Читаю воспоминания немецкого военного врача по имени Hans Killian «Prix de la guerre” («Цена войны»). Место действия: Советский Союз. Время действия: июнь 41 -конец 43 года. Он был военным хирургом в звании майора.
///
огда-то давно мне довелось услышать мнение советского военврача о том, что в сравнении с немецкими врачами советские по отношению к пациентам выглядели лучше, так как ампутаций у них было раза в два меньше, чем у немцев. И вот, в этой книге четко и ясно сам немец подтверждает как бы заочный спор – действительно, так и было! Только не потому, что, как считает советский врач, немцы ампутировали конечности ради скорости и экономии сил и средств, а из-за дурной организации. Дело в том, что полевые санитары по немецким понятиям не должны были хорошо владеть медицинскими знаниями – их дело, наложить повязку, вытащить раненого, отправить в медпункт. Из-за этого очень часто они стягивали слишком туго ранения. Пока пациента довозили до госпиталя, состояние становилось таким, что приходилось конечность ампутировать. И тут же врач пишет, что у русских в этом отношении политика была иной, полевые санитары были грамотны и таких ошибок не допускали! Любопытное сравнение с тем, что слышал давным-давно.
С другой стороны, из-за такой политики у русских на поле боя часто были женщины-санитарки, так как традиционно женщин готовили к этой работе. А им было труднее вытаскивать раненых и из-за различных особенностей организма организовывать их тяжелый труд на грязнейших полях боев было гораздо сложнее, процент заболеваний у них в советской армии был гораздо выше, чем у немецких санитаров, так что и готовить приходилось их гораздо больше, чем немцам.
////
Русские самолеты каждый день бомбят аэродром около Демьянска. Так получилось, что немецкой авиации нет, ПВО тоже почти нет. Майор прилетает для лечения сотен раненых, скопившихся около аэродрома. Через пять день там садятся несколько транспортных «юнкерсов» для эвакуации раненых. В момент погрузки их опять прилетают несколько советских самолетов и делают заход, уже издали обстреливая поле из пулеметов. Ясно видно, что поле заставлено носилками с ранеными, машинами с красными крестами. Самолеты вдруг перестают стрелять и уходят от аэродрома, начиная бомбить какие-то другие позиции. Автор пишет, что они не могли не понимать, что им очень выгодно было разбить транспортники, чтобы осложнить ситуацию – ведь там еды не хватало и на здоровых.
////
В 41 вдоль дорог всегда стоят сотни советских мальчишек, торгуя черникой в берстяных туесках. В деревнях немцев встречают если не радостно, то равнодушно. Военсвященников просят окрестить детей. Как правило, дети от 4-5 лет и меньше. То есть (это не автор пишет, это я замечаю) – все, кто родился после 37 года, крещены не было, священников не было в деревнях, если автор не путает. Врач лечит больных, за это получает яйца, молоко, фрукты и так далее. Отношения с населением нормальные.
В 42 уже ничего подобного нет. Точнее, даже с осени 41. По мнению автора, начало озверению положено эсэсовцами, которые за каждый выстрел партизана (а появились те в конце августа) начали вешать и расстреливать всех, кто под руку попадался. К тому же, начали облавы, расстрелы на месте заложников, тех, кто прятал «неугодных лиц» и тому подобное.
////
Июль 41. Каунас. В немецком госпитале нет оборудования, лекарств и т.д. По организационным причинам – тылы отстали.
Майор соображает, что в Каунасе должен быть совесткий медицинский склад – ведь это армейский центр. Так как город не пострадал, ясно, что склад не уничтожен. Эвакуировать не могли, это тоже ясно, ничего вообще не эвакуировали.
Начинает искать. Находит целых два склада. На первом почти ничего полезного нет, он маленький, обычный армейский. Чувствуется, что в первые дни войны им активно пользовались.
На втором складе глаза автора лезут на лоб. Комнаты, залы, подвалы забиты капельницами, скобами для протезов, нитками для ран, и т.д. и т.п. Залы забиты оборудованием. Самым современным, в упаковке. Там же – груды лекарств.
Автор начинает проверять. Благо, надписи на латыни. Оказывается - всё, что
надо! Ура...
Срок годности лекарств не указан, но выясняется что все лекарства произведены в марте 41 года, а в армии того времени срок годности определялся шестью месяцами (по разным причинам), так что автору становится очевидно, что лекарства годятся...
То же касается всевозможного оборудования. Оно вывозится в госпиталь, раздается и соседям, хватает на всю группировку.
"Я так и не могу понять этих русских. В одном месте сосредоточить столько мед.средств, что хватило на всю нашу армию. Зачем так близко от границы. Зачем столько? Как оттуда они собирались снабжать всю армию? Для мирного времени эта концентрация глупа. А если они знали, что мы нападем, зачем так близко к границе держали такой склад? ".
/////
Еще один эпизод: Аэродром в Латвии, у Даугавпилса. Приезжает мужик из отдела трофеев, они же подсчитывают потери врага. Врачи организовывают тут госпиталь. Мужик смотрит на сотню совестких разбитых самолетов, говорит:
- Ага, сто штук, так и запишем.
Ему: - Так там, за ангарами еще штук двести навалено...
Он: - Нет, ста хватит. И так никто не верит в те цифры советских потерь, что мы объявляем. У нас указание считать только те, что на центральном поле стоят...
////
>Июль 41. Каунас. В немецком госпитале нет оборудования, лекарств и т.д. По организационным причинам – тылы отстали.
>"Я так и не могу понять этих русских. В одном месте сосредоточить столько мед.средств, что хватило на всю нашу армию. Зачем так близко от границы. Зачем столько? Как оттуда они собирались снабжать всю армию? Для мирного времени эта концентрация глупа. А если они знали, что мы нападем, зачем так близко к границе держали такой склад? ".
Совершенно непонятно удивление автора, оказавшегося в том же Каунасе без медикаментов! Да затем и сосредоточили "так близко от границы", чтобы не попасть в его положение. И откуда это он знает, что "русские знали, что мы нападем"?