От badger
К Лейтенант
Дата 06.06.2003 13:02:19
Рубрики WWII; Армия;

Re: Парадоксы эффекта...

>А может они е так уж и неправы? Например, батарея 45мм моего деда в 41 однако была на комсомольцах, а с 42 года пехотных полк деда перебрасывали как правило на грузовиках.

А ваш дед не в гврадейской случаем части служил?

Вообще же меня всегда поражало то что судя по мемуарам тех.персонал авиачастей(штурмовиков и истребителей) зачастую перебазировался к новому аэродрому пешком. За исключением тех кого увозили с собой, в боевых самолётах.
От Кострома
К badger (06.06.2003 13:02:19)
Дата 06.06.2003 19:58:26

Гвардия в 41!? (-)
От Василий Т.
К Кострома (06.06.2003 19:58:26)
Дата 06.06.2003 21:15:32

См. приказ НКО № 308 от 18.09.41 о 4 первых гв. сд. (-)
От badger
К Кострома (06.06.2003 19:58:26)
Дата 06.06.2003 20:46:47

Re: Гвардия в...

Первые гвардейские дивизии появились в сентябре 41
От Кострома
К badger (06.06.2003 20:46:47)
Дата 07.06.2003 03:27:33

Ага.....

Здрассте.....
>Первые гвардейские дивизии появились в сентябре 41

Я даже в курсе, после чего это произошло.

Но какое это имеет отношение к боям под Киевом, в которых участвовал дед Лейтенанта?
И уж тем более, что его дед на Комсомольцах ещё и до войны ездил
От badger
К Кострома (07.06.2003 03:27:33)
Дата 07.06.2003 16:12:43

Re: Ага.....

>Я даже в курсе, после чего это произошло.

>Но какое это имеет отношение к боям под Киевом, в которых участвовал дед Лейтенанта?

К боям под Киевом - не знаю, более того мне интересно почему вы вообще решили что Киев имеет какое либо отношение к моему вопросу, а вот к мысли о переброске стрелковых частей грузовиками - самое прямое, гвардейские части как самые боеспособные имели больше шансов быть перекинутыми в срочном порядке, с применением автотранспорта.

>И уж тем более, что его дед на Комсомольцах ещё и до войны ездил

И при чём простите, здесь это "тем более"?
От Кострома
К badger (07.06.2003 16:12:43)
Дата 08.06.2003 20:00:18

А потому тем более (-)
От Кострома
К Кострома (08.06.2003 20:00:18)
Дата 08.06.2003 20:01:23

Опачки.....

Здрассте.....
Потому тем более, что речь шла о конкретной части , в которой служил дед лейтенанта, а не о абстрактной гвардейской
От Pavel
К badger (06.06.2003 13:02:19)
Дата 06.06.2003 13:40:13

Re: Парадоксы эффекта...

Доброго времени суток!
>Вообще же меня всегда поражало то что судя по мемуарам тех.персонал авиачастей(штурмовиков и истребителей) зачастую перебазировался к новому аэродрому пешком. За исключением тех кого увозили с собой, в боевых самолётах.
Может только в первые годы, всегда считал, что в основном на "Дугласах" возили и тех.состав и безлошадных и стрелков(поскольку вместо них технари летели).А если срочный вылет? Как летчики без технарей обойдутся?
С уважением! Павел.
От badger
К Pavel (06.06.2003 13:40:13)
Дата 06.06.2003 14:38:41

Re: Парадоксы эффекта...

>>Вообще же меня всегда поражало то что судя по мемуарам тех.персонал авиачастей(штурмовиков и истребителей) зачастую перебазировался к новому аэродрому пешком. За исключением тех кого увозили с собой, в боевых самолётах.
>Может только в первые годы, всегда считал, что в основном на "Дугласах" возили и тех.состав и безлошадных и стрелков(поскольку вместо них технари летели).А если срочный вылет? Как летчики без технарей обойдутся?

Одного привезут с собой(на истребителе, на штурмовиках возили и больше гораздо), и будут летать пока остальные не подтянуться.

Вот приимер из Исаенко, 44 год:


С этого дня вплоть до 18 декабря полк продолжал поддерживать наступательные действия 57-й армии, производил разведку, сопровождал штурмовики, участвовал в воздушных боях.

Для того, чтобы остановить наступление наших войск западнее и юго-западнее Будапешта, в частности в районе между озерами Балатон и Веленце, гитлеровское командование в середине декабря предприняло ряд отчаянных контратак. 18 декабря войска 57-й армии перешли к обороне. Наше командование производило перегруппировку сил, готовило новое наступление. Нас перебазировали на аэродром близ города Мадочь, на берегу Дуная. В течение 19 декабря летный состав изучил район предстоящих боевых действий, а вечером я глазам не поверил: в Мадочь уже прибыли все наши техники. Это за сто шестьдесят километров без машин да по бездорожью!

