Булгарин не скрывает симпатий своего отца (и своих собственных) к Костюшке и его тесные контакты с руководством восстания. Обстоятельства его ареста он объясняет так:
"Герсдорф в письме благодарил отца моего за поручительство, уверял в вечной дружбе, описывал свое положение самыми блистательными красками, и просил усердно навестить его в Константинополе, в его гареме, говоря, что теперь в столице Турции много поляков, что важнейшие сановники Порты принимают их очень хорошо, и что они живут весело и независимо. Вероятно, в письме Герсдорфа были рассуждения на счет тогдашнего политического состояния Европы, выходки против России и какие-нибудь намеки на положение Польши, потому что нельзя предполагать, чтоб такой отчаянный патриот, каким был Герсдорф, воздержался от толков о политике, которая в то время кружила всем голову. Отцу моему надлежало или сжечь письмо и тем прекратить все сношения с ренегатом, или отдать письмо начальству, объяснив дело. Но ум и благоразумие не одного и то же. Отец мой стал показывать письмо всем приятелям, забавлялся на счет блаженства, которое, по словам Герсдорфа, нашел бы в Константинополе, говорил в шутку, что хочет навестить его в гареме, и т.п. Однажды отец мой хотел кому-то прочитать письмо, и не нашел его. Перерыл все бумаги, искал в своих карманах, и не отыскав подумал, что выронил где-нибудь нечаянно, и вовсе об этом не беспокоился. Через несколько дней после этого, когда отец мой был где-то на вечер, камердинер его дал ему знать, что какой-то незнакомый господин ожидает его в квартире, по весьма важному делу, и просит повидаться с ним немедленно. Возвратясь в квартиру, отец мой, вместо одного незнакомого, нашел нескольких полицейских чиновников, занимающихся укладкой всех его бумаг и вещей, и офицера с командой."
>И с биографией после 1807 года тоже не всё понятно. Когда он в наполеоновскую армию-то попал?
Я о чем и говорю. Этот эпизод он излагает невнятно и противоречит другим свидетелям. Впрочем, другие свидетели - изрядные путаники. Всерьез биографией Булгарина никто не занимался, кроме Рейтблата, но того интересовала литературная сторона.
По моим прикидкам, он попал в Наполеоновскую армию не в 1809 году, а в 1811. Просто поступил на службу к Наполеону, который в то время был союзником России. Для польского дворянина это было не предосудительно.
Таким образом, к примеру, русская разведка внедрила в наполеоновскую армию И.О. Витта.
