Отзыв о первой главе книги П.Аптекаря "советско-финские войны". Плохой!
Имя Павла Аптекаря знакомо людям, интересующимся советско-финской войной 1939-1940 гг., уже более 10 лет. Он одним из первых подробно описал ход боевых действий, опираясь на документы Российского Государственного Военного Архива (далее - РГВА), самостоятельно рассчитал советские потери в войне, выдвинул новую версию «майнильского инцидента». Однако до сих пор с работами П.Аптекаря можно было познакомиться только в Интернете, или в виде статей в некоторых периодических изданиях.
По этой причине недавнее появление в продаже его первой книги, озаглавленной «Советско-финские войны» (М.: «Яуза», 2004) вызвало вполне понятный интерес. Однако, открыв книгу и ознакомившись с содержанием можно испытать первое (и к сожалению не последнее) разочарование: ни о «войне за независимость», ни о вторжении финских отрядов в Карелию, ни о т.н. «войне-продолжении» речи не идет, вся книга целиком посвящена «зимней войне», т.е. событиям зимы 1939-40 гг. и их предыстории. Почему «советско-финские войны» стоят во множественном числе, лично мне осталось непонятным. Несколько коробит и утверждение на последней странице обложки, сообщающее, что «Настоящая книга Павла Аптекаря – первое серьёзное исследование, посвященное советско-финской войне – «самой позорной войне в истории русского оружия»». Не говоря уже о том, что в истории России были и менее удачные войны (хотя это, конечно, дело вкуса автора), в настоящее время имеется несколько куда более серьёзных работ, посвященных «зимней войне» и различным её аспектам. Достаточно вспомнить такие общие работы, как двухтомники «Зимняя война 1939-1940 гг.» (М.: Наука,1999) или «Советско-финляндская война 1939-1940» (СПб.: Полигон, 2003).
Тем не менее, книга всё равно представляет большой интерес, так как текст, касающийся непосредственно боевых действий, в целом вполне адекватен, хотя и не лишен недостатков. Например, говоря о планах использовать в боях кавалерийские дивизии, автор демонстрирует полное непонимание сути их применения. Судя по всему, для него кавалерия образца 1939-40 гг. ни чем не отличается от 1812 г. Причем, сам видимо не имея представления о назначении кавалерийских частей, П.Аптекарь обвиняет в идиотизме советское военное руководство: «Тем, чья молодость прошла в лихих конных рейдах по донским и украинским степям и на кронштадтском льду, явно не терпелось увидеть сабельные атаки в снегах Карельского перешейка и Междуозерья (так у автора – О.К.). К счастью, наследники Ворошилова и Буденного так долго готовились к своему ледовому походу, что закончили его на северном берегу Финского залива в районе Выборга как раз в тот момент, когда боевые действия уже закончились, и необходимость в кавалерийских атаках уже отпала. Однако даже сам замысел действий кавалерийских соединений, пусть даже при поддержке артиллерии, танков и пехоты, поражает своим исключительным идиотизмом и полным отсутствием даже малой толики здравого смысла». (с. 122-123) Весьма слабая так же глава, посвященная действиям ВВС. Понять из неё хотя бы общие принципы применения ВВС в войне совершенно не возможно. Однако всё это было бы простительно, и книгу можно было бы считать серьёзным исследованием, если бы не первая глава, в которой П.Аптекарь умудрился выдать «на гора» такое количество неуместных в серьёзном труде домыслов, псевдо фактов, инсинуаций и откровенных глупостей, что после неё читать дальше книгу просто не хочется. Лично я, поскольку был ранее знаком с работами П. Аптекаря, был откровенно разочарован в нем, как в исследователе. Однако, чтобы не быть голословным, начнем по порядку.
Общим замечанием к данной работе является то, что автор, видимо, не потрудился сколько-нибудь серьезно поправить свой же текст десятилетней давности. Он «смело» спорит с работами 60-х – 80-х годов ХХ века, начисто игнорируя последние исследования. Так, П.Аптекарь уже в самом начале главы приводит цитаты из книги В.Н. и Н.И. Барышниковых «Финляндия во второй мировой войне» (Л.: 1985), чтобы потом опровергнуть их (кстати, весьма неудачно). Однако с тех пор Барышниковы издали уже целый ряд новых работ, где излагают своё мнение с учётом уже новых вскрывшихся фактов и если уж автор решил с ними спорить, то надо было взять какую-нибудь современную их работу, хотя бы «От прохладного мира к зимней войне: Восточная политика Финляндии в 1930-е годы» В.Н. Барышникова. (СПб.: 1997).
Но даже в таких казалось бы выгодных условиях П.Аптекарь допустил довольно грубые промахи, выбрав из текста 20-ти летней давности моменты, спорить с которыми бессмысленно даже сегодня. Так, опровергая слова Барышниковых о заинтересованности Германии в людских ресурсах Финляндии для войны с СССР, П. Аптекарь пишет следующее: «Любопытно, как могли интересовать Берлин и людские резервы финской армии притом, что население Германии насчитывало около 80 млн. человек, а Финляндии – чуть более трех». (с. 15) Здесь остаётся только развести руками и «согласиться»: действительно, кому в качестве союзника нужна 300-тыс. армия страны, граница которой проходит всего в 32 км от второго по величине города и одной из крупнейших военно-промышленных баз наиболее вероятного противника в грядущей войне!
Не менее оригинально видится автору и перспектива высадки немецких войск в Финляндии, причем вариант, что Германия так или иначе договорится с Финляндией, и высадка немецких войск состоится на основе договора, вообще не рассматривается. Позволю себе довольно длинную цитату, чтобы продемонстрировать представления автора о возможном ходе событий. «Представим себе, что немецкий флот, оставив берега Северного и Балтийского морей на попечение береговой артиллерии, пошел в 1939 году к берегам Финляндии, чтобы захватить ее государственный корабль. Вряд ли это движение осталось бы не замеченным шведами, которые не преминули бы сообщить о громадной колонне своим соседям. Вполне возможно, конечно, что Балтийский флот остался бы на месте. Ну а если нет? Вряд ли горячие финские и эстонские парни пытались бы помешать этому движению. К тому же финны показали эффективность своей береговой обороны в августе 1944-го, когда немцы пробовал и высадиться на северном побережье Финского залива. Ничего у них тогда не получилось, притом, что эскадра Балтийского флота в море не выходила, финнам помогали штурмовики и бомбардировщики морской и сухопутной авиации. Конечно, финский флот был слабоват, чтобы тягаться с германскими линкорами и крейсерами, но неприятностей вместе с эстонским и шведским мог доставить немало.