— Как вы умудрились? — спросил я техников.

— Товарищ подполковник, разве вы забыли, что мы — суворовцы? — ответил за всех старший сержант Саша Сулейков.

Они знали, что без них полк, как без рук, спешили к нам!


http://militera.lib.ru/memo/russian/isaenko/14.html


Вот из Евстигнеева, 44 год
http://militera.lib.ru/memo/russian/evstigneev/08.html

А 22 сентября полк перебазируется на аэродром Сибиу. Перелет осуществлялся тремя эшелонами. Первую группу "лавочкиных" я отлидировал без всяких осложнений. На старте второй эшелон. В его составе одиннадцать летчиков из моей бывшей эскадрильи. Идем четверками: в ведущей я с Мокиным и пара Тернюка. Звено справа возглавляет Мудрецов и слева — четверка Карпова. В фюзеляже моего истребителя пассажир, разрешенный командиром полка — парашютоукладчица из передовой команды Мария Раздорская. Маршрут предельно ясен, по нему только что выполнен наш полет на По-2. Но на этот раз мы идем высоко над ущельем. Миновав его, группа должна будет развернуться к аэродрому посадки по долине, расположенной под прямым углом к ущелью.

Полет проходит спокойно и не вызывает каких-либо опасений. Приближаемся к горному хребту. На его вершинах облачность — незначительная в предгорьях и до восьми-девяти баллов над горным массивом. Подымаемся выше и идем по расчету времени. Точность полета по маршруту я сверяю по приметам местности, периодически наблюдаемой в просветах между облачностью. Важно не прозевать момент начала пробивания облаков и выполнить выход из них точно в том месте, где ущелье меняет направление и переходит в долину. Даю команду летчикам на сокращение интервалов и дистанции — это вызвано малыми размерами ущелья.

Группа в плотном строю. Время выхода под облака наступило, и мы, круто снижаясь, вошли в белую пелену. Слой ее оказался тонким и вскоре остался выше нас. В ущелье мы вошли в расчетном месте. Однако я заметил, что замыкающие фланги самолеты при снижении, казалось, скользили по склонам гор.

Когда вышли из ущелья, я вздохнул с облегчением, радостно улыбаясь своему пассажиру. Мария смотрела на меня через бронестекло и перегородку, отделявшую кабину летчика от фюзеляжа. Повлажневшие глаза ее благодарно блестели...

И тут вдруг мотор моего Ла-5 начал чихать л кашлять: тяга и скорость полета упали. Теряя высоту, машина скользила в ущелье. Передаю по радио Тернюку:

— Возглавляй группу. Мотор барахлит...

Видимо, начинается то же самое, что и в полете на разведку под Кишиневом, подумал я. Но тогда в кабине я был один, а сейчас у меня пассажир без парашюта. Мысли в голове невеселые. Приближаются склоны гор — медленно, но неотвратимо. Все четче и яснее выделяются их неприветливые каменистые отроги. Бросаю взгляд на Марию: чувствуется, она встревожена, понимает сложность обстановки, но все же улыбается. Эх, думаю, милый ты мой пассажир! Если бы ты знала, чем это может кончиться...

Покидать машину нельзя: парашют только у меня. Если придется погибнуть — что ж, вдвоем, как говорится, веселее. Но я обязан воевать за жизнь до последнего вздоха: жертва слепого случая — участь, недостойная боевого летчика.

И борьба продолжается. Самолет идет со снижением, мотор по-прежнему работает с перебоями. Но вот послышались знакомые бодрые нотки в его прерывистой мелодии. Чихание — короче, реже... Временами, как бы одумавшись, он переходит на максимальные обороты — и сразу же растет скорость. Сектором газа я осторожно подбираю безопасный режим. Наконец мотор перешел на постоянную и ровную работу. Да такую, что лучшего и желать не надо!

Километров за двадцать до Сибиу мы догнали группу, и как ни в чем не бывало я занимаю место в строю.

Тернюк, конечно, не выдержал и с усмешкой бросил в эфир:

— Кирилл, ты что отстал? С Машей целовался?

— Ошибаешься, друг! Я отбивался от возможного "поцелуя" поэтических горных склонов...

