>Но вопрос о секретности у немцев остается - у них что, цензуры не было?
См. пункты 2 констатирующей части и далее в соотв. местах приговора.
*** *** ***
Ниже следует перевод текста приговора Высшего суда СС и полиции унтерштурмфюреру [лейтенанту] СС Максу Тойбнеру от 24 мая 1943 г., в сокращенном, естественно, виде. В круглых скобках будет дано оригинальное написание немецких имен и терминов, в квадратных – примечания и пояснения переводчика.
***
1). Обвиняемый является фанатичным врагом евреев. Направляясь на Восточный фронт он поставил перед собою цель «уложить», по возможности, 20 000 евреев. В августе 1941 г. он был придан со своим ремонтным взводом 1-й бригаде СС, 8 сентября 1941 г. он отбыл из Ариса (Arys), Восточная Пруссия, и 12 сентября прибыл в Звяхель [Zwiahel, он же – Новоград Волынский]. От украинского бургомистра он узнал, что в местной тюрьме содержатся более 300 евреев; бургомистр просил их расстрелять. Обвиняемый слышал о том, что вермахт выдает еврейкам справки о том, что они не еврейки. Поскольку, по его мнению, вермахт был слишком сентиментален, он решил провести экзекуцию силами своего взвода. За пределами населенного пункта силами украинской милиции [т.е., вспомогательной туземной полиции] был вырыт ров, возле которого евреи – мужчины, женщины и дети – должны были стать на колени. Затем они были по команде застрелены выстрелами в затылок с непосредственной близости.
17 октября 1941 г. обвиняемый прибыл со своим взводом в Шолохово. Здесь он услышал, что евреи говорят о том, чтобы поджечь «коллектив»; также две украинки подорвались на минах и были тяжело ранены. По этим причинам обвиняемый и тут осуществил по собственному решению расстрел евреев. В то время как в Звяхеле было расстреляно 319 евреев, здесь их было 191. Могила находилась в кустарнике, так что экзекуция не могла наблюдаться посторонними лицами. Унтершарфюрер [унтер-офицер] СС Мюллер, не принадлежавший к части обвиняемого, но получивший от последнего разрешение принять участие в расстреле, вырывал при этом детей из рук матерей и, держа их в левой руке, расстреливал их и бросал в могилу. Хотя обвиняемый и потребовал у Мюллера объяснений по поводу такого метода, но в итоге предоставил ему свободу действий.
В период с 22 октября до 12 ноября 1941 г. обвиняемый стоял со своим взводом в маленьком городе Александрия. Там он узнал, что большинство евреев были «переселены», однако в городе все еще имеются евреи, которые до сих пор прятались от «переселения». Он также слышал слухи, что евреи собираются отравить колодцы. Поэтому он решил очистить Александрию от евреев, раз уж он из-за погоды и состояния дорог застрял в городе со своим взводом и не имел чем заняться. Он отдал приказ собрать всех евреев в расположение своего подразделения. Члены Имперской трудовой службы (RAD) выразили готовность вырыть рвы для расстрела. В Александрии было расстреляно 459 евреев.
В то время как расстрелы в Звяхеле и Шолохово протекали в относительно упорядоченных формах, в Александрии имели место отвратительные эксцессы. Евреи, которые должны были пилить дрова для помещений, занимаемых взводом, избивались под предлогом того, что не работают как следует. Их били при этом также и лопатами, в чем отличился прежде всего штурмманн [ефрейтор] СС Аккерманн (Ackermann). Штурмманн СС Вюстхольц (Wuestholz) требовал от евреев, бить друг друга до смерти, обещая, что выживший в поединке не будет расстрелян. Евреи действительно били друг друга, хотя и не до смерти. Обвиняемый участвовал в избиениях и сам, в частности, бил евреек плетью по лицу. В перерывах он играл на гармони песню «Детка, ты сошла с ума!» Перед расстрелом евреев также избивали в погребе возле расположения взвода. Один раз несколько евреев должны были снести одно деревянное строение. При этом было устроено так, чтобы строение рухнуло и они были погребены под обломками. При этом евреи были хотя и ранены, но не убиты. Расстрелы не происходили теперь лишь в упорядоченной форме, во многих случаях отдельные евреи после побоев были попросту застрелены за углом. Один раз по желанию обвиняемого один еврей был повешен.
