|
|
От
|
Pout
|
|
|
К
|
All
|
|
|
Дата
|
15.07.2007 15:03:37
|
|
|
Рубрики
|
Прочее; Политек;
|
|
Петер Швейцер. "Победа." Как они уничтожали СССР
http://www.situation.ru/app/j_art_993.htm
Как они уничтожали СССР
Г. Павловский
Американцы признались в существовании тайной стратегии администрации США, приведшей к распаду Советского Союза и социалистического лагеря
Обзор книги П.Швейцера "Победа"
Американцы признаются в существовании тайной стратегии администрации США, приведшей к распаду Советского Союза и социалистического лагеря
Глеб Олегович Павловский - главный редактор журнала "Век XX и мир".
Версия
БОЛЬШИНСТВО споров, которые мы ведем публично с тех пор, как нам это позволено, возможны только при уходе от обсуждения самых элементарных вещей. Одна из таких необсуждаемых тем - "заговор против СССР". Был или не был? СССР умертвили - или он умер сам, от сильных демократических переживаний?
Петер Швейцер, автор книги "Победа. Роль тайной стратегии администрации США в распаде Советского Союза и социалистического лагеря", не участвует в пустых спорах: "Анализ причин развала Советского Союза вне контекста американской политики напоминает расследование по делу о внезапной, неожиданной и таинственной смерти, где не взята во внимание возможность убийства". Швейцер патриот США, он гордится своими киллерами, а не судит их. Описывая секретную антисоветскую деятельность администрации Рейгана, Швейцер часто использует местоимение "мы": "СССР развалился ... не благодаря тому, что нам благоприятствовало время. ... Перестройка была результатом политики Рейгана".
Итак, автор настаивает, что в 80-е годы имело место намеренное уничтожение государственной системы СССР, удавшееся вследствие непрофессионализма советской государственной элиты и, в частности, служб государственной безопасности.
Петер Швейцер. Победа.
Роль тайной стратегии администрации США в распаде Советского Союза и социалистического лагеря
http://www.situation.ru/app/box/shwey000.zip
Минск, 1995.
Петер Швейцер, автор сенсационного бестселлера "Победа",
раскрывает тайную стратегию США, разработанную президентом Р. Рейганом и
директором ЦРУ У. Кейси и направленную на развал советской империи.
Используя тайную дипломатию, администрация действовала по трем
направлениям: на нефтяном рынке, в Афганистане, а также в Польше.
В качестве документального материала в книге приведены
эксклюзивные интервью с основными участниками разработки и проведения
разрушительной политики из окружения Рейгана, а также с официальными лицами
из КГБ, Политбюро и правительства СССР.
+ + +
Вступление
"Американская политика 80-х годов явилась катализатором краха
Советского Союза", - говорит Олег Калугин, бывший генерал КГБ. Евгений
Новиков, когда-то принадлежавший к высшему эшелону власти ЦК КПСС,
утверждает, что политика правительства Рейгана была решающим фактором,
приведшим к агонии советской системы социализма. Вывший советский министр
иностранных дел Александр Бессмертных на конференции в Принстонском
университете сообщил, что такие программы, как Стратегическая оборонная
инициатива - СОИ {Strategic Defense Initiative - SOI) ускорили развал
Советского Союза.
Советский Союз исчез с карты мира отнюдь не в результате процесса
реформ или вследствие сложных дипломатических переговоров и заговоров. Он
просто не мог дольше существовать. Историки еще не одно десятилетие или
даже столетие будут дебатировать о том, что же явилось основной причиной
краха советской системы. Банкротство государственной идеологии? Неизбежный
провал из-за того, что коммунизм противен человеческой природе? Или, может,
просто одряхлевшая и заржавевшая советская экономика в конце концов рухнула
под собственной тяжестью, как проваливается крыша под тяжестью снега?
Можно коротко ответить: да, эти причины сыграли важную роль, но
были и другие. Без сомнения, одной из хронических проблем Кремля, наиболее
заметной в последнее десятилетие существования государства, был кризис
ресурсов. До 70-х годов социалистическая система могла худо-бедно как-то
ковылять. Да, в Советском государстве всегда были трудности с продуктами
питания.) Производительность промышленности была низка, но с началом 80-х
годов экономические возможности стали весьма ограничены. С этими-то
фундаментальными проблемами и пытался справиться Михаил Горбачев с помощью
гласности и перестройки. Он никогда бы не избрал этого пути, если бы не
многолетний кризис советской системы.
Анализ причин развала Советского Союза вне контекста американской
политики напоминает расследование по делу о внезапной, неожиданной и
таинственной смерти, где не берется во внимание возможность убийства и даже
не делаются попытки изучить обстоятельства данной смерти. Но даже если
жертва была больна неизлечимой болезнью, следователь обязан изучить все
возможное. Что явилось причиной смерти? Дали жертве лекарства, которые в
нужное время могли бы ей помочь, или не дали? Не было ли каких-либо
необычных обстоятельств, сопутствовавших этой смерти, или каких-то
непривычных вещей, с ней связанных.
