От И. Кошкин Ответить на сообщение
К All Ответить по почте
Дата 14.10.2003 11:56:44 Найти в дереве
Рубрики 11-19 век; Версия для печати

Илья Муромец и Калин Царь. Часть II "Чем бы добрым молодцам со скуки потешиться"

Я вас приветствую! Хррр. Хрррр. Ххуррагх!

Бурко оказался не просто говорящий. Он еще и читать умел, да не на одном языке. И говорил на них же. Читал он все, что подворачивалось под ногу, заставляя переворачивать страницы и разворачивать свитки то Илью, то кого-нибудь еще. Особенно Бурко любил всякие военные трактаты. Некоторые он даже зачитывал богатырям вслух. Большинство витязей с таких чтений старались потихоньку свалить, но некоторые внимательно слушали, прикидывая, нельзя извлечь что-нибудь полезное из чужой военной сноровки. Очень редко Бурку удавалось дочитать что-нибудь до конца за один раз, поскольку богатыри начинали обсуждать услышанное и, волей не волей, ему приходилось вступать в спор, хотя бы для того, чтобы показать остальным, насколько он их умнее. Больше всего киевлянам запомнился спор богатырей о колесницах. Бурко читал "Илиаду", Добрыня, Алеша, Илья и Михайло Казарин пытались продраться через непонятную размеренную речь, чтобы уловить суть. Михайло постоянно фыркал, слушая описания битв: "Ромеи - ромеи и есть. Одни поорали громче - другие к ладьям побежали. Те поорали - первые к городу бегут. Князья вот только не ромейские - друг за дружкой гоняются". Однако когда Бурко начал читать о боевых колесницах, все четверо резко пододвинулись поближе.

- Постой-постой, Бурко, не части. - остановил коня Илья, - Ты говоришь, они на телегах дерутся, так что ли?
- А телеги о двух колесах. - пробормотал под нос Алеша.
- Несуразица какая-то. - подумал вслух Михайло. - телега о двух колесах ехать не может. Будет набок падать.

Добрыня со вздохом палочкой нарисовал на песке колесницу. Трое остальных наклонились над рисунком, а Рома под шумок попил водички и схарчил Алешины сухари.

- А смысл какой тут, - спросил Алеша. - Чего на коне или пешим не биться?
- Ну, может так удобнее? - неуверенно спросил Михайло.
- Это вряд ли, - решительно сказал Илья. - кочки, камни, коряги, земля, опять же, неровная. Чуть замешкался - и все, уже не в телеге едешь, а пузом по земле.
- Зато стрел можно много взять, - молвил молчавший до поры Добрыня. - Опять же, в колесницу можно втроем усесться. Один правит, другой стреляет, третий рубит тех, кто поближе окажется. Вражьих коней распугивать можно, а если на ось серпы нацепить, а на дышло копья...
- А если против пешцев?
- А если против пешцев - разогнался, а перед строем повернул и вдоль него поехал. Серпами кого-нибудь порежешь, сверху постреляешь.
- А не проще ли на добром коне въехать и булавой по башкам? - спросил Алеша.
- Нам, может, и проще, - здраво рассудил Илья. - А то ромеи. Народ хлипкий, кони у них сухие и мелкие, как мыши. Тут не повъезжаешь.
- А может, попробуем? - робко предложил Михайло.

Богатыри и конь молча уставились на Казарина.

- Да я ничего, - смутился тот. - Думал, может телегу пополам распилить...
- А чего, - начал размышлять вслух Добрыня. - У князя на дворе телег не один десяток - на них за оброком ездят. Одну возьмем - никто и не хватитсяконей - моего, и твоего, Илюшенка.
- Не-а, - помотал головой Бурый, - я в упряжь не пойду. Должен же кто-то вам объяснять, как это все делать надобно.
- Ну тогда Алешиного.
- Я...
- А Алеша будет за возничего.
- А почему я? Я у батюшки только на телеге ездил и это давно было! Вон, Илюха у нас крестьянский сын - пусть он и будет возничим.
- Во-первых, - веско сказал Илья. - я у отца тридцать три года на печи сидел, а потом сразу в Киев умотал. И ничего о крестьянском деле не знаю. А во-вторых - ну сам подумай, что за вид у нас будет, если я буду возничим, а ты за князя стоять? За Ахиллу и Аякса мы с Добрыней будем, мы люди крупные, а ты у нас будешь вроде как Иолай.
- Иолай был у Геракла, - поправил Бурко
- Один хрен.
- Ну тогда поехали.

