|
|
От
|
Alex Lee
|
|
|
К
|
All
|
|
|
Дата
|
27.07.2004 13:02:03
|
|
|
Рубрики
|
WWII;
|
|
Воспоминания советского военнопленного 1941-1945, часть II
Продолжаю выкладывать воспоминания Иванова Василия Гавриловича, советского военнопленного с 1941 по 1945 гг, написанные им в 1976г в г.Днепропетровске.
.....
В конце ноября стали поговаривать, что командный состав скоро будут отправлять в более крупные лагеря.
И действительно, в начале декабря 1941 года весь командный состав переели в какой-то подвал и начали всех обыскивать. Что они искали, я не знаю, но деньги и часы у меня не отобрали. Капитан Бондаренко деньги, вырученные от игорно-карточного предприятия, вложил все в скупку часов, которых у него набралось около 5 - 6 штук, и зашил их все в шинель.
После обыска под охраной нас повели в Криворожскую баню. В бане было очень холодно, мы разделись и сдали все вещи в дезинсекционную камеру, но когда перешли в моечное отделение, то оказалось, что воды нет. Баня не отапливалась и мы продрогли голыми около часа.
Получив свои вещи, мы оделись и нас повели на железнодорожное полотно, где стояли товарные вагоны, в который нас и погрузили, заперев их с наружной стороны.
Для того, чтобы согреться, мы легли, прижавшись друг к другу, и: только к вечеру почувствовали, что мы едем. Ехали почти двое суток, так как были иногда продолжительные остановки, на которых нас снабжали водой и под конвоем водили выполнять естественные надобности. Поезд прибыл в город Владимир-Волынский.
Наконец, нас выгрузили и повели в одно из железнодорожных помещений. всех осматривали пленные врачи, которые нам сообщили, что при обыске будут отбирать часы, ценные вещи и деньги, одновременно предлагая свои услуги по их сохранению, у меня взял часы и около 300 рублей врач, по фамилии которого (что-то, вроде Гоглидзе) я определил, что он грузин.
После обыска нас под охраной привели в казармы, в которых до войны находились наши воинские части.
Колючей проволокой было оцеплено только несколько зданий, которые пострадали меньше других, в этом лагере были только пленные командного состава. На другом конце города был второй лагерь для пленных рядового состава и младших командиров.
Посреди большой площади стояло здание, в котором размещались украинцы. Слева и справа было 2 здания для русских, а еще правее здание - лазарет.
Перпендикулярно к лазарету было здание, в которое отсортировывали пленных казаков, а за ним здание, в котором находился высший командный состав. В одном из последних двух зданий размещались в отдельных помещениях пленные евреи и пленные национальных меньшинств Кавказа и Средней Азии. Всего в лагере находилось приблизительно 9000 человек.
Внутри зданий пленные размещались на нарах в 2 этажа, доски на нарах сначала были устланы сеном, но потом завелись вши, и сено пришлось убрать.
В лагере было 2 кухни, одна из них была для казаков и нацменьшинств, отсортированных для формирования их в отдельные батальоны, а вторая - общая для всех остальных.
Питание было 3-х разовое, 2 раза давали по порции около литра гречневой кашицы, а днем подслащенного чайного суррогата и по 1/2 килограмма светлого пеклеванного. Украинцам иногда давали кое-какие добавки.
Во Владимире-Волынском были оставлены при отступлении огромные запасы продовольствия.
Для получения пищи пленным роздали металлические советские каски.
На работу за зону водили под конвоем только ст. комсостав и казаков, из которых первые занимались мусора и нечистот, а вторые - на разные работы.
В лагере я встретил полковника Голяшкина Всеволода Яковлевича, сына Якова Александровича, с которым я работал в Московском отделении Сибирского торгового банка, а с отцом последнего Александром работал мой отец 25 лет.
- Почему ваши товарищи согласились выполнять такую грязную работу -спросил я как-то у полковника.
- Мы хотели наладить связь с населением ,- ответил он.
Казаки, работая за зоной в населенных пунктах, выставляли тележку с ящиком, в который помещали записку с просьбой пожертвовать что-либо в пользу военнопленных.
Часть собранного забирали работающие, а излишки давали некоторым евреям для реализации, которые ходили по баракам, вооруженные самодельными весами и гирями, и предлагали товар пленным или за деньги, или за вещи.
