|
|
От
|
Pout
|
|
|
К
|
Максим~1
|
|
|
Дата
|
13.12.2006 10:58:21
|
|
|
Рубрики
|
Современность;
|
|
"Компьютер, который взорвал Пиночет" Система "Киберсин"
В сенябре прошлого года в Чили с приглашением наших снимали док. фильм про Киберсин и Бира. Человек, который в курсе темы и был приглашен на эти съемки, мне писАл
подборка
Компьютер, который взорвал Пиночет
http://www.situation.ru/app/j_art_304.htm
личный отчет Стэфорда Бира о том, как внедрялась
кибернетика в управление экономико-социальными системами в Чили.
Отчет составляет четвертую часть (гл. 16-20) второго издания его книги.
{ http://www.qm-s.com/pub/4/pub4.htm}
"Мозг фирмы"
еще
http://www.situation.ru/app/j_art_690.htm
Социализм с кибернетическим лицом
Юрий Ревич
Можно легко показать на примере, чего не учел в своей чилийской модели Бир. Очень просто — он не учел пиночетовского переворота, когда цели функционирования системы поменялись и радикально. А кому, простите, нужно управление экономикой в масштабах страны, если оно заточено под правление конкретного… ну, пусть не человека, а конкретной идеологии? Не учел он и предсказуемую реакцию США на национализацию их предприятий, и недовольство СССР отклонениями Альенде от единственно верного учения. Можно еще много такого перечислить, и пусть в меня бросит камень тот, кто скажет, что все эти факторы — незначимые! Пожалуй, наоборот. Но вот вопрос: а можно ли их учесть, хотя бы в принципе? Ответьте сами.
из первой статьи
Кибернетика кризисного управления.
!Hasta la victoria siempre!
!Venсeremos!
"Это был новый вид марксизма. Это было использование старых методов для
реализации последних достижений науки. И это было революцией в
управлении. Именно так, но тут было еще многое: ко всему этому имела
отношение кибернетика жизнеспособных систем"
--------------------------
Стэффорд Бир
Brain of the Firm
Часть четвертая.
ХОД ИСТОРИИ.
Посвящается Фернандо в знак нашей дружбы
Costo pero salio Esfafor
------------
Краткий обзор четвертой части
....Что же касается "метафизики", то невозможно представить себе ничего
более реального, чем "чилийский процесс".
Первые четыре из последующих глав описывают основные события в их
хронологическом порядке. Работа над проектом, в котором я участвовал,
началась в Чили в конце 1971 г. под эгидой президента Альенде, и гл.16
посвящена вступлению его в должность главы государства. Главы 17 и 18
раскрывают ход нашей работы и продолжают его описывать вплоть до
экстраординарных событий октября 1972 г., которые (если обернуться
назад) выглядят как каскад водопадов. Повествование заканчивается гл.
19. По-видимому, нет особого смысла предлагать дальнейший анализ
чилийских событий здесь, в этом кратком обзоре, поскольку они
последовательно изложены в тексте.
В заключительной главе дана перспектива использования кибернетики в
качестве инструмента управления в будущем. В ней не содержится никаких
предложений просто потому, что не делается никаких предсказаний. Вместо
этого в гл. 20 вводятся две модели, которые, как утверждается, являются
основой нового подхода к управлению любым будущим. Во-первых, следует
предполагать, что побудительные мотивы для радикальных перемен возникают
в критических ситуациях. Если это так, то необходимо понимать природу
кризиса в том обществе, которое характерно для заключительной части
двадцатого века. Во-вторых, с учетом текущих общественных тенденций в
высшей степени важно определить, что в действительности означает
"прогресс", к которому все так стремятся. Предлагаемая для этого модель
основана в большей мере на аристотелевском представлении энтелехии, чем,
например, на доходе на душу населения или ожидаемой продолжительности
жизни.
Книга заканчивается рассмотрением опасного будущего нашей планеты, уже
разрываемой на части почти невообразимыми раздорами и жестокостями,
порожденными, вероятно, больше всеобщими недостатками в управлении, чем
необузданной жадностью. Конечно, разрушение демократии в Чили, на чем
основана эта часть книги, являет собой пример антипродуктивной политики
(вероятно, вполне преднамеренной), когда одна сверхдержава явно неверно
использовала свою мощь и погубила эту жизнеспособную систему.
(выдержки)
Глава 18
Октябрьский водораздел
.....
Мы с Флоресом достаточно пространно изложили политические цели, стоящие
за внедрением кибернетической науки в Чили. Конечно, управленческие цели
с самого начала присутствовали в нашей работе, но многие их тех, кто
работал над частными задачами, считали себя политически нейтральными
специалистами, поэтому некоторые из них почувствовали себя неудобно,
когда услышали, что все будущие соображения о нашей работе обязательно
высветят ее политический смысл. Несколько дней спустя я вручил Флоресу
мой буклет "Пять принципов", которым он остался весьма доволен, но тут
же стало ясно, что наступают крутые перемены в группе управляющих,
которой предстояло фактически использовать кибернетические результаты
работы, начатой нами год назад.
