(рекомендуется офицеров, генералов и адмиралов)
Когда президент Кеннеди создавал войска специального назначения («зеленые береты») ' и поднял шум в Пентагоне вокруг партизанской войны, он поддерживал тот вид военных действий, который был хорошо известен в США еще до того, как они стали единым государством. Разница между американским колонистом, сражавшимся двести лет назад, и солдатом Вьетконга заключается в том, что сейчас добавился политический элемент2. И тот и другой применяли методы партизанской борьбы, но цели у них были различны. Когда американская армия во время второй мировой войны вступала в европейские и азиатские страны, она была вынуждена устанавливать военное управление, чтобы заполнить вакуум, образовавшийся в результате крушения гражданской власти. Многие виды деятельности, входившие в компетенцию военной администрации, находят применение в небоевых операциях противоповстанческих кампаний.
Как партизаны, так и те, кто борется против партизан, проводят политику кнута и пряника. Партизаны обещают крестьянину землю, честное правительство и конец иностранного владычества — все, что ему хочется услышать. Чтобы успешно противодействовать такой тактике, противники партизан должны обещать политические уступки, аграрную реформу и большие выгоды, которые население получит при устойчивом правительстве. В то же время противники партизан должны эффективно использовать и «кнут» н форме военных действий против партизан и для защиты населения от террора.
Не скупясь на обещания, партизаны часто получают преимущество перед своими противниками. Правительства слаборазвитых стран нередко бывают бездеятельными. Кроме того, простые решения, содержащиеся в коммунистических лозунгах, обычно обладают большей притягательной силой, чем более сложные планы правительства. Обещаниям партизан следует противопоставить реальную программу гражданских мероприятий с ощутимыми экономическими выгодами.
В военном отношении обещания тоже надо подкреплять действиями. Партизаны сами могут отколоться от движения, если его перспективы начнут представляться безнадежными.
Проблема командования в противоповстанческой войне очень сложна. Поскольку война происходит в чужой стране, США обычно не остается иного выбора, как предоставлять материальные средства, которые могут быть истрачены понапрасну, или давать советы, которые могут не приниматься во внимание. Статус советника, как показал наш опыт во Вьетнаме, ставит офицера в весьма невыгодное положение. Ему приходится особенно трудно из-за недостатка хорошо обученных туземных офицеров, а такая обстановка преобладает во многих слаборазвитых странах. Успех американских советников во Вьетнаме служит ярким свидетельством их способности оказывать влияние, не имея власти. Это все равно, что учить кого-нибудь обращению со спиннингом, никогда не держав его в руках. Немногие способны на это.
Самым легким решением проблемы командования было бы взять в свои руки непосредственное руководство ведением ограниченной войны, либо путем назначения американских офицеров командирами туземных частей, либо путем ввода в бой наших вооруженных сил. Но это не решает вопроса о верховном командовании, и, по всей вероятности, страна, которой США помогают, будет возражать против того, чтобы во главе стояли американцы, если только не возникнет угроза поражения. В некоторых случаях ввод в действие американских войск может вызвать аналогичные ответные меры и с другой стороны.
В Корее эта проблема была решена потому, что организацию отпора вторжению возглавила ООН(1). Ли Сын Май мог согласиться на назначение верховным главнокомандующим американского генерала без ущерба для своего престижа. И в ходе войны успешно применялось включение корейских солдат во многие американские армейские части. Может быть, следовало бы снова испытать такой метод. Полезно было бы также подумать о тактике посылки «добровольцев» для участия в ограниченных войнах. Центральное разведывательное управление, разумеется, применяет такую тактику, нанимая гражданских летчиков для проведения своих тайных операций от Конго до Вьетнама. Перед вступлением во вторую мировую войну США неофициально поощряли участие «летающих тигров» в войне против Японии на стороне Китая.
Хотя маневр с «добровольцами» никого не может обмануть, он допускает умеренное вмешательство без открытого вовлечения регулярных войск.
