Ну, я вывожу танк на этот мост каменный около «Украины», сам подхожу к танку, сажаю как наводчика-оператора капитана, за механика-водителя — старшего лейтенанта, подхожу к танку, пули так и цокают — цок, цок, цок, цок. На излете, думаю, не достанут. Я говорю: «Ребята, крыши видите? Отсчитывайте. Один, два, три, четыре, пять, шесть, седьмое окно. Это, предположительно, кабинет Хасбулатова (Руслан Хасбулатов, председатель Верховного совета. — Forbes), они там. Надо попасть туда, в окно. «А есть снаряды?» — «Боевые или такие?» — «Какие боевые? Ты че, сдурел? Болванки давайте». — «Хорошо».
А внизу-то народу полно уже. У нас же зеваки любят такое, как в театр пришли. Я говорю: «Мужики, смотрите, не попадете, народ погибнет. Тогда все, разорвут». Капитану говорю: «Попадешь?» «Попаду! Подумаешь, меньше километра». «А там видел, сзади, американское посольство? Смотри, бахнешь по посольству, будет скандал». «Товарищ министр, все будет нормально». Ну, я и говорю: «Огонь, одним». Смотрю, первый — бах, точно в окошко залетел. Говорю: «Еще есть?» «Есть». «Вот пять беглыми еще, огонь!» Он — дюм-дюм-дюм. Смотрю, все загорелось. Красиво. Все сразу снайпера с крыш мгновенно разбежались, как рукой смахнули. Ну, и когда снайперов смахнули, танки стрельбы свои закончили, я дал команду 119-му полку штурмовать. Они открыли двери, там постреляли. Ну, конечно, девять убитых у меня было, внутри-то стрельба была, но этих положили много… Никто их не считал просто. Много.
А капитану Героя России дали. Старшему лейтенанту — Орден Мужества, по-моему. Фамилии сразу засекретили и отправили служить в другие части.
Один мой друг хорошо знает этого капитана. Он показывал мне фото совместного застолья уже после описываемых событий в той же Кантемире. Героя России у него не было. И стреляли они кумулятивными.
Все вышесказанное усугублялось отвратительной организацией.
