|
От
|
Dr.Agon
|
|
К
|
И.Пыхалов
|
|
Дата
|
19.09.2011 18:09:55
|
|
Рубрики
|
WWII; ВВС;
|
|
Минаков в "Командиры крылатых линкоров (Записки морского летчика) " пишет:
В следующую ночь для обеспечения минных постановок в Керченском проливе было выделено четыре самолета: три с бомбами и один с ампулами КС. Бомбардировщики пилотировались Сучковым, Минчуговым и Беликовым, с КС летел я.
Задачу поставили днем, у нас было достаточно времени как следует подготовиться.
— Может, покажете ваши шарики в действии? — обратился Володя к начхиму полка капитану Богданову. — Все-таки посмотреть нелишне.
— Очень нелишне, — согласился капитан. — Ну-ка, — кивнул одному из оружейников, — принесите...
Повел нас за капониры, где в колхозном саду на поляне валялось несколько отслуживших свой срок подвесных самолетных баков для горючего. Подошел краснофлотец с ведром, наполненным серыми металлическими шарами величиной с детский мяч. Оболочка «мячей» разделялась на дольки канавками, как у ручных гранат Ф-1 — «лимонок».
Капитан взял один шарик, прицелился в бак.
— Отойдите назад, пожалуйста...
«Мяч» вписал в воздухе порядочную дугу, стукнулся в землю, не долетев до бака. Над местом падения взвился столб яркого пламени, нас опалило жаром.
— Недолет, — извинительно улыбнулся начхим.
Второй шар угодил прямо в бак. Снова вспышка, волна палящего жара. Не дождавшись, когда погаснет огонь, подошли, посмотрели. На месте первого костра — черный, метра полтора в диаметре, круг выгоревшей земли, в серых сединках, будто присыпанный солью. Вместо [223] бака — искореженный жаром, бесформенный, не больше рукавицы, комок перегоревшего железа...
— Да, теперь мне понятно, как горят танки и самолеты, — первым нарушил молчание Панов. — А то думал — металл...
— Именно, и самолеты, — нажал на последнее слово начхим. — Очень прошу запомнить! Особенно в воздухе, где и одного костерка бы хватило с излишком, а если их, скажем...
— Двести шестьдесят, — подсказал услужливый Жуковец.
Я почувствовал, как спину щекотнуло противным холодком. Багажик...
— Еще и на дольки на кой-то их поделили! — искренне возмутился Володя. — Как шоколад! Того и гляди сами развалятся!
— Развалятся — вспыхнут, — со знанием дела заверил капитан. — Самовозгорающаяся жидкость. При малейшем соприкосновении с воздухом...
— Ну так на кой?
— Не стоит преувеличивать, — невозмутимо отвел его руку начхим. — Сами собой не должны развалиться. А без насечки не развалились бы и при ударе о землю у цели. На кой тогда их бы, по вашему выражению, и везти. Кстати, в пехоте эту же смесь перевозят в пивных бутылках. Слышали о бутылках с горючей смесью для борьбы с танками? Та же КС. А фронтовые дороги — не то что асфальт, скажем, от пивзавода хоть и до самого отдаленного ресторана.
— Ну наши тоже дорожки... — Жуковец комично потер ребра, вспомнив вчерашний вираж над проливом. — Шоферу хоть выпрыгнуть можно!
— Значит, надо поосторожней, — все так же невозмутимо обернулся ко мне начхим, будто дело шло в самом деле о перевозке пива.
— А если пуля, осколок? [224]
Это Панов. Для Жуковца тут вопрос был ясен. Жуковец в Севастополе знал Ермолаева. Прекрасный был летчик, один из шестерки чумичевцев. Вылетел с этими «мячиками» с Херсонесского маяка на «выжигание орудий» за линией вражеских окопов, над передним краем попал под пустячный обстрел. На глазах у друзей вспыхнул огромным огненным шаром... «Как солнце средь ночи», — сравнил Кравченко, штурман и друг Ермолаева, по какой-то причине не назначенный в этот полет...