Предстояла автономка на Севере. То есть в северных водах. В целом и общем – неплохо. Не так жарко, да и от дома недалеко. Вот только «рыбаки» задолбали – за сутки до 30 целей. И с каждой надо разойтись на безопасной дистанции. А эти «рыболовы» гады еще те – дизеля на них стоят высокооборотные, молотят по 150 оборотов. И попробуй догадайся, летит он к рыбному косяку или просто подрабатывает на месте, выбирая или забрасывая трал. В общем, беда с ними. Да еще одновременно приходиться тащить до десятка целей, тут уж никакая прохлада не помогает – за четыре часа вахты семь потов с тебя сойдет. И так почти ежедневно.
А иногда эти гады и вовсе стопорят машины, лишь путние аккустики могут разобрать шумы работающих лебедок или стук кувалд. Вот в сети одного такого «орла» мы и влезли. Хоть и скорость была невелика, однако лодку повело в сторону, после чего размякший боцман во все горло заорал: «Лодка не слушается руля». Вахтенный командир, в лице СПК аж подпрыгнул от неожиданности и метнулся к пульту управления рулями, одновременно вскомандовав вахтенному инженер-механику застопорить турбины. Вот так и повисли мы на глубине 50 метров с дифферентом градусов десять на нос.
Спустя минуту в ЦП в одних трусах прискакал разбуженный командир, а следом и командир БЧ-5, протиравший заспанное лицо. Последним отчего-то заявился зам, таща в руках какую-то папку. Пока группа командования чего-то там судила и рядила, зам приступил к опросу свидетелей происшествия. Вначале на его деятельность никто не обратил внимания, однако его перемещения по ЦП вскоре заинтересовали папу (до сих пор неодетого) .
- Эй, замуля, ты чего там делаешь? – спросил его командир, отвлекаясь от обсуждения создавшейся ситуации.
- Да вот, товарищ командир, собираю материал для будушего партийного собрания по аварийности – отвечал зам, добравшийся уже до вахтенного пульта общекорабельных систем мичмана Селедкина.
- Ты чево, с дуба рухнул? – возмутился командир. – Вместо того, чтобы пройти по отсекам (а уже была сыграна аварийная тревога) и объяснить народу обстановку, ты тут компромат собирать? А ну вали в корму, и проверь готовность отсеков.
Естественно, тому не оставалось ничего иного, как выполнять полученное приказание. Его путь по кораблю сопровождался непрерывными вызовами «Каштана», по которому командиры отсеков запрашивали добро центрального на пропуск замполита из отсека в отсек. Сей процесс сопровождался ухмылками присутствующих – дело в том, что зам часто путался при переходе из носа в корму. Особую трудность представлял пятый отсек, где нужно было подняться палубой выше, чтобы попасть в шестой отсек.
Как и следовало ожидать, зам в расстроенных чувствах пропустил нужный трап и в конце концов уперся в выгородку ВПР. Народ в пятом, находившийся на верхней палубе с интересом наблюдал за телодвижениями зама, который с очевидной растерянностью, раскрыв дверь в выгородку, убедился, что пути дальше нет. Вначале он было сунулся к доктору с особистом (оба жили в изоляторе), но тех не оказалось на месте. Тогда он принялся открывать двери кают, но и там никого не было. В конце концов он вернулся к носовой переборке, где сидел по тревоге матрос из БЧ-2.
- А где корма? – поинтересовался инженер человеческих душ.
- Там, - махнул назад рукой матрос, всем своим видом показывая, что занят по самое нихочу.
Зам пошел на второй круг. Повторное созерцание гудящего механизма в выгородке энтузиазма ему не прибавило – кормы не было. В конце концов методом тщательного осмотра окрестностей он набрел таки на нужный ему путь, и молча погрозив кулаком лицу у носовой переборки, продолжил свой путь.
Тем временем в центральном отсеке пришли к мнению, что лучше всплыть и осмотреться на поверхности, нежели чем предпринимать что-либо. И хотя старпом что-то пытался вякнуть насчет скрытности, командир одной фразой осадил его: «Я тут за все задницы в ответе. В том числе и твою», после чего консилиум дружно начал поддакивать мудрому решению.
Всплыли. К этому времени в третий отсек на проходную палубу прибыли члены носовой и кормовой швартовных команд, вооруженные аварийными топорами и прочими увесистыми предметами. Осмотрев прибывших, командир приказал всем снять с шапок кокарды. Очевидно, предполагалось, что сие позволит успешно остаться неопознанными. Одновременно капитан отправил помощника за своими шмотками, собираясь лично возглавить разведку обстановки. Одевшись он также снял с шапки кокарду, а затем, поразмыслив, приказал всем еще и опустить уши. Народ, естественно повиновался. И пока командир в перископ обозревал окрестности, все тоскливо потели в обнимку с топорами.
В конце концов был открыт верхний рубочный люк и швартовщики полезли наверх. Собрались под козырьком рубки. Начальство тем временем, высовывая головы из-за ограждения рубки, внимательно рассматривало покачивающийся на волнах сейнер, пытаясь определить его нацпринадлежность. Флаг висел тряпкой и понять было невозможно.
Старпом, оставшийся внизу, было порекомендовал дождаться темноты, но был в грубой форме оборван и послан, после чего надолго умолк. Народ на сейнере тоже бросил свою работу на корме и сгрудился у борта, рассматривая лодку.
- Ну что, так и будем в гляделки играть? – спросил командир БЧ-2, он же командир кормовой швартовной команды у начальства. Действительно, пауза уже затянулась до неприличия, поскоку швартовщики выкурили по паре сигарет, а кое кто собирался закурить в третий раз. Облака табачного дыма, поднимавшиеся над рубкой от двух десятков курящих не могли быть незамечены с рыбака.
В конце концов последовала команда о выходе на надстройку. Однако дверь из рубки открываться решительно не хотела. Принесли кувалду. Однако, толку от нее было мало. Начали поступать различные рацпреложения относительно выхода на надстройку, которые в зародыше отвергались руководством. Наконец принесли раздвижной упор и кое-как приоткрыли дверцу. В образовавшуюся щель мог пролезть только очень маленький человек. И он был найден.
В итоге оказалось, что трал зацепился за рубку, и его канаты плотно охватили ее с бортов, препятствуя открытию двери на надстройку. Пока малец-удалец в одиночку топором бился с тралом, освобождая дверь, с траулера в мегафон непрерывно сыпались советы, как это сделать лучше и быстрее. Спустя минут тридцать швартовщикам все же удалось выйти на надстройку и они с остервенением принялись рубать зацепившиеся канаты в до состояния макарон. Осмотр винтов показал их полную чистоту и сохранность, после чего, спустя часа три, последовала команда на погружение.
Интересно, что об этом инциденте по завершении автономки никто не вспомнил, хотя командир изрядно трясся в ожидании «разбора полетов». Вероятно, был «пойман» чужой (скорее всего потерянный трал). После командир окольными путями все-же разыскал капитана этого сейнера и выкатил ему солидную канистру с шилом. Так счастливо для всех участников закончилась эта история, на деле представлявшая немалую угрозу многим карьерам, а то и жизни.
