружать самолеты, вернулся из США, где долго был с советской делегацией, а потом «по своим делам».
Позже, 40 лет спустя, уже стариком, т. е. в моем теперешнем возрасте, он объяснил мне, что занимался, главным образом, тем, что залезал внутрь самолетов-бомбардировщиков ВВС США, смотрел все, что касается вооружения а потом гнал автомобиль в ближайшую гостиницу, где рисовал эти «игрушки» по памяти и отдавал зарисовку с натуры курьеру из посольства СССР. Попросту, он был озабочен укреплением военно-воздушного флота первого в мире социалистического государства и поэтому, в меру своих сил, занимался шпионажем.
Перед отъездом папа купил прямо с конвейера у Форда бежевый лимузин, единственный в тогдашней Москве, а после приезда его принял сам... нет, нет — не хозяин, а маршал Тухачевский.
Как и большинство представителей нового истеблишмента, папаша начал «цвести и пахнуть». Фамилия его внезапно появившейся подруги была не Иванова, Сидорова, а Ромадановская. Не знаю, была ли она родственницей князя-кесаря с такой же фамилией, который еще при царе Петре налаживал пыточное дело на Руси. Но в письмах папаше она писала, что ей 18 и она его очень любит.
Мамаша эти письма получала, читала себе и мне и ругалась. Я ей решительно сочувствовал, про коллектив не упоминал, напротив, клялся, что если папаша уйдет — буду помогать ей всю жизнь. Папаша скорее всего и ушел бы, но на дворе стояла осень тридцать восьмого... И мой «старик», явно пытавшийся ухватить прежде времени часть светлого будущего, вдруг услышал на партсобрании, что он покрывал врагов народа и , возможно, сам — враг... Женщина с роскошной фамилией как-то исчезла, а с отцом произошла сильная перемена. Скрытые и явные намеки на великий поход, громкое исполнение песни о воздушном флоте: «Нам разум дал стальные руки-крылья, А вместо сердца — пламенный мотор...» — все кончилось. Теперь отец мрачновато напевал другую, тоже популярную тогда песенку: « Мы — мирные люди, но наш бронепоезд стоит на запасном пути». На самом деле, там стояло кое-что пострашнее бронепоезда.
В феврале 1938 года отец был арестован и влился в многомиллионную армию «врагов народа», а для меня начались занятия в первом классе школы коммунизма. Вступительный экзамен произошел ночью, меня разбудила мать и сказала, что папу арестовывают. Дело это было тогда обычное, но когда оно коснулось меня лично, я очень удивился и воскликнул: «За что?». Мама торопливо объявила, что «это лучше, теперь обязательно разберутся и выпустят», а за спиной у нее, в середине детской комнаты, стоял румяный рослый солдат и сосредоточенно смотрел в потолок.
Винтовка у солдата была с примкнутым штыком. Меня полуодетого вывели в столовую и посадили на диван. В стороне за столом малый в командирском мундире беседовал с отцом. Беседа быстро иссякла. «Можете быть свободны», — сказал командир. «Да, как сказать», — отвечал отец и решил выйти в кухню. «Нет, нет, что Вы! Без сопровождающего нельзя!» — встревожился КГБшник.
Дальше, читатель, все было, как у всех, плохо, но вполне обыкновенно. Я, как теперь помню, погоревал всего несколько дней и пошел играть во двор и играл все лето, даже не заметил, что мы на дачу или в Крым против обыкновения не поехали, благо— двор у нас был авиационный: у каждого третьего отец — « враг народа». Так что жили дружно, то есть, если били друг другу морду, то по другому поводу. Я потом, уже много лет спустя, заметил, что дети вообще горя очень не любят — жить тянутся. Умер, например, отец или мать, а он уже через несколько дней играет... И так до тех самых пор, пока последствия этой смерти ему не перекроют кислород самым непосредственным образом — голодом, например, или детским домом. Однажды, уже во взрослой жизни, сложилось так, что окно моей квартиры выходило во двор Онкологического Центра. Так я заметил, что дети со смертельными опухолями за 2—3 дня до смерти еще играют...