Интересно и то, как удалось бы немцам снабжать свой экспедиционный корпус в случае удачной высадки. По морю, через пару тысяч километров? Это только англичане и американцы могли, но у тех флот был посильней немецкого и авианосцев столько, что сразу и не пересчитаешь.
В общем, это было бы возможно только при условии полного отсутствия противодействия советского шведского флотов или с их согласия, в противном случае германским войскам пришлось бы идти сухим путем через Польшу и три прибалтийские страны или через Норвегию. Но первое также было возможно только при согласии или помощи Советского Союза, а для осуществления второго у Германии при условиях напряженных отношений с СССР тоже не хватило бы сил».(с. 16-17)
Перед нами классический пример ошибочного (да, собственно говоря, и бессмысленного) построения на неверных посылах.
• Во-первых, почему действие происходит в 1939 году? Если уж делать подобные предположения, то логичнее относить их к 1940-му, а то и 1941 годам (ведь предполагается, что советско-финской войны не произошло).
• Во-вторых, почему автор решил, что шведы и эстонцы вмешаются (хотя в одном и том же абзаце он говорит, что этого как раз не произойдёт, но финский флот почему-то будет «доставлять неприятности» совместно с эстонским и шведским)? Здесь можно говорить с практически с 100-% уверенностью, что эти две страны постараются ни под каким видом не вмешиваться в финно-германский конфликт.
• В-третьих, почему финская береговая оборона кажется автору такой непроходимой? Отсылки к примерам из 1944 года некорректны, поскольку к тому времени Германия фактически не имела ни одного тяжёлого корабля. Опыт Норвегии показывает, что береговые батареи финнов, конечно, могли «доставить неприятности» немцам, но сорвать высадку – вряд ли.
• В-четвёртых, почему снабжать экспедиционный корпус было бы труднее, чем в Норвегии. Кто на Балтике мог помешать немцам? Причем здесь вообще авианосцы, которых и не «пересчитаешь сразу». Даже если бы СССР из-за финнов ввязался в войну с Германией, совсем не факт, что Балтийский флот смог бы парализовать немецкие коммуникации. В конце концов, немецкий флот был отнюдь не слабее КБФ, а если рассматривать 1941 год, то и откровенно сильнее. А пример Норвегии наглядно демонстрирует, что в случае необходимости немцы умели концентрировать силы там, где им нужно, не опасаясь оставить «берега Северного и Балтийского морей на попечение береговой артиллерии». И потом, почему «пара тысяч» километров? От Данцига или Кенигсберга до Ханко или Турку немногим более 600-700 км, что даже вполне позволяло выбрасывать воздушные десанты на финские береговые батареи.
• Наконец, очень любопытно, как, по мнению автора, германские войска пошли бы «сухим путем через Польшу и три прибалтийские страны» в Финляндию? Это через Ленинград что ли? Так пробовали в 1941-1943 – не вышло, хотя даже финны помогали.
Вслед за этим экскурсом П. Аптекарь посвятил несколько страниц плачевному состоянию финских вооруженных сил в 1930-х годах, основываясь целиком на воспоминаниях Маннергейма, что заставляет вновь задуматься о весьма скудной историографической базе «серьёзного исследования», причем сам Маннергейм назван «руководителем финских вооруженных сил» (с. 17), что никак не соответствует действительности, поскольку таковым он стал только 30 ноября 1939 года.
Неприятное впечатление оставляет и манера автора говорить о советских военных и политических деятелях в пренебрежительном тоне. Периодически появляющиеся в тексте фразы типа: «Зная интеллектуальный уровень Климента Ефремовича, можно предположить каким тоном был задан этот вопрос» (с. 25), говорят не о низком «интеллектуальном уровне» К.Е. Ворошилова, а о невысоком культурном самого автора.
Особое место в первой главе уделено доказательству того, что Советский Союз заранее готовился к военным действиям против Финляндии, для чего сосредотачивал войска на советско-финской границе. По мнению автора, имевшийся к марту 1939 года в Ленинградском ВО план боевых действий против Финляндии и Эстонии, поддержанных Германией, являлся не планом прикрытия границы, а планом наступательной войны против Финляндии. Само по себе это обстоятельство не является таким уж невероятным. В случае войны против таких стран, как Эстония и Финляндия, Красная армия обязана была наступать, чтобы вывести их из войны как можно быстрее. Так что версия П.Аптекаря вполне имеет право на существование, однако вызывают умиление аргументы, которыми он пытается доказать свою правоту: «За десять лет работы с военными документами того периода я более или менее научился различать планы прикрытия и планы войны. Первые похожи на «Основные направления развития народного хозяйства», а вторые ясно и четко указывают: N-ской армии на десятый день занять Выборг силами таких-то стрелковых дивизий и танковых бригад, а М-ской поддерживать ее, взять на седьмой день Сортавала, а затем наступать в тыл противнику, обороняющемуся на Карельском перешейке. Слишком подробно описаны действия каждого корпуса и дивизии, каждого авиационного полка, чтобы говорить о том, что это был обыкновенный план прикрытия».(с. 28) Иначе говоря, читатель должен сделать вывод, что СССР готовил войну против Финляндии ещё в марте 1939 года на том основании, что П. Аптекарь более или менее научился различать планы прикрытия и планы войны.