Тот факт, что крушение и похороны Советского Союза произошли
после восьмилетнего правления самого ярого антикоммунистического президента
в истории Америки, ни о чем не говорит. И все же это требует весьма
пристального рассмотрения, по крайней мере в свете обстоятельств и
доказательств, появившихся лишь недавно. Хотя на сегодняшний день связь
между политикой Рейгана и крахом Советского Союза мало изучается.
Исследования в основном сосредоточены на политике Горбачева. Это напоминает
изучение причин поражения Южных штатов Америки во время Гражданской войны с
учетом лишь одной политики генерала Роберта Ли без рассмотрения политики,
проводившейся генералом Улиссом С. Грантом.
Некоторые считают, что между американской политикой 80-х годов и
крахом Советского Союза существует незначительная связь или ее почти не
существует. Вот как это сформулировал в телепрограмме "В Вашингтоне" Штроб
Тальбот: "С точки зрения Кремля разница между консервативной
республиканской администрацией и либеральной демократической администрацией
была не так уж велика. Советский Союз распался - и "холодная война" почти
сразу же закончилась в результате внутренних противоречий или трений в
самом Советском Союзе и всей социалистической системе. Вероятнее всего, это
произошло бы и в случае, если бы на выборах снова победил Джимми Картер, а
вместе с ним и Уолтер Мондейл".
Бывшие советские политики не разделяли этой точки зрения.
Политика администрации Рейгана по отношению к Советскому Союзу во многом
радикально отличалась от прежней. Ирония точки зрения тех, кто сегодня
считает незначительным влияние американской политики на внутренние дела
Советского Союза, в том, что в 70-е, 80-е годы они предлагали вести по
отношению к Кремлю политику уступок. Рейгана называли "лихим ковбоем",
который мог нас всех привести к краю атомной пропасти.
Самое значительное после Второй мировой войны геополитическое
событие, имевшее место после восьмилетнего правления президента Рональда
Рейгана, называли "дурной удачей". Но, может, лучше было бы все же
вспомнить слова Наполеона, произнесенные им, когда его офицеры назвали
победу нелюбимого ими коллеги "дурной удачей". Он тогда сказал: "Дайте мне
сюда побольше генералов, имеющих "дурные удачи".
Кризис ресурсов, перед которым встало советское руководство 80-х
годов, возник вовсе не из-за американской политики в 80-е годы; он
неизбежно вытекал из самой системы. Однако Соединенные Штаты Америки, как
об этом стало недавно известно, проводили всестороннюю политику,
усиливавшую этот кризис. Такая политика проводилась по-разному: с помощью
закулисных дипломатических приемов, тайных сделок, гонки вооружений, в ходе
которой достигался все более высокий технический прогресс. Все это, а также
многие другие акции имели своей целью подорвать основы советской экономики.
Кроме того, Вашингтон делал высокие ставки на то, чтобы отделить советские
периферии, остановить развитие коммунизма не только в странах "третьего
мира", но также и в сердце империи.
Без сомнения, Рональд Рейган не пылал любовью к
марксизму-ленинизму и советскому "эксперименту". Он верил, что
коммунистическое правление вовсе не "всего лишь другая форма правления",
как это назвал Джордж Кеннан, но чудовищное заблуждение. "Президент Рейган
был глубоко убежден, что Советский Союз не выживет, что он не сможет
выжить, - вспоминал Джордж Шульц. - Это убеждение вовсе не вытекало из
глубокого знания проблем Советского Союза, а лишь было чисто интуитивным".
\4 Это мнение высказано вовсе не постфактум, а вполне объективно. \1
Значок "\" стоит перед ссылкой на номер источника, список которых
приводится в конце каждой главы.
Рональд Рейган - тупица, по мнению многих американских
интеллектуалов, - удивительно точно оценивал состояние здоровья советского
режима. "Ближайшие годы будут прекрасны для нашей страны, свободы и
цивилизации, - говорил он студентам Нотрдамского университета в мае 1981
года. - Запад не будет сдерживать коммунизм, он его превзойдет. Не будем
осуждать его, мы просто забудем о нем, как о печальной, странной главе
истории человечества, последняя страница которой пишется именно сейчас". В
июне 1982 года Рейган так высказался в английском парламенте: "В
ироническом смысле Карл Маркс был прав. Мы являемся свидетелями большого
кризиса революционного характера, кризиса, в котором требования
экономического порядка противоречат требованиям порядка общественного. Но
только кризис этот развивается не на свободном, немарксистском Западе, а в
колыбели марксизма-ленинизма, в Советском Союзе... Мы видим здесь
политическую структуру, не имеющую связи со своей экономической базой,
общество, производительные силы, которого связаны политическими силами";
Рейган утверждал, что марксизм-ленинизм останется "на свалке истории", и
предвидел, что в Восточной Европе и в самом Советском Союзе дело дойдет до
"повторяющихся протестов против репрессий". 8 марта 1983 года в знаменитой
речи о пресловутой "империи зла" Рейган еще раз сказал: "Я верю, что
коммунизм - это очередной печальный и странный раздел истории человечества,
последняя страница которого пишется сейчас".