На аэродроме инженеры, как всегда, нашли какую-то заумную причину столь странного поведения двигателя и без проволочек навели порядок в моторе. Но в связи с этим всякая транспортировка "живой силы" в фюзеляжах истребителей была запрещена. Она допускалась теперь лишь в исключительнейших случаях: когда полет проходил над равнинной местностью при ясной погоде, когда полностью исключалась возможность встречи с противником.



Емельяненко, перебазирование из Крыма в Белларусию, 44 год
http://militera.lib.ru/memo/russian/emelyanenko/03.html

Штаб готовился к погрузке в вагоны. Транспортных самолетов на этот раз не выделили, на новое место надо было успеть раньше, чтобы встретить полк.

Командир полка был обеспокоен. И штаб на новом месте нужен, и как там обойдешься без технического состава? Сколько потом придется сидеть и ждать, пока они доберутся поездом?

Он сказал инженеру полка Тучину:

— Надо хотя бы половину техников и оружейников вместе со штабом отправить.

— Тогда с вылетом задержимся не меньше как на неделю, — возразил ему инженер. — Регламентных работ накопилось, за последний месяц самолеты сильно поизносились. Мелочь какую упустишь — вынужденная посадка случится, — затаскают, и в первую очередь меня...

— Затаскают — это факт. На зенитку или «мессеров» не свалишь, — ведь обычный мирный перелет.

Штурман полка капитан Саша Юрков тоже присутствовал при этом разговоре и думал, как выйти из положения. Не так давно он прочитал в газете об удивительном подвиге летчиков соседнего фронта.

Штурмовики атаковали около Николаева Водопойский аэродром. Зенитка повредила мотор прикрывавшему их истребителю. Летчик Иосиф Стопа, подавлявший зенитный огонь, вынужден был приземлиться прямо на аэродроме. Фрицы бросились было к летчику, но остальные самолеты обстреляли их. На выручку сел двухместный штурмовик. Стопа влез в кабину стрелка, однако взлетавшему штурмовику пулеметной очередью пробило покрышку колеса, он завертелся на месте. Тогда сел еще один штурмовик. Летчик забрал троих: одного поместил со стрелком, а двое уцепились за пирамиды шасси. Так и долетели до своего аэродрома с выпущенными колесами.

Это сообщение мы читали с Юрковым еще в Трактовом. Тогда я и рассказал ему об Иосифе Стопе — моем воспитаннике по Николаевскому аэроклубу.

Это был маленький хлопчик, сирота. При поступлении медицинская комиссия по росту браковала его — не хватало до нормы нескольких сантиметров. Тогда мы с Мишей Ворожбиевым настояли на своем. Стопу зачислили курсантом.

— Какие происходят в жизни совпадения, — говорил я тогда Юркову. — Человек получил путевку в воздух на Водопойском аэродроме, а через три года он там же чуть не нашел себе могилу.

Юрков, вспомнивший об этом случае, размышлял в таком плане: «Двухместный ИЛ, кроме экипажа, может забрать еще троих». Тогда его осенила мысль, и он сказал командиру:

— Штурмовик поднимает шестьсот килограммов бомб. Так вместо них можно же поместить в бомболюки хотя бы двоих техников, да со стрелком еще и третьего?

Идея Юркова командиру понравилась, но вначале он не подумал о тех, кому предстоит совершить полет в бомбоотсеках. Когда о плане перелета стало известно техникам, многие начали высказывать опасения:

— А вдруг летчик нечаянно сдвинет рычаг, раскроются створки бомболюков — приятно ли будет испытывать силу притяжения Земли?

— А случись вынужденная посадка на брюхо, тогда отбивная котлета из такого «пассажира» получится...

— Да разве в этот бомболюк втиснешься? Поговорят, и на том дело закончится.

Надо было все проверить, испытать и рассеять сомнения. Рычаг аварийного сброса бомб можно законтрить. Чтобы не случилось вынужденной посадки, надо хорошенько подготовить самолеты. Бомболюки, конечно, не вместительны, — значит, придется подбирать «малогабаритных» людей.

Начали делать «примерку». На первых порах пришлось повозиться с укладкой «живого груза». Лежать, оказывается, можно было только на боку, поджав колени к самому подбородку.

Охотников на первый пробный полет не было. Тогда оружейницы Маша Одинцова и Оля Чернова высказали свое горячее желание слетать. Что оставалось делать техникам?

Первым полетел с двумя пассажирками в бомболюках Саша Юрков. Вслед за ним выполнил два полета Иван Остапенко, «перекрывший» Юркова: он поместил со своим стрелком Володей Пименовым самую маленькую в полку оружейницу Тосю Табачную, а двоих техников «прокатил» в бомболюках.

Проект необычного перелета был утвержден.