Здесь же опять делается попытка выставить умственно неполноценными руководство Советского Союза: «В конце марта 1939 года, также в период переговоров, назначенный командующим Ленинградским военным округом КА. Мерецков совершил поездку в приграничную полосу с целью проверки боеготовности частей на случай войны. Ознакомившись с обстановкой, Кирилл Афанасьевич сделал следующий вывод: финская армия имеет в целом наступательную задачу - сначала измотать советские войска в оборонительных боях, а затем нанести удар на Ленинград. Можно только удивиться, как мог прийти к такому умозаключению человек, отдавший почти всю сознательную жизнь армии и военному делу. Хотя ему, скорее всего, подсказали эту блестящую фразу работники идеологического отдела ЦК. Любопытно, как, в противном случае, можно представить нападение Финляндии с ее чуть более трехмиллионным (так у автора - О.К.) населением, иррегулярной армией, состоявшей в 1938 году из трех пехотных дивизий, кавалерийской бригады и четырех егерских батальонов, на Советский Союз с мощной армией, колоссальной военной машиной и 180-миллионным населением? Прямо-таки финский Давид, поражающий русского Голиафа, или Македония во главе с Маннергеймом-Македонским, идущая завоевывать огромные просторы империи Дария-Сталина. Вряд ли, впрочем, Мерецков мог написать такую несусветную чепуху сам». (с. 28-29). Даже не понятно, это написано от непонимания, или это сознательное передергивание фактов. Естественно, никто в СССР в здравом уме и твердой памяти не думал, что Финляндия самостоятельно нападёт на Советский Союз. Если П.Аптекарь читал о войне что-нибудь, кроме мемуаров Маннергейма, то он должен был знать, что в СССР из-за явно недружелюбной политики Финляндии по отношению к нашей стране, рассматривали последнюю как одного из участников блока агрессоров в возможной войне против СССР, наряду с Германией, Польшей, Японией и др. Причем, что характерно, как только отношения между нашими странами более-менее налаживались, Финляндия почти сразу исчезала из этого списка. И об этом говорят, в том числе, и «уважаемые петербургские коллеги» П. Аптекаря Н.И. и В.Н. Барышниковы фактически во всех своих работах, с которыми он так любит спорить. Более того, сам Аптекарь немного выше писал, что в марте 1939 г. Финляндия рассматривалась как участник коалиции с Эстонией и Германией. Поэтому выше цитированное ерничанье по поводу работников ЦК, Дариев и Македонских пустая болтовня, рассчитанная на неподготовленного читателя. Кроме того, как это не покажется смешным П. Аптекарю, Мерецков в целом верно определил суть финских военных планов, хотя конечно наступать они планировали не на Ленинград.
Касаясь непосредственно усиления войск на советско-финской границе, автор упорно пытается доказать, что уже в сентябре 1939 года СССР, решив напасть на Финляндию, начал перебрасывать туда дивизии. Правда, по словам самого же П.Аптекаря, «активная переброска войск» в сентябре началась с 13-ого и закончилась 22 сентября. Причем в число этих самых войск попала и Новгородская армейская группа, и 88 сд в Архангельске. Формирование в сентябре Мурманской армейской группы автор вроде соглашается считать мерами по усилению обороны Мурманска, но тогда где же те самые войска, которые в больших количествах перебрасывались на финскую границу? Вот, например: «14 сентября была отдана директива № 16669, которой предписывалось занять позиции вблизи с Финляндией на Ухтинском направлении – 54-й дивизии (ранее, до формирования 104-й, она прикрывала Мурманск), в средней Карелии - 168-й и 18-й дивизиям вместе с 314-м артдивизионом БМ, а на Карельском перешейке двум корпусам -19-му и 50-му в составе пяти дивизий (16, 24, 43, 70 и 90-й), 35-й танковой бригады трех артиллерийских полков и двух дивизионов БМ. В резерве группы Карельского перешейка оставались 142-я стрелковая дивизия, отправленная на перешеек днем раньше, и 40-я танковая бригада… Так что концентрация войск на финской границе, вернее в непосредственной от нее близости, началась еще в сентябре, а не в октябре, как это утверждает уважаемый Владимир Николаевич Барышников. Что же это, если не подготовка к войне?... Видимо, сын и отец Барышниковы считают, что советские дивизии, развертывание которых началось еще в апреле 1939 года (если речь идет о мурманском направлении), предназначались для занятий рыболовством и охотой, а не для войны». (с. 41-43) Обычная практика - началась война, войска округа подтягиваются к границам. Интересно, чья была директива № 16669? Не Мерецкова ли? Вот в октябре (и то ближе к концу) действительно началась активная подготовка к войне с финнами, тогда то и началась переброска на границу финскую границу дополнительных частей и соединений, но с этим собственно никто и не спорит.
Или вот ещё пример агрессивности: «19 октября советское командование произвело не вполне понятную акцию: в течение этого дня самолеты BBС РККА пятикратно нарушили границу Финляндии. Сначала это сделало звено 44-го истребительного авиаполка, дважды совершившее облет по маршруту аэродром Горелово, Териоки, Кивенаппа, Рауту, Метсяпирти, Горелово на высоте 6000 метров. Оба полета продолжались час с четвертью и проводились в самое, что ни на есть светлое время суток.
Затем за дело взялось звено СБ 72 смешанного авиаполка. Оно также дважды облетало территорию в Средней Карелии. Оба раза оно вылетело с аэродрома в Бесовце, в первый раз по маршруту Суоярви, Питкяранта, Сальми, Кундуши, а второй - Суоярви, Терккеля. Эти два полета также происходили в дневное время и продолжались почти два часа на той же высоте.
Дольше всех в небе над Финляндией провело звено СБ 1-й дальней разведывательной эскадрильи, которое на высоте шести километров в течение двух с половиной часов фотографировало территорию в районе оз. Хаука-ярви, оз. Сиес-ярви, Липола» . (с. 44) Спешу обрадовать П.Аптекаря – это были не единственные нарушения границы нашими самолётами в октябре. Но ничего странного в них нет, так как все знают, уверен, что и Павел Аптекарь тоже, что 12 октября в Финляндии началась мобилизация и наша разведка пыталась отслеживать передвижение финских войск. Но «не вполне понятные акции» проводили и финны. Например, 19 августа 1939 года капитан А. Эскола с экипажем (лейтенант Л. Ряти и ст. сержант О. Ойнонен) из 46 эскадрильи финских ВВС на скоростном бомбардировщике Бристоль «Бленхейм» (борт. № BL-110) совершил разведполёт над территорией СССР и сфотографировал с высоты 8 тыс. метров, помимо всего прочего, военные аэродромы Касимово и Левашово. (Geust C.-F., Tirkeltaub S., Petrov G.. Red Stars. Vol.5. Baltic fleet Air Force in Winter war. – Tampere: Apali, 2004, p.11-12)
В общем говоря, ни полёты самолётов, ни передвижения войск сами по себе ни о чём не говорят. Есть у Вас документы советского военного планирования, подтверждающие, что СССР до октября 1939 года готовил агрессию против Финляндии? Если есть – представьте, если нет - постарайтесь найти более весомые доказательства, чем собственная интуиция или формирование армейской группы в Новгороде.
