От Locke Ответить на сообщение
К VLADIMIR
Дата 13.04.2021 11:15:04 Найти в дереве
Рубрики WWII; Искусство и творчество; Версия для печати

Re: Там знают...



>Меня давно интересует феномен так называемой усталости от боев/battle fatigue в плен не физического утомления, а именно психологического истощения. В западной литературе это понятие распространено, часто упоминается в солдатских и офицерских рассказах, причем обычно без осуждения: ну, сломался человек, со всеми могло произойти. Такому в условиях наличия резервов находили место в тыловых частях и пр., а то и просто домой отправляли.

>В частности, в сериале FOYLE'S WAR сын главного героя, летчик-истребитель, попадает в такую ситуацию, так его в инструктора переводят. Никакого осуждения...

Признание того факта, что тело командует мозгом, а не наоборот. Более или менее подробный разбор этого изменения отношения от картезианского к сенсуалистскому подходам можно найти в работе Юваля Харари The Ultimate Experience: Battlefield Revelations and the Making of Modern War Culture, 1450–2000, вышла в 2008.

Ничего удивительного - история не самолёт: быстро и хорошо одновременно не пишется.

>В воспоминаниях советских офицеров впервые столкнулся с этим отчетливо в книге Брюхова (кою переводил на английский). У него в этом говорится прямо: к 1945 году, к жестоким боям в Венгрии это стало заметно у многих. Если немого в сторону, то в фильме НА ПУТИ В БЕРЛИН есть эпизод, когда танкист говорит высокопоставленному политработнику в ответ на вопрос, почему никто не идет вперед (там где-то впереди фрицы закрепились), что "война заканчивается, умирать никому неохота." В общем, порывалось и в нашу массовую культуру.

Универсальное свойство человеческой натуры, ничего не поделаешь.

>Вы правы, надо бы больше почитать об этом у экспертов, но все как-то что-то другое читается.

Да тоже по-разному. Я вот недавно прочитал At War At Sea Рональда Спектора, он как бы не совсем эксперт, но там так отчетливо, простыми словами об отличии пехотной психологии от военно-морской: мол, вот это желание сбежать или спрятаться и чувство одиночества в бою в море ничем не кончаются, потому что во-первых, на корабле бежать некуда, прятаться глупо, а во-вторых, ты никогда не один: одиночных боевых постов почти нет и не было, и на тебя смотрят. А возбуждение и страх - остаются. И моряки, не имея возможности их разрядить, вынуждены превращать их в... невозмутимость. Ничего другого не остается. Опять-таки: боевой опыт пехотинца часто - почти всегда - описан как что-то совершенно отличающееся от процесса боевой подготовки, боевой же опыт моряка от боевой подготовки почти не отличается - то же самое по сути. Пехотинец постоянно видит мёртвых - своих, чужих, нейтральных. Моряк - изредка и недолго. И наконец главное - пехотинец часто видит глаза врага. Моряк - почти никогда.
Но в этой книге отдельная глава посвящена камикадзе у Окинавы в 1945 - так вот там как раз к морякам, и не столько больших кораблей типа авианосцев, сколько эсминцам и эскортным миноносцам радарных пикетов, вернулась настоящая, близкая, пехотная война - когда А6М, врезаясь в группу кормовых орудий, рвал пополам тела матросов и старшин орудийной прислуги, а вылетевший из кабины пилот, в виде безголового и безногого трупа, падал мешком на торпедный аппарат левого шкафута, и по всему горящему и тонущему кораблю стонали, орали, молились и собирали куски тел в лужах крови - вот тут мужество и невозмутимость отказывали многим и матросам, и офицерам. А ведь война кончалась, и никто не верил в японскую победу...

>ВК