Проект «Эджайл»
Большая часть исследовательских работ в области партизанской войны сосредоточена в проекте «Эджайл», претворенном в жизнь в конце 1961 года во время лихорадочного развития обычных вооруженных сил президентом США. Проект «Эджайл» обусловлен следующим фактором: мобильность решает все в войне в джунглях, однако в поисках новых ответов на очень старые вопросы создатели проекта сильно отклонились от этой проблемы. Чтобы дать работающим над проектом большую свободу действий, его включили в сферу деятельности Управления перспективного планирования научно-исследовательских работ (АРПА). АРПА предназначено для исследования проблем, которые не входят в компетенцию ни одного из видов вооруженных сил или относятся более чем к одному виду. Оно занимается главным образом проблемами обороны против баллистических ракет (проект
---------------------
(1) Используя машину голосования, Соединенным Штатам Америки удалось протащить в Совете безопасности ООН незаконную резолюцию, рекомендовавшую странам — членам ООН послать свои войска против КНДР под началом американского командования и под флагом ООН. — Прим. ред.
---------
«Дифендер»), обнаружения ядерных испытании (прбеКт «Вела») и химией ракетного топлива. Кроме того, в ведении АРПА находится область исследовательской работы, именуемая «конфликты в отдаленных районах», где и нашел свое место проект «Эджайл». Очевидно, что партизанская война не совсем подходит под определение «не входящей в компетенцию» армии, но шум, поднятый вокруг противоповстанческих действий, вышел ла пределы одного вида вооруженных сил. К тому же американское правительство считало изучение этого вопроса настолько важным, что хотело застраховаться от урона, который мог быть нанесен предвзятыми взглядами военных на способы ведения войны(1).
Проект «Эджайл» пытается перебросить мост через пропасть, разделяющую потребности в вооружении туземных армий, борющихся с партизанскими восстаниями, и требованиями американских вооруженных сил. Приступив к этому делу, работающие над проектом указали на проблему, которая еще не была разрешена и даже не получила широкого признания: оружие для борьбы с партизанами должно быть простым, легким и безотказным.
Одной из проблем, стоящих перед теми, кто требует специального вооружения и снаряжения для военных действий партизанского типа, является традиционное презрение офицеров регулярной .армии к отборным, или специальным, войскам. Ветераны второй мировой войны помнят о подвигах диверсионных групп морской пехоты, «мародеров» Меррилла, первого соединения специального назначения, английских «коммандос» и других подобных частей. Многие помнят, что эти части постоянно имели неприятности от начальства из-за пренебрежения общими правилами, незнания обычной тактики и приверженности к необычному оружию. Когда вторая мировая вой-па кончилась, регулярные войска взяли реванш. Специальные боевые части были либо расформированы, либо
-------------------
(1) Чтобы но уступать АРПА, сухопутные войска США претворяют в жизнь собственный проект исследования проблем ограниченной войны. Этот проект под названием «Провост» (первоочередные задачи научно-исследовательской работы для обеспечения боевых действий во Вьетнаме) имеет целью ускорить разработку краткосрочных проектов для Вьетнама. «Провост» включает такие предметы, как легковесная броня для защиты тела, приборы для ночного видения, специальные гранатометы и однозарядные огнеметы разового действия. — Прим. автора.
---------------------
отодвинуты па задний план. Часто военнослужащим этих Частей запрещалось носить в общественных местах некоторые виды обмундирования (например, береты или ботинки для парашютистов).
Вновь появившийся интерес к партизанским военным действиям как будто породил обратную тенденцию, однако большинство высших военных чинов не изменили своего мнения. Они считают, и не без основания, что любого солдата можно научить воевать так, как требуется. К тому же специальные, или отборные, воинские части влияют на моральное состояние солдат регулярной армии, у которых может сложиться мнение, что им предстоит выполнять всю грязную работу, тогда как слава достанется другим.
Из этого рассуждения следует, что если любой солдат может бороться с партизанами, то ему не требуется для этого специального вооружения или снаряжения. Такая точка зрения имеет свои положительные стороны, ибо, если широко распространять специальные виды вооружения и снаряжения, можно легко потерять над ними контроль. Но дело в том, что эта точка зрения связана с другой, далекой от реальности. Это страсть к стандартизации оружия. В ходе всякой войны создаются те или иные виды специального оружия, а существующие виды оружия приспосабливаются для выполнения определенных задач. Никто не считает, что винтовки, автоматы, карабины и легкие пулеметы могут быть взаимозаменяемыми. Однако в мирное время военные начинают сокрушаться о том, что требуются боеприпасы разного калибра и что возникает проблема запасных частей для разных видов вооружения. Это порождает стремление создать многоцелевое оружие, предназначенное для одновременного выполнения множества различных задач.