На дворе у Владимирв Илья выбрал самую крупную телегу и в два удара разрубил ее пополам посередине. Княжьи гридни попробовали было спорить, но Илья, рассеянно помахивая мечом, срубил у одного чуб и они как-то сразу притихли. Тем временем, Бурко объяснял коням Добрыни и Алеши, что от них требуется. Добрынин вороной лишь укоризненно посмотрел на хозяина, а ввот алешин оскорбительно заржал. Бурко широко улыбнулся ему и прожевал кусок ненужной половины телеги. Ржание перешло в какой-то сип и Алешин Серко покорно подошел к телеге. С грехом пополам богатыри приладили упряжь, рассчитанную на одну крестьянскую лошадку на двух богатырских зверей. Алеша, поеживаясь, сел на передок и с опаской взял в руки вожжи. Внезапно на Илью нахлынули недобрые предчувствия и он неуверенно оглянулся на Добрыню. Но Добрыня уже был поглощен волшебными видениями: вот он торжественно въезжает в Киев после очередного похода, стоя на огромной белой колеснице, Попович держит над ним венок, впереди идет Илья и выкликает его подвиги, а киевляне кидают под колеса цветы. Ромеи называют это "триумф". Добрыня торжественно вступил на телегу, которая слегка покачнулась. Илья с трудом нашел место за его спиной.

- Лук брать будешь? - спросил он в ухо друга.
- А? Что? Лук? А-а-а-а, лук, - пришел в себя Добрыня. - Нет, лук пока рано. Это мы на пробу едем. Ты меч, кстати, тоже оставь. И ты Алеша.

Все трое отстегнули мечи и отдали их Казарину.

Бурко отошел чуть ниже по улице и, повернув голову, искоса посмотрел.

- НЕ совсем то, конечно, - пробормотал он. - Ну да на первый раз сойдет. ПОЕХАЛИ!

Алеша неуверенон шевельнул вожжами, но умные кони двинулись сами и телега, поскрипывая, неуверенно покатилась вперед. Под уклон... ТОлько тут Илья понял, что его мучило все это время.

- Добрыня, - напряженно сказал он. - Это княжий двор...

Телега пошла быстрее

- Ну? - удивленно обернулся Добрыня.
- А там впереди, - звенящим голосом продолжил Илья. - Подол.

Кони перешли на рысь.

- А мы стало быть...

У Бурка вдруг расширились глаза и встала дыбом грива.

- ЕДЕМ ПО СПУСКУ!
- ТВОЮ МАТЬ!!!! - Бурко поднялся на дыбы, видя, как на него несутся ржущие от ужаса Ворон и Серко.

Развернувшись на задних ногах он галопом пустился вниз по Андреевскому спуску, ржа на скаку:

- С доро-о-ги-и-гогого!!!

СЕрко и Ворон, чувствуя, что их настигает грохочущая телега, припустили за вожаком. Илья бухнулся на задницу и, дергая Алешу за вихры благим матом орал:

- Сворачивай! Сворачивай поповская твоя душа!!!

Замерший от ужаса Добрыня столбом стоял в телеге, бормоча про себя молитвы. Киевляне шарахались во дворы, на глазах у вихрем мчавшегося Бурко, слепой хромец, сидевший с протянутой рукой на обочине, вдруг прозрел и с воплем перемахнул саженный забор. Какая-то девка с коромыслом столбом встала посреди дороги, обессилев от страха, и Бурко только и успел ухватить ее зубами за рубаху и забросить себе на спину. Еще одну девку в последний момент выдернул из под колес Илья и кинул на спину Алеше. Девка пронзительно визжала.

- Люууууди!!! Ратуйте! Богатыри за девками на телегах скачут!

По всему Киеву гудел набат, люди прятали дочерей в домах и с ужасом выглядывали за ворота. На крыльцо своего дворца выскочил в одном сапоге Владимир и из под руки присально вглядывался вниз. Путь богатырской колесницы можно было легко различть по взлетающим вверх обломкам, разлетающимся курам ("почему курам?" отрешенно подумал князь) и женским крикам.