Попробуем сравнить эти заявления со взглядами выдающихся
американских интеллектуалов. После визита в Москву в 1982 году Артур
Шлезингер сообщал: "Я видел в магазинах больше товаров, больше продуктов на
базарах, больше машин на улицах, - всего больше, за исключением икры,
неизвестно, по какой причине". Направляя свою критику в адрес администрации
Рональда Рейгана, он писал, что "те люди в Соединенных Штатах, которые
считают, что Советский Союз находится на краю пропасти из-за кризиса в
обществе и экономике и что достаточно лишь одного толчка, чтобы он
развалился, - занимаются самообманом". Шлезингер сравнивал таких
американцев с советскими сановниками, утверждавшими, что являются
свидетелями последнего этапа существования капитализма. Вместе с тем он
отметил, что они в обоих лагерях находятся "люди, считающие другие общества
менее стабильными, чем они являются в действительности. У каждой
супердержавы есть свои экономические проблемы, но это не означает, что она
уже лежит на ринге побежденной".
Известный экономист Джон Кеннет Гелбрайт в 1984 году дал похожую
оценку состоянию дел: "Русская система сдает экзамен, поскольку в отличие
от западной промышленности она полностью использует человеческие ресурсы".
Известный советолог Северин Биалер из Колумбийского университета в статье в
"Foreign Affairs" (1982) занял следующую позицию: "Советского Союза ни
сейчас, ни в ближайшие десять лет ие коснется настоящий кризис системы,
потому что он является гордым властелином огромных неиспользованных
ресурсов, которые могут обеспечить ему политическую и общественную
стабильность и позволить пережить даже самые большие трудности". Лауреат
Нобелевской премии Поль Сэмуэльсон в учебнике "Экономика" (1981) определил
это еще более четко: "Это упрощение - предполагать, что большинству людей в
Восточной Европе плохо живется". А профессор Лестер Туров из
Массачусетского Технического института еще в 1981 году утверждал в своем
учебнике "Проблемы экономики": "Может ли решение вопросов народного
хозяйства в значительной мере ускорить экономический прогресс? Огромный
прогресс Советского Союза доказывает, что это может стать фактом. В 1920
году Россия немного значила на экономической карте мира. Сегодня это
государство, достижения которого в области экономики можно сравнить с
достижениями Соединенных Штатов!".
Штроб Тальбот, после того, как еженедельник "Тайм" объявил
Михаила Горбачева "Человеком десятилетия", напечатал статью, в которой
заявил, что "голуби" в длинном, тянущемся уже сорок лет споре, были
совершенно правы. Он утверждал, что антикоммунисты в администрации Рейгана
основывали свои взгляды на "гротескно преувеличенном представлении о
могуществе и возможностях Советского Союза. Считалось, что он располагает
огромной силой, которая включает также веру в себя, отвагу и средства,
дающие возможность ведения тотальной войны". Однако, как показала история,
все было наоборот. Именно левые либералы последовательно переоценивали силу
советского режима. Как признавал левый либерал, экономист Роберт
Хейлбронер, в "Dissent": "Чем дальше смотреть вправо, тем более точным
оказывался исторический прогноз, чем левее - тем ошибочнее он был". \5
Убежденность Рейгана в изначальной слабости советской системы
проявилась не только в его выступлениях. Это нашло свое выражение в
проводимой им политике. Администрация Рейгана хотела использовать слабости
Советского Союза в собственных стратегических целях. Коммунизм разрывали
противоречия, которые несли в себе смертельную угрозу. У него были
милитаристские и всемирные амбиции, и вместе с тем он стоял перед лицом
внутренних экономических проблем и отсутствием ресурсов. Если бы можно было
оказать на Кремль достаточно мощное давление, он был бы вынужден выбирать
между сохранением статуса мировой империи и решением внутренних проблем.
В начале 1982 года президент Рейган вместе с несколькими главными
советниками начал разрабатывать стратегию, основанную на атаке на главные,
самые слабые места политической и экономической советской системы. "Для
этих целей, - вспоминает Каспар Уайнбергер, - была принята широкая
стратегия, включающая также и экономическую войну. Это была супертайная
операция, проводимая в содействии с союзниками, а также с использованием
других средств". \6
Началось стратегическое наступление, имеющее своей целью
перенесение центра битвы супердержав в советский блок и даже вглубь самой
Страны Советов.
Цели и средства этого наступления были обозначены в серии
секретных директив по национальной безопасности (NSDD), подписанных
президентом Рейганом в 1982 и 1983 годах, - официальных документах
президента, направленных советникам и департаментам, касающихся ключевых
проблем внешней политики. Как всегда в таких случаях, они шли под грифом
"совершенно секретно". Эти директивы по многим аспектам означали отказ от
политики, которую еще недавно проводила Америка. Подписанная в марте 1982
года "NSDD-32" рекомендовала "нейтрализацию" советского влияния в Восточной
Европе и применение тайных мер и прочих методов поддержки антисоветских
организаций в этом регионе. Принятая Рейганом в ноябре 1982 года "NSDD-66"
в свою очередь объявляла, что цель политики Соединенных Штатов - подрыв
советской экономики методом атаки на ее "стратегическую триаду", т.е. на
базовые средства, считавшиеся основой советского народного хозяйства.