Пришел день, когда полк стартовал с крымской земли. Перед этим, разумеется, в Запорожье дали телеграмму, в которой сообщалось расчетное время прибытия, чтобы не задерживать заправку самолетов горючим и обед.

Но с обедом в Запорожье вышло недоразумение.

— Мы готовили на шестьдесят человек, откуда же взялось людей в два с лишним раза больше? Пришлось объяснять. Аверьянов тоже вступил в спор с заведующим столовой:

— Если хотите знать, на моем тринадцатом номере летело даже шестеро, — он указал на своего Болтика. А потом последовала его команда: — Болтик, старшина! — Собачонка поднялась на задние лапы и застыла по стойке «смирно». Вспомнила, наверное, того старшину, который в Тимашевской черную кошку в столовой гонял. С тех пор Аверьянов приучил Болтика к чинопочитанию.

...Следующая посадка — в Харькове — колыбели нашего полка. Город дважды был в руках противника. Восемь месяцев назад — в августе сорок третьего — он был вторично освобожден нашими войсками. Коля Смурыгов давно уже получает из дому письма с двумя «подписями» — Клавиной и сына — обведенная карандашом растопыренная лапочка.

На аэродроме под Харьковом не оказалось горючего.

— На два дня разрешаю в город! — объявил командир. И заспешил Коля Смурыгов с Виктором Шаховым в Харьков.

— Не удалось нам перед вылетом на фронт отведать у тебя яишенки с колбаской, — шутил Виктор, вышагивая на своих скрипучих протезах.

Коля Смурыгов на этот раз был в полном здравии. Он пытался брать на руки трехлетнего Юрку.

— Дядя, дядя... — лепетал сынишка, но на руки идти не хотел.

— Я твой папа!

— Папа там, — малыш показывал на фотокарточку. А папа там был красивый, без шрамов на лице. На прощание Коля сказал жене:

— Расти тут сына, а нам надо гнать фрицев дальше на запад. Теперь-то уж скоро вернемся, не плачь...

В Белоруссию долетели без происшествий.


То же самое в "Нормандия-Неман"

http://militera.lib.ru/memo/french/geoffre/04.html
1-я эскадрилья с Пуйядом во главе взлетает и исчезает на горизонте на небольшой высоте. Затем в воздух поднимается 2-я эскадрилья под командой капитана Мурье. Наступает наш черед. Я запускаю мотор, за которым с такой любовью ухаживает мой верный Лохин. Механики относятся к нам с чувством трогательной дружбы. Надо видеть их лица, их горящие взгляды, их счастливые улыбки, когда мы сообщаем им о наших победах. Они радуются больше, чем мы. Но когда кто-нибудь из наших не возвращался, нам нередко приходилось [117] наблюдать, как они уединялись, чтобы выплакать свое горе.

Все готово. 3-я эскадрилья сейчас вылетает. Но что это?.. Внезапно на бреющем полете появляется одно из звеньев 2-й эскадрильи. Мы стараемся разглядеть на машинах номера. Это самолеты де Сейна и Лебра. Матрас делает мне знак убрать газ. Лебра приземляется совершенно спокойно, но де Сейн беспомощно кружится над аэродромом, словно не видя его. И тут мы замечаем, как белая полоса дыма вьется вдоль фюзеляжа. Нетрудно определить, что это утечка бензина. Майор Дельфино подбегает к микрофону и настойчиво повторяет:

— Де Сейн, прыгайте! Де Сейн, прыгайте! Кто-то подбегает к Дельфино:

— Мой командир... У де Сейна в хвостовом отсеке фюзеляжа находится его механик, сержант Белозуб...

Лицо майора мгновенно хмурится. Он понимает, какая трагедия происходит сейчас в воздухе, и отходит от передатчика. Жизнь де Сейна больше ему не принадлежит. Конечно, де Сейн может еще спастись, выпрыгнув с парашютом, но это означает верную смерть механика. Решение принадлежит русским. Прибегает один из советских офицеров, которого уже поставили в известность о случившемся. Он кричит в микрофон:

— Де Сейн, прыгайте! Я приказываю! Но лейтенант де Сейн продолжает бороться за жизнь сержанта Белозуба. Он старается сделать все возможное, чтобы посадить машину. Но это ему не удается. Самолет свечой взвивается в небо, сваливается на крыло, переворачивается на спину, пикирует, выравнивается и, переваливаясь с боку на бок, устремляется к посадочной полосе, но идет или поперек или под углом, но только не по оси. Де Сейн не видит полосу и прекрасно отдает себе отчет в том, что нормально приземлиться ему не удастся. Он прибавляет газ. «Як» встает на дыбы, задрав нос в небо. Картина ужасная. В последний раз де Сейн пытается посадить самолет вслепую. Самолет, словно взбесившись, делает свечу, опрокидывается на спину, ударяется о землю и исчезает в огромных языках пламени в нескольких сотнях метрах от нас.