Подобного рода проект привел к созданию после второй мировой войны винтовки М-14, которая подвергалась резкой критике. В то время ее навязывали как ружье, призванное заменить все виды ручного оружия с прикладом — винтовку, карабин, автомат и автоматическую винтовку. Формально так и получилось в Соединенных Штатах. Но во Вьетнаме, где солдатам приходится воевать, а не теоретизировать, применялось все «замененное» оружие, а винтовка М-14 не использовалась до тех пор, пока не высадилась морская пехота. (Американские советники, вьетнамцы, американские воздушнодесантные и авиа, мобильные войска предпочитают легкую, хотя и нестан дартную винтовку AR-15.)
Кроме всего прочего, проект «Эджайл» служит отличным испытательным полигоном для всевозможного вооружения и военного снаряжения, хотя его стараются показать общественности отнюдь не с этой стороны. Несмотря на упорное сопротивление военных, он еще может убедить Пентагон, что дивизию, действующую в дельте Меконга ', незачем оснащать так, словно она собирается воевать в Западной Германии. Если проект «Эджайл» сможет облегчить бремя и повысить мобильность наших войск во всех районах, он совершит чудо.
Однако подвижность в ограниченной войне означает нечто большее, чем алюминиевые винтовки и необычного вида машины, способные преодолевать рисовые поля. Она означает мобильность как в стратегическом, так и в тактическом смысле, то есть способность перебрасывать войска в любой пункт земного шара и в любое время, когда это потребуется. Стратегия, рассчитанная на ведение войны силами стратегической авиации, приводила к тому, что всякий раз, когда кризис требовал использования сухопутных войск, имел место острый недостаток средств для их переброски.
Когда США вступили в корейскую войну, в Японии находились четыре армейские дивизии. Необходима была срочная помощь — чтобы замедлить наступление северо-корейцев на юг полуострова. Армия перебросила по воздуху на фронт оперативную группу, но было так мало транспортных самолетов, что в состав этой группы вошли только две пехотные роты и артиллерийская батарея.
МОБИЛЬНОСТЬ
Президент Кеннеди начал сознавать, насколько повредило США ядерное оружие, уже через несколько недель после вступления в должность. Его военный советник вспоминает, как президент однажды спросил, сколько времени потребуется для переброски но воздуху тысячи солдат в Юго-Восточную Азию. Ответ советника ошеломил и изумил президента. Советник по раскрыл содержания своего ответа, но меньше чем за год до этого управление американской военной авиационной транспортной службы признало, что для переброски дивизии на Дальний Восток с использованием всех наличных самолетов потребуется 26,2 дня. Президент США реагировал на полученный ответ немедленными мерами по реорганизации транспортной авиации.
Всего лишь за несколько лет до этого министр обороны США заверял страну, что американские возможности в области воздушных перевозок вполне достаточны. А теперь президенту США докладывали, что воздушный транспорт располагает менее чем одной третью средств, необходимых для переброски войск за океан в случае серьезного кризиса. Оценка министра обороны не была ошибочной. Она основывалась на другой стратегии. США не собирались вести ограниченные войны, а рассчитывали на ядерное оружие. Очевидно, что, раз мы не намеревались воевать за границей, нам незачем было перебрасывать войска и не нужны были транспортные самолеты. Вполне логично, что мы позволяли военно-воздушным силам ослаблять транспортную авиацию и вкладывать освободившиеся средства в стратегическую бомбардировочную авиацию,Как впоследствии установил министр обороны, убеждение в том, что кратковременная ядерная война являетв-ся единственным возможным видом конфликта, в поразиЬ тельной степени повлияло на планирование военно-воз* душных сил. Военно-воздушные силы финансировали свои потребности в горючем и запасных частях, исходу из того, что всякая будущая война закончится в течение нескольких дней и даже часов. Другая альтернатива, по-видимому, не рассматривалась. Таким образом, военно-воздушные силы оказались не в состоянии вести обычные боевые действия так долго, как армия, которую они должны были поддерживать.