раньше, чем мы получили ответ на этот вопрос, в стране разразился самый
худший из всех кризисов - правительственный.
Забастовка гремио. Термин гремио обычно трактуется средствами массовой
информации как "профессиональный союз", но здесь он представляет собой
нечто совершенно иное (да и профсоюз по испански - sindicato). Возможно,
термин "цеховая гильдия", используемый в его средневековом смысле, лучше
всего передает содержание слова "гремио". Если использовать более
современный язык, то Энгельс без сомнения назвал бы этих людей мелкими
буржуа. Они, например, владели достаточным числом грузовиков, на которых
в основном держалась транспортная система страны. Они также содержали
лавочки, мелкие магазины и небольшие оптовые центры распределения
товаров повседневного спроса. Гремио были убежденными сторонниками
частной собственности, опасаясь национализации средств транспорта и
распределения товаров правительством Народного единства. Фактически они
располагали силой, способной парализовать обе эти системы по всей
стране, к чему они и раньше предпринимали нерешительные попытки. Их
проблема состояла в том, что они не могли поддержать свою "забастовку"
достаточно долго, поскольку кончались деньги.
К 12 октября 1972 г. крупномасштабное мероприятие, предпринятое гремио,
развернулось во всю мощь. Все это казалось смешным, поскольку (конечно?)
было обречено. В моих заметках тех дней сохранилось следующее: "Мелкие
предприниматели просто возбудили людей, оставив их без пищи, сигарет,
бензина... Следовательно, правительство вполне могло предпринять
спасительные меры и фактически задействовало вооруженные силы. Народ это
поддержал. Армия предпочла действовать как спасатель, а не как палочная
сила. Конечно, это означало рост нестабильности..."
Нестабильность продолжала нарастать. Президент страны объявил
чрезвычайное положение и назначил коменданта в Сантьяго. Судя по тому, с
каким темпом нарастал кризис, стало очевидным, что в стране
предпринимается серьезная попытка свергнуть правительство. Это был
далеко не "смешной" жест, а массивное наступление, как вскоре
выяснилось, предпринималось при опоре на внешние ресурсы.
Как родоначальник нашей работы, Флорес мастерски использовал кибернетику
для решения вставших перед ним проблем. Он знал, конечно, что
ситуационная комната еще не готова, что не существует еще и
распределенной сети правительственного регулирования, несколько
преждевременно провозглашенной в качестве третьего принципа в числе
наших "Пяти принципов". С другой стороны, центр связи работал
бесперебойно, готовый служить в качестве ситуационной комнаты, более
того, система Кибернет действовала по всей стране, хотя и не
предназначалась для управления распределением товаров. Флорес действовал
быстро. Он организовал Центр действий в чрезвычайных обстоятельствах,
разместив его рядом с центром связи, функционирующим по восьми линиям
управления (транспорт, продукты питания и т. п.). Во главе каждого из
этих направлений стал один из наших специалистов. Подобные ему
региональные центры были основаны по всей стране на принципах
распределенной сети - сети Кибернет. В течение двадцати четырех часов
удалось организовать круглосуточное поступление сообщении с мест со
скоростью 2000 телексов в день. Сразу же возникла проблема обеспечения
требуемого разнообразия -нужно было справиться с таким наплывом данных.
Два высококвалифицированных кибернетика организовали тогда систему
фильтрации данных: некоторые были сигналами алгедонического характера,
требующими немедленного решения, к другим как элементам сложившейся
обстановки, представленной в реальном времени, можно было отнестись
поспокойнее. Из этого события можно извлечь важные уроки. Первая их
группа иллюстрирует кибернетические принципы общенациональной системы
управления, вторая учит значимости нововведении.
Во-первых, кибернетический урок состоит в том, что море информации в
действующей системе работает как помпа отрицательной энтропии -
созданные заранее цепи мгновенной связи обеспечили немедленную передачу
решений. Это резко контрастирует с медлительностью действия
бюрократической системы, энтропия которой, как всем известно, близка к
единице.
Во-вторых, неэффективность существующих систем распределения приводит к
высокой степени их избыточности, в частности, для неплановой экономики
(представьте себе автомобильные парки, станции сортировки вагонов, плату
за их простой). Кибернетическое регулирование показало способность
"срывать" враждебные действия с помощью тех небольших физических
средств, которые остались под контролем правительства.
В-третьих, такая сеть, как эта, демонстрирует избыточность возможных
команд, как говорилось в гл. 15. Это позволяет не только воспринимать
растущее разнообразие, но и децентрализовывать его на здоровой основе.
Наконец, становится совершенно очевидным, что организованная надлежащим
образом информация при условии ее использования в реальном времени
является важнейшим национальным ресурсом.
Что касается практики нововведения, то здесь урок совершенно ясен.