Наконец, в январе 1983 года, Рейган подписал "NSDD-75", в которой
Соединенным Штатам рекомендовалось не только сосуществование с советской
системой, но и фундаментальные ее изменения. Некоторые из этих директив
имели своей целью проведение Америкой наступательной политики, результатом
которой должно быть ослабление советской власти, а также ведение
экономической войны, или войны за ресурсы. Рейгановская администрация не
спровоцировала кризис советской системы, а лишь усугубила его.
Если говорить о реализации стратегии, то задачи были очень просто
разделены. Не вдававшийся в детали Рейган принял решение, куда должен вести
этот путь. Совет национальной безопасности прокладывал рельсы, а Уильям
Кейси и Каспар Уайнбергер следили за тем, чтобы поезд достиг станции
назначения.
Поскольку значительная часть этой стратегии основывалась на
ведении тайных операций, директор ЦРУ Кейси стал одним из главных
руководителей. Он был самым могущественным директором ЦРУ в истории Америки
и имел круглосуточный доступ к президенту. Поскольку существовала
необходимость ведения тайных операций, Кейси мог позволить себе вмешиваться
во внешнюю политику, что по давней традиции принадлежало другим членам
кабинета. "У Кейси словно был свой собственный государственный департамент
и департамент обороны, - вспоминает Гленн Кемпбелл, возглавлявший
президентский Совет по делам разведки в восьмидесятые годы. - Он был везде,
занимался всем. "Директор ЦРУ" - это лишь название должности, ничего не
говорящее о том, как на практике действительно осуществлялись функции
Кейси". \7
Большая часть деятельности Кейси была покрыта тайной, - даже для
отдельных советников самого президента. "Мы никогда не знали, что в данный
момент предпринимает Билл Кейси, - вспоминал Ричард Аллен, являвшийся
главным советником Рейгана по национальной безопасности. - У него был свой
неуловимый черный самолет, в котором он мог жить. Он летал по всему миру,
делая все, что только можно себе вообразить. Порой даже президент не знал,
где он находится в настоящий момент".
Именно Кейси держал в руках приводные ремни главных действий,
связанных со стратегией Рейгана, включая тайные операции в Польше,
Чехословакии, Афганистане. "Он делал все, что мог, чтобы досадить Советам,
- вспоминает Дональд Риган, хорошо его знавший, который тогда был министром
финансов в правительстве Рейгана, а также руководителем аппарата Белого
дома. - Он постоянно думал об этом, он был просто помешан на этом".
Этот "пунктик" у Кейси был не так уж нов. Он имел свои корни в
событиях Второй мировой войны, когда Кейси работал в Ведомстве
стратегических служб (Office of Strategic Services). По глубокому убеждению
Кейси, советский коммунизм являлся не столь уж новой угрозой, он был весьма
подобен тому режиму, который создали гитлеровцы. "Своей задачей он считал
продолжение всего того, что ему не удалось свершить после Второй мировой
войны, - говорил Алан Фирс, в течение долгого времени (до середины
восьмидесятых) принимавший участие в операциях на Аравийском полуострове,
после чего был переведен в Центральную Америку. - Смысл своей деятельности
на посту директора он видел лишь в продолжении борьбы".
Существенную роль в описываемых событиях сыграл Каспар
Уайнбергер, многолетний сотрудник и друг Рейгана. Уайнбергер очень ценил
технические новшества и не любил коммунизм. В его представлении достижения
в развитии техники давали Америке явное преимущество, которое нужно было
использовать с целью ослабления советского народного хозяйства. "Замысел
заключался в том, чтобы делать ставку на нашу силу и их слабость, -
вспоминал Уайнбергер. - А это означало - делать ставку на экономику и
технологию". Это означало также смену приоритетов в военном соперничестве
Восток-Запад, делая ставку не на количество, а на качество. Уайнбергер
верил, что американский технический прогресс в области вооружений, если его
не сдерживать, не даст Москве никаких шансов. В строго секретных документах
Пентагона Уайнбергер писал об этом, как о форме экономической войны. Он
знал слабые места советской системы и хотел это использовать.
Систему вооружений Уайнбергер планировал строить не на простом
увеличении ее финансирования. Не менее важным было то, как будут
использоваться деньги, а не только то, сколько их будет потрачено. Как
считал генерал Махмут Ахматович Гареев, Москву беспокоило то, что рост
вооружения "неожиданно стал интенсивнее... в доселе невиданных темпах и
формах". \12
Уайнбергер также полагал, что Советский Союз не выживет без
кредитной и технической помощи Запада. При каждом удобном случае он нажимал
на то, чтобы как можно эффективнее ограничить связи между Западом и
Востоком.
