Вот о соотношении мемуара и документа - хорошо Крылов сказал, жаль, что
многие мемуаристы не придерживаются.
"ПРЕДУВЕДОМЛЕНИЕ
В 1817 году, когда мне довелось быть Председателем известного в
то время Литературного общества и, в чине полковника гвардии,
членом Общества военных людей и редактором Военного журнала, -
посетили меня в один вечер (в квартире моей в доме Гвардейского
штаба) Жуковский, Батюшков, Гнедич и Крылов. Василий Андреевич
(Жуковский) первый завел разговор о моих Письмах русского
офицера, заслуживших тогда особенное внимание всех слоев
общества.
"Ваших писем, - говорил Жуковский, - нет возможности достать в
лавках: все-де разошлись. При таком требовании публики необходимо
новое издание. Тут, кстати, вы можете пересмотреть, дополнить, а
иное (что схвачено второпях, на походе) и совсем, пожалуй,
переписать. Теперь ведь уже уяснилось многое, что прежде казалось
загадочным и темным".
Гнедич и Батюшков более или менее разделяли мнение Жуковского, и
разговор продолжался. Крылов молчал и вслушивался, а наконец
заговорил: "Нет! - сказал он, - не изменяйте ничего: как что
есть, так тому и быть. Не дозволяйте себе ни притачиваний нового
к старому, ни подделок, ни вставок: всякая вставка, как бы хитро
ее ни спрятали, будет выглядывать новою заплатою на старом
кафтане. Оставьте нетронутым все, что написалось у вас где
случилось, как пришлось... Оставьте в покое ваши походные строки,
вылившиеся у бивачных огней и засыпанные, может быть, пеплом тех
незабвенных биваков. Представьте историку изыскивать, дополнять и
распространяться о том, чего вы, как фронтовой офицер, не могли
ни знать, ни ведать! И поверьте, что позднейшим читателям и
любопытно, и приятно будет найти у вас не сухое официальное
изложение, а именно более или менее удачный отпечаток того, что и
кок виделось, мыслилось и чувствовалось в тот приснопамятный
XII-й год, когда вся Россия, вздрогнув, встала на ноги и с
умилительным самоотвержением готова была на всякое
пожертвование". <...>