Отметим прежде всего, что разрабатываемый нами кибернетический проект
реализовывался в условиях полной о нем осведомленности и при полной
поддержке соответствующих министерств и руководителей вплоть до
президента страны и далее вниз по иерархии. Мы пользовались осознанным
ими согласием рассматривать информацию в качестве средства
регулирования, а также располагали политическим завершением о проведении
реорганизации, которая потребуется для реализации новых принципов. Ни
одна сторона не жаловалась на другую. Но так было до тех пор, пока
высшие государственные руководители страны и министры, ответственные за
социальные проблемы, не включались в непрерывный, круглосуточный
эксперимент борьбы с гремио, переживали его, используя весь
предоставленный в их распоряжение арсенал средств, и победили этот бунт,
причины которого они глубоко и всесторонне понимали. Все они тоща
реально заговорили о революции в управлении, а не о введении некоторых
достаточно тривиальных административных хитростей.
Кажется почти трагедией, что такого рода опыт не получает
распространения, хотя на него "можно указать". У всех сопричастных ему
представление о процессе управления радикально изменилось. Кризис
наступил ночью 17 октября, к утру все закончилось. Один из главных
министров прямо заявил, что правительство пало бы в ту ночь, если бы не
располагало кибернетическими методами управления. Все это время
президент Альенде сохранял позицию спокойной уверенности. Об этом в
газете El Mercurio сообщалось под заголовком Chile no Esta al Borde de
Guerra Civil. Однако лондонская газета Times перевела этот заголовок
так; "Доктор Альенде заявил вчера, что его страна приближается к
гражданской войне". Дело не в том, что так нельзя переводить сообщение о
важнейшем событии в стране - средства массовой информации в
Великобритании и Северной Америке систематически искажали элементарные
факты и самый элементарный испанский язык.
руководство промышленными предприятиями в Чили после бегства их
владельцев оказалось очень слабым. Правительство можно было бы
критиковать за то, что оно не обеспечило промышленность опытными
лидерами. Наша идея свелась к созданию Центра подготовки управляющих в
одном из отелей, принадлежащих CORFO, и к организации интенсивных
краткосрочных курсов эффективной подготовки универсально
образованных руководителями в надежде на то, что вскоре появится
представительный список лиц, предлагающих своих услуги в качестве
управляющих, и список рабочих коллективов, приглашающих их на работу.
Цель, таким образом, состояла в том, чтобы за год в Чили совершить
качественный скачок в организаторском мастерстве.
Для достижения такой цели программа обучения, рассчитанная на десять
дней, должна быть в значительной степени автоматизированной. Говоря
иначе, следовало подготовить набор кинофильмов, демонстрируемых сразу
всем шестидесяти слушателям, а также тщательно подобрать базовую
литературу. Каждый курс должен был состоять из двенадцати групп, по пять
человек в каждой, и четырех высококвалифицированных преподавателей, по
одному на каждые три группы. Усвоив основы кибернетики и ознакомившись с
ее доступными инструментальными средствами, каждая группа затем работала
бы самостоятельно над тем, как применить полученные знания по
возвращении домой. Если бы они пожелали провести аналогичное обучение на
своих предприятиях (скажем, если комитет сектора экономики решил бы, в
частности, организовать местные курсы обучения на подведомственных ему
предприятиях, то наши слушатели превратились бы в усилителей), то им
предоставлялись бы и фильмы, и другой учебный материал. В этом
заключался сильный довод в пользу автоматизации базисного обучения: так,
чтобы при растущем разнообразии информация не ухудшалась из-за
неадекватного ее пересказа.
Таковы были идеи, вложенные нами в этот детально разработанный план, в
котором были расписаны сроки проведения курсов обучения и предложено
содержание каждого из десяти фильмов. Они должны были обучить слушателей
языку кибернетики и принципам, изложенным в этой книге (а не
нейрофизиологии), а материалы для чтения включали бы примеры из жизни
Чили. План завершался утверждением: "Усвойте, что мы находимся в
состоянии экономической войны. То, что предпринималось до сих пор,
делалось слишком неторопливо, при слишком частых уступках шаблону, со
ссылкой на утверждение "а это всегда делалось так". Если рабочим удалось
экспроприировать частную собственность, то наука должна немедленно
прийти им на помощь. Если промышленность в глубоком кризисе, то
правительство обязано продемонстрировать способность к решительным
действиям".
.....
.....
я провел основательно подготовленное обсуждение о необходимости
радикального изменения деятельности государственных гражданских
организаций Великобритании и составил план его реализации, предложив
создать школы подготовки нужных им кадров - школы, обладающие рядом
нестандартных характеристик. В данном случае ни одна из особенностей,
предназначенных сломать консервативную форму подготовки, не смогла
реализоваться. В конце концов был создан традиционный административный
колледж, построенный почти по типу военного учебного заведения. Но
решение стратегических проблем созданием административных колледжей
военного типа не сработает в следующей войне, поскольку оно основано на
лучших практических уроках войны прошлой. Между тем чилийский план
обучения персонала представлял собой сознательную попытку избежать
подобной западни, так как опирался полностью на новую кибернетическую
систему и предлагаемые ею решения без всяких отвлечении на что-либо
иное. Поэтому центральной проблемой становится проблема доверия такой
программе, однако ясно, что только квалифицированное руководство, а не
благочестивые призывы обратиться к лучшим методам могут обеспечить
нужный эффект. К этому времени мы располагали пониманием проблемы
министрами и политическими деятелями правящей партии, готовыми
обеспечить руководство нашей программой; но мы еще не получили
адекватного ее признания со стороны высокопоставленных правительственных
официальных лиц, многие из которых не были сторонниками Народного
единства.