Кейси и Уайнбергер были двумя выдающимися фигурами,
реализовывавшими стратегию Рейгана. Они были членами первого кабинета
Рейгана и остались с президентом на второй срок его полномочий. Наиболее
значительную роль в формулировании стратегии сыграл Совет национальной
безопасности. Советник по делам национальной безопасности, многолетний друг
Рейгана Уильям Кларк, не имел права принимать решений в вопросах
иностранной политики, но имел к ней доступ и курировал создание проектов
наиважнейших элементов стратегии. Члены Совета национальной безопасности
Джон Пойндекстер, Роберт Макфарлейн, Роджер Робинсон, Ричард Пайпс, Билл
Мартин, Дональд Фортье и Винсент Каннистраро сыграли решающую роль в
формулировании принципов стратегии. Макфарлейн и Пойндекстер, принявшие
после Кларка на себя руководство делами национальной безопасности, во время
второго срока полномочий Рейгана воплощали в жизнь важнейшие элементы
стратегии в неизменной форме.
Стратегия была создана и стала проводиться в жизнь в самом начале
деятельности Рейгана на посту президента, а закончилась в 1987 году из-за
тяжелой ситуации, создавшейся в результате иранских событий, из-за ухода с
ключевых постов отдельных деятелей и разногласий в самой администрации.
Стратегия была направлена против ядра советской системы и содержала в себе:
- тайную финансовую, разведывательную и политическую помощь
движению "Солидарность" в Польше, что гарантировало сохранение оппозиции в
центре Советской империи;
- значительную военную и финансовую помощь движению сопротивления
в Афганистане, а также поставки для моджахедов, дающие им возможность
распространения войны на территорию Советского Союза;
- кампании по резкому уменьшению поступления твердой валюты в
Советский Союз в результате снижения цен на нефть в сотрудничестве с
Саудовской Аравией, а также ограничение экспорта советского природного газа
на Запад;
- всестороннюю и детально разработанную психологическую войну,
направленную на то, чтобы посеять страх и неуверенность среди советского
руководства;
- комплексные акции мирового масштаба с применением тайной
дипломатии, с целью максимального ограничения доступа Советского Союза к
западным технологиям;
- широко организованную техническую дезинформацию с целью
разрушения со ветской экономики;
- рост вооружений и поддержание их на высоком техническом уровне,
что должно было подорвать советскую экономику и обострить кризис ресурсов,
Проектом стратегии и его внедрением занималось всего несколько
членов Совета национальной безопасности и кабинета министров. "Немногие из
этих инициатив обсуждались на заседаниях кабинета, - вспоминал Кларк. -
Президент принимал решение в присутствии двух или трех советников".
Например, секретарь Госдепартамента Джордж Шульц узнал о СОИ всего за
несколько часов до ее обнародования. То, что Соединенные Штаты оказывали
тайную помощь "Солидарности", было известно лишь нескольким членам Совета
национальной безопасности. Важное решение о помощи моджахедам, которая
должна привести к военным действиям на территории Советского Союза, никогда
не обсуждалось членами кабинета. Президент посоветовался лишь с Кларком и
Кейси и затем принял решение.
Большая часть литературы на тему американской политики и конца
"холодной войны", включая также "The Turn" Дона Обердорфера и "At the
Highest Levels" Майкла Бешлосса и Штроба Тальбота, посвящена почти
исключительно тонкостям дипломатии. Такой подход больше говорит об авторах
данных книг, чем об администрации Рейгана. Сам Рейган вовсе не считал, что
соглашением о контроле над вооружением или международными договорами можно
измерить успехи его внешней политики. Он посвящал не так уж много времени
большинству соглашений о контроле над гонкой вооружений; сражение между
Востоком и Западом ему виделось как великая битва между Добром и Злом.
В этой книге не делается попытка вновь углубиться в описание
дипломатии и контроля над гонкой вооружений в период, опережающий окончание
"холодной войны". Здесь также не будет описания отношений Соединенных
Штатов и Советского Союза в критический период. Хотелось бы лишь рассказать
о тайных мерах наступления на экономическом, геополитическом и
психологическом фронте, имевших своей целью подрыв и ослабление советского
могущества.
Хотелось бы, однако, сделать все же и такое замечание. Как писал
Кен Аулетт: "Ни одному репортеру не удается со стопроцентной точностью
восстановить события прошлого. Память участников тех событий выкидывает
разные штуки, особенно, когда они смотрят на те события, заранее зная об их
развязке. Репортер старается избежать неточностей в подаче материала,
пользуясь многими источниками информации. И все же было бы хорошо, если бы
и читатели, и автор были снисходительны к этим недостаткам журналистики".
+ + +
отрывки
Глава 4
В мае 1981 года в Москве проходило важное совещание КГБ.
