Насчёт убийства царевича Годуновым можно подробнее?
>Годунов? Да вы шутите:) Мелкий дворянчик, убийца царевича, обманным путем захвативший себе корону в обход князей Рюриковичей и Гедиминовичей? :D
Впрочем, ум и правительственный талант Бориса отмечались и предшественниками С.Ф. Платонова, так что ничего нового тут не было. Другое дело — нравственная реабилитация Годунова, снятие с него несправедливых, как показал С.Ф. Платонов, обвинений в причастности к трагической смерти последнего сына Грозного — царевича Димитрия 15 мая 1591 года в Угличе. Здесь, как представляется, заслуга С.Ф. Платонова перед отечественной наукой бесспорна.
Дело в том, что даже в конце XIX века в исторической литературе господствовало представление о причастности Бориса к угличской трагедии. Практически все авторитетные русские историки: М.М. Щербатов, Н.М. Карамзин, Н.И. Костомаров, К.Н. Бестужев-Рюмин, С.М. Соловьёв, В.О. Ключевский, М.К. Любавский, Д.И. Иловайский видели в Борисе если не злодея, то, во всяком случае, человека с нечистой совестью и запятнанной репутацией. И только очень немногие и причём далеко не самые крупные из них: М.П. Погодин, Н.С. Арцыбашев, К.С. Аксаков, П.В. Павлов, Е.А. Белов, А.Е. Мерцалов думали иначе.
Решительная поддержка С.Ф. Платоновым позиции именно этой группы учёных помогла изменить историографическую ситуацию в этом вопросе. К выводу о невиновности Бориса в убийстве царевича С.Ф. Платонов пришел ещё во время работы над своей магистерской диссертацией. Разделив все сказания и повести о смерти царевича на четыре группы или редакции, он показал, что ни одна из них не выдерживает серьёзной исторической критики. Тот же результат дало и изучение С.Ф. Платоновым житий царевича Димитрия. Расположив их в порядке появления, он нашёл, что все они представляют собой интересный образец постепенного наслоения легендарных деталей на эпическом сюжете: они чем позднее, тем полнее, и в этом отношении имеют некоторую цену для историка письменности, но для «истории факта» никакой цены иметь не могут.
Это обстоятельство, а также изучение следственного дела 1591 года окончательно убедили С.Ф. Платонова в необоснованности выдвигаемых против Бориса обвинений. Мало того, неудовлетворенный ходячими оценками Годунова как коварного, двуличного человека, «привыкшего к мелкой игре в крамолы и доносы» — наследие опричнины, — С.Ф. Платонов счёл необходимым подчеркнуть добродетели Бориса: он «широко благотворил, заботился о правосудии, защищал слабых, искоренял произвол и беспорядок». Понимая, что трудно сейчас определить, «где в подобных мерах кончалась искренняя и серьёзная забота о народном благе, и где начиналась погоня за личным успехом», С.Ф. Платонов выражал уверенность в том, что «светлодушие и обходительность Бориса не были только лукавою личиною».