Возникли крупные проблемы общественного значения, которые предстояло
решать сравнительно малоизвестным министрам: короче говоря, появились
функции, предназначенные для решения системой 5, но которые относились к
рекурсиям на среднем уровне, между организациями, регулирующими
социальную экономику страны, и коллегиальным кабинетом министров,
предназначенным обеспечивать сохранение государства как жизнеспособной
системы в целом. Во-первых, весьма естественным следствием октябрьского
опыта стала проблема, требующая особого внимания: организация снабжения
народа основными потребительскими товарами. Сам народ почувствовал свою
уязвимость в этом отношении, начав быстро принимать меры для улучшения
способов распределения товаров, для борьбы с проблемой, которая остро
проявилась в дни забастовки гремио. Автономные, самостоятельные группы
организовались так, чтобы защитить интересы ближайших соседей, затем
целых деревень и даже коллективов целых организаций, а тем временем сам
производитель (рабочий) получил выход прямо на потребителя. Такое
развитие событий угрожало уничтожению "торговли" как таковой, а вместе с
ней, конечно, и гремио. Такой поворот заслуживал поддержки; и, как
казалось, единственным административным вмешательством, необходимым в
данном случае, должно стать введение некоторого варианта системы 2,
способной регулировать метаболизм этой системы. Однако сохранились
политические решающие факторы на центральной оси: острая нехватка
основных продуктов питания требовала введения обязательного
регулирования их потребления в той или иной форме, а правительство было
обязано проводить социальную политику более справедливого распределения,
чем традиционно практикуемую в отношении всего населения.
....
...
Шел декабрь 1972 г. После октябрьских событии приоритеты изменились, как
уже об этом упоминалось. Никто этого не знал лучше самого министра
экономики, а его реакцией стало распоряжение пересмотреть быстро всю
программу Киберсин с самых основ - к ужасу многих и неудовольствию
немногих и запутыванию всего вопроса о рекурсиях. Испугались те, кто
считал Киберсин политическим инструментом и кто полагал, что
политическая поддержка нашей работе уменьшается. Удовлетворение
испытывали технократически мыслящие специалисты, желающие добиться
эффективного управления независимо от политической обстановки. Появление
новой рекурсии не проявлялось, поскольку все обстоятельства,
перечисленные в двух предыдущих разделах этой главы, казались
достаточными для объяснения причин "изменения положения" и не указывали
ни на какие структурные проблемы в рекурсивной картине экономики. Однако
такая проблема проявилась. Если мысленно вернуться к оригиналу модели
ноября 1971 г., то выяснится, что экономика описывалась нами тогда через
ее активы - землю, минералы, промышленность (относящуюся как к частному,
так и к общественному секторам). Упор в то время делали на переход от
частного к общественному владению, которое и составляло то, что
называлось "социальной экономикой". Отсюда естественно следствие, что
любой из нас структурно подходил к этим организациям, учитывая их
принадлежность: землей командовало министерство сельского хозяйства.
Собственность на землю многие годы была важнейшим политическим вопросом
в стране, а существенные изменения в этой области были проведены еще до
появления правительства Альенде, хотя при нем их решение значительно
ускорилось. Что касается министерства экономики, то оно занималось
собственностью в промышленности и ее экономическим регулированием,
направляя усилия в первую очередь на эффективное управление активами,
принадлежащими промышленности как отрасли экономики. Такова была
политическая реальность, создающая иерархию предприятий, секторов,
областей экономики и ее административного аппарата. Это было
продиктовано кибернетическим подходом, очертившим реальную картину
промышленности как рекурсивный набор предприятий. Все было бы хорошо, но
излишнее внимание к вопросу собственности имело смысл до тех пор, пока
за этим стояла реальная власть хозяина. Между тем возросло влияние
других факторов. Поэтому владельцы предприятий на Западе жалуются на
слишком большую силу профсоюзов, а меньшинство инакомыслящих во всех
развитых странах часто обвиняют в том, что общество предпочитает от них
откупиться. Во всех современных обществах, где подобные движения не
подавлены силой, наблюдаются стремление общественности к самоорганизации
и ее развитие как жизнеспособной системы, независимой или даже
противодействующей архаичной и отмирающей власти законов и судов. То же
самое произошло и в Чили к концу 1972 г. Модель, которую мы до этого
использовали, перестала адекватно отражать изменения, происшедшие в
течение правления правительства президента Альенде, а также и те
изменения, которые кристаллизовались во время октябрьских событий,
поскольку изменилось управление экономикой, которое ничего общего с
собственностью, в юридическом смысле понятия, уже не имело.