- Ну, мать вашу, защитнички, - пробормотал князь себе под нос.
- А по-моему - ничего страшного.

Князь затравленно оглянулся. Рядом стояла Апраксия, как всегда строгая в своем уборе.

- Повеселятся - и успокоятся. Это странно, но мне кажется, что я лучше тебя понимаю твоих воинов - на Рубеже тишина все лето и твои мужи просто заскучали...

Крики стали громче, вверх полетели доски и какие-то обрывки.

- На Житний Торг въехали. - машинально отметил Владимир.
- ...в конце концов, - невозмутимо продолжала Апраксия. - Ты должен радоваться тому, что твои избранные от скуки устраивают дебоши, а не заговоры.
- Ну, у нас не Царьград, - ворчливо ответил. - князь. Князь на князя - еще куда ни шло. Та-а-ак, вот они на мост въехали...

Обычно на мосту через Днепр места хватало аккурат разъехаться четырем телегам. Но стоило Бурке вылететь на деревянный настил и путая ржание и человеческую речь предупредить всех на скаку о грядущих колесничьих, как середина волшебным образом освободилась. Алеша, за которого держалось уже три девки ("Нарочно что ли они под колеса лезут?" - подумал Илья) ухитрился провести телегу так, что столкнул в воду только пять возов. Вылетев на Дарницу, Серко и Вороной пошли галопом. Бурко, летевший впереди с девкой на спине начал находить своеобразное удовольствие в этой гонке и во все горло орал песню Иолая из свитка про подвиги Геракла: "С дороги лети быстрокрылая птица скорее! Зверь мохношкурый в дебрях скрывайся, не медли! Видишь клубы над дорогой широкой поднялись! Быстрые кони летят словно ветер пред ними!"

- И долго мы так будем скакать? - пискнул кто-то Илье на ухо.

Богатырь пошарил за спиной и вытащил испуганную девчонку лет шестнадцати. Краем глаза он увидел, что похабник Алешка перехватил вожжи зубами, обнимая за талии уцепившихся за него киевлянок. При этом, он как-то ухитрился ухватил всех троих и, похоже, жизнью был доволен. Добрыня уже пришел в себя и, судя по движениям рук, прикидывал, как оно будет - стрелять с телеги. Илья вздохнул.

- Тебя как звать? - крикнул он девчонке.
- Маняша, - тонко ответила та.
- Ну, Маняша, кони добрые и разогнались от души! Раньше Рубежа не остановятся!
- Мне нельзя - испуганно заверещала Маняша, перекрывая грохот телеги. - Меня мама дома ждет к вечеру!
- Да не боись! У нас на заставе парни хорошие, не обидят. Они меня боятся. А то еще может телега раньше развалится.

Маняша в ужасе замолчала и лишь глядела вперед круглыми глазами. Илья, которого тоже захватила бешеная скорость начал подпевать Бурку: "И налетев с поворота по медноблистающим дружно! Вставшим рядами врагам копья гремящие бросит! Юный воитель с щитом меднокованным крепким!" Добрыня обернулся к Илье и проорал:

- Лук зря не взяли! Я уже стоять приноровился!
- А мне и так хорошо! - отозвался спереди Алеша, перехватывая попутчиц поудобнее.

Илья мог бы поклясться, что услышал дружное тройное хихиканье. Впереди на почему-то резко ставшей пустынной дороги показалась черная точка.

- Побереги-и-иго-гогось! - заревел из пыли Бурко, и вдруг осекся.

Серко и Ворон как-то внезапно перешли на рысь. Илья вглядывался вперед, но из-за поднявшихся клубов ничего видно не было. Кони перешли на шаг. Муромец вдруг понял, что Бурко с кем-то говорит, причем, судя по ноющему тону, оправдывается. Догадка одновременно обрушилась на друзей. Алешка резко убрал руки за спину, Илья осторожно посадил Маняшу рядом, а Добрыня встал смирно и принялся старательно разглядывать ладони. Пыль опускалась, кони встали. Из клубов показался странно склонивший голову Бурко, рядом шел, держа коня за ухо...

- Отец Серафим, - выдохнул Илья.

Подскакавший было сзади Казарин резко развернулся и помчался обратно к Киеву.

- Ах ты скотина четвероногая, - выговаривал поп коню. - Ты что творишь? По дорогам людей топчешь, девок воруешь? Илья надоумил или сам сподобился?