Внутри зданий всегда шла бойкая торговля разными продуктами и вещами, продавались пайки хлеба за табак, белье, теплые вещи, сало, вареное мясо, сахар, масло, котелки, а врачи торговали разными порошками. Особенно ходовым лекарством были желудочные порошки, а потому часто на обложке порошка была надпись "желудочное", а на самом деле там находился аспирин. Главным поставщиком табака был военнопленный Бардин. Он наладил связь с ассенизатором, польским гражданином, приезжавшим в лагерь на лошади. Скупал у пленных разные вещи и сдавал их этому гражданину за табак.
В конце декабря 41 года в лагере решили сделать дезинфекцию. Выбросили с нар сено, заставили пленных оставить на себе только верхнюю одежду, без шинели, и сапоги, а все остальное разложить и повесить на нарах. Пленных же стали перегонять в здания за зоной, которые были с разбитыми окнами и не отапливались, а температура воздуха снаружи доходила до 25 градусов ниже нуля.
Дезинфекция производилась путем окуривания серой, которое продолжалось около Ю дней, а пленные в течение этого времени мерзли в разрушенных зданиях, прижавшись друг к другу.
Пленных небольшими группами водили в баню, которая также не топилась, а потому они не спешили раздеваться, задерживая одни других. Для ускорения охрана начинала ругаться и бить. Вещи помещали в камеру на час, а голые переходили в моечное отделение. Но, к ужасу пленных, оно также не отапливалось, а воды в кранах не было.
Померзнув час, камеру открывали, и пленные одетые переходили уже в другое помещение для того, чтобы не путать их с еще не прошедшими дезинфекцию.
Фактически эта процедура проводилась только для того, чтобы уморить народ, так как дезинфекция была плохая, и у кого не было вшей, то после нее они завелись.
Через 10 дней пленных перевели в их первоначальное помещение обратно.
2 февраля 1942 года па плац вывели всю еврейскую роту, в которой насобиралось более 200 человек, повели ее за зону и поместили в одно из зданий, в которое водили пленных во время дезинфекции.
Доктор, профессор Львовского университета, которого немца очень уважали, так как пользовались его услугами, один остался в еврейской роте.
Все думали, что его оставят, по на следующий день отправили и его за зону, присоединив ко вчерашней группе.
Потом говорили в лагере, что всех их расстреляли где-то в лесу в окрестностях города.
Бродя по лагерю я как-то встретил доктора грузина, которому я дал на хранение часы и деньги, он меня узнал.
- Вот вам ваши часы ,- сказал он здороваясь.
- А деньги ?- спросил его я.
- О возврате денег не может быть и речи ,- ответил он.
Я его поблагодарил, так как понимал, что он мог не возвратить мне и часы.
Еще мне встретился сослуживец по банку Жихарев , я его знал, но знакомства не вел, я работал в Облконторе , а он в бюджетном отделении, которое помещалось в другом доме.
Часто он подходил ко мне и мы беседовали.
Сын моего сослуживца полковник Голяшкин, которого назначили командиром роты пленных, в которой был и я, сказал мне, чтобы я был поосторожней с Жихаревым, потому что он получает второй обед и на казачьей кухне. А немцы зря этого не делают.
При одной из следующих встреч Жихарев спросил меня :- как вы думаете, кто в конечном результате победит?
- Наверное, немцы, ответил я ему, учитывая сказанное про него Голяшкиным.
- А вам везет, вас еще подкармливают и на второй кухне ,- добавил я.
- Да, почему-то немец, зав. кухней, меня иногда подзывает и дает суп, - ответил он.
До приезда в лагерь нашего эшелона ,очевидно, пленным раздали книги из библиотеки части, которая стояла в этих казармах.
Пленные сначала их читали, а потом, когда поистощились от голода, начали в них записывать рецепты разных кулинарных блюд.
Как будто какой-то психоз охватил огромное количество голодных людей.
Встречаясь, они спрашивали друг друга, какие редкие рецепты вы знаете.
Один пленный капитан, бывший инженер на большом производстве, как-то, чуть не со слезами, пожаловался мне.