....
Для точности укажем, что в нашей модели собственность учитывалась по
принадлежности (частная, общественная), как образующая жизнеспособную
систему (ослабленным вариантом системы 1). Общественность
(рассматриваемая, конечно, как экономический фактор) составляла часть
окружающей среды по отношению к системе 1 и связывалась с операциями
системы 1 через гомеостатическую петлю, обозначенную "спрос" в одном
направлении и "поставки" в обратном, функция распределения
представлялась как метаболизирующая этот гомеостаз. Конечно, продолжая
использовать фильтр собственности при всяких демонстрациях нашей
деятельности, мы понимали, что функция распределения находилась в
основном в руках гремио и, следовательно, поддержание гомеостаза было
уязвимо, но наличие этого фактора не означало его учета системой 1. Все
подсистемы жизнеспособной системы, как показано в нашей модели,
рассматриваются в качестве важных компонентов обеспечения
жизнеспособности при всех обстоятельствах; поэтому выживание зависит от
них всех. Тогда, пока управляющие активами определяли состав системы 1,
картина модели подчинялась всем требованиям кибернетики и вместе с тем
отражала политическую реальность. Я до сих пор считаю ее адекватной
задаче, стоящей тогда перед нами. Однако то, что произошло (см. конец
предыдущего раздела этой главы), решительно подтверждает смещение двух
уровней рекурсии, представленных в нашей первой модели. Потребовалось
много сил, чтобы проанализировать ситуацию и понять, почему и как это
случилось и, следовательно, что с этим делать. В конце концов я счел,
что большая часть трудностей, переживаемых нами в то время, была вызвана
гиперболизацией значимости идеологии. Мы моделировали общественный
сектор промышленности в n-рекурсиях, называя его "социальной
экономикой". Однако действительное содержание социальной экономики, как
оказалось, шире такого определения, и, чтобы моделировать министерский
тоталитаризм, необходим дополнительный уровень рекурсии.
....
Я впервые столкнулся с подобным уникальным явлением, и это затруднило
его признание и задержало объяснение. Экономическое сообщество
(несколько отличающееся от демографического) само является общественной
системой, поскольку постепенно создает собственную систему управления,
достаточно независимого от права собственности. Функция распределения
(отличающаяся от транспортной) тоже является жизнеспособной системой,
поскольку также создавала свою систему управления, совершенно
независимую от собственности гремио. Эти две системы управления были
созданы системами 5 - 4 - 3 двух жизнеспособных систем как части
социальной экономики, но не как части всех сложных рекурсий в
промышленности. Таким образом, социальная экономика и общественный
сектор промышленности во всяком случае не были явлениями одинакового
масштаба: последняя представляла собой систему 1 первой. Такое
заключение позволило мне определить отсутствующую рекурсию. Оно
нуждается по крайней мере в тройственном представлении функционирования
внутренней экономики страны, в котором частный сектор промышленности
выступает в качестве одного из компонентов системы 1 наряду со всеми
другими. Функции распределения или "коммерция" (в кавычках, поскольку
рассматривается независимо от права на собственность) и "община" (в
кавычках, поскольку тоже рассматривается как независимый инструмент),
проявляющие себя как следствие сложившихся в них систем управления, как
оказалось, повторим это, не зависят от норм промышленной модели.
Конечно, могут быть и другие модели, но нам они пока неизвестны.
Во всяком случае, с целью объяснения нового уровня рекурсии и не касаясь
событий, происходивших в провинции, укажем на возникновение не
частно-собственнического управления, о чем уже упоминалось,
осуществляемого группами людей, выбранных из числа близко проживающего
населения, известными как JAP (Junta de Aprovisionamiento Popular) и
Comandos de Abastecimiento - добровольное объединение людей для
наблюдения за обеспечением населения продуктами питания. Обе формы
организаций в принципе создавались по местной инициативе, но каждая
располагала определенным статусом в рамках административной политики
того времени. фактически создание групп "коммандос", в частности,
значительно повлияло на использование нашей концептуальной модели
жизнеспособной системы - те, кто тесно с этим был связан, указывал,
например, на то, как быстро они поняли требования к системе 2 в рамках
первичной приспособляемости ее к системе распределения. Затем начал
формироваться свежий кибернетический взгляд на архитектонику. Новая
рекурсия стала признаваться наряду (вначале) с тремя системами 1.
Во-первых, был признан весь набор рекурсий в промышленности с ее
процедурами регулирования, воплощенными проектом Киберсин и рабочими
комитетами на каждом уровне рекурсии. Затем был признан весь набор
местных общественных организаций, вся регулирующая деятельность которых
стала возглавляться нашим Народным проектом, под руководством группы
JAP. Эта деятельность свелась к появлению третьей жизнеспособной
системы, заменившей существовавшую ранее торговлю новой "коммерцией",
под руководством групп "коммандос". Процедуры регулирования, необходимые
в данном случае, удалось установить достаточно быстро с помощью
стандартного набора методов исследования операций; так реализовался
"Проект распределения", целью которого являлось достижение эффективного
удовлетворения спроса с привлечением математических методов наряду с
организационными мерами.