С отцом Серафимом у Бурка отношения были сложные, хотя, в общем добрые. Сперва священник считал, что говорящий конь одержим бесом, но когда Бурко позволил окропить себя святой водой (да еще немало выдул так, ловко сунув в ведро морду) и, не моргнув глазом, стоял, пока тот осенял его крестным знамением и окуривал ладаном, отец Серафим смирился и сказал, что пути Господни неисповедимы и чудеса являлись раньше, являются и сейчас. Окончательно он принял Бурка, когда на память надиктовал ему из Аристотеля и сказал, что читал "Апокалипсис", хотя и ничего не понял. Иногда конь приходил к священнику на двор и подолгу с ним беседовал, хотя и сильно робел отца Серафима. Когда же буйная серафимова паства в очередной раз учиняла какую-нибудь молодецкую пакость, маленький поп в сердцах говорил: "Один среди вас человек - да и тот конь."
Сейчас отец Серафим дергал коня за ухо, а тот скуляще оправдывался:

- Да что, вы, отец Серафим! Я же ни сном ни духом! Они сами все! Я им "Илиаду" Гомера преславного читал, а Казарин говорит: "А давайте на телеге попробуем". И девку я не воровал - я ее из под копыт спас. Ой, ухо больно!

Поп отпустил коня и медленно подошел к телеге. Девчонки как мыши спрятались за спины понурившихся богатырей.

- Что ми шумит, что ми гремит, столь рано пред зорями? - ядовито начал священник. - То не печенези поганые на Киев налетели, не варязи буйныя на Днепре ратятся. То гуляют мои чада любимые, Илюшенка, да Добрынюшка, да Алешенька. Не на борзых конях в чистом поле поскакивают, но гоняют на телеге ломаной по Киеву, девок красных хватают да лавки на торгу переворачивают. И откуда же печенегам под КИевом взятися - небось сами убежали к морю Хвалынскому, когда тут такие звери со скуки бесятся!

- Отец Серафим, мы нечаянно, - пробормотал Алеша. - Мы хотели медленно сперва, а она под горку как пошла...
- мы проверить хотели, сноровисто ли так воевать, - начал объяснять Добрыня. - А девки просто случайно подвернулись, мы их из под колес выдернули.
- Что-то ни одного мужика вы из под колес, я смотрю, не достали! - сердито ответил священник.
- Мой грех, - решил взять на себя вину Илья. - Это все дурость моя и скверноумие. А девок мы правда случайно подхватили, правда, Маняша?

Маняша испуганно закивала.

- Тьфу. Ну что с вами делать теперь?
- Отче, прости! - богатыри попрыгали с телеги и бухнулись священнику в ноги. Бурко подумал немного, и тоже опустился передними ногами на колени.
- Не пришибли никого?
- Нет, - твердо ответил Алеша. - Я смотрел. Ну, кого может в Днепр с возом скинули, кого с лавкой перевернули, но насмерть нарочно никого не придавили.
- Отче Серафиме, прости, - прогудел Илья, избегая смотреть попу в глаза.
- Все что порушили людям возместите, - строго сказа отец Серафим.
- Мы возместим! - радостно заголосил Алеша. - Мы... Да! У нас еще с прошлого года, как на хиновей ходили добыча не пропита!
- Мы же на нее церковь поставить обещали! - толкнул Алешу в бок Добрыня.
- Церковь мы с печенежской добычи поставим, - решительно сказал Илья.
- Так мы же ее еще с ребятами не подуванили, - удивился Добрыня
- Сейчас все людям возместим, быстро на Заставу метнемся и подуваним, - подытожил Илья и робко посмотрел на отца Серафима.
- Эх вы, головорезы, - покачал головой священник. - ладно, идите в город, просите у людей прощенья.

Богатыри весело побежали к коням.

- Пешком идите! - прикрикнул отец Серафим. - на конях я девиц по домам развезу. НЕ доверяю я вам.
- Да мы бы и сами, отвезли, честно. - неубедительно возмутился Алеша и осекся, когда поп показал ему маленький сухой кулак. - Да я что, я ничего.

Богатыри медленно побрели по дороге к Киеву.

- Эй, - донеслось из-за спины. - Чтобы когда я в Киев приду - все уже поправили.

Илья вздохнул и припустил бегом.

И. Кошкин