Армия в течение ряда лет жаловалась на то, что возможности ее переброски по воздуху находятся под угрозой из-за пренебрежения этой проблемой со стороны военно-воздушных сил. Но, пока мы не начали отворачиваться от ядерной бомбы, никто не считал эти жалобы основательными. Президент США считал, что мы должны быть способны в кратчайший срок применить свою военную мощь в любой части мира. Один из путей состоит в том, чтобы содержать крупные военные силы за границей вблизи потенциальных очагов волнений, но это означало бы необходимость иметь гораздо более многочисленную армию, больше вооружения, а также лишние неприятности, связанные с содержанием иностранных баз. Другой путь состоит в том, чтобы иметь в Соединенных Штатах мобильные резервы—«пожарную команду», готовую к переброске в любое место для отражения угрозы'.
Вопрос о необходимости иметь мобильные силы для быстрой переброски за океан изучается с тех пор, как Корея показала, что такая необходимость существует даже в ядерный век. Беда состояла в том, что этим никто не занимался. Когда в 1958 году разразился ливанский кризис, США удалось достаточно быстро реагировать на него силами армии и морской пехоты при поддержке флота, пойдя при этом на рассчитанный риск. Мы поспешно направили в Ливан солдат из частей НАТО, оставив Европу ослабленной перед лицом возможного нападения в случае, если бы Ливан оказался отвлекающим маневром противника. А если бы следующий кризис разразился в более отдаленном месте, вдали от главных сосредоточений наших войск за границей? Или если бы одновременно разразился не один кризис? Это не досужие вымыслы.
Через несколько лет после кубинского кризиса командование военно-воздушных сил признало, что сосредоточение войск во Флориде потребовало в то время большого напряжения наличных средств военно-транспортной авиации, даже несмотря на помощь четырехсот устарелых самолетов, мобилизованных для этой цели. Напряже-ние усугублялось тем, что в это время мы были заняты переброской по воздуху продовольствия в Индию. Можно себе представить, что произошло бы, если бы любая из этих ситуаций переросла рамки обычного кризиса или если бы кубинский кризис имел место в другом полушарии, а не в девяноста милях от берегов США.
Огневая мощь и мобильность являются основными военными факторами, и, пожалуй, самым важным из них является мобильность. Невысокий, но подвижный боксер часто побеждает более сильного противника, держась вне досягаемости его ударов и изматывая его силы. Так бывает и в бою. Если малоподвижные войска не обладают подавляющим превосходством в огневой мощи, более маневренные войска нанесут им поражение. Хотя это известно давно, до последнего времени не было достигнуто значительного прогресса в ускорении маневра на поле боя. Одной из причин отставания мобильности был рост огневой мощи.
Со времени изобретения пороха относительное значение мобильности и огневой мощи изменялось. Когда на поле боя появился порох, массовые армии прошлого утратили свою классическую маневренность и укрылись за каменными стенами замков и крепостей. Постепенно зна чение мобильности в сочетании с огневой мощью было восстановлено, но во время первой мировой войны роль маневренности вновь была поколеблена. Танковые сражения и десантные операции второй мировой войны возродили мобильность в огромном масштабе. А создание ядерного орунам породило угрозу покончить с мобильностью навсегда.
Огневая мощь ядерного оружия создала представление, что военные действия можно вести только из глубоко зарытых в землю бетонных убежищ. Сухопутные войска не хотели смириться перед ядерной бомбой. Они искали нового тактического решения, чтобы восстановить свою роль. Таким решением явилось рассредоточение. Дивизии были реорганизованы с таким расчетом, чтобы небольшие группы могли маневрировать и действовать самостоятельно. Идея заключалась в том, чтобы ни одно подразделение не представляло достаточно большой мишени, заслуживающей нанесения ядерного удара. Вместо сражений массовых армий, противостоящих друг другу па ясно выраженных позициях, ядерный век породил мысль об эффективности сражений подвижных групп, действующих по всей зоне боевых действий.