В то время как военослужащие ремонтного взвода в Звяхеле и Шолохово охотно соглашались на предложение обвиняемого принять добровольное участие в расстрелах, поскольку они считали это необходимым из политических соображений, в Александрии большинство, прежде всего старшие по возрасту, были несогласны с тем, какой характер приняли действия, и оказались в тяжелейшем конфликте со своей совестью.
2). Обвиняемый сделал сам во время расстрелов целый ряд фотоснимков, а далее велел фотографировать штурмманну СС Фричу (Fritsch), хотя он знал, что действия такого рода не позволено фотографировать. При этом речь идет большей частью о снимках, запечатлевших худшие из эксцессов, многие являются бесстыдными и возбуждающими отвращение. Пленки были проявлены в двух фотомагазинах в южной Германии и показывались обвиняемым своей жене и знакомым.
3). Обвиняемый стоял со своим взводом осенью 1941 г. некоторое время в Конотопе. Здесь он услышал от одного казачьего капитана, что командир украинской милиции [полиции] Хамрай якобы находится в связи с коммунистическими бандами. И хотя обвиняемый знал, что командир полевой жандармерии еще нуждается в Хамрае, он приказал ефрейторам СС Вюстхольцу и Херманну расстрелять того. Оба солдата выполнили приказ следующим образом: они забрали Хамрая под предлогом того, что должны доставить его к обвиняемому, по дороге разоружили и убили выстрелом из пистолета. Об исполнении приказа они доложили обвиняемому, который отпустил их, сказав «Хорошо!». Когда на дело было обращено внимание, обвиняемый побудил обоих солдат составить рапорт, в котором было сказано, что Хамрай попытался на них напасть и поэтому его пришлось застрелить.
4). [Этот пункт опускается, в нем речь идет о подстрекательстве обвиняемым своей жены к криминальному аборту. ]
IV.
[…] Нельзя доказать, что обвиняемый уже на пути из Ариса на Бяловицу (Bialowitza) в августе и начале сентября 1941 г. расстреливал евреев безо всяких формальностей. Нельзя опровергнуть его утверждения, что его прежние рассказы об этом были лишь хвастовством, к которому обвиняемый склонен.
[...]
Обвиняемый утверждает, что не знал, что не имеет права фотографировать проводившиеся им экзекуции. В этом обвиняемому нельзя поверить. Уже со времен службы в военно-воздушных силах он знает, что действия служебного характера, рассматриваемые как «секретные», запрещено фотографировать. И если обвиняемый заявляет, что не рассматривал свои действия как секретные, то это просто отговорка. Свидетель Фрич обращал его внимание на то, что, как он понимает, такого рода фотографии делать запрещено. На что обвиняемый лаконично ответил: «Это вас совсем не касается, я принимаю ответственность на себя.» Обвиняемый также утверждает, что не приказывал застрелить Хамрая, а только приказал забрать его, чтобы расстрелять. Вюстхольц или неправильно понял его или поторопился. Этому противостоит данное под присягой показание Вюстхольца, внушающее доверие, хотя он сначала под влиянием обвиняемого и показывал нечто другое. Оно подтверждается, прежде всего, показаниями штурмманна СС Херманна, из фольксдойчей, который по собственной инициативе исправил свои сначала ложные показания, поскольку был мучим угрызениями совести и потому решил сказать правду. [...]
V.
