От Паршев
К Exeter
Дата 12.05.2010 00:03:02
Рубрики 11-19 век; Флот;

Re: Россия дуб...


>Ибо с дубом в России и так очень хреново было, уважаемый Паршев. Его был острейший дефицит, усугублявшийся трудностями доставки.

Не могу Вам не верить, но были и исключения видимо:


"Лесные ресурсы Беларуси с начала XIX века и вплоть до начала Первой мировой войны являлись одной из самых интересных сфер приложения капиталов — как местных, так и иностранных. В начале XX века на долю белорусских губерний приходилось свыше 25% всего экспорта Российской империей лесоматериалов. По поставкам леса в Германию, одного из главных его потребителей, доля белорусских губерний составляла 53%.

Источниками сырья служили громадные лесные латифундии помещиков и казенные дачи в Минской и Могилевской губерниях. Сразу после третьего раздела Речи Посполитой в 1795 году, в результате которого к России отошли все белорусские земли, по результатам переговоров английского министра Питта и царского сановника Огинского монополию на вывоз белорусской древесины получили англичане. В Британии была создана акционерная компания, получившая право на вырубку леса по течению Припяти. Поверенные компании купили за колоссальную по тем временам сумму 800 тыс. рублей имение графа Соллогуба (вместе с городом Туровым). Этот инвестиционный проект был прост — руками местных крестьян, которые целыми деревнями прилагались к приобретенному имению, срубить лес и сплавить его в Херсон: английский флот должен был поддерживать свое мировое господство в океане, а для этого ему нужен был самый лучший строевой лес. Дуб, в свою очередь, очень охотно закупали производители шотландского и ирландского виски — для бочек.

Англичане хозяйничали на Припяти около 3 лет, опустошив громадные площади. Но что-то у них не сошлось с платежами Соллогубу, и тот пожаловался императору Павлу I. Павел I, надо сказать, недолюбливавший англичан и пошедший даже на перемирие с французами (чем нивелировал все успехи военной операции Суворова в Италии), своим повелением разорвал контракт. При этом, правда, поступил благородно — англичане получили свои деньги из казны. Туров при этом отошел к казне, а дальнейшая вырубка лесов в этом регионе была запрещена.

Но не надолго. В середине XIX в. получивший по наследству от своей матери, урожденной княгине Радзивилл, громадные имения на юге Беларуси князь Петр Витгенштейн пригласил туда своих соплеменников — германскую фирму «Берлинская лесная контора». С ее деятельностью связан очередной, почти 30-летний, период хищнического истребления дубрав и прочих лесов в Беларуси.

Местная центральная контора этой фирмы располагалась в м. Ленино Мозырского уезда, которое вскоре стало похоже на филиал какого-нибудь немецкого кяжества: из 300 занятых в управлении и рубке леса человек 250 было немцами. Они приезжали сюда целыми семьями, спасаясь от малоземелья и безработицы, а заодно от туберкулеза, выкосившего в конце XIX в. до четверти населения Германии. Кроме того, когда подходил сезон рубки, т.е. к зиме, специально приглашалось до 100 лесорубов из Австро-Венгрии. «Берлинская лесная контора», специализировавшая на производстве и экспорте дубовой клепки и дубовых шпал для Бельгийских железных дорог (Бельгия, кстати, единственная в мире страна, которая использовала дуб в железнодорожном деле), имела колоссальные доходы от своей деятельности в Беларуси.

В 1894 г. к работе в России было допущено Французское общество вывоза дуба. Оно получило право разработки дубрав повсеместно в империи, за исключением Эстляндии и Области Войска Донского. Запрещено французам было рубить дуб также в Могилевской губернии, но на их долю хватило и дубрав Минской и Гродненской губерний. Правда, к этому времени и царские власти осознали, к чему может привести неконтролируемая вырубка ценных пород древесины и лесов в целом. В 1888 г. был принят Лесоохранительный закон. Он ограничил возможности для истребления лесов. Например, лесопромышленник, купив участок на корню, не имел права рубить его сразу, а должен был растягивать этот процесс на 30–60 лет. Однако из этих правил, как и из любых других, существовали исключения. Максимально ускорить разработку делянки можно было, использовав один из пунктов, предоставлявший право корчевания всей площади леса под сельхозугодия.