Вся система, представленная на рис. 47, выглядит вполне здраво, но в
действительности ей требуется новая сеть связи для приведения в
работоспособное состояние главных линий связи на уровнях министерской
рекурсии. Теперь уже стало очевидным, что изначальная система Кибернет,
принадлежащая второму уровню рекурсии (промышленность), для которой она
была разработана, неадекватна высшему уровню рекурсии, хотя вполне
успешно справилась со своей ролью в чрезвычайных условиях октября. И
здесь вспышка интуиции опередила формальный анализ. Наша основная группа
к этому моменту уже продумала и предложила новую схему организации
Почтовой службы страны с тем, чтобы обеспечить алгедоническую сеть связи
министерства экономики, необходимую ему для внутреннего регулирования на
метасистемном уровне. Конечно, эта идея отлично соответствовала такой
архитектонике и моей уверенности в том, что хотя система Кибернет не
совсем справляется с топографическими требованиями министерской
рекурсии, проект Киберстрайд, конечно, может справиться с фильтрованием
нужных данных.
В качестве примера (и не больше, чем примера) рассмотрим следующее.
Командир общественной группы знает, сколько мяса он получил (фактически)
и сколько ему желательно его получить (потенциал), и в соответствии с
принятыми нормами потребления рассчитает, какую часть своей общины он
может удовлетворить (возможность). Тогда такой тройной индекс может быть
передан для привлечения внимания торговой системы к необходимости
покрыть недостачу на каждом ее следующем уровне, хотя снабжение и
ограничено. После этого должна включаться соответствующая система 4 для
изменения в распределении капиталовложений (или в данном случае
вероятного импорта), чтобы удовлетворялось не просто необходимое, но и
желаемое, хотя потребность (скрытая возможность) тоже ограничена. И так
далее по всей модели.
В итоге система Кибернет, скорее чем Киберстрайд, развиваясь, вышла за
границы промышленности. Как представляется, сила мгновенной связи
обеспечивает огромные преимущества как инструмент регулирования, она
быстро осваивается, а система фильтрации индексов действует значительно
грубее. Министерства, Центральный банк и множество правительственных
ведомств были подключены к системе Кибернет. Но такой урок до сих пор не
усвоен множеством стран. К этому моменту (к концу ноября 1972 г. и году
нашей работы) казалось возможным, исходя из понимания кибернетической
сути изменившейся ситуации, начать по-другому разрешать то, что я
рассматривал в качестве внушающего тревогу политического замешательства.
Расхождения внутри нашей основной группы наблюдались, кажется, по любому
вопросу. Одни экономические советники сменяли других, противореча друг
другу в различных подразделениях министерства экономики. Советники
министра расходились во мнениях по всем вопросам - в оценке
установленных министром приоритетов, в разделении его внимания между
различными подразделениями министерства, в вопросе коллегиальной
ответственности кабинета министров, в общественном положении министра.
Возможно, в этом нет ничего необычного, когда правительство станы
находится в весьма затруднительном положении. Но интеллигентский гвалт
мешал работе мысли, заглушал предложения, которые иначе можно было бы
расслышать.
.....
В воскресенье, 7 января, научный корреспондент английской газеты
Observer Нигел Хаукес опубликовал статью, озаглавленную "Чили правит
компьютер". В статье указывался ее источник - полулегальный журнальчик
по науке Eddies, публикуемый в Лондоне. В статье, опубликованной газетой
Observer, корректно говорилось, что я буду несколько недоволен этой
публикацией, поскольку мне предстоит изложить подробности о чилийском
проекте в Брайтоне в феврале. Стоит, однако, отметить, что газета
попыталась выхолостить мое выступление; не было организовано даже
интервью со мной (хотя мне звонили). Все это в журналистике называется
сенсацией. Статья было составлена так, чтобы предопределить последующие
репортажи и не столько ее содержанием, сколько своим заголовком (как
находкой для редакторов других изданий). Опубликованная менее чем за
месяц до брайтоновской лекции, статья в газете Observer была всеми
замечена, а на заседании кабинета министров Чили в понедельник 15 января
была оценена как основанная на утечке сведений. Кроме того, ее
многократно перепечатали в странах Латинской Америки со спекулятивными
комментариями: в Колумбии, Аргентине и даже в Чили (Вальпараисо). В
английском журнале Eddies статья была напечатана на первых страницах как
попытка завоевать поддержку среди тех, кого я, выступая перед группой
политиков в Лондоне, назвал "посторонними". Что касается утечки
сведений, то с чьей-то стороны здесь было явное заблуждение.