Собиралось высшее руководство разведки из всех управлений. Такие совещания
проводились регулярно и являлись важным источником информации для
партийного руководства. На основании их определялась текущая политика КПСС,
готовились документы по важным проблемам, связанным с международной
ситуацией, возникавшими перед Советским Союзом. С речами выступили
Генеральный секретарь ЦК КПСС Леонид Брежнев и председатель КГБ Юрий
Андропов, содержание которых не получило широкой огласки. Затрагивались
проблемы Латинской Америки, Афганистана и Китая, но темой номер один была
новая администрация в Вашингтоне.
Генеральный секретарь усталым шагом первый поднялся на трибуну.
Этот сановник, десятилетия занимающий кресло на вершине Политбюро, выглядел
не лучшим образом. Кружили слухи о его близкой кончине. Он говорил по
бумажке, на носу у него были очки с толстыми стеклами. Меркнувший патриарх
партии говорил о том, что новое правительство в Вашингтоне "проявляет
крайне реваншистские тенденции", ведет дело к "опасной дестабилизации в
мире". Рейган проводит политику "дальнейшей эскалации гонки вооружений... и
стремится к подрыву советской экономики". Новый президент "не заметил, что
общая расстановка сил в мире не благоприятствует капитализму". Он хочет
"нивелировать достижения международного социализма, используя методы
провокации... и экономической войны".
Речь длилась сорок пять минут. Брежнев часто прерывался, чтобы
найти нужное место в бумажке. Когда закончил, было видно, как он устал. Его
тут же повезли домой.
Через несколько минут на трибуну поднялся Юрий Андропов. Он сам
был не намного моложе Генерального секретаря, но был в лучшей форме,
решителен, уверен в себе. Андропов показал образ Соединенных Штатов в еще
более зловещих красках.
Довольно остро критиковалось правительство США. Андропов
предполагал, что после своего появления в Овальном кабинете президент
откажется от антисоветской риторики, но она продолжалась. Он процитировал
присутствующим слова Рейгана, сказанные им во время первой
пресс-конференции в Белом доме: "Они (Советский Союз) присвоили себе право
свершать любые преступления, лишь бы достигнуть своей цели... Таким
образом, разрядка действует лишь односторонне, является дорогой с
односторонним движением, которую Советский Союз использует в своих целях".
По мнению Андропова, значение слов Рейгана было вполне ясным.
Настали "опасные времена". Запад организует структуры с целью "провокаций
против социализма". Кроме того, Вашингтон готовится к первому атомному
удару. Со времен кубинского кризиса советские руководители не высказывались
так агрессивно и не рисовали таких ужасающих картин.
Андропов был неправ, утверждая, что Вашингтон готовится к первому
атомному удару по Москве. Но ведение экономической войны было как раз в
намерениях Уильяма Кейси и Каспара Уайнбергера. Где бы им ни приходилось
бывать, они оказывали всяческий нажим, чтобы отрезать Советскому Союзу
возможность торговать с Западом, а также получать его технологии и кредиты.
А там, где им не удавалось таким образом повлиять на политику, Они
старались внушить, что она была бы наиболее желательна.
9 мая Кейси находился на курорте в Хот Спрингс в Западной
Виргинии. Он выступил с речью на совете по бизнесу. Кейси заявил, что
советская экономика "становится все слабее", в стране "растет
недовольство". Он не сказал напрямую, что США должны использовать эту
ситуацию, но явно намекнул на это.
В частных разговорах с американскими бизнесменами Кейси приводил
статистические данные, свидетельствовавшие о том, как Советы плохо
хозяйствуют. Подчеркивал, что делать инвестиции было бы ошибкой, а если б
он сам занимался бизнесом,то наверняка обходил бы Советский Союз далеко
стороной. Ему нужно было убедить банкиров, чтобы они не давали займы СССР.
За время пребывания в должности ему десятки раз приходилось высказываться
подобным образом. Он не раз адресовал такие слова организациям, связанным с
бизнесом. Не прекращал убеждать всех, что торговать с Москвой - скверное
дело. Порой даже лично звонил руководителям предприятии, давая им указания,
что нужно проявлять неуступчивость, либо передавая им секретную информацию
о том, что данный проект идет вразрез с интересами Америки. Порой такое
вмешательство давало положительный результат, порой - нет.
Самым большим советским экономическим предприятием был проект под
названием "Уренгой-6". Он должен был стать наиболее серьезным объектом в
торговле Запада и Востока. У Кейси, как и у Уайнбергера, был свой "пунктик"
на сей счет. Это должно было быть строительство подземного газопровода,
тянущегося около 5.500 км из Уренгоя на севере Сибири до
советско-чехословацкой границы. Там он соединялся с западноевропейской
газовой системой, уходившей во Францию, Италию и Западную Германию. По
первоначальному проекту газопровод имел две нити. Для страны, которая в то
время имела доход всего 32 миллиарда долларов ежегодно, это предприятие
имело первостепенное значение. "Для Москвы газопровод был основным
экономическим вопросом. Трудно переоценить его значение", - вспоминал
бывший член ЦК КПСС Евгений Новиков.
"Это была попросту дойная корова", - утверждал бывший заместитель
министра обороны Фред Айкл.