В заключении особо хочется остановиться на рассуждениях П. Аптекаря по поводу боевых действий в Польше. «Можно как угодно и сколько угодно говорить о предотвращении нападения Германии на Советский Союз, - пишет автор, - что за эти почти два года наша армия получила много новой техники и значительную площадь предполья, но все же главным итогом заключения Пакта о ненападении было то, что он фактически зажег зеленый свет нацистским танкам, готовым к вторжению в Польшу». (с. 34) Да, безусловно Пакт придал Гитлеру уверенности перед нападением на Польшу, но кто сказал, что если бы не пакт, то Гитлер бы не напал? Чехословакию это не спасло. У СССР не было никаких причин делать что-то для блага Польши, и если Польша сама не захотела себе помочь, заключив договор с нами, Францией и Англией, то почему бы СССР не поучаствовать в её разделе? Лучше дать немцам возможность продвинуться ещё дальше на восток?
«Тогда же, в начале второй декады сентября, почти все польские бригады и дивизии, находившиеся на восточных границах, после пополнения резервистами начали движение на запад для организации нового фронта обороны….
Начало боевых действий 17 сентября было ударом в спину Польше, истекавшей кровью в борьбе с врагом. И если до наступления Красной Армии поляки имели хотя и призрачные, но все же шансы на продолжение войны, то после советского вторжения сопротивление уже не имело стратегического смысла. Сохранившие боеспособность части и соединения польской армии начали прорыв к румынской границе». (с. 35-36) Этот миф про «удар в спину» сражающейся польской армии опровергать наверное даже и смысла нет. Не было к 17 сентября в Польше никакого организованного сопротивления! Да, отдельные гарнизоны и части продолжали вести действительно героическую борьбу в окружении, достойную уважения, но это была уже безнадёжная борьба. Какие такие польские бригады и дивизии, находившиеся на восточных границах двинулись на запад? Назовите хотя бы пять-десять из них (меньше смысла нет, они вообще бы ничего не решили). Не было к 17 сентября никаких шансов у Польши в борьбе с Германией, ни призрачных, ни тем более реальных. Ну почитайте, наконец, что-нибудь о польской кампании. Даже внезапный удар армии «Познань» во фланг немецкой 8 армии закончился гибелью польской армии, так какие же шансы могли быть у выдвигавшихся навстречу немцам «бригад и дивизий», даже если бы они были!
Очередным открытием П. Аптекаря на исторической ниве стало сообщение, что оказывается договор о дружбе и границах между СССР и Германией был заключен «во избежание дальнейших недоразумений, которые могли перерасти в более крупный конфликт…», так как «При встречах советских и германских войск, несмотря на все усилия высшего командования обеих сторон, возникли все же некоторые неувязки: в районе Белостока и Львова произошли незначительные столкновения между двумя дружественными армиями, повлекшие за собой небольшие человеческие жертвы». (с. 37) Как говорится, без комментариев! Закончил это абзац автор красочной картиной советско-германской дискотеки: «Союзники - красные и коричневые - отплясывали свой дьявольский танец победы на костях истерзанной и поруганной Польши, радостно улыбаясь друг другу». (там же) Если уж П.Аптекарь претендует на серьёзный научный труд, то следовало бы указать, какие именно танцы отплясывали «союзники» - краковяк или польку, и танцевал ли Кирпонос с Гудерианом. А если серьёзно, то подобным эмоциональным оценкам не место в литературе, претендующей на хоть какую-то научность.
Далее следует краткий рассказ о подвигах польских формирований на полях второй мировой, причем взятие Монте-Касино целиком приписано им. Рассматривается вскользь и вопрос о выступлении СССР на стороне Польши, дальше банального и ничего не говорящего сравнения немецких Т-I и Т-II С нашими Т-26 и БТ автор не пошел, что, однако не помешало ему заключить, что «столкновение СССР и Германии в сентябре 1939 года вряд ли было бы очень успешным для последней». (с. 38)
Но апофеозом этого повествования о судьбе Польши стали советы автора советскому руководству по вопросам взаимоотношений с Польшей: «В 1941-1942 годах для того, чтобы бороться с немцами, с трудом набрали несколько десятков тысяч поляков, которых извлекали из лагерей и тюрем и затем на протяжении не которого времени откармливали для того, чтобы бывшие зэки хоть немного были похожи на солдат. Не легче ли было предложить польскому командованию совместную борьбу с германской армией в сентябре 1939 года? Когда польская армия худо-бедно состояла из более чем 40 дивизий и бригад. Мне могут возразить, что польское правительство упорно сопротивлялось соглашению с СССР. Но оно, действительно, при первой же угрозе занятия Варшавы трусливо смылось в Румынию. А вот генералы, которые руководили боевыми действиями и на своей шкуре испытали в полной мере превосходство противника в авиации и танках, вряд ли отказались бы от советских танков и самолетов. Наверное, как-нибудь договорился бы командир танкового корпуса комбриг Кривошеин, начавший войну с фашизмом еще в Испании, с Андерсом или Кутшебой, которые немцам не особо симпатизировали». (с. 38) Как, когда, о чём и с кем надо было договариваться?! Где их надо было ловить?! Просто верить не хочется, что такое может написать человек, окончивший истфак МГУ! (я заканчивал другой ВУЗ, но рекламы МГУ Аптекарь явно не делает). После такого начинаешь думать, что для страны большое счастье, что в то время страной руководил Сталин, а не П. Аптекарь.
Прошу прошения за возможно излишнюю резкость по отношению к Павлу Аптекарю, но, на мой взгляд, история – это тоже наука и заниматься ею кое-как недопустимо. Вы хороший архивист, неплохо описываете боевые действия, но не надо браться за то, что пока Вам видимо недоступно.