Ничто, даже самая эффективная программа обращения к широкой
общественности, не может создать разнообразия, требуемого для
регулирования средств массовой информации во всем мире. Все подобные
попытки всегда проваливались и будут проваливаться, пока свобода слова
разрешена. Наши планы сорвались. Я энергично рекомендовал правительству
Чили немедленно и на самом высоком уровне выступить перед прессой и
представить ей Киберсин одновременно с телевизионным туром по
ситуационной комнате, чтобы всеми средствами укрепить позицию
правительства в деле завоевания разнообразия. Аргументом против этого
была необходимость в вооруженной охране из 20 человек для отражения
саботажа со стороны оппозиции, не говоря уже о защите сотен станций
сбора данных, разбросанных на протяжении 3000 миль вдоль страны.
Принимались разные решения, которые в течение всей последующей недели
непрерывно пересматривались, по крайней мере раз в день. Происходило
множество и других событий, в частности была объявлена забастовка на
медных предприятиях. В конце концов на той же неделе наша инициатива в
борьбе за исполнение закона Эшби для проекта Киберсин потерпела фиаско.
История эта сдана в архив, по крайней мере для английских средств
массовой информации. Ни поддержки, ни дополнительной информации, как
было запланировано, из Сантьяго не последовало.
Весь март я был занят распутыванием последствий, возникших во всей
Европе по вине "посторонних", и попал в Чили лишь в апреле. К этому
времени проект Киберсин в одних кругах превозносили до небес, в других -
поносили до преисподней. Подробности этого не имеют отношения ни к
кибернетике, ни к отчетности перед обществом, но они, как обычно в
подобных случаях, представляли собой смесь тщательно подготовленных
обзоров, дискриминирующих упомянутых в них людей. Такие статьи
публиковались исключительно в английских газетах, гордящихся своей
научной и общественной репутацией, благодаря которой, а может быть
именно поэтому, скатились до настоящей истерики. Все это написано для
того, чтобы показать, как провалилась попытка регулировать (не средства
массовой информации) систему усиления разнообразия английского
правительства, и особенно потому, что такой усилитель повел себя
противоестественно как нейрон, который не прореагировал в течение
периода рефракции. Ничего из этого не получилось. В этом есть
кибернетическая истина - битва за претворение в жизнь закона Эшби и
репутацию проекта Киберсин (как и раньше говорилось) была заранее
обречена. Алгедонический сигнал, призванный немедленно пресечь обвинение
в утечке сведений (7 января), был проигнорирован. Это была основная
ошибка. То, что произошло в Сантьяго в апреле, не было ошибкой - это
была естественная реакция неестественного усилителя. Об этом
свидетельствовали не только публикации, не только сомнения в
эффективности рассматриваемого проекта, не только масса других событий
того времени... Ученые, присутствующие на моей лекции, посвященной
Ричарду Гудману, отвернулись, выбрав этот момент в качестве предлога для
язвительных нападок на меня, хотя им были доступны любые персональные
контакты, вплоть до самого кабинета министров и, конечно, со мной. Это
нападение чуть не прикончило меня в Чили. Так не случилось благодаря
поддержке человека, который привлек меня в Чили, а также, как я считаю,
из-за того общего понимания, даже на уровне кабинета министров, что
некоторые из обвинений, продиктованные недоброжелательностью ученых,
были явными фальшивками.
Все это подтверждает, что, во-первых, отчетность перед общественностью
можно реализовать локально, поскольку локальную систему можно
сконструировать так, чтобы обеспечить требуемое разнообразие. А это
значит, что нагнетание отрицательной энтропии, называемое информацией, с
успехом может компенсировать энтропийное стремление к дезорганизации с
помощью основных кибернетических принципов мультинода, как об этом уже
говорилось. Во-вторых, этим подтверждается, что, дойдя до определенного
предела увеличения числа участников, способность к росту разнообразия
теряется, поскольку вместе с тем теряется способность управлять
конструкцией усилителей регулирования разнообразия. В Чили так произошло
по политическим причинам на общенациональном уровне. В-третьих,
подтвердилось, что при организации еще более высокого уровня рекурсии (в
данном случае - на международном уровне правительственных систем)
отрицательная энтропия может перекачиваться в принципе обратно на
промежуточный (т. е. национальный) уровень рекурсии, но это в высшей
степени трудноосуществимый маневр. В принципе не обязательно для этого
располагать должным разнообразием, но единственной заменой тогда может
служить исключительно быстродействующая система реакции на
алгедонический сигнал о неблагополучии. Но такой системы не было в числе
действующих в Чили кибернетических систем...
Как нам казалось, мы сделали наилучший проект под эгидой Альенде и его
(самоназначенный) преемник будет продолжать этот проект, хотя и
по-своему. Но в сообщениях утверждалось, что в таком случае в проекте не
должно быть никакой "чепухи" насчет "участия работников". Я счел эту
увертюру малоприятной, но наша стратегия была к этому хорошо
подготовлена Тем не менее такие вещи дошли до ушей Альенде. Он прислал
за мной машину на побережье, которая и домчала меня в Сантьяго.