При юридической квалификации предъявленных обвинений Высший суд СС и полиции руководствуется следующими соображениями:
1). Из-за еврейских акций как таковых обвиняемый не подлежит наказанию. Евреи должны быть уничтожены, ни один из убитых евреев не стоит сожаления. И хотя обвиняемый должен был знать, что уничтожение евреев является задачею специально сформированных для этого команд, его положительно характеризует то, что он счел себя вправе также принять участие в уничтожении еврейства. Искренняя ненависть к евреям была движущим мотивом для обвиняемого. Но при этом он позволил увлечь себя в Александрии к жестокостям, недостойным немца и фюрера [офицера] СС. Эти злоупотребления властью невозможно оправдать, как того хотел бы обвиняемый, тем, что они представляют собою лишь справедливое воздаяние за те страдания, которые причинили евреи немецкому народу. Не в немецком характере при необходимом уничтожении худшего врага нашего народа прибегать к большевистским методам. Образ действий обвиняемого был недопустимо близок к таковым. Обвиняемый допустил отвратительное одичание своих подчиненных, выступавших под его главенством подобно разнузданной шайке. Солдатская дисциплина была подорвана обвиняемым таким образом, что нечто худшее едва ли мыслимо. И пусть обвиняемый в иных отношениях и проявлял заботу о своих подчиненных, но своим поведением все же грубейшим образом нарушил долг командира, к которому, по понятиям СС, принадлежит и забота о том, чтобы подчиненные не опустились душевно. В этом отношении обвиняемый совершил преступление, предусмотренное § 147 военного уголовного кодекса. Поскольку этот параграф предусматривает лишь заключение в тюрьме или крепости сроком до 15 лет, то тут следует применить §5а особого военного уложения (Kriegssonderstrafrechtsverordnung), поскольку такое разложение дисциплины требует сурового наказания.
2). Тем, что обвиняемый делал фотографии указанных событий или велел их делать, отдал пленки для проявления в фотомагазины и показывал их своей жене и знакомым, он сделал себя виновным в неподчинении [нарушении приказа]. Такие снимки таят в себе большую опасность для Райха, если они попадут в не те руки. Насколько легко могли бы они из южной Германии через Швейцарию попасть в руки вражеской пропаганде. Эту существенную опасность обвиняемый должен был предвидеть. Поэтому неподчинение в данном случае следует рассматривать как особо тяжкое. С другой стороны, Высший суд СС и полиции не видит в поведении обвиняемого подрыва оборонной мощи. Суд убежден, что обвиняемому и мысль не приходила, что показ таких фотографий слабым духом людям мог бы ослабить волю к борьбе немецкого народа, и что он поэтому такие последствия не предвидел. В этой связи обвиняемый подлежит наказанию согласно §92 военного уголовного кодекса.
3). Расстрел начальника украинской милиции карается согласно §115 военного уголовного кодекса. Обвиняемый побудил своих подчиненных расстрелять Хамрая и поэтому должен быть наказан как собственно преступник. Высший суд СС и полиции, однако, и в этом случае не может квалифицировать обвиняемого как убийцу [немецкое право различает две формы убийства – Mord и Totschlag, убийцей называется лишь тот, кто совершил преднамеренное убийство при отягчающих обстоятельствах - Mord]. При этом поступке обвиняемый руководствовался убеждением, что Хамрай связан с коммунистическими бандами. Но он хорошо знал, что не имеет права расстреливать Хамрая, во-первых, потому, что это была вовсе не его сфера компетенции, во-вторых, потому что о предполагаемой предательской роли Хамрая он не разузнал ничего определенного. Поэтому в данном случае речь идет о менее тяжком убийстве (Totschlag) в смысле §212 имперского уголовного кодекса. На фоне этого тяжкого преступления несущественно, что обвиняемый еще и пытался замести его следы. Высший суд СС и полиции поэтому отказывается от того, чтобы дать юридическую оценку попытке заметания следов.
4). Обвиняемый, наконец, виновен в подстрекательстве к попытке аборта. Попытка такого рода была сделана его женой. Несущественно, что попытка эта оказалась безуспешной, потому что, вероятно, никакой беременности и не было. Обвиняемый должен быть наказан согласно §218, 48 имперского уголовного кодекса.
VI.
При определении меры наказания решающее значение имеют следующие соображения:
Следует исходить из того, что обвиняемый с самого начала действовал не из садизма, а из искренней ненависти к евреям. При этом он, конечно, позволил себя увлечь к жестокостям, которые проистекают из серьезных пороков его натуры, из далеко зашедшего внутреннего одичания.Смягчающим обстоятельством является то, что обвиняемый не получил настоящей военной подготовки и вследствие этого оказался не на высоте своих задач как командира. На этом основании обвиняемый не рассматривается как достойный смерти, однако должен быть сурово наказан заключением в каторжной тюрьме. За одичание ремонтного взвода и его собственное поведение в Александрии обвиняемый несет полную ответственность. За эти тяжелые нарушения своего офицерского долга Высший суд СС и полиции приговаривает обвиняемого согласно §5а особого военного уложения (Kriegssonderstrafrechtsverordnung) к 5 годам заключения в каторжной тюрьме.