- Вы знаете, у меня украли книгу, но ее мне не жаль, а жаль в ней был записан такой рецепт приготовления пончиков, которого ни у кого не было.
Другим вопросом, также порожденным голодом, был вопрос о том, как кто съедает пищу, которую выдают.
Одни говорили, что они съедает сейчас - же как только получат, так как еле могут дождаться этого момента.
Другие говорили, что лучше каждый рацион надо делить на 2 раза. Ведь тогда вы будете кушать 6 раз в день, а не три.
А один сказал, что он собирает все 3 рациона вместе и ест их после получения последнего чайной ложечкой.
- А ем я все это на протяжении почти 8 часов, а потому я треть дня не чувствую голода, да еще почти 10 часов в день сплю.
Какие только психические явления не вызывал голод.
В лагере появился сыпной тиф, который быстро распространялся, кроме этого появилась какая-то эпидемия поноса. Когда последний появлялся, не проходило и 3 дней, как захворавший умирал. Определяли это безбелковым поносом. Я не медик, но так говорили пленные доктора. Кроме этих болезней в марте месяце 42 года начали появляться признаки заболевания пленных скарбутом.
Появившаяся в конце марта трава на территории лагеря быстро уничтожалась пленными. Ее ели и сырую и в вареном виде.
Пленные, желая нарвать травы, которая оставалась еще только под началом проволочного заграждения, просовывали к ней головы и руки.
А ходившие за проволокой солдаты и офицеры стреляли по головам из пистолетов.
Если в декабре - январе ежедневно умирало по 25-30 пленных, то в марте по 40 , в апреле по 75-80 и так далее.
Умерших сносили в морг в раздетом виде, а в конце дня погружали на подводы и вывозили на кладбище, где был вырыт глубокий большой ров. В этот ров и сбрасывали мертвецов, а закапывать стали только при наступлении теплых дней.
К маю месяцу от 9 тысяч военнопленных командиров осталось в живых только половина. Во втором лагере пленных рядовых, в котором в декабре 1941 года было около 7 тысяч, в июне месяце вывезли на работы всего только 700 человек, а лагерь закрыли.
В начале апреля 1942 года захворал скарбутом и я. Коленки распухли и не сгибались, была сильная боль. Полковник Голяшкин отвел меня в корпус, в котором помещались больные.
Меня поместили в палату, которая была оборудована только нарами, на которых помещалось человек 20. Я дал Голяшкину часы-браслет и просил его приобрести что - нибудь у казаков. В течение месяца он принес мне фунта 2 вареного мяса, фунта 2 сливочного масла, столько же свиного сала и каждый день по полбутылки настойки на сосновых иглах
За время моего месячного пребывания в госпитале из моей палаты было вынесено 25 покойников. Больше всего умирало от поносов.
В госпитале обслуживали больных пленные, и больше всего они следили за тем, что остается у больных после их смерти.
Как ни странно, а у умирающих от голода оставалось по 4-5 паек хлеба, а у некоторых и котелки.
Хлеб они продавали в помещениях еще здоровых пленных, а котелки здесь же другим больным. Иногда случалось, что один и тот - же котелок продавался по 4-5 раз.
Однажды один больной затих и не двигался долгое время.
Санитар, считая что больной уже умер, снял с него брюки, а брюки у него были почти новые, синие кавалерийские, и продал их в одном из корпусов.
Через несколько часов больной зашевелился, потрогал ноги и обнаружил, что у него нет брюк.
- Санитар, зачем вы сняли с меня брюки ,- закричал он.
- Вы их запачкали и я отдал их стирать, подождите, когда они просохнут я вам их принесут- ответил санитар.
Действительно, через несколько часов санитар принес брюки, но совершенно не те.
- В прачечной дали брюки, но не ваши, они сказали, что они меняют, но стираное остается у них ,- ответил санитара
Конечное в действительности это было не так.
Когда я лежал в лагере, в госпитале, я каждый день видел, как полковник бегал вокруг плаца, который был около корпуса ст. кои-3 состава.
Когда я выписался, Голяшкин сказал мне, что он тренируется, готовясь к побегу.
Одновременно он сказал, что казак должен еще ему достать ряд продуктов за проданные ему мои часы.