P.S. Имя Павла Аптекаря знакомо людям, интересующимся советско-финской войной 1939-1940 гг., уже более 10 лет. Он одним из первых подробно описал ход боевых действий, опираясь на документы Российского Государственного Военного Архива (далее - РГВА), самостоятельно рассчитал советские потери в войне, выдвинул новую версию «майнильского инцидента». Однако до сих пор с работами П.Аптекаря можно было познакомиться только в Интернете, или в виде статей в некоторых периодических изданиях.
По этой причине недавнее появление в продаже его первой книги, озаглавленной «Советско-финские войны» (М.: «Яуза», 2004) вызвало вполне понятный интерес. Однако, открыв книгу и ознакомившись с содержанием можно испытать первое (и к сожалению не последнее) разочарование: ни о «войне за независимость», ни о вторжении финских отрядов в Карелию, ни о т.н. «войне-продолжении» речи не идет, вся книга целиком посвящена «зимней войне», т.е. событиям зимы 1939-40 гг. и их предыстории. Почему «советско-финские войны» стоят во множественном числе, лично мне осталось непонятным. Несколько коробит и утверждение на последней странице обложки, сообщающее, что «Настоящая книга Павла Аптекаря – первое серьёзное исследование, посвященное советско-финской войне – «самой позорной войне в истории русского оружия»». Не говоря уже о том, что в истории России были и менее удачные войны (хотя это, конечно, дело вкуса автора), в настоящее время имеется несколько куда более серьёзных работ, посвященных «зимней войне» и различным её аспектам. Достаточно вспомнить такие общие работы, как двухтомники «Зимняя война 1939-1940 гг.» (М.: Наука,1999) или «Советско-финляндская война 1939-1940» (СПб.: Полигон, 2003).
Тем не менее, книга всё равно представляет большой интерес, так как текст, касающийся непосредственно боевых действий, в целом вполне адекватен, хотя и не лишен недостатков. Например, говоря о планах использовать в боях кавалерийские дивизии, автор демонстрирует полное непонимание сути их применения. Судя по всему, для него кавалерия образца 1939-40 гг. ни чем не отличается от 1812 г. Причем, сам видимо не имея представления о назначении кавалерийских частей, П.Аптекарь обвиняет в идиотизме советское военное руководство: «Тем, чья молодость прошла в лихих конных рейдах по донским и украинским степям и на кронштадтском льду, явно не терпелось увидеть сабельные атаки в снегах Карельского перешейка и Междуозерья (так у автора – О.К.). К счастью, наследники Ворошилова и Буденного так долго готовились к своему ледовому походу, что закончили его на северном берегу Финского залива в районе Выборга как раз в тот момент, когда боевые действия уже закончились, и необходимость в кавалерийских атаках уже отпала. Однако даже сам замысел действий кавалерийских соединений, пусть даже при поддержке артиллерии, танков и пехоты, поражает своим исключительным идиотизмом и полным отсутствием даже малой толики здравого смысла». (с. 122-123) Весьма слабая так же глава, посвященная действиям ВВС. Понять из неё хотя бы общие принципы применения ВВС в войне совершенно не возможно. Однако всё это было бы простительно, и книгу можно было бы считать серьёзным исследованием, если бы не первая глава, в которой П.Аптекарь умудрился выдать «на гора» такое количество неуместных в серьёзном труде домыслов, псевдо фактов, инсинуаций и откровенных глупостей, что после неё читать дальше книгу просто не хочется. Лично я, поскольку был ранее знаком с работами П. Аптекаря, был откровенно разочарован в нем, как в исследователе. Однако, чтобы не быть голословным, начнем по порядку.
Общим замечанием к данной работе является то, что автор, видимо, не потрудился сколько-нибудь серьезно поправить свой же текст десятилетней давности. Он «смело» спорит с работами 60-х – 80-х годов ХХ века, начисто игнорируя последние исследования. Так, П.Аптекарь уже в самом начале главы приводит цитаты из книги В.Н. и Н.И. Барышниковых «Финляндия во второй мировой войне» (Л.: 1985), чтобы потом опровергнуть их (кстати, весьма неудачно). Однако с тех пор Барышниковы издали уже целый ряд новых работ, где излагают своё мнение с учётом уже новых вскрывшихся фактов и если уж автор решил с ними спорить, то надо было взять какую-нибудь современную их работу, хотя бы «От прохладного мира к зимней войне: Восточная политика Финляндии в 1930-е годы» В.Н. Барышникова. (СПб.: 1997).
Но даже в таких казалось бы выгодных условиях П.Аптекарь допустил довольно грубые промахи, выбрав из текста 20-ти летней давности моменты, спорить с которыми бессмысленно даже сегодня. Так, опровергая слова Барышниковых о заинтересованности Германии в людских ресурсах Финляндии для войны с СССР, П. Аптекарь пишет следующее: «Любопытно, как могли интересовать Берлин и людские резервы финской армии притом, что население Германии насчитывало около 80 млн. человек, а Финляндии – чуть более трех». (с. 15) Здесь остаётся только развести руками и «согласиться»: действительно, кому в качестве союзника нужна 300-тыс. армия страны, граница которой проходит всего в 32 км от второго по величине города и одной из крупнейших военно-промышленных баз наиболее вероятного противника в грядущей войне!
Не менее оригинально видится автору и перспектива высадки немецких войск в Финляндии, причем вариант, что Германия так или иначе договорится с Финляндией, и высадка немецких войск состоится на основе договора, вообще не рассматривается. Позволю себе довольно длинную цитату, чтобы продемонстрировать представления автора о возможном ходе событий. «Представим себе, что немецкий флот, оставив берега Северного и Балтийского морей на попечение береговой артиллерии, пошел в 1939 году к берегам Финляндии, чтобы захватить ее государственный корабль. Вряд ли это движение осталось бы не замеченным шведами, которые не преминули бы сообщить о громадной колонне своим соседям. Вполне возможно, конечно, что Балтийский флот остался бы на месте. Ну а если нет? Вряд ли горячие финские и эстонские парни пытались бы помешать этому движению. К тому же финны показали эффективность своей береговой обороны в августе 1944-го, когда немцы пробовал и высадиться на северном побережье Финского залива. Ничего у них тогда не получилось, притом, что эскадра Балтийского флота в море не выходила, финнам помогали штурмовики и бомбардировщики морской и сухопутной авиации. Конечно, финский флот был слабоват, чтобы тягаться с германскими линкорами и крейсерами, но неприятностей вместе с эстонским и шведским мог доставить немало.
