Читаем тов. Богомолова:
День добрый.
И я неприязненным тоном говорю ей, что в ротах опять «форма двадцать»{2}, а белье как следует не прожаривается и помывка личного состава до сих пор должным образом не организована. Я предъявляю ей еще ряд претензий и требую, чтобы она не забывала, что она командир, не бралась бы за все сама, а заставляла работать ротных санинструкторов и санитаров.
Она стоит передо мной, вытянув руки по швам и опустив голову. Тихим, прерывистым голосом без конца повторяет: «Слушаюсь... слушаюсь... слушаюсь», — заверяет меня-, что старается и скоро «все будет хорошо».
Тов. Гальцев обеспокоен вшивостью, но ни сам трибунала не боится, ни военфельдшера своего им не стращает.
С уважением, Николай.