Этим пунктом воспользовались многие. Тем более что с увеличившейся доступностью кредитов под лесную торговлю число занятых в лесном бизнесе стремительно выросло. Местные бизнесмены (Лифшиц, Гутман, Зельдович, Добкин, Ковнер и др.) практически вытеснили с делянок иностранцев. Лесной бизнес в своем борисовском имении активно развивали отпрыски царствующей фамилии — великие князья Николай и Петр Николаевичи. Но самым богатым и известным среди лесопромышленников был бобруйчанин Иосиф Каценельсон, отец будущего директора Еврейского колониального банка и видного деятеля еврейского национального движения Нисона Каценельсона. В кредитной истории его фирмы про И.Каценельсона сказано лаконично и емко: «Очень богат». Каценельсон, в частности, продавал лес в Англию.

Правда, все белорусские лесопромышленники все равно долгое время сохраняли зависимость от немецких покупателей, чей центр был в Кенигсберге. До сих пор калининградские целлюлозно-бумажные комбинаты тесно сотрудничают с отечественными лесхозами — в «память» о тех годах. Немецкие предприниматели, объединенные в синдикаты и картели, навязывали белорусским бизнесменам свои условия. Только перед самой войной, объединившись в Союз лесопромышленников Северо-Западного края, белорусские бизнесмены изменили ситуацию в свою пользу. Координация действий, устранение необоснованной конкуренции между фирмами позволили им нарастить объемы экспорта, который вырос к 1914 г. до 30 млн рублей. Эта сумма значительно превышает ту, на которую сегодня поставляет на экспорт лесоматериалы Министерство лесного хозяйства Беларуси.

Дубовая клепка для французских виноделов, включая и производителей коньяка, занимала существенное место в поставках белорусской древесины на экспорт. Слово «существенное» относится здесь прежде всего к стоимости экспорта. Правда, в начале XX в. объемы продаж уменьшились — сказался наплыв на европейский рынок более дешевой американской древесины. Но по-прежнему дуб широко использовался для производства шпал, в 1910-х годах его активно начинают применять местные мебельщики. Слонимец Хонон Штейнберг в компании с купцом с весьма многозначительной фамилией Дубинбаум наладил производство дубовых окон и дверей. Дубовой столяркой на всю Россию и Европу славилась и борисовская фирма Шимона Горлина".

и т.д.
есть информация и по Украине, и по Российской Польше. Хоть и дефицит - а на экспорт шла.
От AFirsov
К Паршев (12.05.2010 00:03:02)
Дата 14.05.2010 00:55:15

Глянул тут в святки: реально до середины XIX века дуб старались не вывозить -


>>Ибо с дубом в России и так очень хреново было, уважаемый Паршев. Его был острейший дефицит, усугублявшийся трудностями доставки.
>
>Не могу Вам не верить, но были и исключения видимо:

так как тов. Петр v.1 запретил просто так разбазаривать корабельные дубравы, и это строго
блюли. В середине XIX века, как только появилось железное кораблестроение, кому-то из
чиновников клюнуло, что дубравы теперь беречь незачем. И харек... В Англию за несколько
десятилетий вывезли весь дуб от Курляндии до Казани :-(
От Exeter
К Паршев (12.05.2010 00:03:02)
Дата 12.05.2010 13:53:50

Re: Россия дуб...

Исключения были, но в большинстве случае речь шла не о строевом лесе, а именно о непригодном для строения. Разрешался вывоз "дуба второй руки", то есть второсортного. Просто для журноламеров любой дубовый лес - строевой. А насчет строевого дубового леса со времен Петра Великого существовал прямой запрет на его вывоз, подтверждавшийся указами практически всех последующих монархов вплоть до XIX столетия.
Кстати, вывоз мачтового леса тоже периодически запрещался.

Вообще, если хотите поподробнее, то рекомендую книгу Гребенщиковой "Балтийский флот в период правления Екатерины II", там довольно много про состояние дел с корабельными материалами в России в XVIII столетии, включая и "дубовый вопрос".


С уважением, Exeter
От B~M
К Паршев (12.05.2010 00:03:02)
Дата 12.05.2010 06:42:15

Re: Россия дуб...

>>Ибо с дубом в России и так очень хреново было, уважаемый Паршев. Его был острейший дефицит, усугублявшийся трудностями доставки.
>Не могу Вам не верить, но были и исключения видимо:

Их этого текста прямо следует, что для британского флота российский дуб значения не имел.