Бледные и безмолвные, наблюдали мы за этой страшной трагедией. Поступок де Сейна, отказавшегося [118] выпрыгнуть с парашютом Только потому, что это не спасало его механика, — один из самых потрясающих героических подвигов, очевидцами которых мы были во время этой войны. Со сжавшимся от горя сердцем, но полные гордости за то, что француз так высоко поднялся в своей отваге, мы в полном молчании наблюдали за его борьбой. Я потерял близкого друга, с которым все годы учился в лицее Сен-Луи- и вместе готовился к поступлению в летную школу. Он должен был вот-вот получить звание капитана. Еще в то утро я завтракал вместе с ним. Де Сейн был чуткой, благородной натурой, скромный и простой.

В приказе по дивизии и в статье, напечатанной во фронтовой газете, особо подчеркивалось величие подвига де Сейна. Его подвиг приводился как самый убедительный пример боевого содружества полка «Нормандия» и Советских Военно-воздушных сил.

Через два часа после этой драмы на аэродроме в Микунтани полк «Нормандия» в торжественном строю почтил память лейтенанта Филиппа де Сейна и его механика Белозуба минутным молчанием. Так старинная французская семья, находившаяся за несколько тысяч километров отсюда, лишилась своего единственного сына.

От Pavel
К badger (06.06.2003 14:38:41)
Дата 06.06.2003 15:17:26

Спасибо за подборку(+)

Доброго времени суток!
>Одного привезут с собой(на истребителе, на штурмовиках возили и больше гораздо), и будут летать пока остальные не подтянуться.
Но тут только один случай, когда тех.состав добирался своим ходом.Я и не сомневался, что такое случалось, но как исключение.У того же Емельяненко говориться "транспортных самолетов НА ЭТОТ РАЗ не выделили".То есть получается, что обычно выделяли.Ветеран-технарь рассказывал, что выделяли, но часто с задержками, потому он и летал в кабине стрелка, технарь-то нужнее, а при необходимости и отсутствующего стрелка заменит, а вот стрелок технаря никогда.
С уважением Павел.
От Лейтенант
К Pavel (06.06.2003 15:17:26)
Дата 06.06.2003 15:21:53

Re: Спасибо за...

>Но тут только один случай, когда тех.состав добирался своим ходом.Я и не сомневался, что такое случалось, но как исключение.У того же Емельяненко говориться "транспортных самолетов НА ЭТОТ РАЗ не выделили".То есть получается, что обычно выделяли.

Да и в этом конкреном случае они в итоге не пешком добрались а на каком-то попутном транспорте. Потому как пешком 160 км "к вечеру" - это через чур даже для "суворовцев" ;-)
От Лейтенант
К badger (06.06.2003 13:02:19)
Дата 06.06.2003 13:39:25

И да и нет

>>А может они е так уж и неправы? Например, батарея 45мм моего деда в 41 однако была на комсомольцах, а с 42 года пехотных полк деда перебрасывали как правило на грузовиках.

>А ваш дед не в гврадейской случаем части служил?

Сначала да, потом нет. Вот отрывок из автобиографии:

В связи с переформированием в ноябре 1941 года был переведен командиром огневого взвода батареи 45 мм пушек 518 сп 18 сд Зап.Фронт. В декабре 1941 года был назначен помощником нач.штаба 518 сп 18 сд. Зап.Фронт по шифровально-штабной службе. В марте 1942 года был назначен ПНШ-I 40 гв.кр.сп. II гв.кр.сд (518 сп 18 сд) Зап.Фронт. В июле 1942 года был назначен начальником штаба 40 гв.кр.сп 11 гв.кр.сд Зап.Фронт. В августе 1942 в боях районе г.Сухиничи был ранен – слепое пулевое ранение в поясничную область, после чего находился на излечении в госпитале N 1040 г.Рязань. После излечения в октябре 1942 г. был направлен на учебу слушателем курсов Усовершенствования командного состава Зап-Фронт. г. Подольск, которые окончил в Марте 1943 года и был направлен на должность начальника Штаба 707 сп 215 сд 3-й Белорусский фронт, где служил на этой должности до ноября 1944 года.

На грузовиках перебраывали 40-й гвардейский СП в 42-м (например непосредственно перед ранением деда под Сухиничами) и 707-й СП в 43 и 44-м.