Интересно и то, как удалось бы немцам снабжать свой экспедиционный корпус в случае удачной высадки. По морю, через пару тысяч километров? Это только англичане и американцы могли, но у тех флот был посильней немецкого и авианосцев столько, что сразу и не пересчитаешь.
В общем, это было бы возможно только при условии полного отсутствия противодействия советского шведского флотов или с их согласия, в противном случае германским войскам пришлось бы идти сухим путем через Польшу и три прибалтийские страны или через Норвегию. Но первое также было возможно только при согласии или помощи Советского Союза, а для осуществления второго у Германии при условиях напряженных отношений с СССР тоже не хватило бы сил».(с. 16-17)
Перед нами классический пример ошибочного (да, собственно говоря, и бессмысленного) построения на неверных посылах.
• Во-первых, почему действие происходит в 1939 году? Если уж делать подобные предположения, то логичнее относить их к 1940-му, а то и 1941 годам (ведь предполагается, что советско-финской войны не произошло).
• Во-вторых, почему автор решил, что шведы и эстонцы вмешаются (хотя в одном и том же абзаце он говорит, что этого как раз не произойдёт, но финский флот почему-то будет «доставлять неприятности» совместно с эстонским и шведским)? Здесь можно говорить с практически с 100-% уверенностью, что эти две страны постараются ни под каким видом не вмешиваться в финно-германский конфликт.
• В-третьих, почему финская береговая оборона кажется автору такой непроходимой? Отсылки к примерам из 1944 года некорректны, поскольку к тому времени Германия фактически не имела ни одного тяжёлого корабля. Опыт Норвегии показывает, что береговые батареи финнов, конечно, могли «доставить неприятности» немцам, но сорвать высадку – вряд ли.
• В-четвёртых, почему снабжать экспедиционный корпус было бы труднее, чем в Норвегии. Кто на Балтике мог помешать немцам? Причем здесь вообще авианосцы, которых и не «пересчитаешь сразу». Даже если бы СССР из-за финнов ввязался в войну с Германией, совсем не факт, что Балтийский флот смог бы парализовать немецкие коммуникации. В конце концов, немецкий флот был отнюдь не слабее КБФ, а если рассматривать 1941 год, то и откровенно сильнее. А пример Норвегии наглядно демонстрирует, что в случае необходимости немцы умели концентрировать силы там, где им нужно, не опасаясь оставить «берега Северного и Балтийского морей на попечение береговой артиллерии». И потом, почему «пара тысяч» километров? От Данцига или Кенигсберга до Ханко или Турку немногим более 600-700 км, что даже вполне позволяло выбрасывать воздушные десанты на финские береговые батареи.
• Наконец, очень любопытно, как, по мнению автора, германские войска пошли бы «сухим путем через Польшу и три прибалтийские страны» в Финляндию? Это через Ленинград что ли? Так пробовали в 1941-1943 – не вышло, хотя даже финны помогали.
Вслед за этим экскурсом П. Аптекарь посвятил несколько страниц плачевному состоянию финских вооруженных сил в 1930-х годах, основываясь целиком на воспоминаниях Маннергейма, что заставляет вновь задуматься о весьма скудной историографической базе «серьёзного исследования», причем сам Маннергейм назван «руководителем финских вооруженных сил» (с. 17), что никак не соответствует действительности, поскольку таковым он стал только 30 ноября 1939 года.
Неприятное впечатление оставляет и манера автора говорить о советских военных и политических деятелях в пренебрежительном тоне. Периодически появляющиеся в тексте фразы типа: «Зная интеллектуальный уровень Климента Ефремовича, можно предположить каким тоном был задан этот вопрос» (с. 25), говорят не о низком «интеллектуальном уровне» К.Е. Ворошилова, а о невысоком культурном самого автора.
Особое место в первой главе уделено доказательству того, что Советский Союз заранее готовился к военным действиям против Финляндии, для чего сосредотачивал войска на советско-финской границе. По мнению автора, имевшийся к марту 1939 года в Ленинградском ВО план боевых действий против Финляндии и Эстонии, поддержанных Германией, являлся не планом прикрытия границы, а планом наступательной войны против Финляндии. Само по себе это обстоятельство не является таким уж невероятным. В случае войны против таких стран, как Эстония и Финляндия, Красная армия обязана была наступать, чтобы вывести их из войны как можно быстрее. Так что версия П.Аптекаря вполне имеет право на существование, однако вызывают умиление аргументы, которыми он пытается доказать свою правоту: «За десять лет работы с военными документами того периода я более или менее научился различать планы прикрытия и планы войны. Первые похожи на «Основные направления развития народного хозяйства», а вторые ясно и четко указывают: N-ской армии на десятый день занять Выборг силами таких-то стрелковых дивизий и танковых бригад, а М-ской поддерживать ее, взять на седьмой день Сортавала, а затем наступать в тыл противнику, обороняющемуся на Карельском перешейке. Слишком подробно описаны действия каждого корпуса и дивизии, каждого авиационного полка, чтобы говорить о том, что это был обыкновенный план прикрытия».(с. 28) Иначе говоря, читатель должен сделать вывод, что СССР готовил войну против Финляндии ещё в марте 1939 года на том основании, что П. Аптекарь более или менее научился различать планы прикрытия и планы войны.
