оценки РККА иностранными разведками
в продолжение вот этой ветки:
https://vif2ne.org/nvk/forum/archive/1729/1729625.htm
и конкретно вот этого поста:
https://vif2ne.org/nvk/forum/archive/1729/1729628.htm
нашел статью Демидова
А. М. ДЕМИДОВ
(кандидат юридических наук, доцент.
Академия ФСБ России)
КРАСНАЯ АРМИЯ НАКАНУНЕ И В ПЕРИОД МАССОВЫХ РЕПРЕССИЙ ПО ОЦЕНКАМ ИНОСТРАННЫХ РАЗВЕДОК
Красная Армия в 1930-е годы оставалась объектом первоочередных разведывательных устремлений иностранных спецслужб. Однако их деятельность на территории СССР в этот период была в значительной степени парализована органами госбезопасности, сбор разведывательной информации даже с легальных позиций был существенно затруднен. Об условиях, в которых приходилось в то время работать иностранным разведчикам под прикрытием дипломатических паспортов, свидетельствовал второй секретарь посольства США Уорда: «Пожалуй, самые большие скептики из членов посольства до приезда в Москву не предполагали существования той невидимой, но, тем не менее, прочной и фактически непроницаемой стены, которая столь эффективно отделяет их от всяких общественных отношений с советскими гражданами. Не будет преувеличением сказать, что дипломатический корпус в Москве рассматривается как источник заразы, который необходимо изолировать, чтобы предохранить умственное здоровье советских граждан... Для подавляющего большинства советских граждан члены американского посольства... являются чем-то ужасным, вроде чумы. В результате такого положения мадам Уорд и я имеем очень мало советских знакомств и по большей части поддерживаем знакомства только с другими американцами в Москве и коллегами по дипломатическому корпусу»1. Уорда дополнял служащий резидентуры Биллингс: «Здесь я не делаю ничего такого, чего бы я не мог делать в Вашингтоне или в Канзасе, если бы там можно было получать ежедневные советские газеты»2.
В аналогичных условиях приходилось работать разведчикам и других стран. «При нынешней политической обстановке, — докладывал военно-технический резидент Японии майор Ояидзу в декабре 1937 года, — в особенности в связи с японо-германским антикоминтерновским пактом, в СССР проводится сугубо репрессивный режим в отношении японцев и немцев и конечно мы ощущаем недостаточность наших материалов по СССР»3. Японский майор задавался вопросом, какие материалы можно собирать, находясь в СССР, и сам же отвечал: только легальную литературу, книги и прессу или еще данные, получаемые в общении с чинами посольства, корреспондентами и представителями концессий. Ему вторил военно-морской атташе Германии в Москве, который подчеркнул в своем докладе, что точные данные получать «сравнительно трудно» и приходится довольствоваться приблизительными выводами.
В связи с этим повышалась роль аналитической работы. Сравнительно большим по объему массивом аналитических материалов о состоянии Красной Армии накануне массовых политических репрессий располагали французские разведчики. В кратком изложении суть этих данных сводится к следующему:
В 1933 году бюджет Наркомата обороны поднялся до 1,5 миллиарда рублей, в 1934 году он дошел до 5 миллиардов, в 1935 году — до 8,2 миллиардов, в 1936 году достиг 14 миллиардов рублей. В современном состоянии Красная Армия представляет собой внушительную силу. Ее численность весьма значительна и в мирное время составляет 1200000 — 1400000 человек, хотя точно определить наличный состав невозможно. По своим людским ресурсам население страны могло ежегодно давать армии от 1200000 до 1500000 молодых людей, но из-за недостатка казарм призыв ограничивается 600000 человек. Кроме обычных армейских подразделений имеются отборные воинские части: войска «охраны государственной безопасности» численностью 100000 человек, пограничные части — 60000 и эскортные воинские части — 30000 человек.
Имеются 86—88 пехотных дивизий, из которых около 20 являются дивизиями территориального типа, а 61 дивизия сгруппирована в 21—22 армейских корпуса. Насчитываются 29—31 кавалерийские дивизии, из которых 19—20 составляют 6—7 кавалерийских корпусов. Около 4500 танков составляют вооружение трех мотомеханизированных корпусов, 15 бригад, нескольких батальонов и нескольких отдельных полков. Техника, обновляемая терпеливо и с большими затратами в течение десяти лет, хороша и имеет прекрасный вид. Хотя Красная Армия сама изобретает мало, она умеет заимствовать у иностранных армий.