Утром, каждый день, 30 пленных старшего комсостава ходили убирать освобожденный от пленных красноармейцев лагерь. Приблизительно в середине мая месяца пленные напали на охрану, обезоружили их и побежали в лес, но трое их них отказались и остались со связанными конвоирами.
комендант лагеря организовал облаву, и 7 человек пленных были заколоты штыками при схватке с настигшими их немцами. На следующий день их привезли в лагерь, среди них был и полковник Голяшкин. 3-х же пленных, не пожелавших бежать, привезли к лагерю, но поместили за проволокой. Если бы немцы привели их в лагерь, то пленные устроили бы им самосуд, так как они были сильно ими возмущены.
В дальнейшем, каждые несколько дней спустят были слышны залпы со стороны кладбища. Пленным объявляли, что еще расстреляно 6, 7 и 5 из числа бежавших 27. Позже привели в лагерь еще одного пленного и сказали, что это последний. Пленного сопровождали 3 немецких солдата и комендант. Его поставили посредине к стене Украинского корпуса, комендант скомандовал солдатам что-то по немецкий Раздались выстрелы и пленный упал, а комендант выстрелил из своего револьвера в голову упавшего. Затем подвода подъехала и вывезла расстрелянного на кладбище.
Когда через несколько дней я обратился к казаку за недоданными за часы продуктами, он, зная что полковник Голяшкин убит, сказал мне, что они рассчитались полностью
За время нахождения в лагере Владимира-Волынского, в течение 7 месяцев, 2 раза нас заставляли заполнять анкеты
Первая содержала вопросы, касающиеся воинских частей, в которых находились пленные перед взятием в плен, а вторая требовала от работавших на авиазаводах указать его наименование и местонахождение.
Пленные, заполняя эти анкеты, не предполагали, что немцы хотели знать города, в которых эти заводы находились, а думали, что их пошлют на немецкие заводы работать. Через несколько дней их действительно куда-то отправляли. Оказалось, как говорили, их отправили в Коростень на железно - дорожную станцию на погрузочные работы
Однажды лагерь военнопленных посетил какой-то немецкий генерал Его сопровождали два конвоира с винтовками на перевес. Он о чем-то говорил через переводчика со старшим комсоставом пленных. К нему подошел находившийся в лагере пленных бывший комбриг Калинин.
- Я русский генерал и не пожелал воевать, - сказал он.
- Если вы генерал, то это не делает вам честь, - ответил ему немецкий генерал
С первого мая ввели два новшества: первое - это обязательная гимнастика для всего лагеря. На гимнастику выгоняли полураздетых пленных, истощенных голодом и болезнями, и скорее это зрелище напоминало танец мертвецов.
Второе - это начали кормить не гречневой кашицей, а кашицей из наполовину ободранного проса.
Лагерь был на карантине и с декабря 1941 года в него никого не принимали и никого никуда не вывозили.
Первых отправили за зону казаков на формирование какого-то отряда. При формировании отряда картотетчик из пленных, в присутствии коменданта вызывал пленных по фамилиям и они строились в колонну.
- Палий,- вызвал картотетчик.
На этот вызов вышел маленький человек, типичный еврей.
- Как ты попал в казаки, жидовская морда закричал Авраменко, ударив пленного по щеке. Этот пленный находился в казачьей роте с февраля месяца, когда формировали казачью роту и еврейскую, которая была ликвидирована в первых числах февраля 1942 года.
К середине июня месяца 42 г. постепенно вновь отсортировали в еврейскую роту человек около двадцати, которых вывели за зону ж ближайший лес и там расстреляли.
Палий больше 4-х месяцев находился в казачьей роте и вынужден был терпеть их издевательства, а казаки, иначе как унизительной кличкой , его не называли.
Многие пленные полагали, что Палия направили в казачью роту не по ошибке, а сделал это Авраменко с умыслом, чтобы доказать коменданту потом свою бдительность.
Комендант распорядился перевести Палия в штрафную роту, в которой он и находился. Он ходил по плацу и разыскивал земляков. В это время я и познакомился с ним. Он сознавал, что его не сегодня, так завтра, расстреляют, сильно нервничал и готов был броситься на проволочное заграждение, чтобы его застрелили с вышки.
Он просил меня зайти в Днепропетровске на Артемовскую ул. в д. № 9 и сообщить жене о его судьбе, что я и сделал в 1946 году, когда возвратился домой из плена.