По случайному совпадению эта концепция не только отвечает тактическим требованиям ядерной войны, но и четко излагает проблему борьбы регулярной армии против партизан. В Корее обнаружилось, что противник компенсирует свое отставание в мобильности способностью просачиваться. Если армия США со своими «джипами» и грузовиками времен второй мировой войны оказалась привязанной к дорогам, то противник успешно пользовался пешеходными тропами, проходящими через сопки. В результате даже в условиях господства в воздухе л непрерывных ударов, которым подвергались северокорейские шоссейные и железные дороги, американскому командованию так и не удалось остановить противника на пересеченной местности. Та же картина повторяется во Вьетнаме.
Нами усвоена тактика рассредоточения, но она требует мобильности, которой еще нет. Хотя нынешняя организация армии требует более быстрого и эффективного маневрирования, чем когда бы то ни было, она все еще опирается на технику двадцатилетней давности. США как будто не отстают в технике строительства самолетов, машин и кораблей, но военная техника, которая не выходит за пределы лабораторий, ничего не стоит. Она должна находиться в руках солдат, способных ее использовать. А это все еще остается нашим слабым местом.
США переживают революцию в боевой мобильности, революцию, в результате которой самолет станет основным фактором боя на суше. Более дальновидные военные осознали значение этой революции. Руководящие же лица предпочли подождать и посмотреть. Опасность состоит в том, что ожидание это продлится слишком долго. Мы медлили с организацией танковых войск в тридцатых годах и «проснулись» только тогда, когда Германия завоевала Европу с помощью танков. Теперь у нас множество танков, но, создавая их, мы, может быть, только снова готовимся к такой же войне, как прошлая.
Сейчас особое значение имеет способность компенсировать численность скоростью. Мобильность дает такую возможность. В дни когда война представлялась в виде обмена межконтинентальными ракетами, не имело большого значения, кто способен быстрее двигаться по суше. Ядерное оружие стало таким привлекательным средством обороны, в сущности, по следующей причине: мы боялись, что Советский Союз и Китай превзойдут пас численностью и победят. Теперь, когда сделан выбор в пользу неядерной войны, необходимо обеспечить численное превосходство с помощью более высокой мобильности.
. УДОБНЫЕ МИШЕНИ
Вопреки пессимистическому взгляду генерала Лимея, бывшего начальника штаба ВВС США (по его мнению, вертолеты нельзя использовать в бою), многие считают, что в будущем рассказ о боевых действиях мелких подразделений выглядел бы примерно так.
«Дело было на рассвете. Солдаты, охранявшие командный пункт, отдыхали. Кругом не слышно было никаких звуков, кроме пения птиц и жужжания насекомых. Вдруг жужжание перешло в сухое хлопанье, воздух содрогнулся от разрывов ракет...»
Если бы у этих солдат был хронометр, они с изумлением отметили бы, что со времени, когда были услышаны шумы первого вертолета, до момента, когда они оказалисъ прикопанными к земле огнем, прошло всего минута и сорок пять секунд.
Цену такой внезапности и ее потрясающего эффекта русские поняли давно. Лет двенадцать назад, когда США использовали несколько вертолетов для эвакуации раненых с фронта в Корее, Советы демонстрировали иностранным военным наблюдателям, как с помощью вертолетов захватывать объекты. Десять лет назад в Советском Союзе было уже налажено массовое производство вертолетов ЯК-25. Этот вертолет, который в США прозвали «лошадью», мог перевозить шестнадцать человек, «джип» и легкую полевую пушку. В США вертолет примерно такого же типа появился только в 1962 году. Другими словами, Советы признали значение вертолетов и стали применять их по меньшей мере на десять лет раньше нас.
