От Pout
К ABM
Дата 13.08.2003 08:26:06
Рубрики Прочее; Космос;

Re: Гонка к...

>> Там уже Федор верно ответил,что для нас первый ИСЗ "по идее" и поначалу как раз не был пропагандистским супер-пупером.
>
>Можно еще добавить, что первое сообщение после запуска вроде бы было более, чем скромным: маленькая колонка в Правде - геофизический год, спутник и проч. И только когда на западе переполошились, у нас поняли, что можно набрать пропагандистские очки (совершенно заслуженно, конечно) и вынесли новость в гигантские заголовки на первой полосе.

>Кто ж мог ожидать, что американцы так болезненно воспримут запуск спутника.

"Переполощились" и начали гонку. К Луне.
Справедливости ради надо сказать, что выжать максимум эффекта от шока "второго Перл-Харбора",как они называли Спутник, американцы сумели. Первым делом это сказалось не в космосе, а в быстрой создании и развертывании группировки МБР и БР на ПЛАРБ(Поларис). В этом смысмле, их фатального "ракетного отставвания" (по наличию развернутых средств доставки) в конце 50х не было. "Ракетное отсавание" в этом смысле (но только в этом) - миф.

А про эффект Спутника собственно для начала гонки в космосе хорошо пишет недавно скончавшийся Ярослав Голованов

------



29 июля 1955 года в связи с приближающимся Международным геофизическим годом (МГГ) Белый дом объявил, что Соединенные Штаты намерены предпринять попытку вывести на орбиту искусственный спутник Земли. На симпозиуме астронавтов в Сан-Диего 15 февраля 1957 года генерал Шривер вновь официально заявляет о том, что США запустят свой сателлит.

С другой стороны, и советские ученые никогда не скрывали подобных намерений. После 4 октября 1957 года серьезный американский журнал "Форчун" писал: "Мы не ждали советского спутника, и поэтому он произвел на Америку Эйзенхауэра впечатление нового технического Перл-Харбора".


Хочется воскликнуть: ну почему же вы не ждали?! Разве вы не знали о работах по исследованию космических лучей с помощью ракет, начатых еще в 1947 году, о пусках советских научных метеорологических ракет начиная с 1951 года, о полетах животных на ракетах в 50-х годах? Разве не читали весной 1955 года о создании Межведомственной комиссии по координации и руководству научно-теоретическими разработками в области организации и осуществления межпланетных сообщений? Эта комиссия не при Дворце пионеров образовалась, а при Астросовете Академии наук СССР - организации весьма серьезной.

А в том же 1955 году, летом, в Копенгагене на Международной астронавтической конференции разве не говорил академик Л.И.Седов о запуске советского спутника в период МГГ, даже не спутника, а нескольких спутников? Он же прямо предупреждал, что советская программа полетов будет более глубокой, чем американская. Наступает МГГ, и президент Академии наук СССР А.Н.Несмеянов говорит о том, что теоретически проблема вывода спутника на орбиту решена, а "Астрономический журнал" объявляет примерные частоты, на которых спутник будет подавать свои сигналы. Какие еще требуются доказательства советской готовности?

И, тем не менее, в июле 1957 года "Нью-Йорк таймс" публикует заметку, в которой говорится: "Согласно данным, которые считаются здесь авторитетными, Советский Союз значительно отстает в создании межконтинентальной баллистической ракеты... Кроме того, укрепилось мнение, что в своей работе по созданию такой ракеты русские находятся на ранней ступени испытания двигателей... и на самой ранней стадии конструирования самой ракеты".

Ну, хорошо, ну ошиблись, "авторитетные" данные оказались неавторитетными, бывает. Но ведь ровно через сорок три дня после этой публикации ТАСС официально опровергает ее своим сообщением о создании в СССР межконтинентальной ракеты. В сентябре член-корреспондент АН СССР С.П.Королев выступает с докладом, посвященным 100-летию со дня рождения К.Э.Циолковского, и снова говорит о том, что советские ученые намерены в ближайшее время запустить спутник. Это ли не прямое предупреждение? Наконец, октябрь - спутник летит над планетой, и Америка в глубоком шоке.

Почему? От незнания? Нет. _От нежелания знать_. Поверить в советский спутник было выше сил руководителей Соединенных Штатов. Спутник заставил их признать его только самим фактом своего существования.

Не успел президент Эйзенхауэр прилететь в Гиттигсберг, чтобы немного отдохнуть и поиграть в гольф, как тут же телефонный звонок Хегерти, пресс-секретаря Белого дома: "Советы запустили спутник", - возвращает его в Вашингтон. Вернер фон Браун, который лучше других понимает, что произошло, говорит угрюмо будущему министру обороны Макэлрою: "Ну, теперь в Вашингтоне разразится настоящий ад!" Радио и телекомпании прервали свои передачи, чтобы все услышали "бип-бип" "красной Луны".

Обыватель потерял голову, говорили об угрозе разрушения Нью-Йорка, началось падение акций на бирже, пастор Клут в Вашингтоне предсказывал конец света. "Из всех символов мифологии страха, - писал американский ученый Герберт Йорк, - ...спутник был самым драматическим"

"Рухнула догма о техническом превосходстве Соединенных Штатов", - вторит "Пари Матч". "Спутник вскрыл психологическую уязвимость наших идей", - признал Эйзенхауэр. "Первый советский спутник, - вспоминал позднее один из редакторов "Нью-Йорк таймс", - до основания потряс миллионы американцев, поскольку он впервые поставил под сомнение их уверенность в полном превосходстве Соединенных Штатов и в неизбежности победы Америки в "холодной войне". Причина шока не в самом факте существования безобидного, весело поющего шара, а в наложении этого факта на тогдашнюю политику "холодной войны". Дело не в том, что потерпели фиаско американские ракетные специалисты, а в том, что фиаско потерпели руководящие ими сторонники политики силы. Техническая победа советских ученых привела тогда США к поражению политическому.

