В 1956 году Генштаб проводил командно-штабную игру на картах. Проигрывалась фронтовая наступательная операция в приморской полосе во взаимодействии с Краснознаменным Балтийским флотом. Особенностью учений являлось то, что как «синие», так и «красные» состояли из генералов, адмиралов и старших офицеров высших военно-учебных заведений армии и флота.
Руководил же учениями министр обороны СССР Маршал Советского Союза Г. К. Жуков.
...Стены конференц-зала в академии им. М. В. Фрунзе были увешаны картами, широкими таблицами, схемами, диаграммами, исполненными профессиональными чертежниками из академий, в красках, с заметными, бросающимися в глаза заголовками. Справки-доклады заблаговременно были напечатаны соответствующими кафедрами.
И вот началось заслушивание. Первым докладывал вице-адмирал, командующий Балтийским флотом. Он резво прочитал свои предложения, которые в основном сводились к организации силами флота десанта стрелкового корпуса на один из островов Балтийского моря, находившийся, по «игре», в руках «противника». Жуков, казалось, рассеянно слушавший доклад флотоводца, вдруг встрепенулся.
— Адмирал, — воскликнул он. — Вы соображаете, что говорите? Имеете ли вы представление о современном стрелкорпусе?! Да вы на все корабли флота даже личный состав корпуса не разместите! А многие десятки тысяч тонн боевой техники танки, артиллерию, инженерное имущество, боеприпасы? Вы что их, на эсминцы будете грузить? Куда вы их денете?
Сбитый с толку адмирал, как школьник перед строгим учителем, замолк, понурился. С тем и возвратился на место.
Взволнованный неудачным началом предшественника, следующий докладчик, генерал-лейтенант, начальник академии ВВС, в темпе прочитал свою справку. По задаче «противник» имел значительное превосходство в авиации, которое командующий «нашей» воздушной армией намеревался ликвидировать мощными бомбовыми ударами по его аэродромам, уничтожая самолеты прямо на земле. По его расчетам получалось, что такими ударами должно было быть уничтожено до 400—450 самолетов «неприятеля» и достигнуто «наше» господство в воздухе.
Командующего авиацией министр не прерывал и, со стороны казалось, даже одобрял его замысел. Не когда генерал уже закончил доклад и, облегченно вздохнув, собирался сесть, маршал бросил вопрос:
— А какие потери при этом понесет наша авиация?
После томительной паузы генерал неуверенно произнес:
— До 25 самолетов.
Этот ответ привел Жукова в ярость.
— Как вы можете учить офицеров побеждать врага, когда сами понятия не имеете о современном воздушном наступлении и его масштабах?! Да вы в мирных условиях, поднимая в воздух армию на тренировочные полеты, выведете из строя больше самолетов на своих аэродромах!
Получили замечания, правда в более спокойных тонах, и другие специалисты.
Только начальник разведки фронта — начальник кафедры одной из академий полковник А. Г. Синицкий не получил никаких замечаний. Жуков был скуп на похвалы и своеобразен в поощрениях, а тут еще такое начало... А Синицкий, весьма грамотный в военном отношении офицер, хорошо знавший театр военных действий и находящегося на нем «противника», сделал доклад своими словами, не прибегая к чтению с бумажек.
В заключение заслушивания командующий фронтом, генерал армии, поднялся на трибуну и, не спеша раскрыв красную папку с заранее напечатанным решением на проведение наступательной операции, начал доклад. У оперативной карты встал с указкой какой-то генерал-майор для показа называемых докладчиком географических пунктов.
Жуков привстал и раздраженно заметил:
— Это что еще там за генерал с указкой? Вам делать нечего? Отдайте ее докладывающему. А вы, товарищ генерал армии, в войну командовали реальным фронтом и могли бы думать не по шпаргалке. Подчиненных вам командиров и начальников вы выслушали всех. Закройте папку в доводите решение своими словами.
И здесь наметившийся с самого начала учений провал был окончательно довершен.
Генерал, переведя дух и бодро заявив: «Я решил», далее допустил в докладе ряд существенных ошибок. Нужно было видеть, с какой болезненной миной слушал его Жуков. Генерал армии, профессор, бывший командующий фронтом в Великую Отечественную войну, оказался в положении студента, у которого перед самым ответом на экзамене отобрали шпаргалку, куда он не успел даже заглянуть.
И на разборе первого этапа учений министр обороны уже не стеснялся в выражениях. Мне ни разу до этого не приходилось слышать такой горькой, нелицеприятной оценки наших армейских недостатков, возникавших зачастую по вине больших руководителей. Жуков упрекал собравшихся в нерадении, консерватизме, чрезмерной приверженности к догмам, выработанным, между прочим, и на опыте Великой Отечественной войны, отсутствии творческой мысли в создании теории проведения операции, боя в условиях ракетно-ядерного столкновения с вероятным противником. Ни одна деталь не ускользнула от его внимания. Наряду с кардинальными вопросами подготовки молодых кадров для армии и флота, он не упустил подчеркнуть, что воину необходимо давать в первую очередь то, что нужно для победы.
— В какой землянке вы будете развешивать, где готовить и хранить сотни почти не нужных цветных схем, громадных карт? — спрашивал маршал присутствовавших в большом зале участников учений.
Особенно яростно он обрушился на случаи очковтирательства, чванства, самоуспокоенности. В заключение министр призвал офицеров быть непримиримыми к недостаткам, не останавливаться перед заменой их носителей молодыми, знающими дело, преданными Родине кадрами.
Сам он, вероятно, первым же и откликнулся на свой призыв. Выводы сделал самые строгие. Начальники Военно-воздушной академии и высшего военно-морского училища были сняты со своих должностей вскоре после учений.
Генерал-майор в отставке В. НИКОЛЬСКИЙ,
бывший начальник факультета военной академии
Коммунист Вооруженных Сил. 1991. № 8 (апрель).
Начальник военно-воздушной академии — генерал-лейтенант С.А. Пестов.
"Командующий фронтом" — генерал армии П.А. Курочкин.
Начальник высшего военно-морского училища — возможно, вице-адмирал А.Н. Петров.