Здесь же опять делается попытка выставить умственно неполноценными руководство Советского Союза: «В конце марта 1939 года, также в период переговоров, назначенный командующим Ленинградским военным округом КА. Мерецков совершил поездку в приграничную полосу с целью проверки боеготовности частей на случай войны. Ознакомившись с обстановкой, Кирилл Афанасьевич сделал следующий вывод: финская армия имеет в целом наступательную задачу - сначала измотать советские войска в оборонительных боях, а затем нанести удар на Ленинград. Можно только удивиться, как мог прийти к такому умозаключению человек, отдавший почти всю сознательную жизнь армии и военному делу. Хотя ему, скорее всего, подсказали эту блестящую фразу работники идеологического отдела ЦК. Любопытно, как, в противном случае, можно представить нападение Финляндии с ее чуть более трехмиллионным (так у автора - О.К.) населением, иррегулярной армией, состоявшей в 1938 году из трех пехотных дивизий, кавалерийской бригады и четырех егерских батальонов, на Советский Союз с мощной армией, колоссальной военной машиной и 180-миллионным населением? Прямо-таки финский Давид, поражающий русского Голиафа, или Македония во главе с Маннергеймом-Македонским, идущая завоевывать огромные просторы империи Дария-Сталина. Вряд ли, впрочем, Мерецков мог написать такую несусветную чепуху сам». (с. 28-29). Даже не понятно, это написано от непонимания, или это сознательное передергивание фактов. Естественно, никто в СССР в здравом уме и твердой памяти не думал, что Финляндия самостоятельно нападёт на Советский Союз. Если П.Аптекарь читал о войне что-нибудь, кроме мемуаров Маннергейма, то он должен был знать, что в СССР из-за явно недружелюбной политики Финляндии по отношению к нашей стране, рассматривали последнюю как одного из участников блока агрессоров в возможной войне против СССР, наряду с Германией, Польшей, Японией и др. Причем, что характерно, как только отношения между нашими странами более-менее налаживались, Финляндия почти сразу исчезала из этого списка. И об этом говорят, в том числе, и «уважаемые петербургские коллеги» П. Аптекаря Н.И. и В.Н. Барышниковы фактически во всех своих работах, с которыми он так любит спорить. Более того, сам Аптекарь немного выше писал, что в марте 1939 г. Финляндия рассматривалась как участник коалиции с Эстонией и Германией. Поэтому выше цитированное ерничанье по поводу работников ЦК, Дариев и Македонских пустая болтовня, рассчитанная на неподготовленного читателя. Кроме того, как это не покажется смешным П. Аптекарю, Мерецков в целом верно определил суть финских военных планов, хотя конечно наступать они планировали не на Ленинград.
Касаясь непосредственно усиления войск на советско-финской границе, автор упорно пытается доказать, что уже в сентябре 1939 года СССР, решив напасть на Финляндию, начал перебрасывать туда дивизии. Правда, по словам самого же П.Аптекаря, «активная переброска войск» в сентябре началась с 13-ого и закончилась 22 сентября. Причем в число этих самых войск попала и Новгородская армейская группа, и 88 сд в Архангельске. Формирование в сентябре Мурманской армейской группы автор вроде соглашается считать мерами по усилению обороны Мурманска, но тогда где же те самые войска, которые в больших количествах перебрасывались на финскую границу? Вот, например: «14 сентября была отдана директива № 16669, которой предписывалось занять позиции вблизи с Финляндией на Ухтинском направлении – 54-й дивизии (ранее, до формирования 104-й, она прикрывала Мурманск), в средней Карелии - 168-й и 18-й дивизиям вместе с 314-м артдивизионом БМ, а на Карельском перешейке двум корпусам -19-му и 50-му в составе пяти дивизий (16, 24, 43, 70 и 90-й), 35-й танковой бригады трех артиллерийских полков и двух дивизионов БМ. В резерве группы Карельского перешейка оставались 142-я стрелковая дивизия, отправленная на перешеек днем раньше, и 40-я танковая бригада… Так что концентрация войск на финской границе, вернее в непосредственной от нее близости, началась еще в сентябре, а не в октябре, как это утверждает уважаемый Владимир Николаевич Барышников. Что же это, если не подготовка к войне?... Видимо, сын и отец Барышниковы считают, что советские дивизии, развертывание которых началось еще в апреле 1939 года (если речь идет о мурманском направлении), предназначались для занятий рыболовством и охотой, а не для войны». (с. 41-43) Обычная практика - началась война, войска округа подтягиваются к границам. Интересно, чья была директива № 16669? Не Мерецкова ли? Вот в октябре (и то ближе к концу) действительно началась активная подготовка к войне с финнами, тогда то и началась переброска на границу финскую границу дополнительных частей и соединений, но с этим собственно никто и не спорит.
Или вот ещё пример агрессивности: «19 октября советское командование произвело не вполне понятную акцию: в течение этого дня самолеты BBС РККА пятикратно нарушили границу Финляндии. Сначала это сделало звено 44-го истребительного авиаполка, дважды совершившее облет по маршруту аэродром Горелово, Териоки, Кивенаппа, Рауту, Метсяпирти, Горелово на высоте 6000 метров. Оба полета продолжались час с четвертью и проводились в самое, что ни на есть светлое время суток.
Затем за дело взялось звено СБ 72 смешанного авиаполка. Оно также дважды облетало территорию в Средней Карелии. Оба раза оно вылетело с аэродрома в Бесовце, в первый раз по маршруту Суоярви, Питкяранта, Сальми, Кундуши, а второй - Суоярви, Терккеля. Эти два полета также происходили в дневное время и продолжались почти два часа на той же высоте.
Дольше всех в небе над Финляндией провело звено СБ 1-й дальней разведывательной эскадрильи, которое на высоте шести километров в течение двух с половиной часов фотографировало территорию в районе оз. Хаука-ярви, оз. Сиес-ярви, Липола» . (с. 44) Спешу обрадовать П.Аптекаря – это были не единственные нарушения границы нашими самолётами в октябре. Но ничего странного в них нет, так как все знают, уверен, что и Павел Аптекарь тоже, что 12 октября в Финляндии началась мобилизация и наша разведка пыталась отслеживать передвижение финских войск. Но «не вполне понятные акции» проводили и финны. Например, 19 августа 1939 года капитан А. Эскола с экипажем (лейтенант Л. Ряти и ст. сержант О. Ойнонен) из 46 эскадрильи финских ВВС на скоростном бомбардировщике Бристоль «Бленхейм» (борт. № BL-110) совершил разведполёт над территорией СССР и сфотографировал с высоты 8 тыс. метров, помимо всего прочего, военные аэродромы Касимово и Левашово. (Geust C.-F., Tirkeltaub S., Petrov G.. Red Stars. Vol.5. Baltic fleet Air Force in Winter war. – Tampere: Apali, 2004, p.11-12)
В общем говоря, ни полёты самолётов, ни передвижения войск сами по себе ни о чём не говорят. Есть у Вас документы советского военного планирования, подтверждающие, что СССР до октября 1939 года готовил агрессию против Финляндии? Если есть – представьте, если нет - постарайтесь найти более весомые доказательства, чем собственная интуиция или формирование армейской группы в Новгороде.