Однако надо вспомнить и признать, что после запуска спутника основы советской внешней политики не изменились. "Нью-Йорк геральд трибюн" писала, что, "несмотря на очевидную психологическую победу, которую одержал Советский Союз, это не привело к усилению угрозы возникновения войны".

В США понимали, что брешь, пробитую в американской идеологии в результате этого "психологического поражения", будет трудно залатать запуском своего собственного спутника, понимали, что "о стране, которая лидирует в космосе, будут судить как о наиболее развитой в техническом отношении, с лучшей постановкой образования и лучшей отдачей политической и экономической системы в целом". Надо было что-то срочно предпринимать.

обозреватель Уолтер Липпман нащупал, как мне кажется, самую суть вопроса. Он говорил: "У нас нет идеала, вокруг которого мог бы сплотиться народ", а позднее писал, что слабость Америки заключалась в отсутствии единой великой цели, которая объединила бы всех в стремлении ее достичь.

Требовалась цель. Может быть, острее других это чувствовал сенатор Джон Кеннеди.

Наконец легко можно представить себе, что среди всех недовольных и негодующих были искренние патриоты, которым было чертовски обидно, что все обещания и посулы обернулись обманом и позором, оскорблявшими их национальное чувство. Популярный "комический" журналист Джон Вилфорд писал в своей книге "Мы достигли Луны": "Хотя некоторые официальные лица в Вашингтоне и называли спутник "глупым шариком", американцы восприняли его как вызов". Кстати, на этом единственно бескорыстном чувстве сразу постарались сыграть. "Я не верю, - говорил тогда будущий президент Л.Джонсон, - что это поколение американцев желает примириться с положением, когда приходится ложиться спать каждую ночь при свете коммунистической луны".

Сторонники политики с "позиции силы" требовали "признания раз и навсегда, что вопрос о поддержании нашего военного превосходства должен пользоваться абсолютным преимуществом перед всеми другими вопросами". Командующий стратегической авиацией США генерал Пауэр говорил: "Теперь мы должны думать о космосе. Подобно тому как авиационное превосходство во время Второй мировой войны означало победу, может статься, что завоевание космоса приведет в следующей войне к завоеванию всего мира". Министерство обороны сообщило, что оно "приступило к интенсивному изучению, каким образом проникнуть в космос еще дальше, чем это сделал Советский Союз, и нейтрализовать с помощью этого советскую военно-психологическую и техническую инициативу".

Эта последняя фраза - зародыш программы "звездных войн". Еще вообще не "проникли", но сразу начали думать, как "проникнуть дальше". Рожденный скоро термин "космическая гонка", по сути, имеет абсолютно тот же смысл. "Национальный престиж, а не научные цели был той главной движущей силой, которая заставила нас вступить на путь космической гонки", - признается позднее, уже осенью 1965 года, "Юнайтед Стейтс ньюс энд Уорлд рипорт". Да, на старте американская космонавтика ставила перед собой задачи не научные, не технические и даже не стратегические главным образом, а прежде всего чисто политические.

А ларчик открывался очень просто. "Холодная война" окружила нашу страну плотным кольцом военных баз, на которых размещались "дальнобойные" бомбардировщики, оснащенные атомным оружием, у нас таких баз не было. Попытка создать такую базу на Кубе окончилась конфузом. Поэтому единственным решением, которое бы обеспечивало военный паритет, была межконтинентальная баллистическая ракета с водородной боеголовкой. Такая ракета "Р-7" и была создана в 1957 году в конструкторском бюро Сергея Павловича Королева. Еще приступая к ее проектированию, он понял, что подобная машина способна вывести на орбиту искусственный спутник Земли. И сделал это в фантастически короткие сроки: через 43 дня после первого удачного старта "Р-7". Поэтому и первый спутник, и последующие космические аппараты Королева, включая орбитальные пилотируемые космические корабли, при всем их абсолютно мирном назначении рождением своим обязаны в общем военной технике, и спустя много лет мы это признали.

Но какая бы ракета ни запустила "красную Луну", главное, что она ее запустила. Это была реальность, и в США понимали, что нужно запустить свой спутник, доказать, что это по зубам американской технике, успокоить перепуганного обывателя, ну а дальше что? Ведь надо обязательно "проникнуть в космос еще дальше". Взгляд поднимался к орбите нашего космического первенца, повинуясь требованию, скользил дальше и упирался... в Луну! Уму непостижимо, что бы предприняли американцы, свидетелями какой космической эпопеи стал бы мир, если бы у Земли не было Луны, если бы она была такой же одинокой, как Венера!

Луна - не озарение и не результат выбора. Луна - обязанность. К Луне нельзя было не прийти, следуя логике всей тогдашней американской политики. Космонавтика США оказалась в плену политических предначертаний. И словно рыба, попавшая в конус верши, она могла двигаться вперед по каналу, который сужался по мере ее движения все более, оставляя все меньше свободы и обрекая в конце пути на непременную и безвозвратную ловушку - Луну...

Вот почему Управление научно-исследовательских работ Министерства обороны, следуя этой логике, признает: "Основная часть гражданской космической программы, включая пилотируемые полеты, исследование Луны и планет, вызвана к жизни спутником". Вот что дает нам право начинать историю программы "Аполлон" с действительно исторической даты - 4 октября 1957 года.

http://www.rtc.neva.ru/encyk/bibl/golovanov/apollo/02.html