Красная Армия стала постепенно сознавать свою силу, и это сознание превосходства властями тщательно поддерживается. Политическое воспитание бойцов и командиров является объектом наиболее внимательных забот. Их убеждают в непобедимости, в том, что они представляют собой авангард мирового пролетариата и что взоры всего мира устремлены на них. В армии по отношению к социалистическому отечеству имеется больший энтузиазм, чем это было по отношению к царю.
Осознание как внутри СССР, так и за границей важного значения Красной Армии в течение нескольких лет вызвало перемену в некоторых международных отношениях. Советское командование, которое еще недавно было полностью занято обороной, диктуемой одновременно и осторожностью, и соседством «буферных государств», теперь более охотно предусматривает наступательные действия.
Однако многочисленная армия, сформированная сравнительно недавно, находящаяся под командованием молодых офицеров, хорошо снаряженная, хорошо снабжаемая продовольствием и переведенная на военные рельсы еще в мирное время, склонна к тому, чтобы недооценивать некоторые проблемы, вся важность которых обнаружится лишь через несколько недель после возникновения войны: недостаточная гибкость в области промышленности, неудовлетворительное состояние транспорта. Быть может из опасения тяжелых последствий продолжительного конфликта, здесь, кажется, предусматривают войну кратковременную, жестокую, уничтожающую.
Принимая во внимание наличие 170-миллионного населения, можно предположить, что наличный состав боевых сил в военное время будет насчитывать 450—500 дивизий. Но это не так. Количества произведенных в офицеры слушателей, ежегодно оканчивающих военные школы, недостаточно, чтобы дать командный состав для 15-миллионной массы бойцов. Кроме того, всеобщий недостаток в квалифицированных кадрах не допустит мобилизацию лучших специалистов промышленности и сельского хозяйства. В дополнение к этому, вероятно, побоятся доверить оружие тому крестьянству, которое согласилось на коллективизацию не без сопротивления. Таким образом, в военное время силы Красной Армии могут увеличиться лишь в слабой степени, поэтому советское верховное командование ограничит число дивизий самое большее двумя сотнями.
Наименее известно и труднее всего поддается оценке качество личного состава Красной Армии. За границей в этом отношении настроены вообще скептически: слишком часто русские игнорируют уроки мировой войны. Маневры в присутствии иностранных военных атташе показывают великолепных исполнителей, обладающих изумительными физическими качествами, но не имеющих, как кажется, ни малейшего представления о силе огня: во время последних маневров на Кавказе можно было видеть, что кавалерия предпринимала атаки с саблями в руках.
Красная Армия унаследовала тяжелое прошлое царской армии, которая, начиная с половины XIX века, появлялась на полях сражений с весьма крупным личным составом и с усовершенствованной материальной частью, знала одни только поражения, или половинчатые успехи. И в Красной Армии продолжают существовать некоторые недостатки, которыми страдала русская армия при старом режиме: посредственность верховного командования и недостаток инициативы у командования войсковыми частями — от самой малой до самой крупной единицы.
Это положение имеет тенденцию к улучшению: в 1936 году состоялся пересмотр рангов, его главной целью являлось устранение из армии непригодных элементов, количество которых увеличилось во время Гражданской войны. Правительство, еще недавно желавшее, чтобы будущий офицер был сыном крестьянина, либо рабочего, предпочитает в настоящее время этому классовому критерию критерий культурный.
Самое существенное этой армии ставит внутри СССР серьезные проблемы: армия, созданная народом в процессе революции, постепенно сделалась привилегированной кастой. Офицерский корпус становится настоящим классом. Однако контакт между войсковой частью и пролетариатом, из которого она вышла и к которому возвращается вновь, продолжает существовать. Возможно даже, что под давлением солдат, вернувшихся к своим домашним очагам после того, как они ознакомились с лучшей жизнью, советская власть вынуждена будет ускорить темпы преобразований, которые диктуются ей именно наличием неустойчивого положения в деревне. От этого зависит решение проблемы морального состояния резервов и безопасности тыла4.