В середине июня 42 г. начали постепенно перевозить пленных дальше на Запад. Колонну, в которой я находился, погрузили в железнодорожный состав 16 июня 42 года.
Везли нас медленно, поезд часто останавливался, и только на третий день, по длительной остановке, мы решили, что приехали на мостов Двери вагонов отперли, построили колонну и, посчитав количество пленных, повели в лагерь. Привели нас в казармы, которые до войны занимали польские воинские части? Здесь мы узнали, что привезли нас в гор. Ченстохов.
Казармы были очень чистые и в них разместили нас в нескольких этажах. В комнатах были построены нары в два этажа, а в некоторых были кровати. В туалетных комнатах было много отдельных мест, разделенных перегородками. Сидения и перегородки были отполированы.
Надзиратели бегали и что-то кричали, а, что именно, многие не понимали
Оказалось, что они предупреждали, что на сидения нельзя вставать ногами.
В дальнейшем, по коридорам часто бегали надзиратели и, видя кого-либо из пленных, стоящим на сиденье ногами, спрашивали его:
"Наме ?"
Когда построили пленных перед раздачей обеда на плацу перед зданиями, комендант начал вызывать по фамилиям пленных по списку. Вызванных построили отдельно и комендант объявил им, что за нарушение правил они наказываются.
- Два часа вы должны ходить вокруг плаца гусиным шагом ,- перевел переводчик, и, опустившись на корточки, стал передвигать ногами ,- вот так ,- добавил он. Остальным стали раздавать пищу из бачков, в каждом из которых было по 60 литров супа. Суп варили не из круп, а из свежих овощей, причем преимущественно из какой-то капусты но не такой как наша. Пленные почему-то называли ее "коль-раби". Суп давали 2 раза в день.
Хлеба давали, наверно, не больше, чем по 290 - 300 грамм. Как мы узнали позже, хлеб для пленных пекли по особому рецепту, а именно: перед помещением теста в формы, вымешивали его в древесных опилках.
В этих казармах пленных держали в течение всего карантинного периода. Когда кончился карантин, пленных рано утром вывели из казарм, построили в колонну и, под охраной конвоя, повели в постоянный лагерь.
Проходя через город по некоторым центральным улицам, мы видели много магазинов, в ветрилах большинства которых были выставлены нарисованные шестиконечные звезды.
Проходя через один квартал, мы обратили внимание на то, что на улице, при входе и при выходе, стояли, как полицейские, мужчины, на рукавах у которых были надеты нарукавники с шестиконечными звездами.
Во Владимире еврейских граждан заставляли нашивать на спинах желтые овальные куски материи.
Из этого мы заключили, что в Польше евреи только были отмечены, но репрессиям еще не подвергались. Правда, жить они имели право только в еврейском квартале города.
Пройдя через весь город, мы повернули направо, мимо базара с одной стороны, и синагоги - с другой, к мосту через небольшую речку, и повернули налево.
Пройдя по дороге вдоль реки километра 1/2 - 2, мы подошли к лагерю, который занимал большой участок земли четырехугольной формы, загороженной проволочными заграждениями.
Вход в лагерь был посредине узкой части прямоугольника; дорога шла через вход прямо, разделяя территорию на две части. Сразу при входе размещалась комендатура, а затем, за вторичной проволокой, обе стороны были разделены проволокой на блоки, таких блоков было около 15. В каждом блоке было по 3 - 4 барака.
С левой стороны в 1-м блоке помещались пленные, ходившие каждый день на работы в город, на какой-то завод. 8о втором - помещались пленные, которые назывались "гехаймнис-трегеры" (носители тайны). В третьем блоке помещались пленные инвалиды, которые никуда не ходили на работу. В 4-м блоке помещались пленные, обслуживающие лагерь. В 5-м блоке помещались какие-то советские пленные, но все одетые в английскую форму.
Нас завели в 6-й блок, построили около одного из бараков и стали пропускать перед комиссией, члены которой тщательно осматривали у каждого голову в профиль без фуражки. По каким-то признакам, некоторых направляли в барак.
Затем пленных, отсортированных в барак, заставили раздеться догола, и вновь проверяли
....
продолжение следует