В ожидании приема я долго обсуждал военное положение с его дежурным
помощником Артуро Арая, капитаном чилийских военно-морских сил. В ту же
ночь он был убит - верность конституции убывала с каждым днем даже среди
лучших военнослужащих. Ком-паньеро президент выглядел усталым и
торопливым. Он тщательно расспросил меня о новых взглядах на Киберсин, и
я рассказал ему все, что мог. Конечно, многие в нем заинтересованные,
хотя и не такие сильные сторонники промышленной демократии, как мы с
Альенде, планировали дальнейшее использование этого проекта. Он спросил
меня, не хочу ли я задать какой-нибудь вопрос. Я ответил утвердительно и
спросил, не скажет ли он мне прямо ввиду растущих разговоров вокруг
проекта, до какой степени, как он понимает, должно простираться рабочее
управление социальной экономикой. Он ответил: "El maximo".
В августе гремио предприняли вторую попытку свержения правительства.
Хорошо усвоив опыт октября 1972 г., мои помощники знали, что делать.
Были созданы две ситуационные комнаты, присоединенные к сети связи
страны через систему Кибернет. Работала система фильтрации сообщений.
Кабинет министров и высшее промышленное руководство получило возможность
реагировать на сообщения в реальном времени. Рауль Эспехо
зарегистрировал, что в течение этого периода работало от 10 до 30%
действующих в обычных условиях грузовиков. Благодаря круглосуточному ими
управлению удалось поддержать тот же уровень снабжения страны топливом и
продуктами питания, как и до забастовки. Государственные предприятия,
играющие стратегическую роль в экономике страны, получали установленную
им норму сырья. Если все это звучит невероятным, то напомним, что
транспортные системы повсеместно характеризуются большой избыточностью -
стоит только представить себе простаивающие грузовики, железнодорожные
вагоны на запасных путях, под разгрузкой и огромные задержки судов в
портах. Вся эта избыточность транспортных средств была задействована и
подчинена быстро поступающим распоряжениям об их использовании, в том
числе за счет сокращения времени на подготовку к выезду и неэффективного
использования рабочего дня. Более того, удалось поднять уровень
снабжения населения, ранее заметно снизившегося, к чему оно как-то
притерпелось после начала забастовки. Тем не менее событие это было
тревожным и с ним бы не справиться, дав развернуться обычным курсом,
поскольку забастовка гремио поддерживалась за счет иностранной
финансовой помощи.
Потенциальные возможности кибернетики еще раз получили подтверждение на
примере внутренних событий в Чили, тем не менее остается вопрос, как же
небольшой стране выдержать внешнее на нее давление? Меня часто
спрашивают, почему мы оказались не в состоянии организовать такое
поведение страны, которое приспособило бы ее к внешней угрозе. Это все
равно, что жаловаться на человека как на адаптирующуюся систему, который
не сумел приспособиться к пуле, пробившей его сердце.
8 сентября Альенде прислал распоряжение разработчикам проекта Киберсин
(последнее ими полученное) перевести ситуационную комнату, находящуюся
на улице Санта Мария, внутрь президентского дворца Ла Монеда. Он отлично
знал, что ни одна из комнат дворца не в состоянии вместить всю ее
аппаратуру, и приказал перестроить под нее одно из самых традиционных и
важных помещений дворца. Через три дня чертежи ее переделки были готовы.
11 сентября я завершал последние дела в Великобритании перед возвратом в
Чили. В тот вечер я выступал в лондонском Сити на встрече, в частности,
перед представителями "посторонних" и членами лейбористской партии от
Сити с рассказом о чилийских делах. Лидер лейбористов сидел в первом
ряду. После официальной части возник долгий неофициальный разговор, и
люди расходились медленно.
Случилось так, что я покидал помещение в одиночестве. Передо мной на
улице оказался газетный стенд со словами:
"УБИТ АЛЬЕНДЕ".
+++++++++++++++
....
Это был новый вид марксизма. Это было использование старых методов для
реализации последних достижений науки. И это было революцией в
управлении. Именно так, но тут было еще многое: ко всему этому имела
отношение кибернетика жизнеспособных систем и ни одно из мероприятий,
осуществляемых нами, не было центральным, и вряд ли нечто подобное можно
будет предпринять где-нибудь еще...
Где еще? По приглашениям приходилось мне бывать во многих странах для
обсуждения на высоких правительственных уровнях использование
кибернетики в системе управления. У каждого правительства свои проблемы,
как и у фирм, которые меня приглашали. Постепенно я понял то общее, что
есть у всех; им оказалось признание неблагополучия в ведении дел -
признание того, что все известные им средства управления давно испытаны
и не оправдались, что нужно искать радикально новый подход к их решению.
Сейчас хорошо дела не идут нигде, в любых институтах, но этот факт
далеко не везде признается, и поэтому многие руководители и министры
искренне верят, что более настойчивое использование устаревших
неэффективных мер в конце концов все же приведет к успеху. Поэтому, если
говорить, основываясь на науке управления, мир разделяется на две части
по степени понимания надвигающегося кризиса. Таковы общие условия моего
вовлечения в решение этой проблемы, и этого вполне достаточно, чтобы
начать раздумывать о том, как двинуться повсеместно вперед.
=================
http://www.situation.ru/