В ходе массовых репрессий появились новые акценты в разведывательных оценках Красной Армии. Так, в японских информационных материалах, датируемых январем 1938 года, констатировалось: влияние и значение Красной Армии, которая до сих пор всегда ставилась рядом с партией как страж революции, значительно померкло; после дела Тухачевского колоссальная сила армии, авиации и флота, которая была объединена в руках Ворошилова, стала рассматриваться как потенциальная угроза государственному порядку, поэтому был введен институт комиссаров и созданы военные советы, благодаря чему командующие военными округами поставлены под непосредственный контроль партии, и партийное влияние во всех частях войск значительно возросло; создание Народного комиссариата военно-морского флота следует рассматривать как сокращение сферы компетенции Ворошилова.
«Таким образом, — говорится в одном из документов, — Красная Армия в значительной степени утратила свою самостоятельность, инициативу и решительность из-за внедрения в ее руководство не военных людей; она в сильной степени утратила свою монолитность и централизованность вследствие дробления на отдельные наркоматы, и, в общем, ценность Красной Армии как комплекса вооруженных сил страны резко снизилась. Но при нынешних условиях Советскому Союзу ничего не остается, как только примириться с этим ослаблением своей оборонной мощи»5.
Заслуживающую внимания работу провел в СССР литовский военный атташе полковник Казис Скучас. За три с половиной года пребывания в Москве он среди своих зарубежных коллег приобрел репутацию одного из способнейших аналитиков советской действительности, его мнение было авторитетным для работников дипломатического корпуса. Аналитические способности К. Скучаса высоко ценил американский поверенный в делах в Москве Гордон Гендерсон, который поддерживал с ним деловые контакты более десяти лет.
Уже в конце 1937 года К. Скучас отметил явные признаки понижения мощи Красной армии вследствие политических репрессий многих из ее командиров: «Чистка привела... к определенному падению уверенности в себе у оставшихся после чистки командиров и падению веры красноармейцев в честность и способность их командиров. Каждый командир высшего состава чувствует теперь, что за ним с подозрительностью наблюдают окружающие его. В результате, отдавая приказ, он уже не имеет в виду одни только военные факторы. Он теперь сознает, что прежде чем отдать приказ, ему надлежит тщательно подумать, не может ли этот приказ быть политически истолкован, как неблагоприятный для него самого. В результате у командиров заметна тенденция к тому, чтобы избегать отдачи некоторых приказов и, где только это возможно, уклоняться от ответственности путем откладывания отдачи приказов впредь до получения предварительного одобрения своих старших военных начальников. Их старшие военные начальники, в свою очередь, подобным же образом склонны уклоняться от ответственности, либо путем представления проектов приказов, безотлагательной отдачи которых требуют военные интересы, своим высшим начальникам, либо путем откладывания их под сукно».
Иными словами, репрессии сковали инициативу командного состава Красной Армии, породили пассивность и нежелание брать на себя ответственность, вызвали определенное падение морального духа военнослужащих.
Отмечая негативные последствия политических репрессий, К. Скучас призывал не делать вывод, что Красная армия находится в состоянии паники и дезорганизации. «Я думаю, — высказывал свое твердое убеждение литовский разведчик, — что она еще в состоянии нанести страшный удар любому ее вероятному врагу». Это утверждение базировалось также и на личных наблюдениях: будучи как военный атташе неоднократно приглашенным на учения, он имел возможность лично убедиться в хорошей физической подготовке красноармейцев, отмечал их несомненный энтузиазм и считал, что они покажут свои превосходные качества, по крайней мере, при первых столкновениях с неприятелем.
«Действительные затруднения, — прогнозировал полковник Скучас, — начнутся с первой неудачи. Представляется вероятным, что как только начнут возникать затруднения — безразлично, будут ли это затруднения в виде поражений в бою, или в виде недостатка снаряжения для красноармейцев, или недостаточного транспортного оборудования — сейчас же начнутся обвинения в саботаже, предательстве и так далее. Вот только тогда даст себя знать полностью тот вред, который был причинен Красной армии в течение прошлого (1937 — А. Д.) года»6.
___________________
1 ЦА ФСБ РФ. Ф.3. Оп.5. Д.180. Л.181.
2 Там же. Л.15.
3 Там же. Л.7.
4 Там же. Л.190-200.
5 Там же. Л.34.
6 Там же. Л.4-5.