В заключении особо хочется остановиться на рассуждениях П. Аптекаря по поводу боевых действий в Польше. «Можно как угодно и сколько угодно говорить о предотвращении нападения Германии на Советский Союз, - пишет автор, - что за эти почти два года наша армия получила много новой техники и значительную площадь предполья, но все же главным итогом заключения Пакта о ненападении было то, что он фактически зажег зеленый свет нацистским танкам, готовым к вторжению в Польшу». (с. 34) Да, безусловно Пакт придал Гитлеру уверенности перед нападением на Польшу, но кто сказал, что если бы не пакт, то Гитлер бы не напал? Чехословакию это не спасло. У СССР не было никаких причин делать что-то для блага Польши, и если Польша сама не захотела себе помочь, заключив договор с нами, Францией и Англией, то почему бы СССР не поучаствовать в её разделе? Лучше дать немцам возможность продвинуться ещё дальше на восток?
«Тогда же, в начале второй декады сентября, почти все польские бригады и дивизии, находившиеся на восточных границах, после пополнения резервистами начали движение на запад для организации нового фронта обороны….
Начало боевых действий 17 сентября было ударом в спину Польше, истекавшей кровью в борьбе с врагом. И если до наступления Красной Армии поляки имели хотя и призрачные, но все же шансы на продолжение войны, то после советского вторжения сопротивление уже не имело стратегического смысла. Сохранившие боеспособность части и соединения польской армии начали прорыв к румынской границе». (с. 35-36) Этот миф про «удар в спину» сражающейся польской армии опровергать наверное даже и смысла нет. Не было к 17 сентября в Польше никакого организованного сопротивления! Да, отдельные гарнизоны и части продолжали вести действительно героическую борьбу в окружении, достойную уважения, но это была уже безнадёжная борьба. Какие такие польские бригады и дивизии, находившиеся на восточных границах двинулись на запад? Назовите хотя бы пять-десять из них (меньше смысла нет, они вообще бы ничего не решили). Не было к 17 сентября никаких шансов у Польши в борьбе с Германией, ни призрачных, ни тем более реальных. Ну почитайте, наконец, что-нибудь о польской кампании. Даже внезапный удар армии «Познань» во фланг немецкой 8 армии закончился гибелью польской армии, так какие же шансы могли быть у выдвигавшихся навстречу немцам «бригад и дивизий», даже если бы они были!
Очередным открытием П. Аптекаря на исторической ниве стало сообщение, что оказывается договор о дружбе и границах между СССР и Германией был заключен «во избежание дальнейших недоразумений, которые могли перерасти в более крупный конфликт…», так как «При встречах советских и германских войск, несмотря на все усилия высшего командования обеих сторон, возникли все же некоторые неувязки: в районе Белостока и Львова произошли незначительные столкновения между двумя дружественными армиями, повлекшие за собой небольшие человеческие жертвы». (с. 37) Как говорится, без комментариев! Закончил это абзац автор красочной картиной советско-германской дискотеки: «Союзники - красные и коричневые - отплясывали свой дьявольский танец победы на костях истерзанной и поруганной Польши, радостно улыбаясь друг другу». (там же) Если уж П.Аптекарь претендует на серьёзный научный труд, то следовало бы указать, какие именно танцы отплясывали «союзники» - краковяк или польку, и танцевал ли Кирпонос с Гудерианом. А если серьёзно, то подобным эмоциональным оценкам не место в литературе, претендующей на хоть какую-то научность.
Далее следует краткий рассказ о подвигах польских формирований на полях второй мировой, причем взятие Монте-Касино целиком приписано им. Рассматривается вскользь и вопрос о выступлении СССР на стороне Польши, дальше банального и ничего не говорящего сравнения немецких Т-I и Т-II С нашими Т-26 и БТ автор не пошел, что, однако не помешало ему заключить, что «столкновение СССР и Германии в сентябре 1939 года вряд ли было бы очень успешным для последней». (с. 38)
Но апофеозом этого повествования о судьбе Польши стали советы автора советскому руководству по вопросам взаимоотношений с Польшей: «В 1941-1942 годах для того, чтобы бороться с немцами, с трудом набрали несколько десятков тысяч поляков, которых извлекали из лагерей и тюрем и затем на протяжении не которого времени откармливали для того, чтобы бывшие зэки хоть немного были похожи на солдат. Не легче ли было предложить польскому командованию совместную борьбу с германской армией в сентябре 1939 года? Когда польская армия худо-бедно состояла из более чем 40 дивизий и бригад. Мне могут возразить, что польское правительство упорно сопротивлялось соглашению с СССР. Но оно, действительно, при первой же угрозе занятия Варшавы трусливо смылось в Румынию. А вот генералы, которые руководили боевыми действиями и на своей шкуре испытали в полной мере превосходство противника в авиации и танках, вряд ли отказались бы от советских танков и самолетов. Наверное, как-нибудь договорился бы командир танкового корпуса комбриг Кривошеин, начавший войну с фашизмом еще в Испании, с Андерсом или Кутшебой, которые немцам не особо симпатизировали». (с. 38) Как, когда, о чём и с кем надо было договариваться?! Где их надо было ловить?! Просто верить не хочется, что такое может написать человек, окончивший истфак МГУ! (я заканчивал другой ВУЗ, но рекламы МГУ Аптекарь явно не делает). После такого начинаешь думать, что для страны большое счастье, что в то время страной руководил Сталин, а не П. Аптекарь.
Прошу прошения за возможно излишнюю резкость по отношению к Павлу Аптекарю, но, на мой взгляд, история – это тоже наука и заниматься ею кое-как недопустимо. Вы хороший архивист, неплохо описываете боевые действия, но не надо браться за то, что пока Вам видимо недоступно.
P.S. П.Аптекарь вроде бы бывает на форуме, хотелось бы увидеть его комментарии.