Кремль, не располагая средствами и соответствующей техникой, в
1979 году обратился за западной помощью. Западная Европа, заинтересованная
поставками газа не только из Средней Азии, начала переговоры с Москвой,
предложившей гарантированные цены на газ на 25 лет. Так должны были
исполниться мечты Кремля об улучшении финансовой ситуации. Как и раньше,
западные банки выразили согласие на финансирование закупок оборудования,
необходимого для строительства газопровода, а также самого строительства
при пониженных процентных ставках, гарантированных их правительствами.
Вместе с тем западные предприятия предложили продажу высококлассного
оборудования за будущие поставки природного газа. Так же, как это было с
проектом оренбургского газопровода, Москва использовала "Уренгой-6" для
увеличения западных кредитов, в результате которых удалось бы получить
двойное финансирование одного и того же проекта.
Проблему двойного финансирования, равно как существенную проблему
средств безопасности при строительстве нового газопровода в Сибири, первым
обнаружил Роджер Робинсон, вице-президент банка "Chase Manchattan",
ответственный за пакет кредитов для Советского Союза, Восточной Европы и
Югославии. Во время строительства газопровода из Оренбурга в конце
семидесятых, он как-то завтракал с советским министром газовой
промышленности. "Я спросил у министра, поддерживает ли он займы на рынке
евродолларов на финансирование этого проекта, - рассказывал Робинсон. -
Министр только рассмеялся и сказал, что никогда не берет таких займов, -
все покрывают поставки газа в Европу. Советский банк внешней торговли
наверняка не проинструктировал его, что таким образом большая часть
проекта, как показали более поздние анализы, будет вдвойне
профинансирована. В то же время, будучи под влиянием Москвы, "International
Investment Bank" собирал 2,2 миллиарда долларов на западных кредитных
рынках в четырех больших синдикатах. Документы, связанные с кредитом, четко
определяли, что это шло на финансирование поставок труб, компрессоров,
турбин и т.д. Это была ошеломляющая самонадеянность".
Робинсон тайно сообщил ЦРУ о своем открытии. В начале февраля
Уильям Кейси получил записку от Самнера Бенсона, старшего аналитика
Управления. Проект газопровода у него также вызвал опасения. Западная
Европа была бы под угрозой перекрытия газопровода Советским Союзом.
Австрия, Берлин и Бавария на 99-100 процентов попадали в зависимость от
советских поставок. Кроме того, на таких условиях невыгодно настраивать
общественное мнение в пользу проекта. У одного американского банкира в 1980
году состоялся частный разговор с бывшим западногерманским министром
экономики Отто фон Ламбсдорфом. Он признался, что немцы зависели бы от
советских поставок газа не на 30 процентов, как везде писалось, а на все
60. "Но что толку говорить, - сказал Ламбсдорф, - немецкая общественность
не будет информирована о действительных цифрах". Этот проект оказал бы
весьма благотворное влияние на советскую экономику. В 1980 году в одном из
рапортов Бенсон писал: "Энергетическая промышленность помогла Советскому
Союзу развить производительность военной машины, пока решались серьезные
экономические проблемы". Во время президентства Картера Бенсона мало кто
слушал, администрация тогда больше занималась подсоединением Запада к
разным источникам энергии, чем закручиванием гаек Советам. Но теперь Бенсон
нашел благодарных слушателей в лице президента, Кейси и Уайнбергера.
....
Самолет ЦРУ с Кейси на борту приземлился темным холодным вечером
на базе Хаклала под Исламабадом. Чтобы Кейси мог незаметно "проскользнуть"
в страну, было так устроено, что в этот вечер в американском посольстве
проводился официальный ужин. В одном из ангаров Кейси приветствовал Ахтар,
после чего кавалькада машин тронулась в сторону безопасного здания возле
американского посольства. Все следующие 48 часов Кейси занимался изучением
проектов переброски оружия в Афганистан. После короткого отдыха он начал
свой день со встречи с генералом Ахтаром в главном особняке ISI в
Исламабаде. Ахтар передал ему последнюю информацию с фронта о советских
потерях, о состоянии движения сопротивления, о переброске оружия и о том,
какое оно нужно. Выслушав генерала, Кейси стал анализировать ситуацию и
думать о том, как повести дело, чтобы Москва в этой войне понесла еще
большие потери. "У него был быстрый ум с решительным и беспощадным подходом
к войне с Советами", - вспоминал Юсеф. Директор ЦРУ был известен своими
антисоветскими высказываниями с его неизменной позицией: "Они должны за все
заплатить". Вскоре в ISI его стали называть Циклоном.
Кейси был удовлетворен ходом вещей. Но у него было несколько
вопросов. Что нужно предпринять, чтобы увеличить потери Советов? Какой вид
оружия лучше всего послужит этому? Ахтар предложил ракеты "земля-воздух",
чтобы создать противовес советскому преимуществу в воздухе. Он добавил, что
неплохо было бы улучшить снабжение артиллерией. Кейси пообещал выполнить
обе эти просьбы. Когда несколько присутствовавших на встрече американских
агентов возразили, Кейси сразу их успокоил, что генерал, мол, знает, что
нужно и должен это получить.
