Ещё раз напоминаю дабы избежать флейма - все комментарии к стихам - собственные автора.
«Баллада о белых лебедях»
Позабыть всё это лучше мне бы.
Но не позабыть!.. Собравшись с духом,
Расскажу, как фронтовое небо
Осыпалось лебединым пухом.
Осыпалось в воду белым прахом,
Низвергалось в волны красным ливнем.
«Пошутил» в тот день фашист с размахом –
Из зениток, в небо над заливом.
Дюжиной стволов по птицам били.
И не стало лебединой эскадрильи.
Наш комбат скрипел зубами: «Гады!»
И ругался так, что дальше некуда.
«Дать бы сволочам! А где снаряды?
Весь запас на батарее – полкомплекта...»
(Строг в блокаду был учёт расхода.)
...Шла весна сорок второго года.
Шла волна по Финскому заливу.
Мы смотрели на волну со страхом.
Клин низвергся в воду красным ливнем.
Клин осыпался в залив белесым прахом.
Мы с Савватием в тот день (не по наряду)
В снайперскую вызвались засаду,
Записав в итоге дня – для сведенья:
Он – за лебедя
И я – за лебедя.
«Приказ»
Чтоб победить, нас было мало.
А фриц ломил в тот день навалом...
И наш сержант на этот раз
Отдал неслыханный приказ.
Пересчитал всё отделенье,
Переписал себе в тетрадь
И приказал: - До подкрепленья –
Из носу кровь! – не помирать.
Ми били немца в лоб и в спину.
И – соблюдали дисциплину.
А командир – он над солдатом.
С него не спросишь в трудный час.
...Швырнул себя под танк с гранатой,
отдав себе другой приказ.
«Огонь на поражение»
В осиннике бушует тарарам!
Занятно начинается сраженье.
Палят фашисты по пустым тылам,
А думают, что бьют на пораженье.
А там – ни блиндажей, ни батарей.
(Наводчики с похмелья – не иначе!)
Всего-то там – повозка сухарей
Да полевая кухня с нашим харчем.
Хрустят осины, как карандаши.
Летят шматки перлового пригара...
Вот где бы посмеятся от души,
Когда б не два погибших кашевара!
«Атака с «валентайнами»»
«Валентайн» - английский танк, поставлявшийся во время войны в СССР. Много лет спустя в книге маршала бронетанковых войск А.Бабаджаняна «Дороги побед» я прочел об этих танках: «Броня... вследствие неудачного расположения листов часто пробивалась. В Советском Союзе... на его траки наши танкисты часто наваривали так называемые «шпоры», чтобы хоть сколько-нибудь улучшить его проходимость».
И я вспомнил июль 1944-го...
Городок атакуем через сосняк по буграм
И на голом «ура!» в него влетаем мы.
Поднимались-то с танками, да фрицы их – в тарарам!
Горят, хоть и новенькие, сзади горят «валентайны».
Нам бугры нипочём, а танки уткнулись в пригорок
И мишенями у у песчанного взлобка расставлены...
Сюда бы десяток-другой домодельных «тридцатьчетверок».
А то – горят, будь здоров как горят «валентайны»
И городишко – пустяк, а не взять его: танки горят.
И мы – размочаленные – по-русски клянём «валентайны».
Всё вынесет наш – в обмоточках – россиянский солдат.
Но... Горят «валентайны», и мы отходим с окраины.
Горят, как канистры!.. Но шлют за снарядом снаряд.
В черном пламени танки от башен до самого днища.
В упор бьют танкисты, а сами танкисты – горят!
Солдатской присяге верны и в заморских кострищах.
И когда при мне рассуждают про вклад :
Чей, мол, он больше – наш, Америки или Британии? –
Пред моими глазами «валентайны» чадно горят.
И русские парни – за други своя! – горят в «валентайне»...
«Остановка в пути»
В извещениях родным и близким о гибели воина по принятому стандарту сообщалось: «...верный воинской присяге, проявив геройство и мужество...» И в этой стандартности извещений была высшая справедливость Родины, её последнее «прости» своему солдату, как бы ни сложил он голову – поднимая ли других в трудную атаку или от неожиданной излетной пули...
Проводили мы Серегу
В невозвратную дорогу.
Закопали под горой...
Нам подъём, ему – отбой.
Сквозь какие переделка
Цел прошёл!.. И был бы цел,
Да в пустяшной перестрелке
Не сумел ли? Не успел?..
Может, кто и скажет: «Что уж!..
Маху дал, оплошно влип».
Нет, солдат Сергей Петрович,
Ты за Родину погиб!
Все мы носом землю роем.
Но на фронте – не в кино.
И не каждому Героем
Стать посмертно суждено.
Ну... прошащай! Нас ждёт дорога.
Ты – из боя, рота – в бой.
Ты в тылу теперь, Серёга,
Рота – на передовой.
Нам идти... И ты прости нам.
Мы должны, сколь хватит сил...
Ты же сам солдат России,
Сам присягу приносил.
Не суди нас, друг Серёга.
Путь наш долог и тернист.
Знаем только – очень многим
Протрубит отбой горнист.
Рота, встать! Вперёд, ребята!
За Серёгу в этот раз!..
Мы ни в чём не виноваты.
Ты прости, Серёга, нас!
«Письмо в деревню»
Недели не пройдёт, когда слезами
Зальётся деревенька близ Рязани...
Был друг – и нет... И лишь его рукой
Записка с адресом: в деревню над Окой.
(Таков обычай: что бы там не сталось,
он адрес – мне, а я ему – свой адрес.)
Без выбора воюют на войне.
И выпало писать сегодня мне.
Пройдёт неделя. Бросив все дела,
Завесит деревенька зеркала.
«Чужая боль»
На носилках, что слева, трудно отходит сосед.
Изгиляется боль над соседом моим напоследок.
Мне с пробитым бедром и плечом - нипочём!
Буду жить не тужить до ста лет,
Если тут не помру от немыслимой боли соседа.