В Советском Союзе уже тогда понимали, как мы понимаем это сейчас, что воздушная мобильность означает первый большой скачок в области маневрирования на поле боя со времени изобретения двигателя внутреннего сгорания. До последнего времени большинство американских военных рассматривали подобные летательные аппараты лишь как ненадежные заменители грузовых машин. Теперь на вещи смотрят в новом свете, и поэтому в дивизии нового типа грузовые машины по возможности заменяют вертолетами и самолетами. Первый шаг в направлении развития подлинно воздушной мобильности был сделан в 1965 году, когда была сформирована 1-я аэромобильная дивизия. В боевой состав дивизии входило 434 самолета, которые могли поднять 15 787 человек с полным снаряжением, включая 1600 грузовых машин и «джипов». Во время корейской войны в дивизии было примерно столько же людей и вдвое больше автомашин, но она имела только 19 самолетов.
Машины, применявшиеся при испытаниях воздушной мобильности, пока еще не являются принципиально новыми по конструкции. Это вертолеты различных типов, легкие разведывательные самолеты и грузовые транспортные самолеты, способные взлетать и садиться с очень коротким разбегом и пробегом. Новым является способ использования этих машин. Например, вертолеты выполняют задачи наземного транспорта со скоростью воздушных перевозок. Редко поднимаясь выше деревьев и часто летая на очень небольшой высоте, вертолеты доставляют солдат на поле боя и перебрасывают их из одного района в другой. Они могут вести огонь из пулеметов и 20-мм пушек, обстреливать противника ракетами и противотанковыми снарядами и ставить мины.
Способный взлетать и садиться почти повсюду, летать в группе и маскироваться, прижимаясь к земле, вертолет гораздо менее уязвим и хрупок, чем считают. Используемый в качестве боевой машины, он вносит в тактику и организацию изменения, которые сейчас весьма смутно представляют даже приверженцы вертолета. Впервые в истории пехотинец по-настоящему освобождается от препятствий, встречающихся на пути. Имея вертолеты, аэромобильная дивизия может не обращать внимания на холмы, реки, минные поля, овраги, грязь, проволочные заграждения, болота и прочие препятствия. Она перескочит их.
По словам одного из американских военных специалистов, самое важное состоит в «способности новой дивизии перевернуть вверх дном проблему естественных препятствий. Поднимаясь в воздух, новая дивизия обнаруживает, что большая часть естественных препятствий работает на нее. Значение этого преимущества трудно переоценить».
Подлинно аэромобильные войска не только решают проблему препятстврш; они коренным образом меняют обычную тактику. Им незачем пытаться ввести в заблуждение противника относительно времени и места переправы через реку — они могут перелететь через нее в самом неожиданном месте. Вместо длительной артиллерийской подготовки атаки вертолеты могут забросать противника ракетами за несколько секунд до высадки. Нет надобности ждать отступления, чтобы заминировать дороги и взорвать мосты. Это можно сделать заблаговременно, так как они не нужны для переброски аэромобильных войск.
Скорость передвижения аэромобильной воинской части, составляющая в настоящее время от 130 до 160 км к час, позволяет ей оборонять участок на очень широком фронте. Эти части способны быстро переместиться, чтобы противодействовать Прорыву в любом пункте. При разработке одного тактического учения было принято, что отдельная аэромобильная дивизия в подвижной обороне может занимать 85 км по фронту. Это почти в три с половиной раза больше фронта обороны обычной пехотной дивизии. Английский военный теоретик и историк Лиддел Гарт говорит, что Веллингтону при Ватерлоо требовалось 12 500 человек на километр фронта. Ко времени гражданской войны в Америке это число сократилось до 7500, к 1915 году — до 2200, а теперь оно составляет около 600. Такое сокращение живой силы стало возможно в результате постепенного усиления огневой мощи, повышения мобильности и усовершенствования средств связи. Теперь концепция воздушной мобильности сразу сократила количество войск на километр фронта на две трети. Вот как мобильность «заменяет» живую силу.
Скептики указывают, что крупные операции с участием вертолетов во Вьетнаме не могли застигнуть противника врасплох: либо войска после высадки попадали в засаду, либо противника уже не оказывалось на месте. Но это свидетельствует лишь о том, что во вьетнамскую армию просочилось множество агентов противника. Когда соблюдалась секретность и район высадки определялся лишь после подъема вертолетов в воздух, удавалось проводить весьма успешные действия даже в масштабе взвода.