Сотрудничество между Кейси и Ахтаром складывалось прекрасно, их
объединяла общая миссия, но внутреннее напряжение все еще не покидало их.
Потому что для ЦРУ это была сделка типа "деньги и перевозка" - американцы
давали десятки миллионов долларов, а пакистанцы вели войну. Уильям Кейси
однако хотел иметь влияние на стратегию. Но это было не так легко. У
Исламабада существовали проблемы с Москвой из-за того, что он стал надежной
пристанью для моджахедов. Поэтому было маловероятно, чтобы президент
Зия-уль-Хак допустил далеких американцев для участия в составлении
стратегии этой войны.
После двух дней, проведенных в Пакистане, черный самолет Кейси
стартовал над спорными районами Кашмира в Пекин. Администрация Рейгана
считала Китай своим идеологическим врагом, но вместе с тем с
геополитической точки зрения видела в нем меч, направленный в грудь Кремля.
Пекин мог оказаться полезен.
Китай с его продолжительной границей с СССР приковывал к себе
почти полмиллиона советских солдат. Благодаря своему географическому
положению, Китай превращался с точки зрения Америки во все более важного
партнера для взаимного обмена информацией. Когда в 1979 году шах Ирана под
нажимом оппозиции покинул страну, США потеряли доступ к важным
разведывательным установкам, расположенным вдоль северной границы Ирана -
они были прекрасным окном для наблюдения за баллистическими ракетами,
которые испытывались на равнинах советской Средней Азии. Через несколько
месяцев после отъезда шаха Стэнсфилд Тэрнер начал переговоры с Китаем
относительно возможности создания совместных пунктов наблюдения на западе
Китая. Дело было более или менее сделано, осталось лишь доработать детали.
Среди них - технические проблемы персонального обслуживания пунктов, а
также предоставления Китаю технологии оборудования этих пунктов. По этим
вопросам было быстро достигнуто согласие. Следующим пунктом был афганский
вопрос. Китай продавал моджахедам советское оружие. Кейси объяснил китайцам
суть проблемы с продаваемым через Египет оружием и выразил
заинтересованность в больших объемах закупок в Китае. Заинтересован ли в
этом Пекин? Ему ответили, что да.
Тогда директор ЦРУ затронул весьма деликатную тему, связанную с
войной в Афганистане, а именно советскую Среднюю Азию. Москва и Пекин уже
много лет по обе стороны границы пробовали разжигать этнические проблемы. 4
декабря 1980 года премьер Киргизии Султан Ибрагимов был убит во время сна
на курорте, расположенном на востоке от Фрунзе, всего в 160 километрах от
границы с Афганистаном. КГБ придерживался мнения, что это сделали
мусульманские экстремисты и предположил, что в этом принимал участие и
Китай. Пекин решительно возразил. Но проблемы существовали не только на
советской стороне. На китайской территории, в провинции, граничащей с
Киргизией, также существовала напряженность. В октябре 1980 года после
получения известий о беспорядках в провинции, туда был послан на две недели
член китайского Политбюро. 16 октября Ванг Зен призвал увеличить
бдительность, потоку что "новые цари" вдоль границы "тянут свои щупальца" в
сторону Китая. Будучи в этой провинции, Зен имел возможность слушать
пропагандистские радиопередачи из Фрунзе с критикой Пекина и призывавшие к
сопротивлению китайским властям.
Китайцы без сомнения применяли те же средства. Они только что
расширили диапазон передач "Радио Урумчи", которое гремело на всю советскую
Среднюю Азию. Кейси предоставил китайцам листовки, напечатанные моджахедами
для Таджикистана и Узбекистана. Это была афганская инициатива, и Кейси был
намерен ее поддерживать и "закручивать" пропаганду. Дело тонкое, ведь
китайцы могли не согласиться на эскалацию этнических проблем. Это могло бы
создать для них трудную и запутанную ситуацию. Сфера влияния ислама, как и
коммунизма, неограничена. У Китая не было гарантии, что их деятельность по
принципу бумеранга не отразится на их собственной стране. К удовлетворению
Кейси, китайская разведка все же выразила согласие участвовать в этом деле.
Ее директор сообщил, что на юге Советы более мягче. Даже Кейси не мог бы
сказать лучше. Нью-йоркский католик ирландского происхождения и коммунист
крестьянского происхождения из провинции Хуннан говорили на одном языке.
Возвращаясь домой, Кейси получил массу информации по финансовым
вопросам. Герб Мейер, его специальный ассистент, ответственный за сбор
данных о слабых местах советской экономики, наткнулся на что-то весьма
интересное. А именно: Советы с 1981 года продавали уж слишком много золота.
В 1980 году они продали 90 тонн, приблизительно столько же, сколько и
раньше. Но до ноября 1981 года они обратили в деньги 240 тонн и далее
увеличивали продажу. "Для нас обоих это было знаком предостережения, что у
них большие затруднения", - вспоминал Мейер.
+ + +
-----
http://situation.ru/