Запрещенные съемки безвкусных и бесстыдных фотографий также не могут быть расценены как мелочь. Они являются выражением неполноценного (minderwertig) характера. Характерным в этом смысле является то, что обвиняемому особую радость доставляла фотография, на которой можно было видеть полураздетую еврейку. Как уже было сказано, тут речь идет об особо тяжком случае неподчинения. К счастью, эти фотографии стали известны лишь узкому кругу лиц, однако чрезвычайная опасность, созданная их съемкой и распространением, не может быть оставлена без последствий. Отягчающим обстоятельством является то, что обвиняемый дал ложное слово чести, пытаясь преуменьшить свой проступок. Высший суд СС и полиции считает, что необходимым наказанием за неподчинени являются 3 года заключения в каторжной тюрьме.
Также и умерщвление командира украинской милиции Хамрая может быть наказано только заключением в каторжной тюрьме. Недопустимо по простому подозрению убивать человека, ставшего на сторону Германии. И этим своим деянием обвиняемый показал, что он не знает никакой меры и никакой внутренней дисциплины. Высший суд СС и полиции считает, что достаточным наказанием за это являются 2 года каторжной тюрьмы.
По критериям СС, всякое подстрекательство к аборту со стороны фюрера СС заслуживает сурового наказания. В данном случае в качестве смягчающего обстоятельства рассматривается то, что обвиняемый положительно относится к детям, поскольку его жена уже родила ему 3 детей, и что обвиняемый опасался, что его жена, в ее нынешнем состоянии, не переживет еще одной беременности. Высший суд СС и полиции считает поэтому 6 месяцев тюремного заключения достаточным наказанием.
При определении общего срока заключения, в соответствии с §74 имперского уголовного кодекса, это наказание засчитывается от 4 месяцев заключения в каторжной тюрьме [малопонятная формулировка]. Высший суд СС и полиции приговаривает обвиняемого к 10 годам каторжной тюрьмы в совокупности. Тем самым обвиняемый автоматически исключается из СС и объявляется недостойным военной службы. Поведение обвиняемого в высшей степени недостойно честного [буквально: любящего честь] и порядочного немца. Поэтому, согласно §32 имперского уголовного кодекса, он приговаривается дополнительно к 10 годам потери чести.
VII.
Еще в ходе судебного разбирательства обвиняемый пытался оправдать свое поведение, прибегая ко лжи, поэтому предварительное заключение не будет засчитано ему в срок наказания
***
1 июня 1943 г. суд прекратил дело против остальных четырех обвиняемых:
Против унтершарфюрера СС Мюллера, отличившегося тем, что он вырывал детей из рук матерей и, держа их на весу левой рукой, стрелял в них с правой.
Против штурмманна СС Эрнста Фрича, делавшего фотографии расстрелов, несмотря на то, что запрет на это был ему известен.
Против штурмманна СС Карла Аккерманна, избивавшего евреев во время расстрелов лопатой.
Против штурмманна СС Рудольфа Вюстхольца, застрелившего Хамрая.
По мнению суда, они всего лишь выполняли приказы Тойбнера.
***
Макс Тойбнер находился в заключении до января 1945 г., когда был помилован Гиммлером.
***
Документы процесса частично опубликованы в книге:
Ernst Klee / Willi Dressen / Volker Riess. «Schoene Zeiten»: Judenmord aus der Sicht der Taeter und Gaffer.
Frankfurt am Main, 1988. S. 184-192.
>2). Обвиняемый сделал сам во время расстрелов целый ряд фотоснимков, а далее велел фотографировать штурмманну СС Фричу (Fritsch), хотя он знал, что действия такого рода не позволено фотографировать.
>Обвиняемый утверждает, что не знал, что не имеет права фотографировать проводившиеся им экзекуции. В этом обвиняемому нельзя поверить. Уже со времен службы в военно-воздушных силах он знает, что действия служебного характера, рассматриваемые как «секретные», запрещено фотографировать.
Особого приказа по запрету фотографировать казни видимо не было, был приказ о запрещении фотографировать в процессе служебной деятельности. Интересно, что за приказ.