Из рассказа Бориса Наливайко «Операция «Альтглиннике-Брюкке», опубликованного в «Рассекречено внешней разведкой» под общей редакцией В.Н.Карпова. М.: ОЛМА-ПРЕСС Образование, 2003.
Сначала о встрече Наливайко накануне обмена, 9-го февраля 1962г:
«Мог ли я предположить, что… мне представиться случай встретиться в Пауэрсом, да ещё при таких не предсказуемых в то время обстоятельствах. Но, видимо, судьбе было угодно свести нас вместе и в первый, и в последний день пребывания Паурса у нас.
Внешне Пауэрс выглядел отменно свежим, бодрым, ухоженным…
По поводу содержания в тюрьме каких-либо жалоб не выражал. Наоборот, он подчёркивал корректное, внимательное к себе отношение со стороны тюремной администрации. Рассказал о прочитанной им в тюрьме литературе и о том, что за эти два года он на многое стал смотреть другими глазами».
Затем… уже 10-го февраля, сразу после освобождения Абеля:
«Вили [Абель], хотя и был рад и счастлив, и его глаза светились, выглядел, однако, не лучшим образом. Лицо бледное, усталое, осунувшееся. Особенно бросалась в глаза его чрезмерная худоба. Усугублялось впечатление ещё и тем, что в отличие от Пауэрса, на котором были новые, вполне приличные костюм, пальто, туфли и даже меховая шапка-ушанка, Абель был доставлен в Берлин в длинном арестантском халате, в котором содержался в тюрьме. В Берлине его поместили в караульное помещение комендатуры, по сути дела в карцер, где он и провёл всю ночь. На завтрак получил одно яйцо и кружку кипятка. Вот такие разные формы гуманности».
Что это, как не принцип достаточного гуманизма? Правда?
Кстати, интересно, что хотя наш разведчик навсегда вошёл в историю под именем Рудольфа Ивановича Абеля, но это имя он взял себе сам. Имея после своего ареста задачу проинформировать наше руководство, но не раскрыться и не раскрыть товарищей, он через адвоката обратился в Советское посольство в Вашингтоне от этого имени. А принадлежало оно одному из его наиболее близких друзей, давнего, ещё со службы в Красной армии, об этой дружбе хорошо знали в Центре.
Они «в 1925 году были призваны в армию и проходили службу в качестве рядовых только что созданного в то время радиотелеграфного полка московского военного округа».
Таким образом Вильям Генрихович Фишер превратился в Р.И.Абеля. А самого же Рудольфа Ивановича «к тому времени уже два года, как не было в живых».
