Идёт война. Лютует враг. В опасности Свобода.
Горит земля. Гудит пожар. Кипит святая месть.
На смертный бой за отчий край
идут войска народа.
И верим мы, что это так, ведь это так и есть.
Мы твёрдо знаем, кто не прав, поскольку сами правы.
Победа к нам благоволит. Свобода спасена.
Но снова в бой, ровняя строй,
идут войска державы.
И вздор, что кончилась война. Не кончилась она.
Гудит пожар. Горит земля и кашляет от дыма.
Кричит труба: "Прощай, прощай!" И стонут провода.
На смертный бой за вечный рай
идут войска режима.
За громом пушек не слышна чужая правота.
Когда во всём права война, природа виновата.
Колонны стынут на ветру, знамёна шелестят.
Устало тянутся полки.
Идут войска диктата.
Текут века. Никто не прав. Никто не виноват.
1985
* * *
Итак, друзья, какие будут мнения?
Пришла пора решать без промедления.
Сегодня же я должен наши выводы
представить королю для общей выгоды.
А он в делах военной безопасности
всегда вникает в мелочи и частности,
поэтому - держитесь беспристрастности,
секретности, конкретности и ясности.
Войны, конечно, нет и не предвидится.
Но так писать нельзя: король обидится.
Напишем, не утратив должной смелости,
что есть война и войско наше в целости.
Плевать, что мы цивильные чиновники:
в бумагах мы - всесильные полковники.
Напишем, что приложим всё умение,
чтоб разогнать машину наступления.
Машина никакая не завертится.
Но так писать нельзя: король рассердится.
Напишем, что, ввиду решенья твёрдого,
мы выступаем завтра в полчетвёртого.
Мы в тактике не смыслим и в баллистике,
зато весьма натасканы в лингвистике,
и главный фокус в том, что мы действительно
решенье соблюдём неукоснительно.
Но войско пусть ведёт кто побездарнее.
Мы выступим прекрасно и без армии.
А чтоб поднять значенье марша нашего,
присвоим мне, к примеру, чин фельдмаршала:
известен я и ревностью и честностью,
нельзя пренебрегать такой известностью.
Король мне доверяет, как родителям,
я буду вам достойным предводителем.
В итоге, не творя вреда родной стране,
мы высадимся где-нибудь на острове,
и там, перемежая труд веселием,
мы станем заниматься земледелием,
отваживать туземцев от язычества
и ждать, когда помрёт его величество -
или когда он спятит окончательно,
что более вероятно, но менее замечательно.
